– С дороги, девка! Ты что, не видишь, мне нужно пройти?! – выругался толстяк. Голос у него был неприятный, визгливый. – Ты хочешь забрызгать своей грязной водой мои прекрасные дамастовые туфли?

Анна дель Меркато едва подавила едкое замечание, уже вертевшееся у нее на языке. Опустив голову, она взяла щетку и ведро и покорно прижалась к стене, хотя в этом не было ни малейшей необходимости – невзирая на свой тучный живот, толстяк вполне мог бы пройти мимо.

«Окаянные богачи», – подумала женщина.

– Тупая корова, позоришь меня перед гостем! – возмутился хозяин дома, Джироламо Цульян де Гритти, тот самый обедневший аристократ, на которого теперь работала Анна. С воздетыми к небесам руками он, пыхтя, сбежал вниз по лестнице, чтобы встретить богатого гостя. Проходя мимо Меркато, он в ярости прошипел: – Глупая девка, стоило бы прямо сейчас выкинуть тебя на улицу! – Подбежав к гостю, он чуть ли не бросился ему в ноги. – Простите, мессир, эти слуги… – Он не договорил.

– Слуги по природе своей глупы. – Толстяк, брезгливо морща нос, посмотрел на Анну. Лицо у него было немного странной формы, с узкими скулами и подбородком, зато с толстыми щеками, покрытыми редкой рыжеватой бородкой.

Анне он показался не просто непривлекательным, а даже уродливым. Нос мужчины был искривленным и красным – может, он страдал от артрита или какой-то другой болезни. Кожу испещряли шрамы от оспы, их было так много, что Анне его лицо напомнило кору дерева. Толстяк щурился, словно яркий свет ранил ему глаза. Уголки рта были приспущены, лицо искажала гримаса непреходящего отвращения.

– Говорят, черномазые – низшая порода людей, – продолжил тучный, не спуская с Анны глаз. – Но я полагаю, что это касается всех слуг. Их невежество и грубость превращают их в созданий, не намного возвысившихся над животными, – с глубоким презрением прохрипел он, поворачиваясь ко входу в особняк. Там перед паланкином стояло два темнокожих слуги в тюрбанах. – Как двое этих обезьян. Или вы считаете, что они люди?

Джироламо де Гритти одобрительно рассмеялся, глядя на паланкин, в котором приехал его гость. Изящные позолоченные шесты и дорогие шелковые занавеси поражали воображение, да и одежда темнокожих слуг, должно быть, стоила целое состояние.

Но его толстый гость, похоже, еще не покончил с Анной дель Меркато. Очевидно, он хотел унизить женщину. Сделав шаг вперед, он сморщил нос.

– Ну, эта глупая девка хотя бы не воняет, как свинья. – Толстяк нарочитым жестом помахал перед носом надушенным платком.

Джироламо фальшиво засмеялся.

Анна почувствовала, что вот-вот утратит самообладание. Больше всего на свете ей хотелось сейчас выплеснуть этому мерзавцу в физиономию грязную воду. Но женщина сдержалась и повесила голову.

Толстяк, повернувшись к ней спиной, продолжил разговор с Джироламо.

– Отцы Церкви осудили бы меня, но мне все равно. Таково мое мнение. Кто наверху, тот наверху. А кто внизу… пусть вдыхает мой пердеж… – Он захихикал. – Что ж, давайте поднимемся в кабинет. Я готов предложить вам одну сделку, которая словно создана для вас, ваша светлость.

– Светлость… Я всего лишь один из дворян нашего чудесного города. Вы мне совсем голову вскружите вашими комплиментами, – не смог сдержать улыбку Джироламо ди Гритти. Он был жаден до денег, но в последнее время почти обанкротился, и сейчас не понимал, чего от него хочет этот явно весьма зажиточный человек.

– Вы что-то имеете против евреев? – спросил его толстяк, поднимаясь по лестнице.

– Кроме того, что они евреи, вы хотите сказать? – рассмеялся Джироламо.

Тучный подхватил его смех.

– Я уже вижу, мы с вами найдем общий язык.

Анна со злостью посмотрела вслед гостю. Она терпеть не могла таких вот богачей, полагавших, что могут смотреть на всех свысока только потому, что их кошельки набиты под завязку. С отвращением женщина проследила взглядом за толстяком, с трудом карабкавшимся по лестнице, и вернулась к работе, взяв ведро и щетку и согнув спину. У Анны болели колени, руки и плечи, кожа на ладонях начала облазить. Она с утра до вечера держала в правой руке щетку, и кое-где ладонь уже кровила. «Ты стареешь», – подумала женщина. Предыдущим вечером Меркурио заметил, насколько она устала. Он осмотрел волдыри у нее на руках и попросил оставить работу, но Анна упрямствовала. Сейчас эта работа в доме дворянина стала для нее настоящим вызовом. Женщина не хотела признавать, что уже не справляется с некоторыми работами.

Толстяк, запыхавшись, поднялся на второй этаж. «Может, я еще окажусь повыше тебя, урод», – с ненавистью подумала Анна.

Она подошла к чернокожим слугам.

– Дай им воды, – попросила она служанку Джироламо, указывая на мужчин перед паланкином. – Вы можете подойти сюда и попить, – приветливо предложила дель Меркато.

Но оба повернулись к ней спиной.

– Ох, ну и пошли к черту! – прикрикнула на них женщина и вновь принялась оттирать пол. Постепенно из-под грязи проступила чудесная мраморная мозаика.

Прошло около получаса. Через перила второго этажа, сделанные из желтого мрамора, перегнулся слуга Джироламо.

– Анна дель Меркато! – позвал он.

– Чего тебе? – откликнулась женщина.

– Поднимись сюда. Господин и его гость хотят тебя видеть.

Анна сжала руки в кулаки и стиснула зубы.

– Еще не натешились? – прошипела она.

Пока дель Меркато поднималась по лестнице, взгляды всех слуг были прикованы к ней. Взгляды, в которых отражались жалость и страх. Господин никого не вызывал к себе без причины.

– Мужайся, – шепнула ей старая беззубая служанка, опуская Анне руку на плечо.

– Спасибо.

Анна смотрела на лестницу. Ступени казались ей такими высокими, что подъем на второй этаж представлялся почти невозможным. Женщина оперлась на перила, с трудом переставляя ноги. Она слышала, как похрустывают ее колени.

Слуга на втором этаже нетерпеливо притопывал ногой.

– Ну же, пошевеливайся, – поторопил он Анну.

– А я не спешу, – мрачно огрызнулась дель Меркато.

Она пошла по длинному коридору, который вел в большой зал. При каждом шаге она слышала, как хлюпает ее влажная обувь. Женщина думала о том, что каждое утро молится о Меркурио. Ей хотелось, чтобы мальчик обрел свой путь и стал порядочным человеком. Но если уж он останется мошенником, то пускай когда-нибудь уведет у этого проклятого мерзавца все, что у него есть. Наверняка он сейчас потешается над ней, обсуждая со своим толстопузым гостем, как они сейчас ее унизят.

Слуга постучал в дверь большого зала и объявил:

– Анна дель Меркато, господин.

– Впусти ее.

Лакей отошел в сторону, выжидательно глядя на Анну. Она помедлила, глубоко вздохнула и шагнула вперед. «Да пошли они оба к черту», – пронеслось у нее в голове.

– А, так это ты Анна дель Меркато? – удивился толстяк.

«Ах ты проклятый говнюк, – подумала женщина. – Хватит этих шуток».

– Наверное, я должен извиниться перед тобой, – визгливо произнес толстяк.

На мгновение на лице Анны проступило изумление от того, что она только что услышала. Но затем ей стало ясно, что господа в очередной раз подшучивают над ней. Ничего не сказав, женщина покорно, точно вьючное животное, опустила голову. «Ну давайте, смейтесь надо мной», – подумала она.

– И я тоже, – удрученно произнес Джироламо де Гритти. – Мессир Бернардо да Караваглио, с которым я только что заключил выгоднейшую сделку, заручился моим полным и безграничным доверием и бесконечной благодарностью…

– Ах нет, прошу вас, драгоценный мой де Гритти, не преувеличивайте… – отмахнулся толстяк.

– Нет-нет, друг мой, – тут же возразил Джироламо. – Честь по чести…

– Вы слишком добры… – Бернардо да Караваглио попытался поклониться, но объемистый живот помешал ему.

«Ну же, говорите уже, добейте, я готова», – думала Анна, не поднимая головы.

– Мессир Бернардо да Караваглио как раз собирался уходить, – продолжил дворянин, – когда он упомянул… Впрочем, он не знал, что женщина, о которой идет речь, это ты… Так вот, он упомянул, что для подготовки к предстоящему банкету я нанял на работу некую Анну дель Меркато, ранее прислуживавшую многим благороднейшим семьям Венеции. Это правда? Ты действительно та самая Анна?

Дель Меркато подняла голову, разинув рот от изумления.

– Я…

– Мой друг Бернардо, да будет мне позволено так его назвать, утверждает, что ты умеешь находить превосходные товары… по низкой цене. Это правда?

Анна потрясенно уставилась на толстяка, которому до того желала всех бед мира. Да, он говорил правду, раньше она помогала многим дворянским семьям Венеции, переживавшим финансовые трудности, а все благодаря тому, что она как свои пять пальцев знала рынок Местре, где цены были не столь высоки, как в Венеции. Анна поставляла тем семьям все необходимое. Но откуда об этом мог узнать толстяк? Наверное, он был вхож в один из домов тех дворян.

– Так что? – напирал Джироламо. – Это ты?

– Ну… да, ваша светлость, – пролепетала Анна.

– Добрая женщина, – визгливый голос толстяка взвился октавой выше, – у тебя такой талант, такие связи, а ты оттираешь полы?

– Ну… я… – Анна была совершенно сбита с толку. Она уже ничего не понимала. Закружилась голова. Женщина боялась, что вот-вот упадет в обморок. Она схватилась за спинку стула, чтобы удержаться. – Я…

– Иди домой, – перебил ее Джироламо. – Отдохни пару дней. А когда вернешься, возьмешь список всего необходимого. И векселя. Естественно, теперь я буду платить тебе больше. Ну же, иди. – Он махнул рукой, отпуская ее.

Анна ошарашенно распахнула рот, но уже через мгновение взяла себя в руки, развернулась и бросилась к двери, будто спасаясь бегством. Влажные башмаки шаркали по полу.

Мужчины за ее спиной засмеялись.

– Анна дель Меркато, – окликнул ее толстяк, когда служанка уже стояла на пороге. – Совет тебе на будущее. В следующий раз не скромничай!

– Спасибо, ваша милость. – Дель Меркато услужливо поклонилась.

Выйдя из комнаты, женщина сбежала по лестнице. И поступь ее была легка. Боль в коленях как рукой сняло.

На первом этаже Анна пнула ведро с грязной водой, пролив воду.

Проходя мимо долговязых темнокожих слуг, она сказала:

– Ваш хозяин не так плох, как я думала, пускай он и богач.

И, хихикая, точно маленькая девчушка, она скрылась в арке соттопортего, проходившего под особняком делле Колонь.

Три часа спустя она прибыла в Местре, побежала домой и с порога громко крикнула:

– Меркурио, мальчик мой! Ты ни за что не угадаешь, что со мной приключилось!

– Что же с тобой приключилось? – услышала она знакомый визгливый голос.

Анна оцепенела. Мотнув головой, она медленно пошла на кухню.

Там за столом сидел жирный Бернардо да Караваглио. Женщина замерла в ужасе. А потом поняла.

Толстяк расхохотался и достал изо рта два клочка тряпки.

– Добро пожаловать домой, – уже нормальным голосом произнес Меркурио.

У Анны сперло дыхание, сердце выскакивало из груди. Затем ее глаза наполнились слезами. Не успел Меркурио снять полнящий его наряд, как женщина бросилась ему на шею, то смеясь, то плача от радости и удивления.

– Когда я назвал тебя глупой девкой, ты готова была меня прирезать, признай. – Меркурио очень гордился тем, что даже Анна его не узнала.

– Как ты это сделал? – потрясенно спросила она. – Нет, вернее, не так. Почему я ничего не заметила?

– Потому что я сразу напустился на тебя, – рассмеялся Меркурио. – Вся штука в том, чтобы не оставить жертве времени для раздумий. Нужно вызвать в ней шквал чувств. – Он никак не мог отсмеяться. – Это и правда было весело! Видела бы ты свое лицо! Я думал, ты сейчас лопнешь. Ты даже Тонио и Берто не узнала.

– Тонио и… – Анна замерла с открытым ртом. – Так вот почему они отвернулись, когда я с ними заговорила! Но откуда у тебя все эти вещи? Паланкин, наряды…

– Из театра дель Анджело. Я могу брать там все, что хочу.

– Вот откуда этот мерзкий толстяк узнал о том, что я покупала для дворян товары подешевле. – Дель Меркато хлопнула себя по лбу. – Все дело в том, что я рассказывала тебе об этом.

– При нашей первой встрече, – подхватил Меркурио. – Кроме того, ты говорила мне, что эти подлые дворяне потом тебя и знать не хотели, стоило им только подразбогатеть. Вместо того чтобы отблагодарить тебя, они заявили, что ты напоминаешь им о трудных временах.

– Ты даже это запомнил, – растроганно пробормотала Анна. Она улыбнулась, вспоминая тот день, когда брат Амадео привел к ней домой троих ребятишек, грязных, голодных и запуганных. – Ты промок до нитки… И на тебе была ряса! Надо было сразу догадаться, что ты малый не промах!

Меркурио рассмеялся. Он радовался, как ребенок.

– Молодец! – Анна с гордостью посмотрела на него. – У тебя особый талант, мальчик мой.

Меркурио покраснел.

Теперь настала очередь Анны смеяться. Она обняла паренька и чмокнула его в щеку. А потом поморщилась.

– Фу! Теперь у меня полон рот волос…

– Это не мои, а соседской кошки, – ухмыльнулся Меркурио. – Придется ей померзнуть маленько. – Он полностью снял грим и пошел к двери. – Мне нужно к Исайе Саравалю.

Но Анна его уже не слушала. Качая головой, женщина смотрела на огонь, с улыбкой на устах вспоминая события прошедшего дня.

Меркурио отправился к лавке ростовщика на рыночной площади. Обедневший дворянин сразу понял, насколько выгодна идея Меркурио. Теперь оставалось убедить в этом Исайю Сараваля.

– Возьмем любую сумму, – объяснял он ростовщику. – На эти деньги наш дворянин покупает все, что ему нужно, в том числе украшения для своей жены. Ему ведь нужно произвести впечатление на своих гостей. Все это он покупает у вас. А потом вы выкупаете у него все это обратно за сумму поменьше. И ему приходится платить только разницу, понимаете? Все, что он покупает, на самом деле остается вашей собственностью. Вы словно даете ему все это в аренду. Вы следите за моей мыслью?

Сараваль кивнул.

– Но это еще не все, – радостно продолжил Меркурио. – Почему вам нужно мириться с тем, что ваши прекраснейшие товары только берут в аренду, но не покупают?

– Почему я должен мириться? – повторил Сараваль, все еще не понимая, к чему клонит Меркурио.

– Вы сказали мне, что вам нельзя выставлять свои товары, потому что ростовщикам-евреям это запрещено, верно?

– Верно…

– Но если в это время товары будут находиться во владении нашего дворянина, то выставлять их напоказ будете не вы…

– А христианин, да еще и дворянского рода! – потрясенно воскликнул Исайя. – И никто не нарушит закон!

– Вы предоставите ему небольшую скидку на эту, так сказать, аренду, – продолжил Меркурио. – А он за это расскажет своим гостям, мол, собирается заново обустраивать дом и потому продает все… картины, гобелены, ковры… словом, все, что вы ему дадите. И поэтому любой из богачей может купить у него в доме все, что только душа пожелает. А потом он объявит, что поручил продажу своего добра вам, потому что… ему противна торговля, не дворянское это дело. Что скажете?

Сараваль лишился дара речи. Качая головой, он оглянулся, и взгляд его скользнул по всем товарам, которым не придется теперь пылиться на задворках лавки. Пока что такая возможность не приходила на ум ни одному ростовщику. А ведь это было так просто. Как и все простые идеи, эта была гениальна.

– Я скажу… скажу… – Сараваль вздохнул. – Скажу, что тебя ниспослал мне сам Хашем, Господь Всемогущий. И я думаю, что такая идея заслуживает оплаты.

– И немаленькой, – заявил Меркурио. – Я рассчитываю на четверть от вашей прибыли.

– Четверть? – возмутился Сараваль. Но, подумав, ростовщик кивнул. – Ну хорошо. По рукам. – Он опустил Меркурио ладонь на плечо. – Ты уверен, что не еврей, парень?

– Уверен, – ответил Меркурио. – Я не еврей. Я мошенник.

Не зная, верить ему или нет, Сараваль качнул головой. И расхохотался.