– Что на этот раз приключилось? – поинтересовался капитан Ланцафам. – Теперь ты уже ничего не имеешь против мальчишки?

– Ох, не будем об этом, – отрезал Исаак. – Мне жаль парнишку.

– Так что же все-таки произошло?

– Не знаю я. Джудитта вдруг заявила, что больше и слышать о нем не хочет.

– Ну, парень прав, тебе бы плясать от радости.

– Да, это верно. – Исаак удрученно покачал головой. – Но когда я вижу его вот таким… Мне его жаль. Бедняга. Такого я не ожидал.

– Почему это тебе его жаль?

– Потому что… Потому что теперь он сдастся. – Исаак печально вздохнул. – А ведь он так старался. Изо всех сил.

– Откуда ты знаешь, что так все и будет?

– Темная часть его души подтолкнет его к поражению. – Исаак поджал губы. – Эта темная часть будет нашептывать… что все это того не стоит.

– Так было с тобой? – тихо спросил Ланцафам.

– Да, постоянно, – кивнул Исаак. – Постоянно.

– И все же теперь ты здесь, стал доктором, невзирая на все препятствия сражаешься с французской болезнью.

Исаак грустно посмотрел на капитана.

– Мне повезло больше, чем этому мальчику. Где бы сейчас ни была моя жена, она хранит меня днем и ночью. А у этого паренька… никого нет.

– Ты преувеличиваешь, Исаак.

– Надеюсь, вы правы. – Доктор оглянулся. В хлеву кипела работа. – Мы отстаем. Если так пойдет и дальше, то мы никогда не приведем это место в порядок, – проворчал он.

– Попробуй хоть раз посмотреть на происходящее с хорошей стороны, доктор. Тут хотя бы больше не воняет коровьим дерьмом. Доннола был прав, вы, евреи, только ныть и горазды.

Исаак печально улыбнулся.

– Да, сейчас Доннола очень бы нам пригодился. Он был лучшим помощником, какого только можно пожелать.

– Я не могу вернуть тебе Доннолу. Но этот подонок Скарабелло заплатит за содеянное, – резко заявил Ланцафам. – Я собственноручно перережу ему глотку, а потом подвешу вниз головой на балке и медленно спущу ему кровь.

Снаружи послышался какой-то шум и крики.

– Что там творится? – Капитан направился к двери, Исаак последовал за ним.

– Жиды и шлюхи! – кричал старый, но еще крепкий мужик, стоявший во главе сотни людей. – Вы нам тут в Местре не нужны! Убирайтесь отсюда!

– Убирайтесь! Убирайтесь! – вторила ему толпа.

У некоторых в руках были вилы и косы.

Проститутки, которые могли ходить, несмотря на болезнь, сгрудились у двери. Их когда-то столь прелестные лица и тела испещряли раны и гнойники, все женщины были отмечены печатью голода и слабости. Они испугались, ведь всего пару дней назад их выгнали из Торре-делле-Джендайя, и с тех пор в них поселился страх. Страх вновь очутиться на улице, внезапно, без предупреждения, и оказаться совсем беспомощными. Страх потерять то, что у них было.

Увидев проституток, толпа заревела еще громче. Сильнее всех возмущались женщины, ведь они боялись за своих мужей.

– Спрячьтесь внутри! – приказал проституткам Ланцафам.

Но они не двинулись с места.

– Проклятые шлюхи! – Какая-то женщина вышла вперед, подняла камень и бросила в сторону коровника.

Камень попал в ногу одной из проституток. Та закричала от боли и пошатнулась. Не успела она упасть, как толпа, возликовав, рванулась вперед.

– А ну стоять! – рявкнул Ланцафам, обнажая меч.

Теперь, когда не нужно было опасаться Скарабелло, его солдаты охраняли только Гетто Нуово, поэтому ему одному придется сдерживать толпу.

Люди замедлили шаг, но не остановились.

– Бога ради, стойте! – крикнула Анна дель Меркато, выходя к соседям.

– Прочь с дороги, Анна! – заорал старик, который и привел сюда земляков. – Будь ты проклята за то, что притащила сюда шлюх и жидов! – Он грубо оттолкнул женщину в сторону, и она упала.

Ланцафам подбежал к ней, угрожающе выставив перед собой меч.

При виде оружия те, кто бежал первыми, остановились, но толпа напирала сзади, не сдаваясь.

– Ну же, скорее! – воскликнул Ланцафам, протянув Анне руку, чтобы помочь подняться. Он знал, что ему не сдержать толпу надолго.

Глаза Анны широко распахнулись от страха, женщина застыла на месте, обомлев.

Толпа двинулась вперед.

– Ну же, скорее! – рявкнул капитан.

Но Анна не встала. Она лишь закрыла лицо руками.

– Уходите, я о ней позабочусь. – К Анне подскочил Меркурио и рывком поставил женщину на ноги. – Ну, вперед!

Похоже, только теперь Анна поняла, что происходит вокруг, и побежала с Меркурио в хлев. Ланцафам последовал за ней, все еще сдерживая разъяренную толпу обнаженным мечом.

Очутившись за дверью коровника, Анна схватила Меркурио за руку.

– Ну почему? – прошептала она. – Почему?

– Потому что вся жизнь – это дерьмо, вот почему, – резко ответил ей Меркурио. – Неужели ты дожила до своих лет, но так этого и не поняла?

Юноша дернулся вперед, собираясь наброситься на предводителя этой толпы, но Исаак удержал его, схватив за шиворот.

Меркурио развернулся и в ярости уставился на доктора, но тот не осабил хватку, спокойно ответив на его взгляд.

Толпа принялась кидаться в них камнями.

– Все в хлев! Ну же! – рявкнул Ланцафам.

Меркурио все-таки вырвался, подхватил пару брошенных в них камней и со всей скопившейся в нем яростью швырнул их в толпу.

Кто-то из мужиков упал, сбитый его ударом, и это немного остудило людской пыл. Многие остановились, те же, кто все еще пытался пройти вперед, замялись, заметив, что не так уж их и много.

Эти сорвиголовы переглянулись и заорали еще громче, чтобы скрыть свои попытки спрятаться в толпе. Один за другим они неуверенно отступали к остальным.

Исаак вышел вперед.

– Чем мы вам помешали, добрые люди? – спросил он.

– Нам жиды и шлюхи в Местре не нужны! – завопила толпа.

– Но почему? Эти женщины больны…

– Это шлюхи! Шлюхи!

– А я врач…

– Жид! Мерзкий жидяра!

Ланцафам встал рядом с ним.

– Уйди в хлев, доктор.

– Нет! Не стану я больше прятаться! – прорычал Исаак.

Меркурио стоял в дверном проеме и смотрел на толпу. Он видел ненависть в глазах людей, их ярость, их отчаяние. И узнавал в них себя.

Зыбучие пески затягивали его, и в это мгновение Меркурио почувствовал, что все давно уже задохнулись под гнетом собственной судьбы. Все были прокляты. Как и он сам.

Но тут от взбудораженной толпы отделился какой-то молодой парень. Не сводя глаз с Исаака, он медленно шел вперед, высокий, светловолосый. У него не было одной руки, ее отрезали где-то до локтя.

И вдруг воцарилась тишина. Все затаили дыхание.

Парень остановился в паре шагов от Исаака. Меркурио уже хотел наброситься на него, но вдруг лицо калеки озарила улыбка. Он поднял культю, протянув ее Исааку.

– Это вы отрезали мне руку. – Он оглянулся, всматриваясь в толпу. – Сюзанна! – По-прежнему улыбаясь, он посмотрел на ту, кого искал. – Сюзанна, это он мне руку отрезал!

Толпа недоуменно зашумела. Вперед вышла женщина с длинными светлыми волосами. На руках она держала маленького ребенка. Нежно взглянув на парня, она поспешно передала ему ребенка и опустилась перед Исааком на колени.

– Да благословит вас Бог, господин. – Она поцеловала доктору руку, с благодарностью заглядывая ему в глаза.

Парень с ребенком на руках повернулся к толпе.

– Этот врач спас меня! – Он махнул культей.

Проститутки решились вновь выглянуть из хлева. Тем временем под гомон толпы вперед вышел еще один человек, на этот раз без ноги. Ему было лет тридцать, и ходил он на костылях. Он встал рядом с безруким, с улыбкой поприветствовав Исаака. Жена взяла его под руку. Еще два бывших пациента, гордо расправив плечи, встали рядом с прежними боевыми товарищами, и к ним тоже присоединились их жены и дети.

– Благодаря ему я еще дышу и даже могу ходить! – крикнул другой. У него была деревянная нога, крепившаяся к культе кожаными ремнями.

Все больше людей выходило вперед, и вскоре между коровником и толпой недовольных стояло уже довольно много калек со своими семьями. У кого-то не было руки или ноги, у иного не хватало лишь пары пальцев. Всех этих людей Исаак лечил по дороге в Венецию, когда повстречал капитана Ланцафама и его войско.

Исаак растроганно оглядывался.

– Ну-ну, будешь мне теперь рассказывать, что ты не врач, – шепнул ему капитан.

Отряд повернулся к своему бывшему командиру.

– Вы можете рассчитывать на нас, капитан, – сказал парень, который вышел первым. Он говорил за всех.

Ланцафам встал рядом с ними.

– Видит бог, еще никогда не было у меня такого чудесного войска! – Его глаза блестели.

Толпа приутихла. Меркурио увидел, как ненависть и злоба тают, точно роса на солнце. И подумалось ему, что хотя бы этим людям удалось вырваться из зыбучих песков неумолимой судьбы.

– Прости меня за вчерашнее… – Он посмотрел на Анну.

– Хорошо жить, если можешь когда-нибудь да увидеть такое, верно? – Женщина сжала его руку.

Меркурио кивнул. На большее он не был способен.

– Вам нужна помощь, доктор? – спросил мужчина на костылях.

– Да, что вам еще нужно сделать? – уточнил другой.

– Ох, черт, да тут работы полно, оглянись, – осадил его парень без руки.

– Так, мужчины, вы принимайтесь-ка за стены, – сказала какая-то девушка. – А мы позаботимся об этих бедных женщинах. Им уж точно не хочется, чтобы их опять мужики лапали, без нашей помощи не обойтись!

Жены солдат рассмеялись и двинулись к хлеву.

– А вы что надумали? Будете нам помогать или нет? – крикнул толпе парень без руки.

Большинство опустили головы и молча пошли прочь, но некоторые присоединились к бывшим солдатам.

Исаак подошел к Меркурио.

– Это все твоя заслуга, знаешь? Спасибо.

Юноша мрачно посмотрел на него.

– Теперь, когда вы уже не боитесь за дочь, можно проявить великодушие, верно, доктор?

– Мальчик, я хочу, чтобы ты знал… – начал Исаак.

– Давайте больше не будем говорить об этом, – перебил его Меркурио. – Вы получили, что хотели. Но мы оба знаем, что вы никогда бы не приняли предложение Анны, если бы знали, что за всем этим стою я. Поэтому не стоит вам теперь тут распинаться.

– Ты прав, – согласился Исаак. – И я хочу попросить у тебя проще…

– Ни о чем меня не просите, доктор! – взвился Меркурио. – Мне на все теперь наплевать!

С этими словами он ушел из хлева. Меркурио больше не мог выносить общество всех этих людей, которым удалось высвободиться из зыбучих песков. Чтобы чем-то себя занять, он направился в центр Местре.

Возле лавки Исайи Сараваля он встретил Скарабелло.

– У тебя моя доля?

Скарабелло выглядел неважно, он казался слабым и едва держался на ногах. Нижняя губа посинела и распухла, на ней виднелся гнойник. Обычно столь изысканный черный наряд поистрепался, на нем проступили пятна грязи, и даже волосы Скарабелло, похоже, поредели и уже не блестели как прежде.

– Да, мальчик… Твоя доля у меня. – Он подал знак Одноглазому.

Тот протянул хозяину увесистый сверток, перетянутый золотистой лентой.

Пока Скарабелло развязывал ленту, Меркурио заметил, что у него трясутся руки. Беловолосый снял перчатку, чтобы отсчитать монеты. На тыльной стороне его ладони гноилась огромная рана.

– Должен признать, бывали у меня времена и получше, – заметив взгляд Меркурио, сказал Скарабелло.

– Да, я вижу, – равнодушно ответил юноша.

Его глаза были, казалось, совершенно пустыми. Этот взгляд привел Скарабелло в изумление.

– Да ты стал мужчиной, – покряхтывая, произнес беловолосый. – Всего за пару дней.

Меркурио протянул ему руку.

– Отдавай деньги.

Скарабелло отсчитал монеты, причитавшиеся Меркурио, и по одной вложил их юноше в ладонь, но, уже зажав в пальцах последнюю, остановился.

– Мужчиной становятся, пережив страшное поражение. Что с тобой случилось?

– Тебя это не касается. – Меркурио грубо вырвал у него монету из руки.

Одноглазый подался вперед, собираясь вмешаться.

– Нет, – остановил его Скарабелло. – Это его деньги.

Меркурио с вызовом уставился на подручного.

– Теперь тебе лучше держаться от этого парня подальше, – улыбнувшись, сказал Одноглазому Скарабелло. – Ему больше нечего терять.

– Ох уж эта твоя любовь к мудрствованию. – Меркурио отвернулся, собираясь уходить, но в последний момент передумал. – А какое поражение стало для тебя самым страшным? – спросил он у Скарабелло.

Альбинос указал на гнойник у себя на губе:

– Это.

И повалился на землю.

Когда Меркурио втащил Скарабелло в хлев, там воцарилась напряженная тишина. Ланцафам обнажил меч.

– Что тебе здесь нужно? – спросил Исаак.

– Он болен… – Меркурио держал беловолосого под руку.

– И что? – Ланцафам покрепче перехватил меч.

– И то, что тут есть врач, – заявил Меркурио.

– Не для всех. – Капитан приставил острие клинка к горлу Скарабелло. – Этим мерзавцем займусь я. Помнишь Доннолу? – спросил он у беловолосого.

Скарабелло слабо улыбнулся.

– Капитан, вам не нужно… мстить… за него… – едва слышно прошептал он. – Доннола… сам об этом позаботился… – Альбинос притронулся к своей губе. – Это его подарочек… мне… Доннола обрек меня на медленную… и мучительную смерть… не столь милосердную, как от вашего клинка… Позвольте Донноле… убить меня… – Скарабелло тяжело дышал. – Не лишайте его… этой заслуги… – И он потерял сознание.

– Уложи его вон туда, на постель, – приказал Исаак.

– Ты что это, черт побери, удумал?! – возмутился Ланцафам. – Эта мразь убила До…

Все проститутки столпились вокруг них, наблюдая за представлением.

– Мальчишка прав! – крикнул Исаак. – Бога ради, я же врач. Конечно, я буду его лечить!