Глава 21

Виктория разглядывала приятный холмистый пейзаж Котсуолда за окнами автомобиля. Констанс отправила «даймлер» на вокзал Сайренсестера, чтобы встретить их с Хопкинсом. Было еще довольно свежо, но солнечно. Дул сильный ветер, раскачивавший цветущие ветви боярышника. Деревья и кусты были словно укутаны нежной зеленой дымкой, среди полей и лужаек вилась река. Они только что пересекли каменный мост и теперь ехали по деревне, маленькие домики и коттеджи которой были построены из золотисто-желтого камня. Вдоль стен живописно вились усеянные бутонами кусты роз, клематис и дикий виноград.

Несмотря на то что приехали они затем, чтобы искать убийцу, Виктория радовалась предстоящему уикенду. Ей было просто радостно оттого, что она оказалась за сотню миль от семьи.

Хопкинс сумел продать меланхоличного спаниеля за гораздо более высокую цену, нежели надеялся. Поэтому Виктория смогла позволить себе не только, на ее взгляд, очень миленькое вечернее платье из темно-зеленого бархата и подходящие туфельки, но еще и новую юбку, шелковую блузку и длинный жакет из баттенбергского кружева.

Хопкинс, со своей стороны, был счастлив, что после покупок Виктории остались деньги и они смогли ехать в купе второго, а не третьего класса, поскольку жесткие вагоны он презирал так же сильно, как и общественный транспорт Лондона.

– Вот поместье сэра Френсиса. – Хопкинс, державший на коленях карту, указал на красное здание, показавшееся на холме между деревьями. Поскольку был уикенд, он был в свободном твидовом костюме, в котором Виктория видела его очень редко. – Самая старая часть дома была построена во времена королевы Елизаветы, – продолжал он.

Виктория заметила зубцы и эркеры. Когда «даймлер» повернул, поместье скрылось из виду.

Вскоре после этого они проехали мимо арки ворот, а затем по длинной подъездной аллее, вившейся меж лужаек, поросших дикими нарциссами, среди которых кое-где росли незабудки и анемоны. За холмом мелькнула речушка. Когда последние деревья остались позади, перед ними открылся вид на Айви-манор. Особняк из красного кирпича был построен в эпоху Тюдоров, с одним боковым крылом с большими французскими окнами эпохи Регентства, и другим, украшенным зубцами и башенками, которое можно было отнести к викторианской эпохе. Название поместью дал плющ, которым был увит весь фасад.

– Боже мой, теперь я понимаю, почему Констанс как-то сказала, что Айви-манор выглядит так, словно его собрал из всевозможных английских стилей какой-то богатый американец, – рассмеялась Виктория.

– Семейство Хогарт в минувшие века вело довольно активное строительство, – заметил Хопкинс. – Кстати, основал имение первый лорд Хогарт в 1538 году, – в его голосе послышались нотки уважения. Хогарты были старинным дворянским родом.

Развернувшись на усыпанной гравием площадке перед домом, «даймлер» наконец остановился. К автомобилю направились двое слуг, ожидавших у портала.

– Дядюшка Стивен, мы на месте, – воскликнула Виктория.

Хопкинс откашлялся.

– Действительно… Виктория…

В библиотеке, потолок которой был деревянным и темным, в стиле эпохи Тюдоров, однако сделанным во времена правления королевы Виктории, Хопкинс с некоторым неудовольствием окинул взглядом книжные полки, провел пальцем по одной из них, проверяя наличие пыли.

– Хопкинс, – шикнула на него Виктория, – не забывайте о том, что мы здесь гости. Не нужно проверять, как работает персонал.

– Должен признать, библиотека находится в безупречном состоянии. – Хопкинс оглянулся по сторонам в большой комнате, окна которой выходили на юго-запад и куда сейчас, в начале второй половины дня, попадало солнце. – Однако Дженкинс, дворецкий, вел себя довольно фривольно, а Джозеф, слуга, был одет не совсем подобающим образом.

Виктория в облике молодого человека ничего странного не обнаружила. «Наверняка у него узел на галстуке был завязан не идеально», – усмехнувшись, подумала она. Однако прежде чем она успела еще раз попросить Хопкинса вести себя как дядюшка, в библиотеку вошла Констанс. Обняв Викторию, она приветствовала дворецкого.

– Мой дядюшка, – представила его Виктория, привыкая к роли.

– Мистер Хопкинс, как я рада наконец-то познакомиться с вами, – Констанс решила подыграть Виктории. Конечно же, та предварительно посвятила подругу в детали плана. Дженкинс, дворецкий, с которым Хопкинс тоже был знаком, так как бывал в доме, принадлежавшем семейству Хогарт в Хемпстеде, тоже был в курсе. – Давайте пить чай здесь. Хотя я не люблю библиотеку, равно как и остальные места в доме, отсюда хотя бы открывается красивый вид.

Виктория только сейчас заметила, что через высокое окно видно парк, открывавшийся по ту сторону террасы и постепенно опускавшийся к небольшой реке. На большом газоне росли пышные кусты рододендронов и небольшие группы деревьев.

– В будущем году мы будем перестраивать дом внутри. Снаружи мало что можно сделать, для этого его пришлось бы совсем снести, – рассмеялась Констанс. – Я уже несколько раз говорила Луису, что если бы знала, каким ужасным вкусом обладали его предки, то ни за что не вышла бы за него замуж. Кстати, Луис просил извиниться за него. У него дела в Сайренсестере, он приедет только к ужину.

– Что ж, леди Хогарт, действительно можно сказать, что Айви-манор весьма живописен, – вежливо заметил Хопкинс.

– Я бы скорее сказала, причудлив, – покачала головой Констанс. – Очень надеюсь, что вы найдете здесь что-то, что поможет вам в деле. Хотя лично я считаю очень опасными поиски убийцы, особенно теперь, когда на его совести стало одной жертвой больше.

– А соседи согласились прийти на ужин? – поинтересовалась Виктория.

– Да, хотя я разослала приглашения совсем недавно. Одна из гостей, миссис Эллис, я вынуждена предупредить заранее, сущая драконица. Представляете, однажды она вполне серьезно спросила у меня, не течет ли в моих жилах кровь индейцев. Не то чтобы меня это могло смутить, но она явно намерена была меня обидеть. Когда после этого я спросила у нее, нет ли среди ее предков викингов, боюсь, она расценила это как комплимент, – улыбнулась Констанс. – Кстати, все слуги сэра Френсиса, за исключением садовников, в отпуске. Вряд ли вы сумеете что-то разузнать в его имении.

Слуга Джозеф, который вошел в библиотеку, катя перед собой столик с чаем, заставил Констанс умолкнуть. Он накрывал на стол под пристальным взглядом Хопкинса, в то время как Констанс и Виктория болтали о поездке из Лондона в Сайренсестер.

– Эми, одна из горничных, будет к твоим услугам, Виктория, – объявила Констанс. – Надеюсь, ты не возражаешь. А Джозеф будет помогать одеваться вам, мистер Хопкинс.

– Сэр, – Джозеф поклонился Хопкинсу. Виктории стало даже немного жаль молодого человека.

Чуть позже Хопкинс покинул Айви-манор с подзорной трубой на шее, одетый в короткие брюки и туристские ботинки, притворяясь орнитологом. Он решительно пересек парк, усаженный, не считая больших клумб с геометрическими узорами из герани и фиалок, вьющимися растениями, который уцелел в викторианскую эпоху. Через небольшую реку был переброшен красивый каменный мост. Поднявшись по холму, где из травы поднимали напоминающие гроздья головки дикие гиацинты, он дошел до калитки в стене парка, которую описывала ему леди Хогарт. За ней начинались пахотные земли – лужайки и поля, огороженные каменными стенами и изгородями.

На расстоянии примерно мили Хопкинс увидел красные стены и высокие крыши, возвышавшиеся среди деревьев, – там находилось поместье сэра Френсиса. По пути туда Хопкинс то и дело останавливался и подносил к глазам подзорную трубу. Проследил за полетом жаворонка в безоблачном небе, понаблюдал за крапивником, перепрыгнувшим с изгороди в борозду в поисках пищи.

Еще в свою бытность дворецким в крупных загородных имениях Хопкинс проводил свои немногие свободные часы, наблюдая за птицами. Он не претендовал на звание орнитолога, нет, ни в коем случае, однако у него были довольно солидные базовые знания. Он быстро пересек ложбинку между лужайками, где паслись коровы, и поднялся по довольно пологому холму. За кустами лещины и ежевики простиралось недавно вспаханное поле. На краю его отдыхал крестьянин. Он сидел на поваленном стволе дерева и ел паштет, а волы в упряжке тем временем лениво щипали траву.

– Чудесный день, не правда ли? – приветствовал его Хопкинс. – Просто идеальный для того, чтобы наблюдать за птицами. В этих краях еще не видели зеленую квакву?

– Насколько я знаю, пока нет, сэр. Но в Байбери, это примерно в двух милях отсюда, на прошлой неделе видели соловья-свистуна.

– Неужели?

Хопкинс обладал достаточными познаниями в орнитологии, чтобы понимать, что эта птица – большая редкость в Англии. Крестьянин, загорелый и довольно неуклюжий мужчина, тоже, судя по всему, интересовавшийся птицами, жестом пригласил Хопкинса присесть рядом с ним. Несколько минут они беседовали о мире птиц, а вокруг них в траве прыгала малиновка, то и дело поворачивая к ним маленькую головку, словно прислушиваясь к разговору.

– Вы здесь в гостях, сэр? – наконец спросил крестьянин.

– Да, приехал на выходные к лорду и леди Хогарт… а это там случайно не поместье сэра Френсиса Сандерленда, которого не так давно убили?

Хопкинс понизил голос, указывая на здание в стиле эпохи Тюдоров. Наконец-то он добрался до истинной темы разговора.

– Да, сэр, просто позор, что семейству Кэрфекс пришлось продать ему имение. Они здесь триста лет прожили.

– Действительно, очень жаль, – совершенно искренне согласился с крестьянином Хопкинс. – Надеюсь, сэр Френсис оказался достойным преемником?

– О мертвых нельзя говорить дурно, но я его не любил, – скривил обветренное лицо крестьянин. – И не только потому, что он заявлял, будто одно из моих полей должно принадлежать ему. Скользкий он был тип. Все вынюхивал да вынюхивал постоянно.

– Неужели? – притворно удивился Хопкинс.

Пока он размышлял, как можно расспросить крестьянина более подробно насчет сэра Френсиса, не устраивая прямого допроса, тот продолжил свой рассказ. По всей видимости, раздражение тлело в душе давно и он был рад возможности выговориться.

– Поле, которое пытался оспорить у меня сэр Френсис, находится вон там, – крестьянин махнул рукой в сторону небольшого леска, где на пурпурном буке начали раскрываться первые нежные почки. – Моя семья обрабатывает его вот уже двести лет, и Кэрфексы никогда на него не претендовали. Стоило сэру Френсису купить имение, как он стал говорить, что оно принадлежит ему, а я всего лишь арендатор. Слава богу, у меня был документ, подтверждавший, что моя семья приобрела его в законном порядке. Но таким типам, как этот Сандерленд, доверять нельзя. У них свои адвокаты имеются.

– К сожалению, это так, – сочувственно кивнул Хопкинс.

Крестьянин поерзал, устраиваясь на поваленном дереве поудобнее.

– Пару недель тому назад, ремонтируя изгородь на том самом поле, я заметил в лесочке человека, который показался мне каким-то странным. На вид городской человек, в клетчатых брюках и пальто. Высокий, темноволосый. Ходил взад-вперед между деревьями, словно ждал кого-то. Я подумал, что он землемер, которого сэр Френсис вызвал по поводу поля, и решил подобраться к нему поближе, – крестьянин покосился на своих быков, убедившись, что они продолжают мирно пастись. – Вскоре действительно появился Сандерленд, – продолжал он. – Они с тем человеком побеседовали некоторое время – может, с четверть часа. Я был слишком далеко, чтобы слышать, о чем они говорили. Хотел уже было вернуться, когда Сандерленд вынул что-то из кармана пальто и передал мужчине. Поклясться не могу, но я практически уверен в том, что это была пачка купюр. Сумки, какие носят обычно землемеры, у того человека с собой не было, я только тогда это и заметил. И подумал, не мог ли это быть какой-нибудь детектив. Как я уже говорил, этот сэр Френсис постоянно что-то вынюхивал. Пытался расспросить насчет меня моих соседей. Вероятно, чтобы придраться к моему полю. В любом случае, если бы с этим типом все было нормально, почему тогда сэр Френсис не принял его в своем доме?

– Действительно, звучит странно и даже настораживающе, – задумчиво произнес Хопкинс.

Дворецкий размышлял, не мог ли темноволосый мужчина из рассказа крестьянина быть тем самым детективом, который пытался навести справки в Бликлинг-холле.

Крестьянин наклонился, переставил жестяную банку с паштетом и термос в корзину.

– Самое забавное, что через пару недель я снова видел того типа. Опять в лесочке. Но я уже знал от кухарки сэра Френсиса, Сары, которая, кстати, тоже терпеть его не могла, что Сандерленда вообще нет здесь, что он сейчас в Лондоне. Мы с Сарой в школе вместе учились. Поэтому мне она рассказывает, – пояснил крестьянин.

– Может быть, кухарка ошиблась? Или сэр Френсис неожиданно приехал из Лондона? – предположил Хопкинс.

– Это было бы действительно очень неожиданно. Я встретил Сару в то утро в Сайренсестере, на рынке. Она сказала, что ужасно рада, что сэра Френсиса ждут только на выходные. Вот, а тут этот явился. Несколько дней спустя в газетах написали, что хозяина поместья застрелили перед собственным домом в Лондоне. Как уже говорил, я ни слезинки не проронил по нему.

«Может быть, незнакомец перепутал день или кто-то заманил его сюда под каким-то предлогом? – размышлял Хопкинс. – Но если и так, то зачем?»

Один из быков покачал массивной головой и заревел.

– Пора мне опять за работу, – крестьянин поднялся. – Приятно было побеседовать с вами, сэр. И, как я уже говорил вам, в Байбери видели соловья-свистуна.

Он описал Хопкинсу, как пройти туда, а затем вернулся к плугу, и быки неспешно тронулись с места, чтобы протянуть через все поле еще одну борозду.

Хопкинс с радостью отметил про себя, что путь к Байбери ведет в направлении того леса, где встречались сэр Френсис и загадочный незнакомец, таким образом, он мог пойти туда, не вызывая недоумения у собеседника. Дойдя до леса, дворецкий сверился с топографической картой. Широкая тропа вела к проселочной дороге, проходившей примерно в полумиле оттуда. До вокзала в Сайренсестере было около двух миль.

«Неплохое место для встречи с тем, кто приехал из Лондона, – подумал Хопкинс. – Он мог взять карету на вокзале, а может быть, у него был с собой велосипед и на нем-то он и приехал».

Согласно карте, от леса он мог пойти в обход и вернуться в Айви-манор коротким путем. Что и следовало сделать, поскольку, когда Хопкинс посмотрел на часы, оказалось, что уже довольно поздно, а ему еще следовало переодеться к ужину.

Чуть ниже леса находился заросший тростником пруд, в который впадал ручей. Из прибрежной травы выглянула лиса. Услышав шаги Хопкинса, она спряталась в ближайших кустах. Во рту у нее было что-то, что Хопкинс разглядеть не сумел. Возможно, жертвой хищницы стала какая-нибудь утка.

На миг Хопкинсу показалось, что он чувствует странный сладковатый запах, и он остановился, принюхиваясь, однако тут же подул ветер, дворецкий решил, что ошибся, и продолжил свой путь.

Пока Хопкинс гулял, Виктория направилась к имению сэра Френсиса. Она решила, что, даже несмотря на отсутствие слуг, осмотреться на месте не помешает. Ставни дома, выстроенного в стиле эпохи Тюдоров, были закрыты, однако створка кованых ворот парка открыта. Виктория вошла в них, а затем направилась к невысокой постройке с очень высокой трубой, где, как предположила девушка, находилась кухня. Как вскоре оказалось, она была с противоположной стороны, в полуподвале. Окна были скрыты за лавровыми кустами. Девушка постучала в дверь, однако никакой реакции, как она и предполагала, не последовало.

Виктория пошла дальше, в сторону парка. Откуда-то донесся стук молотка, однако за высокой оградой не обнаружилось никого. Шпалерные фруктовые деревья на солнечной стороне кирпичной стены уже цвели, а в защищенных стеклами теплицах росли салат и морковь. К огороду примыкал парк. Как и дом, он был выдержан в стиле эпохи Тюдоров. Тисы и буки были острижены в форме геометрических фигур. В изгородях время от времени встречались небольшие проходы, ведущие к маленьким потайным садикам и аллеям и даже к лабиринту из лавровых кустов. Судя по всему, парк был заложен семейством Кэрфекс, за ним ухаживали на протяжении веков. Но было в нем что-то загадочное, на взгляд Виктории, очень подходившее сэру Френсису.

Вишневая аллея с обратной стороны главного здания вела к огромному тису, остриженному в форме конуса. Виктория прошла мимо дерева и чуть дальше, по небольшому холму до стены парка. Она надеялась, что, выбравшись на более высокое место, найдет садовника, но никого не увидела. Внезапно девушка обнаружила, что в тисе вырезано отверстие. Заинтересованная, она вернулась обратно к дереву и, наклонившись, прошла под свисавшие арками ветки. Виктория оказалась в своего рода беседке, в центре которой рос ствол. Пол был выложен досками, на нем стояли простой садовый стул и деревянный стол. Через отверстие были видны холм и стена сада, заросшая плющом. «Как странно, – подумала девушка, – что тис вырезан не так, чтобы в отверстие было видно дом и парк».

– Я могу вам чем-нибудь помочь, мисс?

Виктория вздрогнула. Между ветками стоял молодой человек в одежде садовника, с круглым добродушным лицом.

– Извините, – принялась сочинять она, – я в гостях у лорда и леди Хогарт, пошла гулять и заблудилась. Я подумала, что смогу спросить у кого-нибудь дорогу, потому и зашла в парк.

– О, вы легко найдете дорогу обратно. Я расскажу вам, как пройти.

Виктория выбралась обратно на газон через отверстие.

– Ничего похожего на этот тис я никогда не видела, – сказала она, указывая на дерево. – Но почему отверстие расположено не так, чтобы из него открывался красивый вид?

– Я тоже задавался этим вопросом. – Молодой человек усмехнулся и пожал плечами. – Говорят, так вырезать дерево приказал кто-то из Кэрфексов, он любил уединение. Последний владелец, сэр Френсис Сандерленд, – вы, наверное слышали, что он был убит…

– Да, – кивнула Виктория.

– …довольно часто уединялся здесь. Даже зимой.

«Может быть, здесь он размышлял над своими подлыми планами», – с горечью подумала Виктория.

– Уолтер, где ты ходишь? – раздался громкий нетерпеливый голос. – Давай наконец обрезать деревья.

– Мой начальник, – извиняющимся тоном пояснил молодой садовник, а затем крикнул: – Иду! – Поспешно описав Виктории дорогу, он бросился прочь.

«Не слишком удачная вылазка в поместье сэра Френсиса», – расстроенно думала Виктория, возвращаясь обратно. Девушка надеялась, что Хопкинсу удалось разузнать больше.