Доннола стоял в дверном проеме у комнаты Джудитты. Как и каждый день, девушка сидела на лежанке и шила. На полу перед ней лежало не меньше пяти-шести желтых шляпок разной формы, сшитых из разной ткани.

– Добрый день, Джудитта.

В ответ девушка лишь рассеянно улыбнулась, не отрываясь от работы.

Доннола молча покачал головой и направился по коридору к выходу из квартиры. Это жилье они снимали с доктором и его дочерью, и у Доннолы тут была своя комната. Собственная комната. С огромной мягкой кроватью. И теплым одеялом. Никогда еще Доннола не жил в такой роскоши. А главное, он и представить себе не мог, насколько же приятно жить с другими людьми, которые день ото дня становятся все роднее.

У двери его уже ждал Исаак.

– Доктор, мне нужно с вами поговорить. Это важно, – начал Доннола.

– Расскажешь по дороге. – Исаак вышел на лестничную клетку и принялся спускаться по широкой лестнице.

– Я беспокоюсь о Джудитте, доктор.

– Да-да… – рассеянно ответил Исаак, по дороге роясь в сумке с лекарствами и мазями.

– Она целый день шьет эти шляпки, почти ничего не ест, вид у нее грустный, и мне кажется, что с каждым днем она все печальнее…

– Да-да, понимаю. – Доктор прошел в арку ворот. Слева и справа возвышались две колонны, на которых красовались небольшие мраморные мартышки.

– Она страдает от любви, – продолжил Доннола, семеня следом. – И мне кажется, что с этим как-то связан тот мальчишка, Меркурио, ну, вы знаете, о ком я говорю. Кстати, я выяснил, что никакой он не священник, как он нам говорил, а…

– Да-да, – с отсутствующим видом повторил Исаак, взлетая по узкому каменному мосту и перепрыгивая по две ступеньки за раз.

Невзирая на столь ранний час, на улицах и в переулках Венеции уже было полно народу.

– Я слышал, что он работает на Скарабелло, типа, который управляет всеми преступниками в Риальто. Не очень хороший человек этот Скарабелло, но власть имеет большую.

– Очень хорошо…

– Доктор, – возмутился Доннола, – послушайте! Вы сказали мне, чтобы я держал этого паренька подальше и от вас, и от вашей дочери. Но вот уже десять дней он всех обо мне расспрашивает. Просит людей найти меня, потому что ему что-то нужно от вас. Вернее, говорят, что на самом деле он ищет вашу дочь. Я до сих пор ничего не говорил вам об этом, потому что не знал, как мне поступить. Так что же мне делать?

– Хорошо, хорошо…

– Доктор! – совсем уже пришел в ярость Доннола. – Вы меня вообще не слушаете!

Остановившись, Исаак обиженно посмотрел на него.

– Я все слышал. Джудитта шьет шляпки. Что ж, я рад за нее.

– Нет, доктор! – Лицо Доннолы покраснело от гнева. – Я сказал вам, что Джудитте плохо. Очень плохо. И что она страдает от любви.

Исаак вначале кивнул, но затем покачал головой.

– В ее возрасте всегда так. Все страдают от любви.

Невдалеке зазвенели колокола церкви Святых Апостолов.

– Уже поздно. – Он ускорил шаг, выйдя на Салицада-дель-Пистор. Тут вкусно пахло свежим хлебом. Заметив, что Доннола остановился, доктор нетерпеливо махнул рукой. – Послушай, я спешу. Я поговорю с ней, ладно? Но сейчас я хочу, чтобы ты отправился в аптеку «Золотая голова» и принес мазь, которую я там заказал. Экстракт гваякума. Индейцы в Америке лечат им чуть ли не все хвори, и, похоже, он работает. А если аптекарь опять примется расхваливать свой окаянный териак, скажи ему, чтобы засунул эту дрянь куда подальше. Ясно?

– Да, доктор, – проворчал Доннола.

– И принеси мазь в дом капитана.

– Да, доктор, – буркнул Доннола.

– Да что с тобой такое? Что не так? – нетерпеливо набросился на него Исаак. – Возлюбленной Ланцафама очень плохо, Доннола. Она серьезно больна. Понимаешь? Ее жизнь в моих руках, а я не знаю, что делать. Все врачи, с которыми я говорил, знай глупости болтают. Им известно не больше моего. Никто не знает, как лечить эту французскую болезнь, или как она там называется. Знаешь, от кого я услышал о гваякуме? Я пошел в порт и поговорил там с моряками. Понимаешь? Жизнь этой женщины зависит от того, правдивы ли слухи моряков, которые прибыли из Нового Света.

Он в ярости уставился на Доннолу. Сколько бы доктор ни говорил себе, мол, он делает все возможное, чтобы спасти проститутку, которую так любил Ланцафам, но в глубине его души росло чувство, что он не справится. Исаак пребывал в таком смятении, что не мог отделить мысли о Марианне от мыслей о Хаве. Ему казалось, что исцеление этой проститутки освободит его от чувства вины за то, что его жена умерла при родах. Спасая Марианну, он будто спасал Хаву.

– Ну? Чего тебе? Что ты от меня хочешь?! – грубо рявкнул он.

Доннола опустил глаза.

– Ничего, доктор.

– Хорошо, – отрезал Исаак, сворачивая на Руга-деи-Специали.

Дверь в квартиру капитана Ланцафама ему открыла немая служанка. Лицо у нее было мрачным.

Исаак протиснулся мимо нее в комнату. По гостиной нервно бегал туда-сюда капитан, пиная все, что попадалось ему на пути. На полу валялась пустая бутылка из-под ликера.

– Вовремя ты, доктор, – буркнул Ланцафам, заметив вошедшего.

– Что ж, теперь я тут, капитан, – спокойно ответил Исаак.

– Иди к ней, чего ты ждешь?! – прорычал капитан.

Исаак прошел в спальню. Марианна тяжело дышала. Ее лицо осунулось, точно с прошлого визита доктора прошел целый месяц, а не одна только ночь. Подойдя к лежанке, Исаак опустил больной ладонь на лоб. У нее был сильный жар.

Он налил немного ладана и чертова когтя в ложку и влил несчастной в рот, но женщина почти не могла глотать. Она распахнула глаза, пытаясь разглядеть, кто это.

– На всю ночь или на час? – спросила она.

– Я Исаак, Марианна. Доктор…

– Ты солдат?

– Она всю ночь несет эту чушь. – Ланцафам стоял в дверном проеме.

Исаак заметил, что капитан смущен. Наверное, все дело в том, что Марианна вела себя как шлюха, принимая за клиента любого, кто подходил к ней.

– Ланцафам? – Женщина рассмеялась. – Какое отвратительное имя! Я буду звать тебя капитаном. Не могу трахаться с тобой, если нужно называть тебя этим смехотворным имечком.

Исаак посмотрел на капитана. Глаза мужчины влажно поблескивали. Но, может быть, все дело в ликере.

– Вам нельзя столько пить.

– Ох, оставьте меня в покое! – Капитан махнул рукой и вышел из комнаты.

Исаак понимал, почему Ланцафам пьет. Вино ослабляло боль. Понял он теперь и то, почему бред Марианны настолько смутил капитана. Она вновь и вновь проживала их первую встречу, вспоминала все подробности этого события, изменившего жизнь обоих.

– На всю ночь или на час, мой милый капитан?

– На всю жизнь, – прошептал Исаак, следя за тем, чтобы Ланцафам его не услышал.

По телу проститутки прошла дрожь, взгляд прояснился. Она узнала Исаака.

– Доктор… Где Андре? – встревожилась женщина.

– Как вы себя чувствуете, Марианна?

Женщина дрожащей рукой вцепилась ему в запястье.

– Где Андре? – повторила она.

– Он здесь. Сейчас я приведу его. – Встав, Исаак прошел в гостиную. – Капитан, она зовет вас.

Ланцафам подошел не сразу. Вначале он приложился к бутылке и только потом подошел к двери в соседнюю комнату.

– Чего тебе? – грубо спросил он.

– Андре… – Марианна протянула к нему руку.

Капитан в нерешительности остановился на пороге.

– Ну же, подойди…

Он остановился у кровати.

– Садись.

Ланцафам повиновался.

Марианна провела ладонью по его лицу.

– Ты не побрился, как всегда. – Она устало рассмеялась. – Когда ты целуешь меня между ног, мне всегда щекотно.

Он молчал.

Взяв его ладонь, Марианна опустила ее себе на грудь.

– Не бойся, – сказала она.

Капитан натянуто кивнул.

– Чего мне бояться?

– Не бойся, – повторила женщина. Ее глаза блестели. – В бреду я видела нашу первую встречу, знаешь…

– Вот как? – сказал Ланцафам, словно не видел, как ее лихорадит.

– В бреду я спросила тебя, останешься ли ты со мной на час или на всю ночь… И ты сказал мне: «На всю жизнь».

Он ничего не ответил.

– Андре… Я умираю.

– Не говори глупости.

– Нет, я умираю.

– Худое споро не сорвешь скоро.

– Послушай, Андре…

Капитан сжал ее руку.

– Я хочу, чтобы ты позвал священника.

– Не думай сейчас о священнике.

– Хочу, чтобы ты позвал священника и сказал ему… – Марианна застонала от напряжения.

– Что?

– Сказал ему… чтобы он обвенчал нас…

На мгновение воцарилась тишина, затем Ланцафам вскочил.

– Ах ты грязная шлюха! Не пытайся меня на лопатки положить! – рявкнул он.

В дверном проеме появился Исаак.

– Что здесь происходит?

– Она строит из себя умирающую, чтобы вынудить меня жениться на ней! Хочет меня захомутать, вот что здесь происходит! – рычал капитан. – Шлюха бывшей не бывает! – Рванувшись к двери, он грубо оттолкнул Исаака в сторону и выбежал наружу. – С дороги! – накричал он на служанку. – Я буду в трактире. Зовите меня, только если она и правда умрет. – С этими словами он выбежал из квартиры, с оглушительным грохотом захлопнув за собой дверь.

Немая вошла в спальню. Ее глаза горели от гнева. Увидев, что Исаак вновь присел на край кровати, женщина остановилась.

– На всю ночь или на час, мой милый капитан? – пробормотала Марианна, вновь погружаясь в волны бреда.

– На всю жизнь, – прошептал Исаак.

Проститутка улыбнулась.

Вскоре она заснула.

Исаак очень волновался. Марианна бредила весь день, металась по кровати, и ни ладан, ни чертов коготь не сбивали жар. Укладывать же больную в ледяную ванную было нельзя – женщина слишком ослабела. Она не пережила бы такого.

Уже наступил вечер, а Ланцафам все не появлялся.

Исаак провел ночь в комнате рядом с Марианной. Женщина больше не приходила в себя. На рассвете она принялась кашлять. Приступ был настолько сильным, что она не могла дышать. Больная звала Ланцафама, сжимала руку Исаака. В какой-то момент по ее телу прошла судорога, а потом хватка ослабела и тело обмякло. Она была мертва.

В тот же миг дверь распахнулась и на пороге возник капитан Ланцафам. За его спиной стоял священник в грязноватой рясе. На плечах церковника Исаак увидел белые хлопья перхоти.

Услышав рыдания служанки, капитан побледнел и повернулся к Исааку. Тот покачал головой.

По лицу Ланцафама было видно, что он пьянствовал всю ночь в какой-то забегаловке и только на рассвете заставил себя принять решение.

Капитан повернулся к священнику, схватил его за грудки и втолкнул в комнату.

– Давай, соборуй ее, чего ждешь?

Немая в отчаянии всхлипнула. Звуки, срывавшиеся с ее губ, звучали пронзительно, точно рев осла.

– Неужели ты думала, что я женюсь на шлюхе? – напустился на нее капитан.

Пока священник бормотал молитву на латыни, Ланцафам ходил по комнате и методично крушил один предмет за другим. Лишь разгромив всю квартиру, он опустился на колени и в отчаянии уставился на Исаака.

– Что же мне теперь делать? – прошептал он.