Меркурио проснулся задолго до рассвета. Он все думал о Джудитте и почти не спал ночью. Но, невзирая на усталость, теперь юноша сгорал от беспокойства, убеждая себя, что в Арсенале все пройдет хорошо. Ничего плохого не случится. Жизнь налаживалась.

Вчера вечером он говорил с Джудиттой. Они сказали друг другу намного больше, чем он смел даже надеяться. Нежными намеками открыли они друг другу свои истинные чувства. Расскажи он кому-то, что они с Джудиттой касались друг друга сквозь прочные дубовые ворота, его бы сочли умалишенным. Но Меркурио чувствовал это прикосновение, ладонь к ладони, кожа к коже. И он был уверен в том, что Джудитта – Меркурио никак не решался довести эту мысль до конца, столь важной она казалась – Джудитта испытывала к нему те же чувства. Они были связаны. Они стали едины.

Именно поэтому Меркурио был уверен в том, что сегодня в Арсенале с ним ничего не случится. Он знал наверняка, что не погибнет – просто потому, что не таким было его предназначение.

Ибо его предназначение – любовь к Джудитте.

Меркурио подошел к умывальнику, ополоснул лицо и принялся медленно надевать штаны и куртку арсеналотто, словно выполняя некий ритуал, ритуал, который должен помочь ему перевоплотиться. Накинув куртку, Меркурио сразу же прижал левую руку к груди, чтобы скрыть дырку подмышкой, и скосил глаза, пытаясь понять, заметна ли так прореха в ткани. Ничего не было видно. Меркурио прошел пару шагов, чтобы проверить походку. Когда он двигался, прижимая руку к туловищу, то походка становилась довольно приметной. Юноша прошел еще пару шагов, двигая рукой. Нужно было понять, насколько сильно эта дырка бросалась в глаза.

Но и теперь прореху не было видно. Это было странно.

Меркурио поднял руку. Дырки не было. Должно быть, Анна зашила ее.

Меркурио ухмыльнулся.

Затем он начал наносить грим. Взял клок волос – вчера, проходя в переулке мимо лошади, он срезал пару прядей из гривы. Одну прядь Меркурио отложил в сторону, все остальное разложил на кровати. Затем он сунул кончики пальцев в миску – вчера юноша нашел неподалеку от дома дель Меркато сосну, сделал глубокий надрез в коре и раздобыл смолы. Он нанес немного смолы себе на голову – за ушами, на затылке, по кромке шапочки арсеналотто – и приклеил конский волос. Так казалось, будто у него пышные длинные локоны. Меркурио перехватил их красной лентой. Любой, кто взглянул бы на него сейчас, в первую очередь обратил бы внимание на прическу, а не на лицо. Затем он нанес немного смолы себе под нос и приклеил усики. И, наконец, пару волосков ушло на брови – они теперь казались кустистыми и ко всему будто бы срослись на переносице.

Меркурио знал, что всего этого достаточно, чтобы казаться другим человеком. Теперь арсеналотто, у которого он украл одежду, едва ли его узнает.

Удовлетворенный своим видом, Меркурио спустился по лестнице, стараясь двигаться как можно тише, чтобы не разбудить Анну. На цыпочках он подобрался к двери.

– Поешь что-нибудь. – Голос дель Меркато доносился с кухни.

Меркурио, уже опустив ладонь на ручку входной двери, замер.

– Там холодно, а день сегодня будет долгим, – продолжила Анна.

Юноша опустил руку и прошел на кухню. Ему было неловко, ведь Анна увидит его в одежде арсеналотто.

Но женщина от души рассмеялась.

– Да ты и правда умелец, – сказала она.

Завтрак уже стоял на столе. Сев, Меркурио начал есть.

– Ты почему уже проснулась? – спросил он.

Анна улыбнулась.

– Не воображай, будто это из-за тебя. Я нашла работу.

– Какую работу?

Женщина сунула руки в рукава длинной бархатной накидки на беличьем меху.

– Один обедневший дворянин собирается устроить прием в своем палаццо и на несколько месяцев нанимает слуг. В первую очередь ему нужны уборщицы. Сейчас у него не особняк, а настоящий свинарник.

– А зачем тебе вообще работать? – спросил Меркурио. – У нас достаточно денег.

– Это твои деньги. Отложи их. У тебя такая мечта, а я сама о себе позабочусь. – Анна с любовью смотрела на него. – И этим я обязана тебе. Ты вернул мне волю к жизни и веру в то, что я справлюсь.

– Но я про…

– Я делаю это ради себя, – сказала женщина.

– Да, но…

– Послушай, дурачок. – Встав, женщина подошла и опустила ему на щеки свои потрескавшиеся ладони. – Ты только представь себе, насколько для меня важно помогать тебе в воплощении твоей мечты, пусть и вклад мой будет невелик, всего в полсольдо. – Анна заглянула ему в глаза и улыбнулась. – Ты ведь понимаешь это, верно?

– Да. – Меркурио нехотя кивнул.

Анна поцеловала его в лоб.

– А теперь мне пора идти, до Венеции путь неблизкий.

– Так тебе в Венецию? – Юноша ухмыльнулся. – Тогда это вообще недолго. – Он взял ее за руку. – Пойдем. – Юноша потащил ее к двери.

– Подожди. – Анна протянула ему плетеную корзинку.

Меркурио недоуменно уставился на нее.

– Ты что, не знаешь, что все арсеналотто берут с собой что-нибудь на обед, чтобы перекусить в перерыве? – улыбнулась она.

Меркурио заглянул в корзинку. Там, завернутые в льняное полотенце, лежали два толстых куска сала, небольшая буханка хлеба и две луковицы.

У двери Анна набросила ему на плечи длинную черную накидку.

– Погоди, говорю. Не стоит, чтобы люди видели, как ты разгуливаешь тут в наряде арсеналотто, – проворчала она, завязывая тесемки. – Это связано с той глупостью, которую ты вознамерился сотворить?

Кивнув, Меркурио опустил глаза.

Обняв его за шею, Анна притянула юношу к себе.

– Да хранит тебя архангел Михаил. С тобой все будет в порядке. Но ты все равно береги себя.

Они поспешно пошли на пристань, где стояли рыбацкие суда. Меркурио указал на Баттисту – тот уже ждал его на борту «Старой девы». Тонио и Берто сидели на веслах.

– Добрый день, Баттиста, – поздоровалась дель Меркато.

– Добрый день, Анна, – смутился рыбак.

Повернув голову, он увидел Меркурио и в изумлении открыл рот.

– Так значит, вы подельники Меркурио, – отметила Анна.

– Подельники? – с легкой дрожью в голосе повторил Баттиста.

– Ну брось, я просто шучу, – рассмеялась женщина. Затем она кивнула Тонио и Берто. – И вам доброго дня, ребята. У вашей матушки все в порядке? Тот мерзкий кашель прошел?

– Да. – Тонио потупился. Похоже, он чувствовал себя не в своей тарелке.

Анна хотела сказать что-то еще, но Меркурио мягко усадил ее в лодку.

– Сейчас ты увидишь, насколько быстро можно добраться до Венеции. – Он повернул голову к Тонио и Берто. – Ну же, давайте, парни, пускай в волосах у моей мамы ветер поиграет!

У Анны сладко закололо сердце и сперло дыхание.

И вновь заскрипели весла – братья подналегли. Анна поняла, что уже давно ей не было так радостно. Ей вспомнилось, как после смерти мужа она думала, будто больше никогда не будет счастлива. Женщина посмотрела на Меркурио.

– Спасибо, – сказала она, когда их взгляды встретились.

– За что?

Анна пожала плечами.

– Просто так, – улыбнулась она.

Этот мальчик с его безграничной щедростью и правда стал особенным для нее. Женщина с любовью окинула его взглядом, а затем подставила лицо ветру, трепавшему ее волосы.

Вскоре они свернули к Рио-делла-Маддалена и остановились у соттопортего переулка делле Колонете.

Меркурио выпрыгнул из лодки и помог Анне выбраться на набережную. Она указала на темный обветшалый дом.

– Я тут работаю.

– Ты уверена, что у них хватит денег, чтобы заплатить тебе?

– Да. Эти обедневшие дворяне такие странные… Вначале я задалась тем же вопросом, но их кухарка меня успокоила. Она работает там уже много лет и говорит, что господин всегда платит вовремя, когда готовит прием. А знаешь почему? Он не хочет, чтобы поползли слухи о том, что у него нет денег. Я в этом не разбираюсь, но кухарка рассказала мне, что господин хочет заключить выгодную сделку и поэтому должен производить впечатление человека при деньгах. Знаешь, что он делает? Мне это кажется слегка сумасшедшим. Он ремонтирует свой особняк, нанимает слуг, чтобы те отчистили палаццо до блеска, а затем… влезает в долги и покупает серебро, картины, гобелены, ковры, одежду для слуг и все, что должно подчеркнуть его богатство. Только самого богатства-то и нет! Господин устраивает этот прием, накрывает праздничный стол с вкуснейшими яствами, заключает несколько сделок. А затем он все продает и пытается на вырученные деньги раздать долги. Безумие, верно?

Меркурио молча смотрел на особняк, но мысли его, казалось, витали где-то далеко.

– Ты меня слышал? – спросила Анна.

– Что?

– О чем ты думаешь?

Юноша с отсутствующим видом улыбнулся.

– Ни о чем, просто одна мыслишка пришла в голову…

– Что за мыслишка?

– Да так… – Меркурио пожал плечами.

– Ладно, мне пора на работу. – Анна пристально посмотрела на Баттисту. – У вас дети. Я на вас полагаюсь. На вашу рассудительность.

Баттиста покраснел.

– Иногда мне кажется, что ты мужчина, – сказала она Меркурио.

– Но я и есть мужчина!

– Да, конечно, – улыбнулась Анна и, направляясь к дворянскому особняку, прошептала: – Только не расти так быстро, сынок.

– Что теперь? – спросил Тонио, когда они остались одни. – Приступим?

Все выжидательно посмотрели на Меркурио.

– Приступим, – торжественно провозгласил он.

Они продолжили путь в гнетущей тишине. Напряжение дошло до предела. Всем было не до шуток.

Рыбак поставил лодку неподалеку от набережной Рива-дегли-Скьявони, в боковом канале, где ее никто бы не заметил.

Меркурио встал, собираясь сойти на сушу.

– Как мне отличить грот-брамсель из льняной парусины? – севшим голосом спросил он.

Братья молча уставились на него.

Меркурио терпеливо ждал.

– Грот-брамсель – это парус, который ставят на самом верху грот-мачты, – объяснил Тонио. – И в Арсенале, если мы говорим о нашем деле, все паруса из льняной ткани.

Кивнув, Меркурио спрыгнул на берег, резким движением сорвал накидку и бросил ее в лодку.

– Это мне сейчас уже не нужно. Сберегите ее для меня.

– Это безумие… – испуганно пробормотал Баттиста, увидев одежду арсеналотто.

Братья изумленно вытаращили глаза, и только через мгновение Берто залился звучным смехом.

– Покажи им, парень! Мы будем ждать тебя на Рио-делла-Тана.

Баттиста покачал головой. Вид у него был испуганный.

– Рио-делла-Тана, – кивнул Тонио. – Лучше всего на закате, когда все расходятся по домам. Тогда все будут торопиться и не обратят на тебя внимания.

И вновь повисло мрачное молчание. Баттиста все еще ошеломленно качал головой.

Меркурио посмотрел на него.

– Вы будете там?

– Это безумие, – повторил рыбак.

– Ты будешь там?

Подняв на него глаза, Баттиста кивнул.

И в этот момент послышался бой колокола Мараньона, оглашавший начало рабочего дня для всех венецианцев.

– Мне пора, – заявил Меркурио.

Повернувшись, он зашел в огромный двор Парадизо, одного из трех домов, в которых жили арсеналотто. Другие два, насколько Меркурио помнил, назывались Инферно и Пургаторио. «Ну и дурацие же названия», – подумал Меркурио, глядя на эти высоченные здания, в которых жило около двух тысяч арсеналотто со своими семьями.

Вначале во двор вышло несколько человек, но затем их становилось все больше, молодых и старых, и все они, держа в руках корзинки с обедом, двигались к стенам Арсенала, залитым бледным утренним светом. Все эти люди шли молча. Было холодно, они казались уставшими. В переулках раздавалось эхо их шагов. Меркурио ссутулился, поправил колпак и смешался с толпой рабочих.

Удивительно было идти вот так с толпой людей, одетых так же, как и он. Куда Меркурио ни глядел, повсюду были одни и те же костюмы. В переулках кишел народ. В центре рабочих толкали со всех сторон, а тех, кто шел сбоку, прижимали к стенам. Невозможно было остановиться или повернуть назад. Меркурио казался себе каплей в бурном ручье, так много было вокруг людей. Никто не обращал на него внимания. Никто не смотрел на остальных.

«Невозможно, чтобы тут все всех знали», – подумал Меркурио.

У ворот Арсенала толпа почти остановилась, все продвигались вперед очень медленно, и Меркурио забеспокоился. Может, тут нужно проходить какую-то проверку? Или иметь при себе документы? Что там впереди происходит? Он привстал на цыпочки, но так ничего и не увидел.

Арсеналотто рядом с ним кивнул.

– Первая смена – это всегда такое мучение… – сказал он.

– Точно, – кивнул Меркурио.

– Хоть бы ворота расширили, вот что я всегда говорю, – продолжил арсеналотто. – Согласен? Каждое утро нам приходится ждать, точно скоту в загоне, а все потому, что ворота слишком узкие. – Он раздраженно фыркнул. – А знаешь, что я думаю? Если бы те, кто придумывает законы и принимает решения, жили как обычные люди, то все было бы намного проще. Согласен? Если бы они каждое утро стояли вместе с нами в очереди, со всеми сотнями работников Арсенала, то они бы быстренько либо эти ворота расширили, либо вторые проделали.

– Точно. – Меркурио мысленно возликовал. Значит, промедление вызвано большим наплывом людей, а не проверками.

И все же, дойдя до арки сухопутных ворот, Меркурио услышал, как барабанной дробью застучало сердце у него в груди. Несмотря на холод, по его вискам стекал пот. Юноша опустил голову, чтобы восстановить дыхание. Ноги норовили пуститься наутек, а разум кричал, что следует остановиться и пойти прочь. Но Меркурио держал себя в руках.

«Подумай о Джудитте, – твердил он себе. – С тобой ничего не случится».

Когда он прошел в ворота, стражники не обратили на него никакого внимания. Для них он был лишь одним арсеналотто из сотен.

Юноша украдкой усмехнулся. Когда ворота остались позади, он подумал, что венецианцы – надутые самоуверенные дуралеи. Хвалятся охраной Арсенала, а на самом деле сюда любой может войти. Вот так просто.

– Ты! Эй, ты! Ты куда это пошел? – спросил кто-то за его спиной.

Меркурио оцепенел. «Ну вот ты и попался, дурилка», – сказал он себе. Не поворачиваясь, парень продолжал идти вперед.

– Эй, придурок, а ну отвечай!

И чья-то рука опустилась Меркурио на плечо.