– Закрой глаза, – сказала Октавия.

Взяв Джудитту за руку, она вела девушку через главную площадь Гетто Нуово. Там пришлось протискиваться сквозь толпу зевак. Джудитта дрожала от нетерпения, но глаз не открывала. Все случилось так быстро. За три недели ее жизнь перевернулась с ног на голову. И две мечты готовы были осуществиться.

Небо тем утром было необычайно ясным, лазорево-синим, непривычно ярким для Венеции. Медленно шествуя за своей подругой, Джудитта чувствовала, как гладят ее лицо солнечные лучи. Девушка представила себе, что это нежное дыхание Меркурио касается ее губ, это его руки ласкают ее. Что-то в глубине ее тела ответило на эти мысли, и Джудитта покраснела. С того дня у ворот, когда Меркурио признался ей в любви, тело все чаще напоминало ей о том, что ей пришла пора стать женщиной. Джудитта покраснела еще гуще, поддавшись бушевавшей в ее теле страсти. Эта любовь – ее первая мечта. И эта мечта уже начала осуществляться, а бабочка с серебряными филигранными крыльями – доказательство того.

– Уже близко, – шепнула ей Октавия, дойдя до середины площади. – Уже почти пришли.

Джудитта улыбнулась. Ее вторая мечта. Эта греза тоже сбылась удивительно быстро. Ариэль Бар-Цадок, старьевщик и торговец тканями в Гетто Нуово, оказался весьма предприимчив. И он, и Октавия заставили Джудитту сразу же взяться за работу, и девушка нарисовала десять моделей шляпок и десять – платьев. Джудитту это потрясло. Ей дали бумагу, краски, перья, кисточки, чернила, грифель, у нее спрашивали, какого размера должны быть выкройки, какую ткань выбрать. И принимали все ее предложения. Октавия и Бар-Цадок наняли целую толпу швей и одного закройщика. Джудитта провела с ними много дней в большой комнате, которую Ариэль уставил зеркальными лампадами, чтобы там царил яркий свет. И швеи, и закройщик были в восторге и от набросков Джудитты, и от новой идеи по пошиву платьев – простой и в то же время практичной.

Теперь же настал великий момент.

– Ты готова? – спросила Октавия.

У Джудитты от волнения гулко застучало в груди.

– Погоди… – едва слышно прошептала она.

Октавия рассмеялась.

И этот радостный смех успокоил девушку.

– Да, я готова! – восторженно воскликнула она.

– Ну же, Ариэль Бар-Цадок, – торжественно провозгласила Октавия. – Пришло время открыть нашу лавку. А ты распахни глаза, Джудитта!

– Покайся, Венеция! – разнесся над площадью громогласный крик.

– Покайся! – с такой же ненавистью вторил ему второй голос, мальчишеский.

Джудитта повернулась в ту сторону, откуда доносились эти вопли.

И с другой стороны моста, за Рио-ди-Сан-Джироламо, она увидела толпу зевак и монаха с воздетыми к небесам руками.

Его теперь называли Святым. Говорили, что сам святой Марк лично одарил его стигмами Господа Иисуса Христа. Но Джудитте этот тип был знаком уже давно, с первых дней ее приезда сюда, когда они с отцом сошли с корабля в дельте реки По. Это был брат Амадео, тот самый монах, который погнал за Джудиттой и Исааком толпу разъяренных крестьян, готовых забить чужаков камнями. Рядом с монахом, ликуя, стоял какой-то мальчишка. Он повсюду следовал за этим доминиканцем, да еще и наряжался в достаточно пестрый костюм – так ему приказал патриций Контарини. За это в народе ему дали не столь лестное прозвище, как его спутнику. Мальчишку все дразнили обезьянкой, но Джудитта знала его имя. Цольфо. Этот мальчишка пытался зарезать ее в лагере капитана Ланцафама. Но, к счастью, рядом оказался Меркурио и защитил ее.

– Проклятый монах! – прорычала Октавия. – Ему не испортить нам открытие лавки. Давай, Ариэль!

У Джудитты холодок побежал по спине от страха. Девушку охватило дурное предчувствие.

– Не смотри, Джудитта. – Подруга потащила ее за собой. – Делай вид, будто его тут нет. – Она обратилась ко всем собравшимся на площади евреям: – Нам всем стоит делать вид, будто его тут нет! – Затем женщина пихнула под бок Ариэля Бар-Цадока. – Ну, Ариэль, давай!

Но торговец тканями словно оцепенел. Он не мог пошевельнуться, не говоря уже о том, чтобы открыть лавку. Ариэль слабо поднял руку, указывая на монаха и его приспешников-фанатиков.

– Он сжигает наше священное писание, – в ужасе прошептал старьевщик.

Члены еврейской общины испуганно оглянулись.

На набережной Ормезини, возле мастерских ткачей, делавших дорогие ткани, к небесам взметнулся столб пламени. Христиане, жившие на этой улице, вышли из своих домов и лавок и потрясенно качали головами.

– Жиды – кара Божья, – вопил Святой, швыряя книги в огонь.

– Жиды – кара Божья, – вторил ему Цольфо-обезьянка.

Мальчик повернулся к толпе зевак, призывая их присоединиться.

– Жиды – кара Божья! – крикнул кто-то из толпы, но в общий гам примешивался и презрительных смех.

– Освободись от этой напасти, Венеция! – надсаживался Святой, воздевая к небесам ладони со следами от ран.

– Освободись от их богомерзких книг! Освободись от жидов!

В огне ярко пылали книги. И чем выше поднимались языки пламени, тем сильнее распалялась толпа.

– Народ Сатаны! – кричал Амадео, кружась с поднятыми руками. Взяв пергаментный свиток, он воздел писание над толпой и швырнул в костер.

– Тора! – зашептались евреи на площади. В их глазах читался ужас.

Какая-то старушка разрыдалась, тихо и безнадежно. Словно она видела такое не в первый раз.

Огонь ярко полыхнул, и толпа фанатиков возликовала.

– Гори, Сион! – вопил Святой.

Десяток распаленных зевак, похватав палки, пошли к мосту, собираясь напасть на людей в Гетто Нуово.

Евреи испуганно отпрянули, хотя их обидчики были еще далеко. Дети жались к юбкам матерей.

Погрузившись в свои мысли, Джудитта прошептала:

– Меркурио…

В этот момент из сторожки возле моста выбежал капитан Ланцафам. Он неуверенно держался на ногах и, похоже, был пьян. За ним с обнаженными мечами следовали Серраваль и еще пятеро солдат.

Размашисто шагая, Ланцафам подошел к костру и спихнул горящие книги в канал. Священные свитки с шипением погасли, над поверхностью воды поднялся темный столб дыма, запахло гарью.

– Убирайтесь отсюда! – крикнул капитан.

– Мы имеем право оставаться здесь, – возразил Амадео.

– Опять ты, проклятый монах, – мрачно прорычал Ланцафам, тыкая в него пальцем.

– Опять ты, проклятый солдат на службе Сатаны, – ответил Святой и повернулся к небольшой группке своих сторонников, чтобы убедиться в их поддержке.

Но капитана было не так-то просто сбить с толку. В ярости схватив монаха за капюшон мантии, Ланцафам протащил его на пару шагов за собой, словно пса на поводке, и швырнул на землю.

– Проклятый проповедник, дьявольское отродье! – ругался он.

Распаленная толпа зашумела. Монах, испачкавшись в пыли, с трудом поднялся на ноги.

– Серраваль! – крикнул Ланцафам. – Пинками под зад гони отсюда этих придурков!

Серраваль и остальные солдаты бросились на сорвиголов, размахивая мечами. Тогда даже самые рьяные втянули головы в плечи и отошли – словно только что они вели себя как стая волков, а теперь превратились в стадо овец. Едва отпрянув на безопасное расстояние, они бросились наутек. И только Цольфо остался стоять перед Ланцафамом, с вызовом глядя на вояку. Мальчик молча плюнул капитану под ноги.

Не раздумывая, Ланцафам подхватил его, точно перышко, и бросил в канал.

– Надо было поступить так при первой нашей встрече, мелкий надоеда.

Когда Цольфо, отплевываясь, вынырнул в потоке грязной воды, оставшиеся зеваки разразились хохотом. Тем временем Святой попытался скрыться.

– Брат Амадео! – Добравшись до берега, Цольфо поспешно побежал за монахом, оставляя позади мокрый след. – Брат Амадео!

– Да-да, отправляйся за своим хозяином, обезьянка дрессированная. Ну, беги! – смеялись над ним прохожие.

Ланцафам вышел на мост, ведущий к еврейскому кварталу, и остановился посредине, уперев руки в бока и тяжело дыша. Волосы падали ему на лоб, крылья носа дрожали от ярости, было видно, как он играет желваками.

На мгновение Джудитте показалось, что она вновь видит перед собой отважного воина, героя, которым Ланцафам когда-то был.

– А вы продолжайте делать то, что делали! – прикрикнул капитан на перепуганных евреев. – Ничего не произошло!

Какое-то время он постоял вот так на мосту, а затем побрел в сторожку.

Собравшиеся на площади евреи словно окаменели. И тут какой-то маленький мальчик поднял с земли палку и бросился на невидимого врага:

– Я капитан Ланцафам! Я тебе покажу, проклятый монах!

– Шимончик, нет! – остановила его мать, схватив ребенка за руку. – Нет! Пусть он нам и помог, он все равно христианин!

Мальчик недоуменно посмотрел на нее, вырвался и продолжил свою игру:

– Я капитан Ланцафам! Ах ты проклятый пес!

Еще двое мальчишек подхватили его игру:

– Я капитан Ланцафам!

И все ребятишки принялись радостно играть в солдата и его врагов.

Джудитта молча наблюдала за ними. Во что еще должны были играть дети, если сегодня ни один еврей и пальцем не пошевелил, чтобы защитить их? Что же им оставалось делать, если все мужчины в общине стояли как громом пораженные и никто из них не повел себя как герой?

– Джудитта. – Октавия тронула подругу за рукав. – Капитан прав. Ничего не произошло.

Джудитта повернулась.

– Ничего не произошло?

Октавия побледнела и все же нашла в себе мужество сказать:

– Ну же, давай откроем лавку.

Джудитта посмотрела на Ариэля Бар-Цадока. Торговец был полностью выбит из колеи, он не знал, как ему вести себя.

– Заходите, добрые люди. – Октавия широким жестом пригласила внутрь магазинчика всех женщин общины. – Заходите, полюбуйтесь моделями Джудитты ди Негропонте. – Она подтолкнула под бок Ариэля и шепнула ему: – Ну же, открывай, старый осел!

Торговец все еще держался за край красного шелкового полога, натянутого перед входом в магазин: вид лавки должен был стать для покупателей сюрпризом. Но Бар-Цадок никак не мог заставить себя сдернуть завесу.

Женщины общины медлили, оглядываясь на Рио-ди-Сан-Джироламо, где над водой поднимался дым от сожженных священных свитков. Раввин пытался вытащить из воды остатки того, что не стало жертвой пламени, двое мужчин помогали ему.

– Ну же, Рахиль. – Октавия обратилась к женщине, которая одной из первых купила у Джудитты шляпку. – Заходите, посмотрите, как у нас красиво.

– Не сегодня, Октавия. – Женщина поспешно направилась домой.

Жители Гетто Нуово начали расходиться, и только дети все еще играли на площади, изображая героическое сражение капитана Ланцафама с демоном в облике монаха.

– Что, даже ты не хочешь узнать, как все теперь выглядит? – разочарованно повернулась к Джудитте Октавия.

Девушка посмотрела на магазинчик. Ариэль Бар-Цадок все еще нерешительно топтался на пороге, теребя в руках край красного полога. Джудитте показалось, что он выглядит смешно. И очень-очень грустно. Она обняла Ариэля и чмокнула его в щеку.

– Ну конечно хочу! – Девушка заставила себя казаться веселой. – Покажите мне, что у вас получилось.

– Ну же, Ариэль!

Торговец все еще переминался с ноги на ногу, и потому Октавия вырвала у него край ткани из пальцев и с силой дернула. С шуршанием завеса опала на землю, открыв взору вход в лавку.

Джудитта шагнула вперед и замерла, потрясенная одним из платьев в витрине. У девушки перехватило дыхание от изумления. Это она придумала крой платья, и оно оказалось еще краше, чем на бумаге.

– Ну? Что думаешь? – улыбнулась Октавия.

– Оно прекрасно… – прошептала Джудитта.

– Когда ты говоришь так, кажется, словно это не твои модели, – рассмеялась женщина.

– Да, именно так мне и кажется. Все словно бы не по-настоящему… – пролепетала Джудитта.

– Ну же, входи. – Подруга потянула ее за руку. – Ариэль сделал все в точности, как ты хотела.

Но девушка никак не могла собраться с мыслями. Ее удерживало какое-то мрачное предчувствие, словно бы сегодня неподходящий день для открытия лавки. Джудитта даже думала о том, не перенести ли все торжества на завтра. Она оглянулась на площадь, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы объяснить подруге свои опасения. И в этот миг увидела роскошную гондолу, подплывшую к причалу набережной Ормезини. Из гондолы на сушу сошла изящно одетая дама. В сопровождении двух слуг дама направилась к мосту, ведущему ко входу в Гетто Нуово.

У Джудитты мурашки побежали по спине, хотя девушка и не понимала, что же ее так испугало.

Тем временем дама дошла до моста.

– Куда вы, благородная дама? – спросил капитан Ланцафам, появившись в дверном проеме сторожки. В руках у него была бутылка вина.

Женщина повернулась к нему. На ней была броская шляпа с черной сатиновой вуалью. На полях шляпки были вышиты крошечные голубые розочки.

– Неужели мне нельзя пройти туда, куда я хочу? – проворковала незнакомка.

Капитан медленно подошел к ней.

– Что делать тут такой даме, как вы? – спросил он.

– А вы… привратник? – В ее голосе прозвучали властные нотки. В эти слова женщина вложила все презрение правящего класса к простому народу.

– Видите ли, только что у нас возникли проблемы с одним монахом и парочкой сорвиголов, – словно не замечая ее тона, продолжил Ланцафам.

Дама поморщилась.

– Вы их что, сожгли?

Капитан улыбнулся.

– Я слышала, что вы друг евреев, – сказала женщина.

– Значит, вы слышали ложь, госпожа, – возразил Ланцафам. – Простите за крепкое словцо, но плевать я хотел на то, еврей кто-то или христианин. Я друг отдельных людей.

– Значит, вы лучше, чем о вас говорят. – Дама отвернулась от него и пошла по мосту.

Проследив за ней взглядом до лавки старьевщика, Ланцафам раздумывал над тем, что где-то уже видел эту даму. По крайней мере, его не оставляло странное чувство, будто они знакомы.

Бенедетта шла как по струнке. Она вздохнула с облегчением, думая, что капитан не узнал ее, а значит, не узнает и жидовка в лавке. Чтобы выполнить свой план, нужно оставаться спокойной. И внимательной.

С первой задачей она справится легко. Рейна-чародейка сказала, что нужно прикоснуться к жертве, чтобы проклятье сработало. А вот все остальное было уже не так просто. Но у нее должно получиться! В конце концов, она ведь прекрасная мошенница. Движения ее рук легки, и никто их не заметит.

Дойдя до магазинчика, Бенедетта улыбнулась. На этот раз ловкость рук понадобится ей не для того, чтобы что-то взять. А чтобы кое-что оставить. То, что лежало сейчас в маленькой сумочке из золоченого бархата, болтавшейся на ее левом локте. Рядом с сердцем. На руке любви. И ненависти.

Джудитта, Октавия и Ариэль наблюдали, как незнакомка идет по площади. Они не могли отвести от нее глаз, точно что-то в этой благородной госпоже приковывало к ней все взгляды.

Джудитта вновь почувствовала, как холодок бежит у нее по спине.

– Сегодня здесь открывают новую лавку, не так ли? Магазин Джудитты… Джудитты ди… Ох, я позабыла, как ее зовут… – Бенедетта коснулась скрытого вуалью лба. Она немного изменила свой голос, чтобы ее не узнали.

– Джудитты ди Негропонте, – подсказала Октавия.

– Да, именно так ее и звали, благодарю, – кивнула Бенедетта.

– Вот эта девушка. – Октавия указала на Джудитту.

– Ну надо же! – удивленно воскликнула Бенедетта, словно девушка была ей совершенно незнакома.

Молниеносным жестом сорвав перчатку, она крепко сжала запястье Джудитты.

– Какая радость! – Ее хватка стала сильнее, когда девушка попыталась отнять руку.

Бенедетта сцепила пальцы на ее запястье, чуть ли не вонзив в кожу ногти. «Ну же, проклятье, пади на нее!» – подумала она. И отпустила Джудитту.

Ди Негропонте смутилась. Эта женщина пугала ее, да и в скрытом вуалью лице виделось ей что-то странное. Словно бы эта женщина буравила ее пронзительным взглядом.

– Наша Джудитта еще сама не видела лавку… – говорила тем временем Октавия.

Бенедетта же смотрела на вывеску перед магазинчиком, деревянную бабочку с надписью на крыльях: «Психея».

– …поэтому мы покажем все и вам, и ей, госпожа.

– Я пришла сюда за платьями, а не на магазин смотреть, – отрезала Бенедетта. – Подождите меня снаружи, – бросила она слугам и вошла в лавку, окинув взглядом наряд в витрине. – Очень мило.

– Это же наша первая покупательница! – взволнованно шепнула Джудитте Октавия.

Но девушку не оставляло дурное предчувствие.

– Октавия… – попыталась сдержать она подругу.

Но Октавия уже скрылась в дверном проеме, последовав за незнакомкой.

– Видите? Стены в нежных шалфейно-зеленых тонах, лавандово-голубая примерочная и такая же мастерская. – Октавия закружила по комнате. – Скромные тусклые цвета. А знаете почему? Потому что наши платья – яркие, и именно на них и должны обращать внимание покупательницы.

Бенедетта не ответила. Подойдя к стойке с платьями, она принялась осматривать товар.

– Они уже готовы? Но тут не хватает шва… И тут… – удивленно произнесла она.

– Ах, госпожа, в этом-то и состоит секрет наших моделей! – просияла Октавия.

– Что вы распускаете швы? – саркастически осведомилась Бенедетта.

Октавия повернулась к Джудитте.

– Объясни госпоже!

Джудитта молчала.

– Да, прошу, объясни мне эту странность, – настояла Бенедетта.

– Понимаете… – запнувшись, сказала Джудитта, – наши платья отличаются по фасону, цвету и… размеру.

– Размеру? – опешила Бенедетта.

– Размеру! – воскликнула Октавия.

Джудитта попыталась отрешиться от неприятных чувств. Гордо улыбнувшись, она указала на выставленные платья. Магазинчик выглядел именно так, как она и хотела. На мгновение девушка и правда позабыла о даме в вуали и навеянных ею странных предчувствиях. Джудитта сосредоточилась только на том, что видела. Октавия и Ариэль Бар-Цадок с любовью воплотили мечту Джудитты, выполнив все ее пожелания до мельчайших подробностей.

– Да, именно так. Здесь продаются платья разных размеров, – с гордостью подтвердила Джудитта. – Я выделила пять размеров, которые подойдут большинству женщин. Мы делаем платья этих размеров, но…

– Но если их шить не по снятым с женщины меркам, то они плохо сидят, – догадалась Бенедетта.

– Именно, – кивнула Джудитта. – Мы подгоняем модели под покупательницу, поэтому все платья не готовы полностью. У нас есть возможность внести мелкие, но очень важные изменения. Вам показалось, что тут не хватает шва, но на самом деле тут проходит кромка ткани, и мы можем сделать платье чуть шире или уже, чуть короче или длиннее. Я оставила такие швы на подоле, у лифа, на рукавах и в вырезе. Но основа для платья уже готова.

– Но зачем все это? – спросила Бенедетта, уже понимая, насколько великолепна идея Джудитты.

Да, так можно было заработать много денег. К ненависти Бенедетты прибавилась зависть. Желание отомстить еврейской девушке стало еще сильнее.

– Видите ли, – с жаром принялась объяснять Джудитта, – когда я прихожу к швее, мне показывают различные модели. Причем чаще всего я могу увидеть платье только на рисунке. Потом мне дают разные ткани, чтобы я определила, подходят ли мне цвет и материал. Но не более того. Выходя от швеи, я не знаю, пойдет мне платье или нет. К тому же мне с нетерпением приходится ждать, когда же платье будет готово, а это неприятно, вы не находите?

– Да…

– А у нас вы можете примерить каждую модель, которая вам понравится. И вы сразу увидите, идет вам платье или нет. Если наряд вам подойдет, то уже через час вы сможете забрать готовое платье, и не нужно ждать неделю, а то и две. В примерочной вас ждет швея, готовая подогнать платье. – Джудитта восторженно посмотрела на Октавию и Ариэля. – Наши платья…

– …можно надеть прямо с витрины! – хором сказали они.

– Потрясающая идея! – Бенедетта захлопала в ладони, пытаясь не выдать свою ярость. – Платье прямо с витрины… И правда здорово!

Джудитта приобняла Октавию.

«Проклятая шлюшка», – желчно подумала Бенедетта.

– Может быть, вы уже выбрали какое-нибудь платьице и хотите его примерить? – предложила Октавия.

– Нет. Я хочу примерить их все.

Октавия растроганно прижала ладони к груди, а затем подхватила по одному платью каждой модели. Перекинув наряды через руку, она пошла со своей первой покупательницей в раздевалку и оставила Бенедетту наедине с ожидавшей там швеей.

Бенедетта обвела взглядом трехслойную ширмочку из сатина, лавандовую, как и стены примерочной. Ширму украшали десятки вышитых бабочек.

Женщина разделась, оставив шляпку с вуалью, и надела первое платье. Даже без подгонки оно сидело как влитое. Ткань была необычно нежной, пикантный вырез подчеркивал женские формы: грудь хоть и оставалась прикрыта, но в то же время слегка приподнята, что придавало наряду чувственность. Платье мягко спускалось к полу и удивительным образом нисколько не морщинилось. Бенедетта почувствовала, как закипают в ней зависть и ненависть. Взяв свою маленькую золоченую сумочку, девушка украдкой достала оттуда воронье перо. Раздевшись, она спрятала перо в складках платья на груди.

– Нет, это мне не нравится, – сказала она швее. – Подайте другое.

Женщина выполнила ее приказ.

Это платье тоже было прекрасно. «У этой шлюшки талант», – невольно подумалось Бенедетте. Если не остановить ее, вскоре она станет богата и знаменита. Но тут в голову Бенедетте закралась другая мыслишка. Может быть, стоит подождать, пока Джудитта обретет славу и богатство?

Со злорадным наслаждением девушка обдумала эту восхитительную идею. Чем выше ты поднимаешься, тем больнее падать. Она даже не примерила второе платье, просто спрятала в складках еще одно воронье перо и зуб младенца.

– Нет, это мне тоже не нравится.

Бенедетта пересмотрела все платья и в каждом оставила вороньи перья, молочные зубы, кошачьи когти, сушеную змеиную кожу, волосы и даже одну щербатую жемчужину на крохотной кривой шпильке. В конце концов Бенедетта взяла платье, которое примеряла первым, подогнала его у швеи и купила, не торгуясь о цене.

– Вы ведь знаете, что евреям нельзя продавать новые товары, – сказала она, собираясь уходить из лавки.

Джудитта и Октавия переглянулись, на их лицах промелькнула заговорщицкая улыбка. Джудитта открыла пакет с платьем, которое только что купила Бенедетта, вывернула его наизнанку и ткнула пальцем в место, где корсет переходил в юбку. Разгладив кайму, она показала на маленькое алое пятнышко.

– Это не новое платье, – улыбнулась она. – Как видите, оно ношеное. Надеюсь, вас это не смутит.

– Так значит, вы мошенница. – Бенедетта уставилась на нее.

Джудитта залилась краской.

– Ах, дорогая, я просто пошутила, – звонко рассмеялась Бенедетта.

Взяв Джудитту за руку, она вновь подумала: «Проклятье, пади на нее!»

Бенедетта внимательно присмотрелась к пятнышку, хотя с первого взгляда было понятно, о чем идет речь. Теперь Бенедетте оставалось сделать еще кое-что. И это было самой сложной из ее задач, ведь ей потребуется помощь жертвы.

– Похоже на кровь. – Она указала на пятно.

– Нет, не подумайте, это чернила, – тут же успокоила ее Джудитта. – Впрочем, странно, что вы это упомянули… – Девушка запнулась, покосившись на Октавию.

Подруга ободряюще кивнула.

– В первый раз, когда эта мысль пришла мне в голову, – продолжила Джудитта, – пятно и правда было от крови.

Бенедетта не знала, о чем говорит соперница, но почувствовала, что ее трясет от азарта. Удача оказалась на ее стороне. Теперь нужно брать быка за рога, и победа будет за ней!

– А знаете, что я думаю? – вкрадчиво произнесла Бенедетта. – Сама судьба одарила вас этой идеей.

– Что вы имеете в виду? – переспросила Джудитта.

Бенедетта повернулась к Октавии. Настал подходящий момент, чтобы воспользоваться ее влиянием.

– Вы ведь понимаете, о чем я, верно?

– Возможно… – Октавия неуверенно улыбнулась. – Пожалуй, вам лучше объяснить…

«Спасибо, овца ты тупая!» – подумала Бенедетта.

– Я не понимаю, о чем вы, – призналась Джудитта.

– В вашем деле царит очень жесткая конкуренция. – Бенедетта заговорщицки подмигнула Октавии.

Та молча кивнула.

– Ах, прошу вас, не мучайте меня! Я представления не имею, о чем идет речь! – не утерпела Джудитта. – Пожалуйста, госпожа, просветите меня.

Бенедетта провела кончиком пальца по пятну на только что купленном платье.

– У вас продаются действительно красивые наряды. Но в них нет ничего необычного. – Она посмотрела на Джудитту. – Чтобы выделиться, вам нужно кое-что особенное.

– Что?

– Кровь.

– Кровь?

– Говорите покупательницам, что эти пятна – от крови. – Бенедетта мечтательно подняла глаза к потолку, словно эта мысль только что пришла ей в голову. – Кровь влюбленных. Так женщины будут покупать ваши платья не только за красоту, но и ради надежды обрести любовь, любить и быть любимыми. Так сказать… зачарованные платья!

И, не дожидаясь ответа, не давая времени подумать об этом или что-то возразить, Бенедетта подхватила пакет со своим платьем и вышла из магазинчика «Психея», в котором стала первой покупательницей.

Девушка поспешно направилась к ожидавшей ее черной гондоле, а Джудитта и Октавия нерешительно переглянулись.

– Кровь влюбленных! – воскликнул Ариэль Бар-Цадок. – Какая идея! Я бы не отказался вести дела с этой благородной госпожой, пускай она и христианка.

Октавия и Джудитта рассмеялись.

– Кровь влюбленных! – хором произнесли они.

Глядя на смеющуюся подругу, Джудитта подумала о платке, на котором смешалась ее кровь и кровь Меркурио. И вновь по ее телу прошла волна страсти.

– Кровь влюбленных, – мечтательно вздохнула она.