Глава 16

– Обе эти леди действительно довольно сильно напоминают мою кузину Изабель, – прошептала Виктория, обращаясь к Констанс. – Они явно пришли только потому, что хотят сделать вид, будто занимаются благотворительной деятельностью и преисполнены любви к ближнему. – Она, пытаясь скрыть улыбку, украдкой взглянула на двух женщин у другого стола за большой эмалированной кастрюлей с супом. Обеим – и леди Флоренс, и леди Шарлотте – было за тридцать, и обе они были довольно привлекательны. Волосы искусно подобраны, на лбу уложены короткие локоны. Как же сильно контрастировали с прической подчеркнуто простые черные платья! То, как держали себя женщины, говорило о том, что им неловко. – Изабель наверняка вела бы себя так же напряженно и морщила нос. Готова поспорить, что юбки и блузки они позаимствовали у своих горничных.

– Боюсь, ты не ошибаешься, – вздохнула Констанс. Сама она была одета в практичную серую юбку и блузку с небольшим количеством кружева. Но Виктория знала, что подруга оделась так не потому, что боялась испачкаться, а потому, что не хотела срамить женщин, приходивших за тарелкой супа. – К сожалению, мы не можем отказаться от пожертвований леди Флоренс и леди Шарлотты, – приглушенно продолжала Констанс. – В противном случае я сказала бы им, что вполне могу обойтись без их помощи. Такие люди заставляют меня с благодарностью вспоминать о французской революции.

– Да, они даже заставляют надеяться на всемирную коммунистическо-анархистскую революцию. – Виктория не договорила, так как Альфред, коренастый ирландец, притащил еще одну кастрюлю супа и поставил ее перед Викторией и Констанс. Раньше он был боксером, о чем явно свидетельствовал приплюснутый искривленный нос.

– Макароны и баранина, – услышала слова одной леди Виктория. – Картофель и капуста прекрасно подошли бы. Женщины и дети и так наелись бы.

Зал, в котором происходила раздача пищи для бедных женщин и детей, был просторным и пустым. Длинные деревянные столы и лавки были потрепанными, но чистыми. То же самое касалось керамической посуды и жестяных столовых приборов. В открытую дверь Виктория видела соседнюю комнату. Там на стене висела большая грифельная доска, молодая учительница писала на ней мелом отдельные буквы и слова. Два раза в неделю у женщин и детей постарше была возможность не только бесплатно поесть, но и научиться читать и писать. Этот проект особенно нравился Констанс. Одно дело – наполнить голодные желудки, но в долгосрочной перспективе улучшить судьбу бедных и часто недоедающих женщин и детей можно было только с помощью образования.

Виктории показалось, что прошло уже намного больше трех часов с тех пор, как она попрощалась с Рэндольфом на Глосестер-сквер. Несмотря на то что Ист-Энд находился на расстоянии всего нескольких миль, это был совершенно другой мир. По пути к залу, расположенному на Уайтчепел-хай-стрит, который арендовала организация Констанс, она увидела мужчину, поднимавшему с земли остатки еды и запихивавшему их себе в рот. На обочине дороги сидели рахитичные дети с пустыми глазами. Было еще светло, но Виктории встретилось множество пьяных, на углу улицы ждала клиента проститутка, а на голой земле рядом с ней лежал почти раздетый младенец. А ведь это была еще далеко не самая худшая часть Ист-Энда, иначе Виктория даже не сунулась бы туда на своем велосипеде.

Затем Альфред открыл дверь, и в зал потянулась вереница женщин и детей. Виктория и Констанс наливали суп взрослым и детям постарше, овсяную кашу – детям помладше и младенцам.

– Лиа, ты нашла работу у портнихи, для которой я писала тебе рекомендацию? – спросила Констанс у невысокой светловолосой женщины с курносым носом, одетой в штопаное пальто.

– Да, мадам, нашла. Спасибо, что вступились за меня, – ответила Лиа и улыбнулась Констанс, продемонстрировав отсутствие некоторых зубов.

Очередь двигалась, и Виктория обнаружила, что Констанс знает многих женщин. Она спрашивала, работают ли они еще или нашли новую работу, поправились ли их болевшие дети. У худой женщины, бледное лицо которой было изуродовано синяком, она совершенно откровенно спросила, не муж ли снова побил ее. Казалось, женщины доверяют Констанс, поскольку охотно рассказывают о себе.

Виктории потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к запаху немытых тел. Но девушка была тронута тем, что многие женщины еще не растеряли остатки гордости. На потрепанных и неоднократно штопанных платьях она то и дело замечала тесемку или ленту – так женщины пытались придать своему наряду некоторую респектабельность.

«А я тут мечтаю о платье для верховой езды», – подавленно думала она.

Примерно через полчаса очередь поредела. Перед столом Виктории и Констанс стояло еще с полдюжины женщин и детей. У стола леди Флоренс и леди Шарлотты не было никого. К ним люди шли без особого восторга. Виктория как раз положила на тарелку овсяной каши для малыша, оравшего во все горло, от которого воняло грязными пеленками, когда ее внимание привлекла высокая рыжеволосая женщина. Ей было около тридцати лет, ее волнистые волосы были еще более рыжими, чем у Виктории. Если бы правую щеку не изуродовал ожог, она была бы настоящей красавицей со своими правильными чертами лица, высокими скулами и ярко-голубыми глазами. Осанка у нее была поистине королевская, но тем не менее было понятно, что она проститутка. Губы и щеки были ярко накрашены, а из-под пальто выглядывало платье с глубоким вырезом.

Проститутка быстро огляделась по сторонам, затем решила не стоять в очереди, а направилась к столу леди Флоренс и леди Шарлотты. Обе отпрянули от нее.

– У нас респектабельная организация, – возмущенно прошипела леди Флоренс. – Мы не занимаемся благотворительностью для падших женщин.

– Не важничай ты так. Мне здесь всегда еду давали. – И проститутка, преисполнившись решимости, уперла руки в бока и смерила обеих леди презрительным взглядом. Голос у нее был низкий и хриплый, говорила она с сильным ирландским акцентом. – Вы мне случаем не завидуете? Готова спорить, вы ни одного мужчину толком удовлетворить не в состоянии.

– Что вы себе позволяете? – возмущенно воскликнула леди Шарлотта, а леди Флоренс истерично крикнула: – Альфред, вышвырните эту бесстыжую бабу за дверь!

Альфред вопросительно взглянул на Констанс.

Та тоже наблюдала за этой сценой и покачала головой.

– Что это значит? Мы никому не отказываем, – сердито произнесла она.

– Я позабочусь об этом. – Виктория вручила матери крикливого младенца тарелку с овсяной кашей, а затем подбежала к рыжеволосой и взяла за ее за руку. – Пойдемте со мной, пожалуйста, – приветливо пригласила она, – я сейчас принесу вам тарелку супа.

Женщина, не сопротивляясь, направилась вместе с ней к одному из столов и села на скамью. Виктория вскоре вернулась с полной тарелкой, и женщина с любопытством взглянула на нее.

– А я тебя знаю, – наконец произнесла она. – Я видела тебя на демонстрации под парламентом и на собрании, когда говорила Эммелин Панкхёрст.

– Вы… принимаете активное участие в движении суфражисток? – растерялась Виктория. Увидев, что Констанс справляется одна, она села за стол вместе с женщиной.

– А ты бы никогда и не подумала, да? – Та насмешливо подняла брови, поднеся ко рту ложку супа. – Но почему бы мне и не выступать за избирательное право для женщин – только потому, что я шлюха?

– Конечно, извините, – произнесла Виктория.

– Тот жирный тип у парламента здорово тебя отделал. Отдал он тебя полиции? Я сама едва избежала ареста.

– Меня спас один журналист.

– Возвращаясь к твоему вопросу, сказать, что я принимаю активное участие в движении суфражисток, было бы слишком смело. Не говоря уже о том, что большинство суфражисток так же не хотят иметь со мной дела, как и вон те двое, – и проститутка бросила презрительный взгляд в сторону обеих леди. – Но я время от времени хожу на демонстрации и собрания. Я за то, чтобы женщины получили избирательное право, могли писать законы и сами распоряжаться своей жизнью. Я видела слишком много плохих парней, чтобы оставить власть им одним. – Она съела еще несколько ложек супа, а затем продолжила: – Вообще-то я пришла вовсе не ради еды, а потому, что здесь есть книги и можно почитать. Иногда учителя очень милы и дают мне их с собой. Но если можно получить что-то бесплатно… – Женщина усмехнулась. Опустошив тарелку, она отодвинула ее. – Кстати, этим я обязана одному парню, – и она указала на шрам от ожога, изуродовавший ее лицо. – Что ж, потом я ему отплатила. Больше он женщин не обижал. – Глаза ее сузились, и Виктория ни капли не усомнилась в том, что мужчина действительно пожалел о своем поступке. Рыжеволосая женщина снова внимательно посмотрела на нее, а затем улыбнулась. – Кстати, меня зовут Кейтлин.

– Виктория, – улыбнулась ей в ответ Виктория.

– Что, неужели Виктория Бредон?

– Да, – удивленно отозвалась Виктория. – А откуда ты знаешь мою фамилию?

По залу принялись носиться несколько детей, а матери пытались утихомирить их, громко ругая, шлепая и отвешивая пощечины.

– Один из прилипал Скотленд-Ярда допрашивал меня насчет убийства сэра Френсиса, – произнесла Кейтлин, когда в зале снова стало тихо. – Такой толстый отвратительный тип, наполовину лысый, с рыжевато-каштановыми волосами.

– Инспектор Эрмитейдж?

– Да, точно, так его и звали, – кивнула Кейтлин. – Эрмитейдж говорил с другим прилипалой о том, что некую Викторию Бредон, дочь судебного медика и внучку герцога, тоже допрашивали насчет убийства. Я запомнила фамилию Бредон из-за твоего отца. Он как-то уберег от виселицы одного ирландского матроса, которого я знавала. Полиция повесила на него убийство ростовщика, но твой отец доказал, что того убил родственник. А поскольку ты тоже водишься с суфражистками, то я и подумала, что Виктория Бредон – это, наверное, ты и есть. – И она пожала плечами.

– Значит, Скотленд-Ярд допрашивал тебя по поводу убийства из-за твоей связи с суфражистками? – заинтересовалась Виктория.

– Суфражистка, ирландка, проститутка… – Кейтлин махнула рукой. – Все это кажется полиции подозрительным. Хотя этот сэр Френсис был той еще крысой. Мне его не жаль.

– Ты лично встречалась с ним?

– Не-е-е, но слышала довольно. Не только то, что он устраивал охоту на суфражисток. Он бывал даже в Ист-Энде. Будто бы ради того, чтобы позакрывать бордели и положить конец аморальному образу жизни. Но на самом деле он вынюхивал.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Виктория.

– Дружу с одной малышкой, которой пришлось ему служить. Орла работает в борделе для благородных. Она рассказывала мне, что сэр Френсис регулярно встречался с хозяйкой. Может быть, когда-то та и была красоткой, но сейчас ей за шестьдесят, и она жирная. – Кейтлин усмехнулась. – Сэра Френсиса привела к ней уж точно не жажда плоти. Он явно хотел получить от нее информацию о клиентах.

– Ты рассказала об этом в Скотленд-Ярде?

– Что сэр Френсис водился с молодой проституткой и получал информацию от бордель-маман? – Кейтлин расхохоталась. – Да они бы ни единому моему слову не поверили.

– А я бы с удовольствием поговорила с той женщиной. Ты не могла бы познакомить меня с ней?

– И зачем это нужно? – поинтересовалась Кейтлин.

– В отличие от Скотленд-Ярда, я верю, что сэр Френсис шантажировал людей и был убит одной из своих жертв. Я хочу раскрыть его убийство.

– Такая изысканная леди, как ты, собирается поймать убийцу? – Кейтлин снова расхохоталась. – Скотленд-Ярд от страха наделает в штанишки.

Виктория почувствовала, что краснеет. Она вполне понимала, что Кейтлин ее затея кажется абсурдной.

– Как ты знаешь, мой отец был судебно-медицинским экспертом… – начала она.

– И все равно я считаю, что ты рехнулась. – Кейтлин поднялась. Виктория преградила ей дорогу, пытаясь подыскать слова, чтобы убедить молодую женщину. Кейтлин медленно покачала головой. – Ты же ничего не знаешь, – прошипела она. – Что ты будешь делать, если на тебя в Ист-Энде вдруг нападет парень? – в руке ее блеснул нож, и она стала приближаться к Виктории.

Виктория инстинктивно отпрянула, сделала шаг в сторону и схватила Кейтлин за руку. Заставив потерять равновесие, она повалила ее на пол, нож выскользнул из ее рук. Женщины и дети испуганно закричали. Краем глаза Виктория увидела, что к ним бегут Констанс и Альфред. Виктория пинком отправила нож подальше. Кейтлин смотрела во все глаза и потирала руку.

– Виктория, ты не ранена? – Перепуганная Констанс обняла девушку.

– Выметайся отсюда немедленно! – Альфред поставил Кейтлин на ноги.

Виктория не обращала внимания на помощников. Глубоко вздохнув, она только теперь поняла, что произошло.

– Теперь ты веришь, что я могу постоять за себя? – спросила она у Кейтлин.

На лице той вдруг мелькнула улыбка.

– Ладно, я поняла, – отозвалась женщина, – ты можешь за себя постоять. Если хочешь, можем сразу же пойти к Орле. Сейчас дел у нее немного.

Бордель для благородных, в котором работала Орла, находился минутах в двадцати ходьбы от зала, где раздавали бесплатные обеды женщинам и детям. По обе стороны улицы тянулись покрытые сажей двух-и трехэтажные дома. В некоторых окнах стекол не было. Кое-где между деревьями были натянуты веревки, на которых сушились штопаные простыни и потрепанное дырявое белье. Несмотря на то что день был солнечный, свет казался Виктории приглушенным. Скорее всего, это было связано с дымом, который доносил ветер от фабрик с другого берега Темзы. Он раздражал легкие. Девушка задумалась, каким же становится здесь воздух во время тумана.

Кейтлин двигалась так, словно вся улица принадлежала ей. Две проститутки, которые встретились им по дороге, смерили Викторию наглыми взглядами, однако, заметив Кейтлин, не сказав ни слова, обошли их по широкой дуге. Виктория предположила, что ее спутницу хорошо знают и уважают в Ист-Энде.

– А давно ты живешь в Лондоне? – с любопытством поинтересовалась она у Кейтлин.

Виктории уже доводилось фотографировать на фабриках и в бедных кварталах, но Ист-Энд и условия жизни в нем проституток были ей не знакомы. Девушка испытывала на этот счет определенное восхищение, к которому примешивались сочувствие и презрение.

– Мне было десять, когда мать привезла в Лондон меня и мою младшую сестру Бекки. – Кейтлин обошла подозрительного вида помои. – Когда умер отец, моя мать решила, что не сможет больше оплачивать аренду нашей фермы под Голуэем. Единственная работа, которую она сумела найти в Лондоне, была на спичечной фабрике. Через три года она заболела от фосфора. Продержалась еще два года, а потом умерла.

– Мне очень жаль, – негромко произнесла Виктория, снова подумав, какой защищенной все же была ее жизнь до сих пор.

Она знала, насколько фосфор вреден для здоровья. Несколько лет тому назад работницы одной из фабрик устроили по этому поводу забастовку. Но прошло еще много времени, прежде чем условия труда серьезно улучшились.

– Чтобы поддержать мать и Бекки, я вкалывала в ткацком цеху, – продолжала рассказывать Кейтлин. – Вскоре после смерти матери мою сестру переехала карета, и она тоже умерла. Тогда я решила зарабатывать на жизнь проституцией. Это приносит гораздо больший доход, – в голосе ее слышалось полнейшее равнодушие.

На миг Виктория увидела над крышами башни лондонского Тауэра. Он тоже находился совсем в другом мире.

– Орла тоже ирландка, верно? – предположила девушка. – Кажется, у нее ирландское имя…

– Да, она оказалась здесь два года назад. Потеряла обоих родителей. Торговец девушками оплатил ей проезд на судне для эмигрантов и пообещал работу горничной в одном богатом доме. Бедная доверчивая овечка… Ей было двенадцать лет, и она была красива как ангел. В порту на нее обратила внимание Молли, которая выкупила ее у торговца девушками.

– Молли – это хозяйка борделя?

– Да, – Кейтлин кивнула, – хотя Орле – я не люблю говорить это – могло повезти еще меньше. Пока они хорошо работают, Молли обращается со своими девушками хорошо. Старается, чтобы они хорошо питались. Дело в том, что ее клиентам хочется держать в руках круглые и мягкие тела, а не какие-то доски и палки. Платья у девушек Молли тоже из лучших. Она знает, что должна делать для клиентов.

Они прошли мимо повозки с лотком, где продавалась требуха – другого мяса люди в таком квартале, как этот, просто не могли себе позволить. Из-за исходившей от нее вони Виктория невольно стала дышать ртом.

– Но Орла – девушка очень нежная. – Кейтлин покачала головой и вздохнула. – Однажды я нашла ее, всю в слезах, на ступеньках церкви Святой Анны на Андервуд-роуд. Она чувствовала себя грешницей и не могла набраться смелости войти в церковь. Я немного взяла ее под свою опеку, – голос ее на миг стал совсем мягким, и Виктория задумалась, не тоскует ли Кейтлин по умершей младшей сестре.

– Мы уже почти на месте, – произнесла Кейтлин снова своим обычным наглым тоном. – Снаружи дом совсем обшарпанный. Никогда не догадаешься, как изысканно обставлено все внутри. Если наткнемся на Молли, придется что-то придумать. Но после обеда она обычно спит.

Они прошли еще немного по улице, а затем Кейтлин вдруг остановилась и выругалась.

– Что стряслось? – удивленно переспросила Виктория, но тут же увидела перед входом в трехэтажное, покрытое сажей здание полицейских. Вскоре в дверях показался инспектор Эрмитейдж.

– Уходим отсюда! – Кейтлин схватила Викторию за руку и потащила в боковую улочку, где втолкнула в паб. Оглядевшись, Виктория обнаружила, что находится в мрачной комнате с низким потолком; в воздухе висел запах пота и прогорклого пива. За грязными столами и за стойкой сидело несколько мужчин. Большинство из них имели весьма запущенный вид.

– Подружку привела? – стоявший за стойкой худощавый парень улыбнулся Кейлин, обнажив ряд желтых зубов, в котором зияли прорехи, а затем кивнул в сторону Виктории. – Она будет работать с тобой? Я бы взял ее.

– Заткнись, Берт! – накинулась на него Кейтлин. – Чего прилипалы забыли в борделе Молли? Там устроили облаву?

– Молли наверняка обрадовалась бы, если бы ей довелось еще раз пережить облаву, – и трактирщик рассмеялся противным блеющим смехом. – Дело в том, что она мертва-мертвехонька.

Виктория и Кейтлин переглянулись.

– Да ты шутишь, – выдохнула Кейтлин.

– Не-е, не поверишь, но Берт решил в кои-то веки сказать правду, – вмешался один из сидевших за стойкой мужчин. – Молли действительно мертва. Кто-то разделался с ней. Я слышал от тамошнего слуги. Одна из девочек нашла ее в комнате с перерезанным горлом.

«И опять был убит человек, общавшийся с сэром Френсисом», – промелькнуло в голове у Виктории.

– Ты можешь вывести меня отсюда так, чтобы я не попалась на глаза полиции? – прошептала она, обращаясь к Кейтлин. Даже подумать страшно, что сделают дедушка и бабушка, если инспектор Эрмитейдж обнаружит ее в подозрительной забегаловке в Ист-Энде.

– Да, идем, – кивнула ее спутница. – Думаю, ты ничего не будешь иметь против, если мы воспользуемся задним ходом, – обернулась она к Берту. Она не спрашивала, она утверждала.

– Хе, я бы с удовольствием воспользовался твоим задним входом, – пророкотал один из мужчин. Кейтлин не обратила на него ни малейшего внимания. Она вытащила Викторию через дверь рядом со стойкой в узкий задний двор, где стояло множество ящиков, бочонков и множество хлама. – Давай перелезем вон там через стену, – сказала она и указала на стопку ящиков.

«Как хорошо, что я не ношу корсет», – подумала Виктория, подобрала юбки и перебросила ногу через стену.

Войдя в квартиру рядом с Грин-парком – Кейтлин провела ее по неприметным улочкам до самой Минт-стрит, где Виктория села в пролетку, – девушка почувствовала запах кофе. У плиты в кухне стоял Хопкинс и жарил на сковороде кофейные зерна. Его вид утешил Викторию. Убийство Молли, хотя она и не знала ту женщину, расстроило ее.

– Мисс Виктория, вы так бледны. Что-то случилось? – Хопкинс помог ей снять пальто и придвинул стул, помогая сесть.

– Да, кое-что случилось… – Пока дворецкий заваривал чай, Виктория рассказала об убийстве хозяйки борделя и о том, что та снабжала сэра Френсиса информацией о своих клиентах. – Я уверена, что человек, на совести которого убийства миссис Оливер и сэра Френсиса, убил и Молли, – заключила она. – Эти трое, по всей видимости, знали что-то такое, что представляло опасность для него. Мне интересно только, почему он не убил ее раньше. Он ведь должен был опасаться, что после двух убийств Молли обратится в полицию.

– Не обязательно, – покачал головой Хопкинс. – Ведь Скотленд-Ярд подготовил версию, что сэр Френсис стал жертвой политического заговора. И, вероятно, эта Молли не видела в газетах фотографию мисс Уилкокс.

– Мисс Уилкокс? Вы говорите не о миссис Оливер? – удивленно переспросила Виктория, обхватив руками чашку.

– Это другая история, которую я сейчас расскажу вам. – Хопкинс подошел к плите, встряхнул сковороду, добавил несколько крошек масла, а затем вернулся к Виктории за стол. – На станции «Ватерлоо» я купил экстренный выпуск, в котором сообщалось о насильственной смерти известной во всем городе хозяйки борделя. В нем наверняка шла речь о Молли. Скотленд-Ярд полагает, что ее убил клиент или вор. Об инспекторе Эрмитейдже в статье не сказано ни слова.

– То есть Скотленд-Ярд по-прежнему намерен скрывать истинные мотивы убийства сэра Френсиса, – задумчиво произнесла Виктория.

– Боюсь, так и есть. – Взглянув на Хопкинса, нельзя было сказать, что он проехал на поезде несколько часов. Наоборот, у него появился этот взгляд охотничьей собаки, который был присущ ему во время их совместных расследований. – Я наведу справки насчет того, кто проводил вскрытие Молли. Возможно, таким образом, мы сумеем получить другую важную информацию.

– Что же вы выяснили во время путешествия, Хопкинс? – поинтересовалась Виктория. – Я же вижу, вам есть что рассказать.

– Действительно, есть… – и Хопкинс поведал о том, что узнал от миссис Коллинз и миссис Пергентер. – Таким образом, теперь мы знаем, что о мисс Уилкокс расспрашивал пронырливый частный детектив. Кроме того, мы совершенно точно знаем: она почувствовала, что должна взять вымышленную фамилию и спрятаться. Полагаю, она была знакома с Молли. Хотя сейчас я не совсем понимаю, какое отношение имела гувернантка из благородного дома к хозяйке борделя из Ист-Энда.

– Возможно, мисс Уилкокс знают Кейтлин или Орла, – с надеждой в голосе произнесла Виктория. – Я просила Кейтлин прийти с девушкой сюда при первой же возможности.

– Я на всякий случай разожгу огонь в библиотеке.

– Хорошо. И, Хопкинс… Хотя в бюджете у нас сейчас негусто, я включу отопление и нагреватель в ванной. – Виктория поднялась. – Мне нужно принять ванну и вымыть голову, чтобы избавиться от ужасного ист-эндского запаха.

– В таком случае, мисс Виктория, сначала я займусь ванной, а затем камином в библиотеке, – спокойным голосом заявил Хопкинс и направился к двери.

Виктория и Хопкинс как раз поужинали, когда около девяти часов вечера в дверь позвонили. Дворецкий отправился открывать и вскоре вернулся с известием, что обе дамы, которых ожидала Виктория, прибыли и он проводил их в библиотеку. Слово «дамы» он произнес без малейшей иронии.

– Мистер Джарвис проводил их наверх, – добавил Хопкинс. – По всей видимости, он не знал, что думать на их счет. Поднявшись, он предал мне письмо, которое пришло для вас после полудня. Его получил Джоуи и, к сожалению, забыл отдать.

– О, благодарю.

Виктория сразу же узнала почерк Рэндольфа и поспешно положила письмо в карман юбки. Она прочтет его позже. В библиотеке Кейтлин и молодая белокурая женщина устроились на кожаном диване. На столике рядом с ними горела керосиновая лампа, огонь в камине давал дополнительный свет.

Виктория понимала недовольство мистера Джарвиса. Кейтлин весьма предусмотрительно смысла с губ и щек макияж, однако по ней было видно, что квартал рядом с Грин-парком ей чужой. Она рассматривала ряды книг в шкафах до потолка, большой глобус на столе в углу комнаты и картины на стенах, но они не произвели на нее впечатления. А вот ее спутница озиралась по сторонам с удивлением. Виктория решила, что ей лет пятнадцать. Она была невысокой и хрупкой, с нежным красивым личиком и большими карими глазами, составлявшими очаровательный контраст с ее светлыми волосами. Виктория сочла, что она действительно похожа на ангела.

– Виктория, это Орла, – произнесла Кейтлин. – Мы бы и раньше пришли, но Скотленд-Ярд допрашивал ее и других девушек и отпустил только около часа назад.

– Могу ли я предложить дамам что-нибудь выпить? – вежливо поинтересовался Хопкинс.

– А чего у вас есть-то, а? – усмехнулась ему в ответ Кейтлин.

– Чай, кофе, вино, лимонад, виски, бренди…

Кейтлин выбрала бренди, а Виктория и Орла остановились на кофе.

– Мы с Хопкинсом вместе расследуем убийства, – пояснила Кейтлин Виктория. – Поэтому предлагаю подождать с разговором об убийстве Молли до тех пор, пока он не вернется.

– Дворецкий, пытающийся расследовать убийство… Ушам своим не верю… – Кейтлин покачала головой, словно жалея, что решила привести сюда Орлу.

– Сегодня днем ты упоминала о том ирландском матросе, которого обвинили в убийстве кредитора. Хопкинс помогал моему отцу доказать его невиновность.

– Серьезно? – Услышанное произвело впечатление на Кейтлин.

Орла робко указала на лампочку в светильнике на потолке.

– Это электрический свет? – спросила она. У нее был негромкий приятный голос, очень гармонировавший с ее мягким обликом. Ирландский акцент проявлялся не так сильно, как у Кейтлин.

– Э… да, в квартире есть электричество. Но мы – я имею в виду нас с Хопкинсом – почти им не пользуемся, – смущенно произнесла Виктория.

Вскоре в библиотеку вернулся Хопкинс. Протянул Кейтлин бренди в нагретом стакане, налил кофе Орле и Виктории, затем уселся в кресло, чувствуя себя явно не в своей тарелке. Обычно дворецкий стоя прислуживал гостям.

– Так когда же было обнаружено тело Молли? – начала разговор Виктория.

– Примерно около полудня… – Кейтлин отпила бренди и сразу же уважительно причмокнула.

– Значит, ее убили в первой половине дня?

– Об этом никто не говорил. Это могло случиться и минувшей ночью. Объясни ей, – и Кейтлин ободряюще кивнула Орле.

– Молли ложится… то есть, я хотела сказать, она всегда ложилась спать уже ближе к утру. Подсчитывала выручку, когда уходили клиенты. Обычно спала до обеда. И не хотела, чтобы ее беспокоили раньше. Ирис, одна из девочек, хотела отнести Молли завтрак, потому что она все не спускалась. И нашла ее в постели мертвой. – Орла закусила губу.

– Но я все еще не понимаю, почему ты считаешь, что Молли могли убить еще ночью. – Виктория вопросительно взглянула на Кейтлин.

– Около четырех она обычно делала обход, – пояснила Орла.

– Значит, ее убили после этого, – кивнула Виктория. – Верно ли, как говорил хозяин того трактира, что ей перерезали горло?

– Да, когда Ирис с воплями принялась носиться по дому, мы сначала не могли добиться от нее, что случилось. Ясно было лишь, что что-то ужасное. Когда мы вошли в спальню Молли, там все было в крови, а в шее Молли зияла глубокая рана. – Орла поежилась, и Кейтлин обняла ее за плечи, чтобы успокоить. – Потом прибежал слуга, – запинаясь, продолжала рассказывать девушка. – Он сообщил в полицию.

– Мисс Виктория рассказала мне, что Молли передавала информацию сэру Френсису, – произнес Хопкинс. – Вы можете рассказать немного подробнее?

– Обычно сэр Френсис приходил раз в месяц, и прежде чем брал меня, он на некоторое время исчезал в комнате Молли. – Орла уставилась на стол. – Один раз я случайно услышала, что они разговаривают. Хотя не разобрала, о чем именно. Молли боялась его, и это чувствовалось.

– Молли была не тем человеком, которого легко запугать, – Кейтлин скривила губы в насмешливой и в то же время одобрительной улыбке. – Она была очень дерзкой женщиной и в юности могла наброситься с ножом на конкуренток.

– Орла, ты знаешь, какую информацию передавала Молли сэру Френсису? – Виктория склонилась к ней.

– Она всегда говорила нам поддерживать разговоры с клиентами и осторожно выспрашивать их. Есть ли у них любовница, помимо жены, есть ли долги. Такого рода вещи. Если приходил кто-то из тех, кто работал в парламенте или министерстве, она хотела знать, нет ли там каких-либо интриг или сложностей. От других девушек я слышала, что Молли расспрашивала о таких вещах перед приходом сэра Френсиса. А еще она всегда хотела знать, выказывали ли мужчины особые желания…

– Особые желания?

– Плетка, игры со связыванием и тому подобные вещи, – Кейтлин ответила на вопрос Виктории совершенно откровенно.

– Ах, д-да, – пролепетала Виктория, подумав про себя, что иногда все же бывает очень наивна.

– Хоть и грех говорить такое, но я рада, что сэр Френсис мертв, – вдруг всхлипнула Орла. Кейтлин снова обняла ее за плечи.

– Сэр Френсис причинял тебе боль? – негромко поинтересовалась Виктория, когда Орла немного успокоилась.

– Он никогда не бил меня, – прошептала Орла, потупившись.

– Кажется, я забыл выключить газ. – Хопкинс встал и вышел из библиотеки.

– Сказать ей? – мягко поинтересовалась Кейтлин, когда за ним закрылась дверь.

Орла молча кивнула.

– Орла рассказывала мне, что сэр Френсис привязывал ее к кровати. И когда занимался с ней этим, душил ее. Недолго, опасности для жизни не было, но он наслаждался ее страхом и паникой. Она была привязана, и у нее совершенно не было возможности защититься.

На лице Кейтлин читалось презрение, и Виктория почувствовала, как в душе снова нарастают ненависть и отвращение. Да, она вполне представляла себе, как наслаждался сэр Френсис беспомощностью Орлы, своей абсолютной властью над ней. «Это так похоже на него, – зло думала она, – что он выбрал именно эту робкую девушку, почти совсем ребенка».

– В бордель Молли ходил аристократ по фамилии Блейкенуэлл? – поинтересовалась она.

– Я никогда не слышала этого имени. – Орла покачала головой. – Но я могу спросить у других девушек.

Хопкинс вернулся и снова сел на свое место. В руке у него была тонкая папка. Орла робко улыбнулась ему.

– Ходили слухи, что Молли может предоставить и мальчиков по вызову, если у мужчины есть такое желание, – снова заговорила Кейтлин. – Однако постоянно таких, насколько я знаю, в ее борделе не было. Да это и было бы довольно опасно.

– Зная о гомосексуальности мужчины, сэр Френсис мог получить над ним полную власть, – задумчиво произнес Хопкинс. – И наоборот, у гомосексуалиста, которого шантажировал сэр Френсис, был серьезный мотив убить его. А каким образом клиентов пускали в… – он замялся, – …заведение? Могла ли одна из ваших… э… коллег видеть человека, убившего Молли?

– В комнаты Молли можно было попасть с черного хода, – ответила Орла, постепенно начиная оттаивать. – Возможно, она сама впустила убийцу. Но я могу спросить у других девушек, если хотите.

– Это было бы очень мило с вашей стороны, – одобрительно кивнул Хопкинс, а затем вынул из папки фотографию мисс Уилкокс и положил на стол перед Кейтлин и Орлой. – Вы случайно не знаете эту женщину?

– Не-е, никогда не видела, – решительно покачала головой Кейтлин.

– Я тоже, – отозвалась Орла.

– А вы могли бы взять фотографию с собой в Ист-Энд? – спросила Виктория. – Дело в том, что эта женщина тоже была убита. Причем, как полагаем мы с Хопкинсом, тем же человеком, который убил сэра Френсиса и Молли.

– Конечно, сделаем. – Кейтлин взяла фотографию.

– Полагаю, Скотленд-Ярд опечатал здание? – снова заговорил Хопкинс.

– Да, и нам с другими девушками и слугами пока туда нельзя, – негромко подтвердила Орла и снова вздрогнула.

– Конечно же, нам нужно осмотреть место преступления. – Хопкинс обернулся к Виктории, а затем взглянул на Кейтлин и Орлу. – Наверняка есть возможность попасть в дом незаметно? – На лице дворецкого читалось волнение.

Виктория тоскливо смотрела на вытекавшую воду. Ах, как же приятно было снова принять горячую ванну! Вытираясь, она думала о письме Рэндольфа. Он благодарил за совместную прогулку и писал, что предвкушает совместное посещение выставки в Национальной галерее. Прощаясь, Рэндольф помог ей спешиться. Виктории снова показалось, что она чувствует его руки на талии. На миг его губы – случайно или намеренно – коснулись ее щеки. При одном воспоминании об этом у девушки перехватило дыхание.

Ах, как же сильно ей хотелось поцеловать его… И… Виктория покраснела. Она вдруг задумалась, каково было бы, если бы он прикоснулся к ней в совершенно определенных местах… Девушка надеялась, что он сочтет ее красивой и желанной. По телу пробежали мурашки, соски затвердели. Интересно, каково было бы спать с Рэндольфом? Виктория положила руку на грудь. Внезапно тело ее зажило собственной жизнью, отдельной от рассудка.

Благодаря медицинским учебникам отца она знала, какие части тела задействуются при интимном контакте мужчины и женщины. Вид совокупляющихся тел во время вылазок на природу помог ей углубить свои познания. В возрасте десяти лет ее чуть не исключили из школы за то, что она рассказывала одноклассницам практические подробности совокупления. Но каково это – спать с мужчиной – оставалось для нее загадкой. Строго говоря, мысли об этом даже немного пугали ее.

Однако затем Викторию пронзила другая мысль, и на ее фоне тоска по Рэндольфу отступила на второй план. Убийство хозяйки борделя так сильно поглотило ее, что она совсем забыла рассказать Хопкинсу о разговоре с нянькой в Холланд-парке и о загадочной женщине под вуалью. Хотя он, весьма вероятно, знал о ней столь же мало, как и о подробностях пожара.

«У моего отца было много любовниц, – подумала Виктория, задумчиво беря в руки сорочку, лежавшую на стульчике рядом с ванной. – Что, если среди них были проститутки из Ист-Энда? Возможно, он был знаком с Молли и сэр Френсис получил о нем информацию от нее?»

Виктория закусила губу. Нет, спрашивать у Хопкинса о том, общался ли ее отец с проститутками, было нельзя. Нужно было найти другой способ выяснить это.