– Но это смешно! – возмутился Исаак, ускорив шаг. – Смешно, и вы это знаете, капитан!

– Я навел справки, – спокойным тоном возразил Ланцафам, догоняя его. – Этот Скарабелло опасен. Это тебе не просто какой-то сутенер. Он настоящий преступник. И у него своя банда. Поэтому прекращай болтать без умолку. Тебе стоило бы сказать мне спасибо.

Исаак повернулся. За ними шло четыре солдата Ланцафама – в полном боевом облачении. Еще пятерых Серраваль приведет в Кастелетто чуть позже. С тех пор как Скарабелло три дня назад опять заявился к доктору с угрозами, Ланцафам решил охранять шестой этаж Торре-делле-Джендайя.

– У самого дожа нет такой лейб-гвардии, как у меня, – проворчал Исаак.

– Значит, можешь гордиться тем, что ты такой значимый человек, – усмехнулся Ланцафам.

– Ох, идите вы к черту, капитан.

В ответ Ланцафам только улыбнулся.

– Что там происходит у твоей дочери? Я видел, что в ее лавку ходит много людей, – сказал он. – Пожалуй, вскоре она будет побогаче тебя.

– Да, похоже на то, – хмыкнул Исаак.

– Ну так улыбнись. – Капитан хлопнул его по плечу. – Хоть разик улыбнись, доктор. Это не так уж и трудно, верно?

Исаак сдержал улыбку, показывая, что не пойдет у приятеля на поводу.

– Я очень ею горжусь, – признал он. – Иначе разве стал бы я носить на голове такое? – Он похлопал ладонью по броской желтой шляпе с двумя оранжевыми полосками на канте. – Это Джудитта сшила. И подарила мне. Неужели вы думаете, что я стал бы ходить по улицам в таком виде, не гордись я своей дочерью?

Ланцафам громко рассмеялся.

– Давайте идти помедленнее. – Он взял Исаака под руку. – Я сегодня еще не пил, и потому слаб в ногах.

Доктор покачал головой.

– Вы чувствуете слабость, потому что пьете, а не потому, что не успели выпить. Вино так затуманило вам голову, что у вас все перепуталось.

– Я не в настроении выслушивать нотации, доктор, – с легким раздражением проворчал Ланцафам.

Какое-то время они шли молча.

– Простите. Я не хотел читать вам нотации, – наконец произнес Исаак.

– Конечно, хотел, – буркнул капитан. – Я знаю, ты желаешь мне добра. И ты прав, но…

– Но?

Ланцафам ничего не ответил.

Они молча перешли через мост над каналом. Исаак знал, что сейчас лучше держать рот на замке. Иногда молчание значит больше, чем слова.

– Когда я не пью, у меня дрожат руки, – сказал капитан.

– А когда пьете, дрожь уходит? – словно бы невзначай спросил Исаак.

– Я так больше не могу, – прошептал Ланцафам. – Посмотри. – Он вытянул руки. – Они дрожат, точно у трусливой девчонки.

Они как раз проходили мимо трактира, и капитан замедлил шаг.

– Но чем больше вы пьете, тем сильнее дрожат руки потом, верно? – спросил Исаак.

Ланцафам не сводил взгляда с трактира.

– Да. С каждым днем мне все хуже.

– Тогда с каждым днем вам может стать и лучше, это логично, – улыбнулся Исаак. – И во имя науки вы могли бы попробовать.

– Что попробовать?

– Не пить целый день.

– Целый день?

– Да. Например, сегодня.

– Ты мне зубы заговариваешь, верно?

– Пытаюсь, – признал Исаак. – Но вы крепкий орешек.

– Я мог бы заскочить в трактир, опрокинуть стаканчик-два, просто чтобы мне стало легче. А потом бросить. Плохо-то мне от последнего стакана.

– Я так не думаю, капитан. Мне кажется, плохо вам от первого.

– Что за чушь? От первого стакана плохо не бывает.

– Да. Но после него вы не можете остановиться. Вино льется вам в горло, да так быстро, словно это камни летят по крутому склону в пропасть. И вы не можете сдержать внутреннего зверя.

Ланцафам в задумчивости пошел дальше.

– Только сегодня, говоришь?

– Только сегодня.

– А завтра?

– Откуда нам знать, будем ли мы завтра живы? – хмыкнул Исаак.

– Ну ладно. Только сегодня.

– Сегодня.

С этими словами Исаак свернул на площадь перед Кастелетто. Тут царила уже привычная вонь разврата и нищеты.

– Доктор! Доктор! – С расширившимися от ужаса глазами к ним метнулась одна из больных проституток. – Идите за мной! Скорее!

Исаак побежал за шлюхой. Ланцафам и его люди не отставали. Впереди рядом с небольшой группкой женщин они увидели Серраваля и остальных стражников, успевших прибыть сюда чуть раньше. Стражники сжимали в руках оружие.

– Что здесь происходит? – осведомился Исаак, проталкиваясь среди проституток. – Республика! Тебе нельзя вставать! – возмутился он. Повернувшись к Лидии, он увидел в глазах девочки страх. – Почему ты позволила матери встать с лежанки?

Лидия разрыдалась. Оглянувшись, Исаак увидел во дворе всех проституток, которых лечил.

– Что вы все здесь делаете? А ну отправляйтесь обратно в кровати!

– Серраваль! – воскликнул Ланцафам. – Что, черт побери, тут произошло?

Исаак и дальше пытался пробиться сквозь толпу. Женщины поддерживали друг друга, дрожа от холода и страха.

– Они пришли ночью, – сказал Серраваль.

– Кто? – не понял Ланцафам.

– Люди Скарабелло.

– Пропустите меня! С дороги! – рявкнул Исаак последним шлюхам, закрывавшим ему проход.

По щекам женщин катились слезы. Проститутки расступились. И Исаак увидел.

– Они знали, что мы пришлем охрану только днем, чтобы защитить доктора, – продолжил Серраваль. – Поэтому они пришли вчера ночью, напали на женщин, избили их и вышвырнули на улицу. Одна из них… сопротивлялась…

Исаак увидел на земле Кардинальшу. Лицо женщины было мертвенно-бледным, пурпурно-красное платье блестело на боку. Оно было мокрым. И рваным. Исаак понял, что оно мокрое от крови. Красная кровь на красном фоне.

– Кардинал… – сказал он, опускаясь на колени. – Что же это ты вытворяешь?

– Двоих из них… я спустила… с лестницы, доктор… – с трудом произнесла женщина. – Тру́сы… какие же они тру́сы…

– Молчи, – приказал Исаак.

Низко нависало затянутое серыми тучами небо, заморосил мелкий дождик. Оглянувшись, доктор указал на арки сбоку от площади.

– Давайте перенесем ее туда, – сказал он людям Ланцафама.

– Они поселили в комнаты новых шлюх. И охраняют этаж, – завершил свой доклад Серраваль.

– Охраняют?! – рявкнул Ланцафам, гневно потрясая руками.

– Доннола, принеси мои инструменты. Ну же, поторопись, – приказал Исаак.

– А где они?

– На шестом… – Доктор осекся. – На шестом этаже.

– Там люди Скарабелло, – испуганно возразил Доннола.

– Отнесите Кардинальшу под навес. И зажмите ей чем-нибудь рану. Да покрепче. – Исаак решительно направился к воротам Торре-делле-Джендайя.

– Ты куда это собрался, доктор? – остановил его Ланцафам.

– Мне нужны мои инструменты. Иначе Кардинальша умрет.

– Так не выйдет… – Оглянувшись, капитан увидел пьяного с бутылкой вина в руке. Тот валялся в беспамятстве на краю площади. Подойдя к пьянчуге, Ланцафам отобрал у него бутылку. – Не волнуйся, сегодня я не пью, как и договаривались, – сказал он Исааку. – Бутылка мне нужна, чтобы пробраться на шестой этаж. Где там твои инструменты?

– В последней комнате в конце коридора.

– Там есть окно?

– Да.

– Я могу сбросить инструменты вниз?

– Они разобьются.

Ланцафам подозвал Серраваля.

– Мне нужна веревка. Достаточно длинная, чтобы я мог спустить на ней сумку с инструментами доктора с шестого этажа. Живо.

Серраваль, привыкший выполнять приказы, подошел к солдатам, что-то сказал им, и они разбежались во все стороны.

– Позаботься о шлюхе, – сказал Исааку Ланцафам.

Когда доктор отошел, капитан задумчиво окинул взглядом шестой этаж башни.

– Пора, – прорычал он, и в голосе его звучала хриплая, темная, звериная ярость.

Ланцафам взглянул на бутылку в своей руке. У него опять задрожали пальцы. Он раздраженно обхватил горлышко бутылки.

– Только сегодня, – сказал себе капитан.

И дрожь улеглась.

К счастью, в это мгновение вернулся Серраваль.

– Вот, капитан. – Он протянул Ланцафаму веревку.

Стянув куртку и рубашку, капитан опоясался веревкой и указал на пьяного:

– Снимите с него куртку. У него столько вина гуляет по венам, что он не замерзнет.

Облачившись в грязную куртку пьяного, Ланцафам тщательно спрятал веревку.

– Последняя комната на северной стороне. Подойди к окну на пятом этаже. Я спущу тебе инструменты.

– Уже иду туда, капитан, – отчеканил Серраваль.

Ланцафам передал ему свой меч в ножнах.

– С оружием меня туда не пропустят.

– Будьте осторожны, капитан.

Ланцафам направился к башне, зашел внутрь и начал подниматься по лестнице. В пролете пятого этажа он принялся изображать из себя пьяного.

– Убирайся вон, а то придется тебя пинками выгонять, – буркнул мрачный тип у входа на шестой этаж.

– Сам убирайся, говнюк. – Капитан пошатывался из стороны в сторону. – Трахаться хочу…

– А деньжата есть?

Ланцафам сунул руку в карман и так неуклюже достал кошель, что пара монет вывалилась на пол.

Охранник помог ему собрать деньги, но монеты отдал не все, уверенный в том, что пьяный ничего не заметит.

– Можешь пройти.

Ланцафам сделал вид, что споткнулся, и упал на пол. С трудом поднявшись, он поплелся по коридору.

– Этот тип и свой хер не найдет, – смеясь, сказал первый охранник двум другим.

Дойдя до конца коридора, капитан увидел, что дверь открыта, и вошел внутрь.

– Чао, моя радость. – Проститутка оказалась темнокожей и болезненно худой.

Ланцафам прикрыл дверь.

– Где инструменты доктора? – спросил он, ставя бутылку на пол.

– Какие еще инструменты? Ты кто такой вообще? – Шлюха метнулась к двери, но мужчина остановил ее.

– Инструменты доктора, который помогает здешним проституткам.

– Отпусти меня. Я ничего не знаю! – Девушка явно была испугана.

– Если я не найду инструменты, то одна из ваших умрет. Неужели тебе наплевать на это?

– Ничего я не знаю ни про какие инструменты, – стояла на своем проститутка.

Ланцафам оттолкнул ее подальше от двери.

– Стой на месте, – приказал он.

В углу капитан нашел большую кожаную сумку. Сняв куртку, он обмотал сумку веревкой и крепко затянул узел на ручке, а затем подошел к окну. Этажом ниже его уже ждал Серраваль.

Шлюха воспользовалась подвернувшейся возможностью и сбежала. Едва выскочив в коридор, они принялась звать на помощь.

– Проклятье! – громко выругался Ланцафам.

– Что случилось, капитан?

– Возьми инструменты и отнеси доктору. – Он отпустил сумку.

– Капитан…

– Проклятье, Серраваль! Неси сумку, это приказ!

Схватив инструменты, солдат скрылся из виду.

Ланцафам успел повернуться как раз в тот момент, когда в комнату ворвался один из охранников. В руках у мужчины был нож. Одного мощного удара в живот хватило, чтобы избавиться от этого противника. Разоружив врага, Ланцафам отбил у бутылки днище и выбежал в коридор. В одной руке у него был нож, в другой – бутылка.

У двери его уже поджидало двое мужчин. Еще четверо бежали по коридору.

Ланцафам пнул первого, кто бросился на него, а второму ткнул отбитым горлышком бутылки в лицо. Оба противника закричали, но отступать им было некуда – сзади напирали другие.

– Ты труп! – заорал один из новоприбывших, пытаясь задеть Ланцафама кинжалом.

Капитан уклонился и ударил его ножом в левый бок, чувствуя, как лезвие прошло между ребер. Противник замер на мгновение, широко распахнув глаза, но Ланцафам уже выдернул нож, парируя удар другого. Но капитан знал, что долго ему так не продержаться. В его голове промелькнула мысль о том, что ему столько раз удавалось избежать гибели на поле боя, и ради чего? Чтобы погибнуть в венецианском борделе? Ланцафам отступал, обороняясь, как мог. В какой-то момент он почувствовал острую боль в ведущей руке. Его задели. Ладонь бессильно разжалась, и нож упал на пол. Капитан покрепче перехватил горлышко бутылки и дернул рукой. Куртка стоявшего перед ним окрасилась алым. Второму он попал по горлу, но рана была неглубокой, всего лишь царапина. Тем временем ему попали в плечо, так что Ланцафам чуть не выронил битую бутылку. Стиснув зубы, капитан подумал о том, что если бы он верил в Бога, то сейчас был бы подходящий момент для того, чтобы помолиться. Затем все окутал туман, но словно во сне Ланцафаму чудилась какая-то мешанина тел, заносились кулаки, поблескивали мечи. Люди Скарабелло пустились наутек.

– Капитан! Капитан! – Серраваль подоспел сюда с солдатами как раз вовремя, чтобы спасти своего боевого товарища.

– Серраваль! – рассмеялся Ланцафам. – Много же времени тебе потребовалось, чтобы подняться на пару пролетов!

Солдат подхватил его как раз в тот момент, когда капитан повалился на пол.

– Проклятье… Всего пара пролетов! Почему так долго? – Ланцафам почувствовал, как силы оставляют его, и громко застонал от боли. – Иди ты в жопу, Серраваль! Ты же знаешь… я не могу… поблагодарить тебя…

– Тогда помолчали бы уж лучше, – проворчал Серраваль. – Пойдемте к доктору. Похоже, ему сегодня еще работы прибавилось.

– Но шестой этаж… мы взяли?

– Позиция занята, капитан!

– Серраваль… – простонал Ланцафам.

– Что, капитан?

– В бою мои руки не дрожали, знаешь…

– Они никогда и не дрожали, капитан.

Вечером Исаак вернулся в Гетто Нуово. Ланцафам и его люди сопровождали его. Капитана хорошенько перевязали, но белые бинты уже окрасились багровым. Тем не менее к Ланцафаму вернулась былая гордость. И он шел, расправив плечи, ибо знал об этом.

У ворот солдаты попрощались с Исааком, и Серраваль повел капитана в сторожку.

Понурившись, доктор вышел на площадь Гетто Нуово. Он настолько устал, что даже не услышал, как за ним закрыли ворота. Сняв шляпу, мужчина вошел в аркаду.

– Вот до чего мы дожили. – Ансельм-банкир как раз закрывал свою лавку. – Вот тебе и избранный народ. Желтые шапки и загон для скота. Горе-горюшко… Ты слышал о так называемом Святом? Он настраивает против нас людей. Бегает по округе и всем рассказывает, мол, на острове Торчелло пропал ребенок, так это евреи его похитили. Мол, нам нужно было христианское дитя для наших темных ритуалов. Этот тип говорит, что мы приносим детей в жертву Сатане. Это очень беспокоит меня.

Исаак пожал плечами.

– Я каждый день говорю с простым народом, Ансельм. Жители Венеции ничего не имеют против евреев. Они не поверят в такую чушь.

– Да, мне тоже так кажется, – согласился с ним банкир. – Но как глава общины я должен сохранять бдительность, не так ли?

Доктор рассеянно кивнул.

– За всем нужно приглядывать, – продолжал Ансельм. – Моя задача – предотвращать возможные неприятности.

Исаак насторожился.

– Ансельм, почему я не могу отделаться от ощущения, что ты настроен серьезно поговорить со мной?

– Потому что ты мудрый человек, Исаак, – улыбнулся Ашер. – И потому, что в глубине души ты понимаешь, что этот разговор все равно должен состояться, рано или поздно.

– Я устал, Ансельм. У меня был очень тяжелый день, поверь мне… Давай ближе к делу.

– Если ты настаиваешь на том, чтобы я высказал тебе все напрямик…

– Да, уж будь добр.

– Значит, так тому и быть. – Ростовщик все еще улыбался. – Насколько я понимаю, тебе известно, как тебя называют в Гетто Нуово, да и во всей Венеции?

– Это ты называешь «напрямик»?

– Шлюший доктор. – Улыбка сползла с лица Мешуллама.

– Как оригинально.

– Это не смешно, Исаак. – На этот раз банкир говорил совершенно серьезно. – Община не в восторге от твоей работы. Вернее, от твоих пациенток. Они нас всех порочат.

– Порочат? – едко переспросил Исаак. – Я пытаюсь остановить мор!

– Это шлюхи, Исаак.

– Это люди.

Ансельм-банкир молча уставился на него.

– Разве тебя не волнуют заботы общины, к которой ты принадлежишь?

– Когда речь идет о таких заботах, то нет.

– Проститутки – падшие люди. Они достойны лишь презрения. Они навлекут позор на всех нас.

– Хорошо. Ты сказал то, что должен был сказать.

– Нет, не все. – Ансельм говорил теперь очень тихо, почти шептал. – При нашей первой встрече я сделал вид, будто поверил твоим словам о том, что ты прибыл в Венецию по суше. Но если выяснится, что ты не тот, за кого себя выдаешь, что ты тот мошенник, который обвел вокруг пальца капитана македонского судна, то что тогда ты скажешь общине?

– Я напомню своим братьям и сестрам, что в глазах Господа превыше даже цадика, святого, тот, кто пал, но затем сумел подняться.

– Думаешь, эти прекрасные слова произведут впечатление на венецианских чиновников… доктор?

Исаак уставился на него. Наверное, именно так вел себя Ансельм-банкир во время деловых переговоров.

– Ты пытаешься меня шантажировать?

Ансельм молча смотрел на него.

Исаак осознавал всю значимость этой угрозы. На мгновение ему вспомнились все те злачные места, в которых он так много времени провел в молодости. Там было полно воров, мошенников и шлюх. Наверное, подумалось ему, должна быть какая-то причина, по которой Бог указал ему этот путь. Причина, по которой его отец вбил себе в голову, что должен во что бы то ни стало обучить сына искусству врачевания. Возможно, Исааку самой судьбой уготовано примирить две общины, которые он так хорошо знал.

– Ты должен сделать выбор, – выпалил Ансельм.

Исааку вспомнились портовые шлюхи, с которыми он делил постель. Иногда они совали парнишке в руку краюху хлеба, чтобы он не умер от голода.

– Я горжусь тем, что меня прозвали шлюшьим доктором.