1. Перестройка управления народным хозяйством СССР
Перестройка управления народным хозяйством страны началась практически сразу после смерти И.В. Сталина, когда по инициативе Л.П. Берия началось разрушение прежней системы принудительного труда, бывшей одной из опор сталинской советской экономики. В марте 1953 г. в состав Министерства юстиции СССР был передан весь ГУЛАГ, а в промышленные и строительные министерства восемнадцать гигантских хозяйственных управлений, в том числе Дальстрой, Спецстрой, Гидропроект и другие, которые занимались заготовкой древесины, добычей каменного угля и руды, возведением крупных промышленных объектов и грандиозных судоходных и оросительных каналов.
В апреле 1953 г. по инициативе Г.М. Маленкова было принято постановление Совета Министров СССР «О расширении прав министерств СССР», согласно которому были существенно расширены права и полномочия руководителей всех оборонных, промышленных, строительных и транспортных министерств, во главе которых стояли М.З. Сабуров, В.А. Малышев, М.Г. Первухин, Д.Ф. Устинов, Б.Л. Ванников, И.Ф. Тевосян и другие крупные государственные деятели страны — знаменитые «сталинские наркомы». В результате принятых решений эти министры впервые за многие годы освобождались от необходимости согласования и утверждения значительного круга повседневных вопросов в Президиуме Совета министров СССР и Секретариате ЦК.
Однако уже в декабре 1953 г. усилиями Н.С. Хрущева эта реформа была отменена и восстановлена прежняя, предельно централизованная структура Совета Министров СССР, где воссоздали семь отраслевых бюро — по сельскому хозяйству (Н.С. Хрущев), металлургии (И.Ф. Тевосян), машиностроению (В.А. Малышев), транспорту и связи (Л.М. Каганович), энергетике (М.Г. Первухин), ширпотребу (А.Н. Косыгин) и торговле (А.И. Микоян).
В декабре 1956 г. на Пленуме ЦК был вновь поднят вопрос о перестройке Совета Министров СССР, инициатором которого, как полагают ряд историков (Р. Пихоя), был член Президиума ЦК, первый заместитель председателя Совета Министров СССР М.Г. Первухин. В частности, его план реорганизации правительства предусматривал существенное укрепление центрального планирования и ужесточение контроля за деятельностью всех министерств. Этот план посчитали не вполне своевременным, и новый проект решения этого вопроса поручили подготовить Н.С. Хрущеву.
В начале февраля 1957 г. Н.С. Хрущев внёс на рассмотрение Президиума ЦК записку «Об улучшении руководства промышленностью и строительством», где предлагалось ликвидировать большинство отраслевых промышленных министерств и передать их функции новым территориальным управлениям — Советам народного хозяйства (Совнархозам). Сама идея создания региональных управленческих структур и сокращения раздутых функций союзных министерств была, конечно, здравой, но она нуждалась в серьезном обсуждении и практической проверке. С этой целью была создана комиссия Президиума ЦК, которую возглавил М.Г. Первухин. Однако уже на первом заседании этой комиссии большая часть «узкого руководства» резко выступила против хрущевской затеи, поскольку разумно посчитала ее сырой и неподготовленной. Но вопреки мнению своих ближайших коллег Н.С. Хрущев вынес этот вопрос на обсуждение Пленума ЦК.
В середине февраля 1957 г. состоялся Пленум ЦК, на котором, как и ожидалось, схлестнулись две непримиримых группировки. Позицию Н.С. Хрущева поддержали многие региональные вожди, поскольку идея совнархозов показалась им весьма привлекательной, прежде всего, потому, что поднимала их политический вес и устраняла опостылевший диктат Москвы. К числу самых активных сторонников Н.С. Хрущева принадлежали первый секретарь ЦК КП Узбекистана Н.А. Мухитдинов, первый секретарь ЦК КП Украины П.Е. Шелест, председатель Совета Министров УССР Н.Т. Кальченко, первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Ф.Р. Козлов, первый секретарь Московского обкома КПСС И.В. Капитонов и другие. Но категорически против хрущевской затеи высказались ряд членов Президиума ЦК — В.М. Молотов, М.Г. Первухин, К.Е. Ворошилов, а также заместитель председателя Совета Министров СССР А.Н. Косыгин и председатель Госплана СССР Н.К. Байбаков. Однако позиция Н.С. Хрущева получила поддержку большинства членов ЦК, и соответствующий проект закона был направлен в Верховный Совет СССР. Кстати, именно на этом Пленуме ЦК кандидатом в члены Президиума ЦК был избран Фрол Романович Козлов — новый хрущевский фаворит, который в западной печати вскоре получит титул «кронпринца».
В мае 1957 г. сессия Верховного Совета СССР по докладу Н.С. Хрущева приняла закон под названием «О дальнейшем совершенствовании управления промышленностью и строительством», в соответствии с которым:
1) упразднялось 10 союзных и 15 союзно-республиканских промышленных министерств, функции которых передавались территориальным совнархозам;
2) в составе Совета Министров СССР сохранялись только 8 отраслевых министерств — авиационной, оборонной, радиотехнической, судостроительной, химической промышленности, среднего машиностроения, транспортного строительства и электростанций;
3) на всей территории страны создавались 105 административных экономических районов, 70 из которых приходились на долю РСФСР. В каждом таком районе создавался свой Совет народного хозяйства (СНХ) со своими отраслевыми и функциональными управлениями и отделами, где все вопросы экономического управления решались коллегиально, с учетом местной специфики и экономических интересов региона.
Скоро стало ясно, что управление по чисто территориальному принципу:
а) с одной стороны, несколько расширило возможности межотраслевой специализации и кооперации промышленного производства в пределах самих экономических районов;
б) но с другой стороны, стало серьезно сдерживать развитие отраслевой специализации и рациональных производственных связей между предприятиями разных экономических районов страны, отдалило науку от производства, привело к неразберихе в руководстве промышленными отраслями, к потере оперативности в работе и т.д.
Поэтому в начале 1960-х гг. началось постепенное возвращение привычной для партийно-хозяйственной номенклатуры централизации системы управления экономикой страны. Сначала были созданы республиканские СНХ РСФСР, Украины и Казахстана, а в ноябре 1962 г. был создан СНХ СССР. Одновременно с этим начался процесс укрупнения местных совнархозов путем слияния соседних экономических районов, в результате чего их количество сократилось со 105 до 43.
Вскоре последовала новая централизация управления местными совнархозами. А в марте 1963 г. вместо республиканских СНХ был создан Высший совет народного хозяйства (ВСНХ) СССР, который возглавил первый заместитель председателя Совета Министров СССР Д.Ф. Устинов. Одновременно значительно увеличилось число всевозможных Госкомитетов по различным вопросам промышленной политики, торговли, науки и техники, снабжения и т.д. В результате структура хозяйственного и государственного управления в стране оказалась настолько запутанной, что в ней не всегда разбирались даже старожилы центральных аппаратов Совета Министров СССР и ЦК КПСС.
В исторической науке до сих пор существуют разные оценки этой знаменитой хрущевской реформы.
Одни авторы (Р. Пихоя, Ю. Аксютин, А. Пыжиков) считают, что она в целом носила положительный характер, поскольку был подорван партийный и министерский диктат над многими отраслями промышленного производства, усилилась кооперация различных производств в рамках экономических районов, уменьшились издержки по транспортировке сырья и готовой промышленной продукции и т.д.
Другие авторы (Н. Шмелев, С. Коваленко), напротив, полагают, что практика управления советской экономикой посредством совнархозов себя не оправдала, поскольку:
• реформа управления затрагивала не сущность, а только форму самой этой системы, которая по своей природе оставалась излишне централизованной и командно-административной;
• ответственность за экономическое развитие страны была, в основном, переложена с центральных на местные органы государственной власти и управления, не имевших достаточных финансовых и материальных ресурсов;
• в условиях сохранения централизованного государственного планирования и отсутствия рыночных механизмов реформа быстро привела к дезинтеграции всей советской экономики, в основе которой лежали уже давно сформировавшиеся производственные, отраслевые, межотраслевые и межрегиональные экономические связи и т.д.
Наконец, третья группа авторов (В. Катасонов) убеждена в том, что эта административная реформа нанесла первый и очень ощутимый удар по всей сталинской экономической модели советского социализма, которая, в конечном итоге:
• резко снизила всю управляемость народно-хозяйственным комплексом страны;
• привела к общему падению высоких темпов производства, столь характерных для всей сталинской мобилизационной экономики;
• стала первым кирпичиком, положенным в фундамент новой редакции «нэповского госкапитализма», который в годы «горбачевской перестройки» исполнил роль могильщика не только всей сталинской экономической модели, но и самого СССР.
2. Развитие промышленного производства и создание ракетно-ядерного щита
В 1953—1964 гг. экономическое развитие страны осуществлялось по планам пятой (1951—1955) и шестой (1956—1958) пятилеток, и единственной в истории страны семилетки (1959―1965), основные показатели которой были утверждены на специально созванном для реализации этой задачи XXI съезде КПСС. Идея самой семилетки возникла при уточнении плановых заданий шестой пятилетки, два последних года которой и следующее (седьмое) пятилетие были сведены в один план.
По мнению одних авторов (А. Вдовин), главной причиной появления этого семилетнего плана стал переход от отраслевой к территориальной структуре управления народным хозяйством страны, который потребовал кардинальных изменений в самой системе планировании.
Другие авторы (Н. Верт, Ю. Аксютин, А. Пыжиков) полагают, что переход к семилетке был вызван исключительно неудачным ходом выполнения планов шестой пятилетки и срывом практически всех ее главных показателей.
В целом для того периода были характерны еще сравнительно высокие темпы экономического роста, прежде всего, в промышленном производстве страны. По данным Центрального статистического управления СССР, который возглавлял известный советский экономист В.Н. Старовский, за годы пятой пятилетки (1951―1955) промышленное производство в СССР удалось увеличить на 85%, за три года шестой пятилетки (1955—1958) — на 64%, а в годы семилетки (1959―1965) — на 84%, что говорило о поступательных темпах промышленного развития страны. Однако эти цифры носили во многом лукавый характер, поскольку в пересчете на традиционные пятилетние планы промышленное производство в 1956―1960-х гг. («шестая пятилетка») возросло на 64%, а в 1961―1965-х гг. («седьмая пятилетка») — только на 51%., то есть на треть меньше, чем десятилетие назад. Иными словами, практически для всего периода хрущевского правления был характерен определенный спад промышленного производства по сравнению с первым, самым тяжелым послевоенным десятилетием.
Ряд авторитетных авторов, в частности, профессор Г.И. Ханин («Экономика СССР в 1937—1987 гг.»), говорят, что именно в 1950-х гг. темпы роста советской экономики были самыми высокими за весь период существования СССР, в том числе и в проблемном сельском хозяйстве. Правда, при этом надо признать, что: 1) сам фундамент этого экономического роста все же был заложен в сталинский период, а 2) прочность сталинской экономической модели позволила советской экономике демонстрировать довольно высокие темпы роста и развиваться по инерции вплоть до начала 1960-х гг., когда во всей своей «красе» проявились все «хрущевские новации» в экономическом развитии страны, приведшие ее к тяжелому системному кризису.
В целом же масштабы экономического роста СССР в годы «хрущевской оттепели» выглядели таким образом:
1) По официальной статистике пятый пятилетний план развития народного хозяйства страны был выполнен досрочно, и к началу 1956 г. выпуск промышленной продукции на 15% превысил плановые задания пятилетки. За эти годы были построены и введены в строй более 3200 новых промышленных предприятий во всех регионах страны, в том числе Череповецкий, Орско-Халиловский и Кутаисский металлургические комбинаты, Закавказский трубопрокатный завод, десятки новых шахт в Донбасском, Кузбасском, Карагандинском и Печорском угольных бассейнах, Новокуйбышевский нефтеперерабатывающий комбинат, Березниковский калийный комбинат и многие другие комбинаты. Тогда же в строй вступили Приднепровская, Черепетская, Южно-Кузбасская и Южно-Уральская ГРЭС и Мингечаурская, Усть-Каменогорская и первая очередь Куйбышевской ГЭС. Общий объем всех капиталовложений в промышленное производство был почти в два раза выше, чем в четвертой пятилетке.
В 1950-х гг. в стране начался важный этап научно-технической революции, который выразился в начале полной автоматизации ряда крупных производств и развитии таких принципиально новых научно-технических направлений, как электроника, атомная энергетика и космонавтика. Уже в 1951 г. в стране были созданы первые электронно-вычислительные машины, предназначенные для решения статистических задач, а в июне 1954 г. в строй была введена первая в мире Обнинская атомная электростанция.
В июле 1955 г. состоялся Пленум ЦК КПСС, который рассмотрел вопрос «О задачах по дальнейшему подъему промышленности, техническому прогрессу и улучшению организации производства». Здесь было впервые отмечено, что страна стоит на пороге новой научно-технической и промышленной революции, поэтому необходимо всесторонне изучать и быстро внедрять в производство наиболее крупные и передовые достижения отечественной и зарубежной науки и техники.
Вместе с тем, во второй половине 1950-х гг. основной упор по-прежнему делался на развитие производства средств производства, то есть группы отраслей «А», которые к началу 1960-х гг. составляли почти три четверти общего объема промышленного производства страны. Такая ситуация во многом определялось тем, что Н.С. Хрущев был главным поборником такой промышленной политики. В январе 1955 г. на Пленуме ЦК, где решался вопрос о снятии Г.М. Маленкова с поста председателя Совета Министров СССР, он прямо обвинил своего соперника в антимарксистских, правооппортунистических взглядах на коренные вопросы промышленной политики и заявил, что «тяжелая индустрия была, есть и будет основой экономической и оборонной мощи нашего социалистического государства».
Особенно быстрыми темпами в этот период развивались машиностроение, металлообработка, химия, нефтехимия и электроэнергетика, объемы производства которых выросли в 4-5 раз. Предприятия группы отраслей «Б» — легкая, текстильная, пищевая и другие отрасли промышленного производства развивались значительно скромнее, однако и здесь по данным официальной статистики рост производства вырос примерно в 2 раза.
2) За три года шестой пятилетки в строй было введено еще около 2700 крупных промышленных предприятий, в том числе Серовский завод ферросплавов, Саратовский химический комбинат, Горьковский, Ярославский, Волгоградский, Омский и Новокуйбышевский нефтеперерабатывающие заводы, газопровод Ставрополь―Москва, что позволило газифицировать более 160 городов страны. Особое внимание по-прежнему уделялось существенному повышению энерговооруженности экономики страны. Поэтому именно в эти годы ускоренными темпами было завершено строительство и введены в строй Иркутская и Новосибирская ГЭС, Томь-Усинская и Верхнетагильская ГРЭС, что положило начало созданию Единой энергетической системы страны.
3) За годы семилетки объем промышленного производства увеличился еще на 84%, что по статистическим данным было несколько выше установленных плановых заданий. Однако предприятия отраслей группы «Б» семилетний план развития народного хозяйства так и не выполнили, и прирост промышленной продукции опять произошел в основном за счет предприятий тяжелой индустрии и военно-промышленного комплекса. В эти годы в строй было введено еще около 5500 крупных промышленных предприятий в разных регионах страны. Наибольшие успехи были связаны с ускоренным развитием нефтяной и газовой индустрии, внедрением автоматических систем и сооружением гигантов металлургической промышленности и электроэнергетики. Тогда были построены Беловская, Назаровская, Троицкая, Яйвинская и Конаковская ГРЭС, пущены в ход самые мощные в мире Сталинградская, Куйбышевская, Братская и Красноярская ГЭС, произведен пуск первых реактивных блоков Нововоронежской и Белоярской атомных электростанций и т.д.
В годы семилетки в строй были введены новые крупные объекты на Магнитогорском, Новокузнецком, Череповецком, Новотульском и Новолипецком металлургических комбинатах, построены Барнаульский шинный завод, Качканарский горно-обогатительный комбинат, Щекинский химический комбинат, Солигорский калийный комбинат и многие другие предприятия в разных регионах страны.
В марте 1962 г. на севере Иркутской области было открыто крупнейшее на тот момент месторождение нефти в Сибири. И если в 1955 г. добыча сырой нефти в стране составляла около 71 млн тонн, в 1960 г. — порядка 150 млн тонн, то уже в 1964 г. она превысила 225 млн тонн, то есть за десять лет выросла более чем в три раза.
В 1950―1960-х гг. опережающими темпами развивался и военно-промышленный комплекс страны, предприятия которого отличались очень высокой производительностью труда и отменным качеством продукции. По данным статистики, предприятия ВПК производили шесть основных видов военной продукции:
1) общевойсковые системы вооружения и боеприпасы;
2) общую и специальную авиационную технику;
3) боевые надводные и подводные корабли;
4) радиоэлектронное военно-техническое оборудование и снаряжение;
5) системы ракетно-космической техники;
6) ядерное и термоядерное оружие и боеприпасы.
Особое внимание в эти годы уделялось развитию двух направлений ВПК: 1) атомной и термоядерной промышленности и 2) ракетно-космическому комплексу страны.
1) Ядерный и термоядерный производственно-технологический комплексы страны являлись составной частью атомной промышленности, включавшей в себя предприятия по добыче сырья (уран, плутоний), производству расщепляющихся материалов для атомных энергетических установок и снаряжения ядерных боезарядов, переработке, локализации и захоронению отходов отработанного ядерного топлива. Значительная часть этих работ производилась в так называемых закрытых территориальных образованиях (ЗТО) — Арзамас-16, Томск-7, Красноярск-26, Челябинск-70 и многих других, где работали выдающиеся физики и конструкторы, в том числе И.В. Курчатов, Ю.Б. Харитон, К.И. Щёлкин, Я.Б. Зельдович, Н.Л. Духов, А.Д. Сахаров, В.Л. Гинзбург и многие другие. Общее руководство этой важнейшей сферой военно-промышленного комплекса страны осуществляло Министерство среднего машиностроения СССР, который успешно возглавляли Вячеслав Александрович Малышев (1953―1955), Авраамий Павлович Завенягин (1955―1956) и Ефим Павлович Славский (1957―1986) — выдающиеся государственные деятели, двое из которых в буквальном смысле слова, заболев лучевой болезнью, своей собственной жизнью оплатили создание ракетно-ядерного щита нашей страны.
После создания первой атомной бомбы по решению правительства началось серийное производство первых ядерных боезарядов, и к началу 1952 г. в арсенале советских вооруженных сил насчитывалось уже 35 атомных бомб — 29 бомб проекта РДС-1 и 6 бомб проекта РДС-2. Тогда же была создана новая, еще более мощная атомная бомба проекта РДС-3, которая впервые была испытана в ходе летных контрольных испытаний на поршневом стратегическом бомбардировщике Ту-4.
Параллельно крупные советские ученые и конструкторы усиленно работали над созданием термоядерного оружия, и уже в августе 1953 г. на Семипалатинском полигоне впервые было проведено успешное испытание советской водородной бомбы проекта РДС-6с. В отличие от атомной бомбы, новая бомба, обладавшая огромной разрушительной мощью, стала результатом творческой победы советских физиков-ядерщиков и конструкторов, в частности, А.Д. Сахарова, Ю.Б. Харитона, Я.Б. Зельдовича, В.Л. Гинзбурга, В.А. Давыденко и других. Испытание РДС-6с показало, что наша страна впервые в мире создала компактное термоядерное оружие, которое могло разместиться в бомбовых люках стратегического реактивного многоцелевого самолета Ту-16.
В ноябре 1955 г. по так называемой схеме «Теллера-Улама» была создана новая, еще более мощная термоядерная бомба проекта РДС-37, которая после ее успешного испытания на Семипалатинском полигоне была принята на вооружение. Наконец, в октябре 1961 г. группой выдающихся физиков-ядерщиков под руководством академика И.В. Курчатова была разработана и создана самая мощная за всю историю человечества термоядерная авиабомба проекта РДС-202, которая на турбовинтовом стратегическом бомбардировщике-ракетоносце ТУ-95 была сброшена в районе Новой Земли.
2) Параллельно с созданием ядерного оружия активно велись разработки и по средствам его доставки на территорию потенциального противника, прежде всего, в США. Эта работа, общее руководство которой осуществлял заместитель председателя Совета Министров СССР генерал-лейтенант М.В. Хруничев и министр авиационной промышленности генерал-лейтенант П.В. Дементьев, велась в двух основных направлениях:
а) Создания многоцелевых стратегических бомбардировщиков, работы по которым велись в крупнейших конструкторских бюро (КБ) во главе с выдающимися авиаконструкторами академиками А.Н. Туполевым, С.В. Ильюшиным и А.С. Яковлевым. В конечном итоге, после целой серии испытательных полетов приоритет был отдан КБ А.Н. Туполева, создавшему в эти годы стратегические многоцелевые бомбардировщики ТУ-4, ТУ-16, ТУ-22, ТУ-95 и ТУ-98, способных доставлять атомную бомбу практически в любой заданный район.
б) Разработки и создания межконтинентальных баллистических ракет (МБР), работа над которыми велась в целом ряде опытно-конструкторских бюро, в частности, ОКБ «Калининград» С.П. Королева, ОКБ «Южное» М.К. Янгеля и ОКБ «Реутов» В.Н. Челомея. Уже в 1950―1954 гг. в серийное производство были запущены первые баллистические ракеты Р-1 и Р-5, способные нести ядерные заряды. В 1956—1957 гг. на базе этих ракет в ОКБ С.П. Королева была создана первая межконтинентальная стратегическая баллистическая ракета Р-7, ставшая в тот период основой ракетно-ядерного щита нашей страны.
Первоначально сугубо военные, эти разработки дали мощнейший импульс становлению и развитию гражданских направлений в советском авиастроении и ракетостроении. В частности, в эти годы на Харьковском, Казанском, Омском, Куйбышевском, Саратовском, Иркутском и других авиазаводах страны началось серийное производство таких пассажирских самолетов, как ТУ-104, ТУ-114, ТУ-124, Ил-14, Ил-18, Ил-62, Як-40 и Ан-24.
Еще более впечатляющие успехи были достигнуты в гражданском ракетостроении. В 1955 г. по предложению М.В. Келдыша, С.П. Королева и М.К. Тихонравова в правительстве была утверждена специальная программа по этой проблеме, а уже 4 октября 1957 межконтинентальная баллистическая ракета Р-7 вывела в околоземную орбиту первый искусственный спутник Земли — Спутник-1. Чуть позднее, в ноябре 1957 г., на космическом корабле Спутник-2 был осуществлен первый орбитальный полет с живым существом, который погиб во время полета в околоземное пространство. В 1958—1959 гг. были запущены парные орбитальные околоземные спутники «Электрон» и три автоматических космических аппарата Луна-1, Луна-2 и Луна-3. И наконец, в августе 1960 г. на космическом корабле Спутник-5 был осуществлен новый орбитальный полет живых существ (двух собак — Белки и Стрелки), которые в полном здравии вернулись на Землю.
Все эти успешные запуски космических кораблей создали необходимые условия для полета человека в космос. Эта подготовка началась еще в январе―мае 1959 г., когда совместными постановлениями ЦК КПСС и Совета Министров СССР было принято решение о подготовке пилотируемого полета в космическое пространство. В январе 1960 г. приказом главкома ВВС главного маршала авиации К.А. Вершинина был создан первый отряд космонавтов в составе 18 военных летчиков ВВС, ПВО и ВМФ. Первыми членами этого отряда стали летчики И.Н. Аникеев, П.И. Беляев, В.В. Бондаренко, В.Ф. Быковский, Б.В. Волынов, Ю.А. Гагарин, В.В. Горбатко, Д.А. Заикин, В.М. Комаров, А.А. Леонов, Г.Г. Нелюбов, А.Г. Николаев, П.Р. Попович, М.З. Рафиков, Г.С. Титов, Е.В. Хрунов, В.И. Филатьев и Г.С. Шонин. Правда, не всем им суждено было совершить космический полет, поскольку В.В. Бондаренко трагически погиб при пожаре в сурдобарокамере, а Д.А. Заикин, Г.Г. Нелюбов, В.И. Филатьев и М.З. Рафиков были отчислены из отряда за нарушение режима и правопорядка.
После завершения всех подготовительных программ государственная комиссия под председательством самого С.П. Королева определила, что первый пилотируемый полет осуществит старший лейтенант Ю.А. Гагарин, а его дублером станет старший лейтенант Г.С. Титов. 12 апреля 1961 г. с космодрома Байконур был осуществлен запуск космического корабля «Восток-1» с первым космонавтом планеты Юрием Алексеевичем Гагариным, который, совершив один виток на околоземной орбите продолжительностью 108 минут, благополучно вернулся на Землю. Позднее пилотируемые орбитальные полеты совершили и другие советские космонавты: Г.С. Титов («Восток-2» 1961), А.Г. Николаев («Восток-3» 1962), П.Р. Попович («Восток-4» 1962), В.Ф. Быковский («Восток-5» 1963), В.В. Терешкова («Восток-6» 1963) и другие. Была открыта новая эра в развитии всей человеческой цивилизации, дан мощный импульс освоению околоземного космического пространства и значительному ускорению научно-технического прогресса нашей страны и всего мира.
Высокая степень кооперации гражданских и военно-промышленных предприятий была характерна не только для атомной, авиационной и ракетно-космической отраслей, но и для многих других отраслей народного хозяйства страны. В частности, в 1962 г. для производства чисто военной продукции привлекалось более 800 предприятий гражданских министерств и ведомств, а предприятия ВПК, в свою очередь, должны были произвести 22 000 металлорежущих станков, 35 000 тракторов, 438 000 мотоциклов и мотороллеров, 342 000 холодильников, 800 000 стиральных машин, 150 000 швейных машин, более 3 175 000 ручных часов, 2 150 000 телевизоров и почти 4 770 000 радиоприемников. Таким образом, в 1962 г. в общем объеме производства предприятий военно-промышленного комплекса сугубо мирная продукция составляла 42%, в судостроительной промышленности — 40%, а в авиапромышленности — 25%.
В целом, по данным советской статистики среднегодовые темпы роста промышленного производства в стране были достаточно высокими. В 1951—1955 гг. они составляли более 13% в год, в 1956—1960 гг. — более 10% в год, а в 1961―1965 гг. — более 8,5% в год. И хотя ряд современных авторов (В. Попов, Н. Шмелев) говорят о явно завышенном характере этих официальных показателей, даже они не ставят под сомнение общую положительную динамику развития промышленного производства страны в этот период.
3. Развитие сельского хозяйства: «достижения» и провалы
В начале апреля 1953 г. при обсуждении бюджета страны на текущий хозяйственный год председатель Совета Министров СССР Г.М. Маленков дал прямое указание министру финансов СССР А.Г. Звереву срочно изменить сам принцип финансирования экономики и перераспределить большую часть средств с тяжелой и оборонной промышленности на развитие сельского хозяйства и в легкую промышленность. В августе 1953 г. на сессии Верховного Совета СССР А.Г. Зверев представил новый бюджет страны, где предлагалось направить в тяжелую промышленность около 83 млрд рублей, в легкую промышленность более 70 млрд рублей, а в сельское хозяйство около 40 млрд рублей, что вполне отвечало новым установкам той части политического руководства страны, которая стремилась изменить саму парадигму экономического развития страны.
Обосновывая столь кардинальное изменение государственного бюджета, Г.М. Маленков заявил, что в настоящее время главной задачей партии и правительства является максимально быстрое, в течение ближайших двух-трех лет, существенное повышение жизненного уровня советского народа и обеспечение всех советских граждан высококачественными и дешевыми промышленными и продовольственными товарами.
Последнюю задачу предполагалось решить не только за счет крупного перераспределения бюджетных средств, но и за счет существенного пересмотра политики партии в аграрном вопросе. В частности, в своем докладе Г.М. Маленков предложил:
• существенно повысить государственные закупочные цены на всю аграрную продукцию;
• установить единый сельхозналог для всех категорий крестьянских хозяйств, независимо от личных доходов единоличников и колхозников;
• списать все недоимки по прежним налоговым платежам;
• прекратить политику ликвидации личных приусадебных хозяйств колхозников и т.д.
В сентябре 1953 г. все эти воистину революционные новации в экономической сфере были утверждены на очередном Пленуме ЦК. По не установленным пока обстоятельствам доклад на этом форуме делал уже не Г.М. Маленков, а Н.С. Хрущев, который заявил, что основными причинами тяжелого положения в деревне являются:
• низкая материальная заинтересованность колхозников в результатах своего труда;
• предельно низкий уровень механизации труда в сельском хозяйстве;
• отсутствие знающих, опытных и толковых руководящих кадров в колхозах, совхозах и МТС.
Для оздоровления сельской экономики было решено:
1) резко, в 2―5 раз повысить закупочные цены на основные сельхозпродукты, то есть молоко, масло, картофель и мясо скота и птицы;
2) снизить нормы обязательных государственных поставок сельхозпродукции с личных подворий колхозников;
3) существенно уменьшить налоги и изменить сам порядок налогообложения колхозников и т.д.
В соответствии с принятыми решениями в 1954 г. сельхозналог стал взиматься не в отдельности за скот, сады, ульи и другое личное имущество колхозников, а с размера их приусадебного участка, в результате чего налоговое бремя на крестьян было уменьшено вдвое по сравнению с прошлым годом. Тогда же были существенно, в среднем в 3 раза, повышены закупочные цены на ряд основных сельскохозяйственных товаров, в результате чего денежные доходы колхозов в расчете на каждый колхозный двор выросли в 2,5―3 раза.
Одновременно с этими решениями было существенно увеличено государственное бюджетное финансирование основных аграрных отраслей, в результате чего уже в 1954—1955 гг. машинно-тракторные станции, совхозы и колхозы страны получили более 400 тыс. тракторов, 227 тыс. грузовых автомашин и свыше 80 тыс. комбайнов. Кроме того, для укрепления руководящих кадров колхозов, совхозов и МТС на работу в качестве их председателей и директоров было направлено более 30 000 партработников и свыше 120 000 специалистов сельского хозяйства — агрономов, зоотехников и ветеринаров из управленческого аппарата министерств, ведомств, обкомов и райкомов партии, которые были переведены на практическую работу в село.
Кроме того, в марте 1955 г. вышло совместное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об изменении практики планирования сельского хозяйства», которое во многом носило революционный характер, поскольку серьезно расширяло полномочия самих колхозов и совхозов в определении своей аграрной политики, ограничивало партийный диктат и некомпетентное вмешательство партийных работников в их дела. В результате предпринятых мер ситуация в деревне стала понемногу выправляться, и уже в 1954―1955 гг. производительность труда в сельском хозяйстве страны выросла почти на 40%, а среднегодовой прирост продукции аграрного сектора советской экономики превысил 7%.
По мнению ряда современных авторов (Р. Пихоя, Ю. Аксютин, А. Пыжиков), уже в начале 1954 г. этот «крестьянско-колхозный» курс развития сельского хозяйства с опорой на колхозы и единоличные крестьянские хозяйства, который отстаивал Г.М. Маленков, столкнулся с иной стратегической линией развития советской деревни. Этот курс на создание крупных механизированных хозяйств, где основной рабочей силой должны стать не колхозное крестьянство, а сельский пролетариат, активно стал пробивать Н.С. Хрущев. Конечной целью этого «совхозно-рабочего» курса развития сельского хозяйства страны, который он всячески пытался протолкнуть еще при И.В. Сталине в 1951 г., были ликвидация мелкобуржуазных пережитков в крестьянской среде и создание крупных «агрогородов».
В современной исторической науке (Н. Верт, Р. Пихоя, Ю. Аксютин, А. Пыжиков) традиционно выделяют несколько крупных, чисто волюнтаристских аграрных новаций Н.С. Хрущева, которые окончательно подорвали сельское хозяйство страны, и в конечном итоге, заложили фундамент крушения СССР.
1) Целинная эпопея и ее итоги. В конце января 1954 г. Н.С. Хрущев направил в Президиум ЦК записку о состоянии и перспективах развития сельского хозяйства страны, которая абсолютно четко позволяет понять преемственность его политики в отношении села и постичь те скрытые мотивы, которыми он руководствовался, когда выступил с инициативой освоения целины. К этой записке было приложено три основных пакета документов:
• проект постановления ЦК КПСС «Об увеличении производства зерна в 1954—1955 гг. за счет освоения залежных и целинных земель»;
• докладные записки ряда союзных ведомств, в том числе Госплана, Министерства сельского хозяйства, Министерства совхозов и Министерства заготовок СССР по этому вопросу;
• записка президента ВАСХНИЛ академика Т.Д. Лысенко по вопросу урожайности зерновых культур на залежных и целинных землях.
В феврале 1954 г. состоялся очередной Пленум ЦК, который вновь целиком был посвящен вопросам развития сельского хозяйства страны. Как полагает ряд историков (Р. Пихоя, Ю. Жуков), этот партийный форум стал поворотным пунктом в судьбе нового экономического курса, провозглашенного Г.М. Маленковым всего полгода назад. На нем с подачи Н.С. Хрущева был сделан акцент на экстенсивных методах подъема сельского хозяйства и принято постановление «О дальнейшем увеличении производства зерна в стране и об освоении целинных и залежных земель». Этим постановлением предполагалось в течение ближайших двух лет освоить около 13 млн гектаров целинных и залежных земель на Урале, в Сибири и Казахстане и создать на этих землях крупные зерновые совхозы. И хотя ряд видных членов Президиума ЦК, в частности Г.М. Маленков, В.М. Молотов и К.Е. Ворошилов, категорически выступили против этой новации Н.С. Хрущева и предложили направить основные средства на подъем русской деревни нечерноземной полосы, опираясь на подконтрольный ему партийный аппарат, он сумел протащить свое решение на Пленуме ЦК.
Одновременно на заседании Секретариата ЦК был специально обсужден вопрос о руководстве компартии Казахстана, «вожди» которой — Ж.Ш. Шаяхметов и И.И. Афонов были подвергнуты резкой критике за их несогласие с планом освоения целинных земель и сняты со своих постов. В результате первым секретарем ЦК КПК был назначен кандидат в члены Президиума ЦК П.К. Пономаренко, а вторым секретарем ЦК стал давнишний хрущевский приятель с военных времен, генерал-лейтенант Л.И. Брежнев, который, оказавшись в опале сразу после смерти И.В. Сталина, уже почти год прозябал на должности первого заместителя начальника Главного политического управления СА и ВМФ.
В январе 1955 г. на очередном Пленуме ЦК, посвященном проблемам сельского хозяйства, Н.С. Хрущев поставил задачу освоить к концу 1956 г. не менее 28-30 млн гектаров целинных и залежных земель. Обосновывая свои волюнтаристские планы, он особо подчеркнул, что освоение этих земель является «наиболее доступным и быстрым источником увеличения производства зерна в стране».
По мнению подавляющего большинства специалистов, освоение целинных и залежных земель началось без предварительной подготовки и при полном отсутствии какой-либо сносной инфраструктуры, в частности, шоссейных и грунтовых дорог, жилья, зернохранилищ, машинно-тракторных станций, ремонтно-технической базы для сельхозтехники и т.д. Кроме того, совершенно не были приняты во внимание сложнейшие природно-климатические условия степной зоны страны, где постоянно бушевали песчаные бури и суховей. Также не были разработаны щадящие способы обработки почв и не созданы адаптированные к этой климатической зоне сорта зерновых культур.
По сути дела, освоение целинных и залежных земель превратилось в очередную партийную кампанию и шло необычайно быстрыми темпами. Уже в 1954―1956 гг. на целине было освоено 32―33 млн гектаров новых пахотных земель и создано 425 крупных зерновых совхозов, которые стали зримым воплощением давней хрущевской идеи о создании крупных «агрогородов». По официальным данным, которые вполне разделяют и ряд известных современных авторов (А. Вдовин, А. Пономарев, Р. Медведев), эти достижения позволили к концу 1956 г. существенно увеличить валовой сбор зерна с 82 до 125 млн тонн. В 1957―1958 гг. целинные земли дали рекордный урожай и обеспечили заготовку почти половины всего валового сбора зерновых культур в стране, то есть порядка 58―60 млн тонн. Эти достижения в большой степени были связаны с тем, что в первые годы целинной эпопеи блестяще сработал эффект «чистой пашни», сохранившей в своем первозданном виде внушительный плодородный слой земли, позволивший собрать рекордные урожаи зерновых культур.
В декабре 1958 г. в своем докладе на очередном Пленуме ЦК, подводя итоги первых пяти лет освоения целины, Н.С. Хрущев громогласно заявил, что подъем целинных и залежных земель стал решающим фактором решения зерновой проблемы в стране. Это утверждение было абсолютно голословным, поскольку в хрущевском докладе полностью отсутствовали какие-либо данные об общей урожайности всех зерновых культур. По данным ряда современных авторов (Н. Верт, А. Пыжиков), за прошедшие пять лет в целом по стране она возросла с 7,5 до 11 центнеров зерна с гектара, то есть на 40%, но отнюдь не за счет целинных земель, где урожайность зерновых составляла всего 9,5 центнеров зерна с гектара. Иными словами, урожайность целинных земель, напротив, существенно тянула вниз весь общесоюзный показатель. Поэтому целинная прибавка в посевах зерновых в лучшем случае дала около 18 млн тонн хлеба, в то время как на старопахотных землях за счет роста урожайности прибавка составила около 38 млн тонн, то есть в два раза больше, чем на целине.
Такие же дутые цифры содержалась и в «Отчетном докладе ЦК» на XXII съезде КПСС, в котором Н.С. Хрущев заявил, что целинные земли дают свыше 40% всех заготовок хлеба в стране. На самом деле такой процент заготовок зерна давали не собственно целинные земли, а сами огромные регионы Урала, Сибири и Казахстана, где помимо освоенных целинных и залежных земель существовали огромные районы старопахотных земель, освоенных в годы столыпинской реформы.
В эти годы на освоение целинных и залежных земель были направлены:
• огромные финансовые ресурсы в размере 31 млрд рублей, что составляло почти треть всех капиталовложений в сельское хозяйство страны;
• несколько миллионов комсомольцев из всех регионов страны, которые за счет своего энтузиазма и настоящего трудового героизма освоили миллионы гектаров пахотной земли;
• практически все производимые в стране тракторы, комбайны и другая сельхозтехника;
• сотни тысяч студентов и механизаторов из всех регионов страны, которые ежегодно принимали активное участие в уборочных кампаниях, и т.д.
Несмотря на трудовой подвиг народа, вскоре стало совершенно очевидно, что все эти усилия оказались тщетны, поскольку чисто экстенсивный путь развития сельского хозяйства объективно исчерпал себя. Уже в 1960—1961 гг. из-за ветровой эрозии почв и гибели верхнего, самого плодородного, слоя пашни почти треть освоенных целинных земель пришлось опять перевести в разряд стойбищ и пастбищ. А в 1962―1963 гг. в результате тяжелых погодных условий, нарушения экологического баланса и эрозии почв на целинных землях не удалось собрать даже посевной фонд.
Кроме того, по мнению ряда авторов (Н. Верт, А. Пыжиков), целинная эпопея отвлекла значительные ресурсы от укрепления зернового хозяйства в других регионах страны, прежде всего, в традиционных аграрных районах РСФСР, и привела к росту общих потерь урожая зерновых до 30―40 млн тонн в год, то есть почти в два раза больше того, что давали стране собственно целинные земли.
2) Кукурузная эпопея и разгром «чистых паров». Еще одной бредовой новацией Н.С. Хрущева стала попытка решить продовольственную проблему в стране путем повсеместного посева кукурузы, поскольку он абсолютно уверовал в то, что именно эта чудо-культура позволит одним махом решить не только зерновую проблему, но и проблему кормов и общего подъема животноводства в стране. В январе 1956 г. с его подачи ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли совместное постановление «Об увеличении посевов кукурузы и других сельскохозяйственных культур», в котором было четко сказано, что «повсеместное распространение этой зерновой и силосной культуры является важнейшей партийной задачей».
Логика при этом была предельно проста: всю пахотную землю в стране предлагалось распахать и засеять ее, абсолютно невзирая на зональные и климатические условия и различия, самыми высокоурожайными культурами и быстро получить за их счет максимум сельскохозяйственной продукции и кормов. Идеализация возможностей разных чудо-культур привела к тому, что уже за первые два года десятикратно были увеличены посевы «кукурузы-царицы полей» и «царя-гороха». А в сентябре 1959 г. после официального визита Н.С. Хрущева в США и посещения им фермы знаменитого кукурузного магната, миллионера Р. Гарета в стране началась подлинная кукурузная лихорадка. И уже к началу 1963 г. посевные площади под кукурузу были увеличены с 18 млн до 37 млн гектаров лучших пахотных земель.
Считалось, что для полного обеспечения кормами и развития животноводства в стране урожайность этой «царицы полей» должна составить 300—600 центнеров зеленой массы на гектар. Результаты этой хрущевской авантюры оказались совершенно плачевными, и «царице полей» так и не удалось вывести страну на орбиту коммунистического изобилия. Сокращение посевов пшеницы и ржи ради кукурузы привело к общему снижению сбора зерновых культур, в то время как урожайность кукурузы на силос и зеленый корм в колхозах и совхозах Нечерноземной зоны РСФСР, где ею были засеяны почти 3,5 млн гектаров земли, составляла всего 32―34 центнера с гектара.
Не меньший урон решению зерновой проблемы нанесла и резкая критика Н.С. Хрущевым и его клевретами, типа секретарей ЦК Н.Г. Игнатова и В.И. Полякова, знаменитой «травопольной системы» земледелия академика В.Р. Вильямса, которая предполагала отвод 25% пахотных земель под чистые пары, однолетние и многолетние травы. Н.С. Хрущев считал чистые пары непозволительной роскошью и решительно защищал более интенсивную систему земледелия. В частности, он требовал, чтобы эта часть пахотного клина отводилась под посевы овса и кукурузы. Многолетние подсчёты видных экономистов и агрономов, в том числе академиков А.И. Бараева и Т.С. Мальцева, убедительно показывали, что:
а) очень трудоемкая в своем производстве кукуруза давала гораздо более дорогие корма, чем многолетние травы;
б) при дождливом и холодном лете кукуруза не вызревала и оставляла скот практически без кормов, тогда как многолетние травы вполне могли давать неплохой урожай даже в этих трудных климатических условиях.
Поэтому было грубейшей ошибкой заменять травопольный шаблон новой кукурузной, бобовой и даже свекольной догмой, как предлагали разного рода шарлатаны, типа агронома И.И. Наливайко. Но Н.С. Хрущев, как всегда, не прислушался к разумным доводам крупных ученых и стал всячески громить чистые пары. В результате этой бездумной политики доля «паровых» земель в общей структуре пахотного клина страны за прошедшее десятилетие сократилась в 5 раз — с 16% до 3,3%.
3) Животноводческая эпопея и ее крах. В конце мая 1957 г., находясь в Ленинграде на зональном совещании работников сельского хозяйства автономных республик, краев и областей Н.С. Хрущев выступил с очередным докладом, в котором поставил новую невыполнимую задачу «в ближайшие годы догнать и перегнать США по производству мяса, масла и молока на душу населения». Он бездумно полагал, что первые успехи, достигнутые в освоении целины, позволят быстро решить эту архиважную задачу, уже к 1960 г. в 3,5 раза увеличить производство мяса в стране и догнать США по этим показателям. Но, как и следовало ожидать, эта очередная «хрущевская загогулина» закончилась новой трагедией и практически полным разгромом всего животноводства в стране.
Самым показательным примером этой хрущевской авантюры стала печально знаменитая «рязанская эпопея», когда руководство Рязанской области в лице первого секретаря обкома партии А.Н. Ларионова в 1958 г. отправило на заготовительные пункты более 102 тыс. тонн мяса вместо плановых 50 тыс. тонн. Более того, на одном из совещаний А.Н. Ларионов заверил Н.С. Хрущева, что в 1959 г. его область продаст государству 180―200 тыс. тонн мяса, что, в конечном итоге, и произошло.
В феврале 1959 г. на XXI съезде КПСС Н.С. Хрущев громогласно заявил, что уже сейчас имеются достойные примеры трудового почина советских животноводов, которые берут на себя высокие обязательства увеличить производство мяса и молока в Рязанской области в 3,8 раза, в Ставропольском крае — в 2,5 раза и Ростовской области — в 2 раза. В декабре 1959 г. на очередном Пленуме ЦК КПСС, опять посвященном вопросам сельского хозяйства, Н.С. Хрущев поставил в пример «трудовой подвиг рязанских животноводов» и заявил, что их опыт нуждается в повсеместном распространении и пропаганде. На самом деле этот «трудовой подвиг» оказался самой банальной аферой, поскольку в его основе лежали массовые приписки, убой молодняка и молочного скота, насильственное изъятие и убой скота из личных подсобных хозяйств колхозников, скупка мяса в соседних областях и т.д.
Об этих махинациях знали многие партийные руководители, в том числе куратор сельского хозяйства секретарь ЦК Н.Г. Игнатов, заведующий Сельскохозяйственным отделом ЦК В.П. Мыларщиков и заведующий Организационно-партийным отделом ЦК В.Е. Семичастный. Но все они до поры до времени молчали, и лишь в сентябре 1960 г., когда вскрылись истинные масштабы произошедшей трагедии, все руководство Рязанской области было отправлено в отставку. По решению ЦК новым первым секретарем обкома был назначен глава соседней Владимирской области К.Н. Гришин, который и стал одним главных разоблачителей этой аферы. А А.Н. Ларионов, который должен был уехать на новое место службы в Ленинград, не пережив этого позора, неожиданно для всех застрелился.
«Рязанская афера» стала и закатом бурной карьеры бывшего хрущевского любимца и выдвиженца Н.Г. Игнатова, который, будучи крайне амбициозным человеком, уже мнил себя его преемником и стал создавать свою команду внутри Президиума ЦК, членами которой были А.Б. Аристов, А.И. Кириченко, Е.А. Фурцева и другие секретари ЦК. Но его «наполеоновским планам» не суждено было сбыться, в мае 1960 г. он был отправлен в отставку с поста секретаря ЦК и назначен с явным понижением на должность рядового заместителя председателя Совета Министров СССР.
Провал хрущевской аграрной политики вскоре стал настолько очевидным, что уже в 1961 г. в ЦК КПСС и Совете Министров СССР никто, кроме самого Н.С. Хрущева, не строил никаких иллюзий относительно решения этой архиважной задачи. Вместо обещанного изобилия надо было срочно заниматься жестким распределением всей мясо-молочной продукции. Вскоре на свет появляются многочисленные постановления Бюро ЦК КПСС по РСФСР «О продолжающейся практике продажи и сдачи государству маловесного скота многими колхозами и совхозами» (июнь 1960 г.), «О фактах грубых нарушений, допущенных по отдельным хозяйствам Курганской, Воронежской, Свердловской областей и Краснодарском крае» (ноябрь 1960 г.), «Об увеличении дотации мясопродуктов Свердловской области» (февраль 1961 г.), «О ресурсах продуктов животноводства для снабжения населения в IV квартале 1961 г.» (октябрь 1961 г.), «О фактах нарушения принципа добровольности при проведении закупок животноводства у населения Татарской АССР» (август 1962 г.) и многие другие.
В 1961 г., убедившись в полном провале выдвинутой им программы по животноводству, Н.С. Хрущев попытался придать ей второе дыхание за счет Нечерноземья, где поставил очередную невыполнимую задачу — решить эту проблему за счет развития свиноводства. На сей раз он предложил развивать эту отрасль за счет сахарной свеклы, которая, как он наивно полагал, была способна давать в этой климатической зоне 300―400 центнеров корнеплодов с гектара. Но это был очередной хрущевский просчет, поскольку в Центральном, Волго-Вятском и Северо-Западном районах РСФСР среднегодовая урожайность сахарной свеклы в те годы составляла всего лишь 75 центнеров с гектара.
В конечном итоге маниакальное желание выполнить «хрущевскую программу» любой ценой привело к тому, что в одном лишь 1963 г. было забито почти 30 млн голов свиней, что составляло 42% поголовья свиного стада всей страны. Но даже эта чудовищная мера ни к чему хорошему не привела. К концу хрущевского правления производство мяса в стране выросло всего на 10% — с 7,5 млн до 8,3 млн тонн, в то время как сам Н.С. Хрущев громогласно обещал всему советскому народу, что этот рост составит не менее 350%.
Хрущевские новации, а вернее сказать преступления, в животноводстве и свиноводстве оказались настолько чудовищными, что поголовье крупного рогатого скота и свиней было восстановлено в нашей стране только к 1975 г., когда ее население увеличилось более чем на 25 млн человек, и проблема нехватки продовольствия приобрела хронический и крайне болезненный характер, что в конечном итоге и стало одной из причин краха СССР.
В 1961―1962 гг. в стране стала остро ощущаться нехватка не только мяса, масла и молока, но даже хлеба, крупы, лапши, сахара, то есть всех тех продуктов, которые традиционно считались обязательными для небогатых прилавков провинциальных магазинов страны. С конца 1962 г. начинается закупка зерна за рубежом, главным образом в Канаде и США, и наша страна постепенно впадает в хроническую зависимость от импортного зерна.
4) Ликвидация МТС, новая коллективизация и «второе раскулачивание». Реформаторский зуд, охвативший Н.С. Хрущева, отнюдь не ограничился постановкой бредовых, просто нереальных планов развития зернового хозяйства и животноводческого комплекса страны. Он вознамерился совершить новую коллективизацию сельского хозяйства страны.
а) Ликвидация МТС и ее последствия. Одной из самых громких хрущевских реформ в сельском хозяйстве стала ликвидация машинно-тракторных станций (МТС), ставших гениальным изобретением сталинской колхозной политики в довоенные годы. Здесь была сосредоточена вся сельхозтехника, предназначенная для обработки земли и сбора урожая, ремонтно-техническая база и т.д. Все колхозы, не имевшие права владеть тракторами, комбайнами, автомобилями и другой спецтехникой, вынуждены были заключать договоры с МТС на вспашку, боронование и машинную уборку большей части урожая. Сами МТС имели не только хозяйственные, но и политические функции, которые стали основным инструментом партийно-государственного контроля за повседневной жизнью советской деревни и умонастроениями советских крестьян.
МТС и колхозы вместе отвечали за производство продукции сельского хозяйства в стране. Но на практике вместо принципа коллективной ответственности за полученные результаты возникала коллективная безответственность и тех, и других. МТС были заинтересованы в оплате своей работы только «по площадям», то есть по количеству гектаров вспаханной земли и израсходованным тоннам горюче-смазочного материалов, а колхозы получали деньги за килограммы, литры и тонны зерна, картошки, мяса, молока и другой сельхозпродукции. Таким образом, первые не отвечали за конечный результат всей работы на земле, а вторые — за качество промежуточных этапов сельскохозяйственных работ, то есть вспашку и боронование земли. Партийные органы неоднократно пытались преодолеть это противоречие, но все их решения так и оставались на бумаге.
Поэтому вопрос о ликвидации самих МТС давно назрел и в глубинах советской экономической мысли, и в практической, хозяйственной работе колхозов и МТС. Стратегически он был целиком оправдан, но его официальная постановка в феврале 1958 г. на очередном Пленуме ЦК была совершенно неожиданной даже для многих работников центрального партийного аппарата. В феврале 1956 г. в своем «Отчетном докладе ЦК» на XX съезде КПСС Н.С. Хрущев говорил о возрастании роли МТС, о необходимых мерах по коренному улучшению их работы, а также о целесообразности в течение ближайших двух лет перевести все МТС на хозяйственный расчет.
Но уже в конце февраля 1958 г. Пленум ЦК принимает решение «О дальнейшем развитии колхозного строя и реорганизации МТС», которое через месяц было утверждено сессией Верховного Совета СССР и приняло силу закона. Согласно этому закону, получившему название «О реорганизации машинно-тракторных и ремонтно-тракторных станций», реорганизация МТС должна была пройти «постепенно, с учетом развития экономики отдельных колхозов и особенно различных зон и районов СССР», но на практике реорганизация практически всех МТС была завершена уже в текущем году.
Первоначально предполагалось, что эта мера серьезно укрепит материальную базу колхозов и ликвидирует существовавшее «двоевластие» на земле, разбудит инициативу самих колхозников и даст мощный импульс развитию сельского хозяйства страны.Для многих слабых хозяйств расходы на приобретение и ремонт сельхозтехники оказались просто непосильной ношей, поэтому многие их них влезли в огромные долги, и под давлением партийных и советских органов вынуждены были выкупать не современную и новую сельхозтехнику, а разбитые трактора, комбайны и автомобили. Кроме того, вся ремонтно-техническая база в сельском хозяйстве оказалась в сильно подорванном состоянии, поскольку значительная часть механизаторов и специалистов МТС не пожелала превращаться в рядовых колхозников и терять свои социальные гарантии — твердую зарплату, право на пенсии и оплачиваемые отпуска, и многие из них отправились в города.
б) Новая коллективизация и раскулачивание. Выдвижение Н.С. Хрущевым и его клевретами совершенно волюнтаристских целевых программ развития сельского хозяйства объективно не могли сочетаться с научными подходами их реализации. Советская деревня в эти годы превратилась в обширный полигон постоянных и зачастую совершенно чудовищных реорганизаций и преобразований. В основе этих непродуманных мер лежали волюнтаристские, догматизированные положения марксизма о явных преимуществах крупного социалистического производства над мелким товарным производством, о государственной форме собственности как высшей по отношению к кооперативно-колхозной собственности и т.д.
Кампания по ликвидации МТС сопровождалась совершенно разнузданной кампанией по укрупнению колхозов и их преобразования в совхозы, а также ликвидации личных подсобных хозяйств. В марте 1956 г. вышло совместное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об уставе сельскохозяйственной артели и дальнейшем развитии инициативы колхозников в организации колхозного производства и управления делами артели», которое положило начало этой бездумной кампании. В частности, в этом постановлении речь шла не только о новом урезании и сокращении размеров личных приусадебных хозяйств, но и о существенном ограничения количества скота, находящегося в личной собственности колхозников. Более того, в августе 1956 г. в развитие этого решения вышло новое постановлением Совета Министров СССР, которое запретило всем колхозникам и другим категориям граждан, державшим скот в личной собственности, использовать в качестве корма для скота хлеб, крупу и другие продукты, приобретаемые в государственных и кооперативных магазинах.
Одновременно с наступлением на личные хозяйства колхозников началось наступление и на их коллективные хозяйства, существовавшие в форме производственных артелей, где во многом формально, но все же сохранялись формы прямой, непосредственной демократии, в том числе при выборах председателей артелей и бригадиров. По оценкам историков (Н. Верт, Р. Пихоя, А. Пыжиков), уже в 1954—1958 гг. в стране прекратили свое существование около 8 500 колхозов, которые автоматически были переведены в разряд совхозов, а их колхозники — в класс сельских пролетариев. Затем этот процесс реорганизации получил лавинообразный характер, и уже начиная с 1959 г. ежегодно уничтожалось примерно 10 000 коллективных хозяйств. В результате этих мер к концу 1963 г. из 91 000 колхозов осталось только 39 000 артельных хозяйств. В ходе реализации политики укрупнения колхозов средние размеры этих хозяйств возросли примерно в три раза, что существенно сказалось и на самой управляемости этих хозяйств. Партийные идеологи и пропагандисты представляли этот процесс как дальнейшую концентрацию производства, которая является необходимым условием строительства коммунизма в стране. Однако в реальности советская колхозная деревня столкнулась с самым худшим вариантом сверхцентрализации производства, который очень скоро сказался на отрицательной эффективности многих коллективных хозяйств.
В те же годы продолжился процесс преобразования колхозов в совхозы и к концу 1960 г. в разряд совхозов было переведено почти 14 800 хозяйств, то есть в 2 раза больше, чем в прошедший период. Эти бесконечные укрупнения и реорганизации обернулись тяжкой трагедией для судеб российского села. Неразрывно связанные с этими процессами поспешная централизация руководства, агрономической, зоотехнической, ветеринарной, механизаторской, инженерной и других служб обезглавили сотни тысяч деревень. Встал вопрос и о создании крупных центральных усадеб, неперспективности подавляющего количества малых и средних сел и деревень, проблема бездорожья и транспортного сообщения и т.д.
Конечно, сам Н.С. Хрущев прекрасно знал о существовании этих проблем, но с маниакальным упорством продолжал гнуть свою линию, поскольку она находилась в русле его давнишней идеи повсеместного создания крупных «агрогородов». В декабре 1959 г. в своем очередном докладе на Пленуме ЦК он не только раскрыл эту фантастическую программу, но и впервые заявил о том, что рядом проектных организаций страны подготовлены «прекрасные программы по ликвидации неперспективных деревень», массовом переселении их жителей и концентрации скота в современных поселках городского типа.
В процессе укрупнения колхозов и преобразования их в совхозы одновременно происходило и существенное сокращение размеров крестьянских приусадебных хозяйств. Нетрудно усмотреть, что за этой новой разрушительной кампанией скрывалась очередная попытка покрепче привязать крестьян к совхозно-колхозному производству и вновь расширить совхозные государственные земли за счет их подсобных хозяйств.
Первоначально, когда Н.С. Хрущев выдвинул лозунг «догнать и перегнать Америку», он еще рассчитывал заручиться поддержкой колхозного крестьянства, и в июне 1957 г. лично инициировал принятие совместного постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об отмене сельскохозяйственных поставок хозяйствами колхозников, рабочих и служащих». Это решение находилось в русле прежней аграрной доктрины о снижении налогового бремени колхозного крестьянства, принятой в сентябре 1953 г. на знаменитом Пленуме ЦК. Но в августе 1958 г. было издано одно из самых вредных и нелепых постановлений Бюро ЦК КПСС по РСФСР «О запрещении содержания скота в личной собственности граждан, проживающих в городах и рабочих поселках». Это постановление «Российского бюро» напрямую касалось почти 12 млн городских семей, имевших свои огороды, и воспринималось ими как «малое раскулачивание». Фактическая ликвидация мелкого крестьянского хозяйства в городах быстро опустошила важнейший источник поступления продовольствия, недостаток которого страна остро ощутила в начале 1960-х гг. Все это существенно отразилось и на уровне производства продукции сельского хозяйства в целом, и на общем негативном настрое самих жителей деревни, особенно ее молодежи.
В результате «второй коллективизации» к концу хрущевского правления размеры приусадебных участков в колхозах сократились в среднем на 12%, а в совхозах — вообще на 28%, а производство мяса и молока в личном подсобном хозяйстве крестьян упало почти на 20%, что в еще большей степени усугубило и без того тяжелую продовольственную ситуацию в стране.
5) Программа химизации сельского хозяйства. В результате всех хрущевских новаций и реформ к концу 1963 г. валовая продукция сельского хозяйства в стране сократилась по отношению к предыдущему году сразу на 12%. Семилетний план его развития был провален буквально по всем показателям, страна вступила в полосу ежегодных, постоянно растущих закупок зерна и других продовольственных товаров за рубежом. Видимо, осознав всю бесперспективность своих прежних замыслов и попыток обеспечить устойчивый подъем сельского хозяйства страны, Н.С. Хрущев со свойственной ему разрушительной энергией сделал новый резкий поворот в своей аграрной политике.
Спустя почти десятилетие после сентябрьского Пленума ЦК он вновь объявил курс на интенсивные меры развития сельскохозяйственного производства, который напрямую связал с ускоренным развитием промышленности минеральных удобрений и химизацией всего сельского хозяйства. В октябре 1963 г. ЦК КПСС и Совет Министров СССР опубликовали совместное письмо об увеличении производства минеральных удобрений и химических средств зашиты растений, а в декабре 1963 г. и феврале 1964 г. один за другим прошли два важнейших Пленума ЦК, на которых были приняты два постановления ЦК «Об ускоренном развитии химической промышленности» и «Об интенсификации сельскохозяйственного производства». В этих документах речь шла о том, что теперь главный упор в развитии сельского хозяйства страны надо сделать на широкое применение химических удобрений, развитие передовых систем орошения, комплексной механизации и внедрение новейших достижений науки и передового опыта и т.д. Этой же проблеме была посвящена очередная записка Н.С. Хрущева в Президиум ЦК «О руководстве сельским хозяйством в связи с переходом на путь интенсификации», направленная им в середине июня 1964 г. Однако было уже слишком поздно, поскольку дни Н.С. Хрущева на высших партийных и государственных постах сокращались как «шагреневая кожа», и вскоре он был отправлен в отставку.
Если в целом дать общую оценку развития сельского хозяйства страны в хрущевский период, то она окажется неутешительной. По данным подавляющего большинства историков и экономистов (Н. Верт, Г. Ханин, Р. Пихоя, А. Пыжиков, И. Зеленин), сельскохозяйственное производство в стране по-прежнему развивалось гораздо хуже промышленного производства, темпы его роста значительно уступали другим отраслям народного хозяйства страны и за прошедший период составили менее 70%, что негативно сказалось на общем росте ВВП. Если говорить более конкретно, то можно четко увидеть, что в 1951—1955 гг. рост сельскохозяйственного производства составил 21%, в 1956—1960 гг. он вырос до 30%, а уже в 1961—1965 гг. вновь упал до 18%, хотя по планам семилетки его рост должен был составить 70%.
4. Трагедия в Новочеркасске
Прямым следствием хрущевских экспериментов в сельском хозяйстве страны стали трагические события в Новочеркасске, ставшие закатом его политической карьеры.
В начале 1962 г. в условиях острого дефицита хлеба, круп, растительного масла, мяса, молока и других основных продуктов в ряде союзных республик, краев и областей страны были введены карточки на большинство видов продовольствия. Кроме того, высшее руководство страны вынуждено было пойти и на существенное повышение розничных цен на основные виды продовольственных товаров. Экономическая целесообразность этой меры была вполне понятна, поскольку за ней стояло горячее стремление хрущевского руководства хоть как-то повысить рентабельность сельскохозяйственного производства в стране. Однако политически и психологически эта мера была абсолютно не подготовлена, поскольку входила в прямое противоречие со сталинской политикой ежегодного снижения цен, которая всегда имела большую популярность в народе.
Формальным выражением полного краха аграрной политики Н.С. Хрущева стало печально знаменитое постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О повышении цен на мясо-молочные продукты», опубликованное во всех центральных газетах 31 мая 1962 г. Не удивительно, что повышение цен немедленно вызвало острую ответную реакцию по всей стране. На следующий день в Москве, Ленинграде, Донецке, Днепропетровске и других городах появились первые листовки, в которых содержались открытые призывы свергнуть «антинародную советскую власть». Эти антисоветские настроения в полной мере воплотились в трагических событиях в Новочеркасске, которые развернулись в бывшей столице казачьего края в начале июня 1962 г.
Утром 1 июня 1962 г. на Новочеркасском электровозостроительном заводе начался стихийный митинг, на котором собралось более 1000 рабочих из разных заводских цехов. Директор завода Б.Н. Курочкин вместо того, чтобы спокойно разобраться в ситуации и остудить пыл митингующих, в своем выступлении грубо оскорбил их, что вызвало всеобщий гнев недовольства и стало детонатором всех последующих событий. Рабочих завода не только возмутило само повышение цен, но и то, что буквально накануне этого решения администрация завода существенно снизила расценки за их труд, что привело к снижению их заработной платы более чем на треть. Перепалка между директором завода и рабочими кончилась его бегством в заводоуправление и разрастанием конфликта. Уже к 11—12 часам утра огромная толпа митингующих с самодельными плакатами собралась у здания заводоуправления и остановила пассажирский поезд Саратов―Ростов, машинисты которого паровозными гудками стали поддерживать восставших.
Вскоре на завод приехало все областное начальство во главе с первым секретарем Ростовского обкома партии А.В. Басовым, что еще больше накалило ситуацию в рабочей среде, поскольку ни он, ни другие руководители области не смогли толком объяснить людям ситуацию и разрядить опасные настроения в митингующей толпе. Вечером того же дня власти предприняли попытку подавить волнения силой, однако отряд милиции в количестве 200 человек рабочие завода быстро разогнали, а введенные на завод войска отказались стрелять в людей.
О ситуации в городе доложили Н.С. Хрущеву, который, переговорив с руководством МО, МВД и КГБ СССР — Р.Я. Малиновским, В.С. Тикуновым и В.Е. Семичастным, отдал приказ подавить «антисоветский бунт» всеми возможными средствами и в кратчайшие сроки. Одновременно в город была послана комиссия Президиума и Секретариата ЦК в составе А.И. Микояна, Ф.Р. Козлова, A.П. Кириленко, Д.С. Полянского, А.Н. Шелепина и Л.Ф. Ильичева.
На следующий день, 2 июня, рабочие под красными флагами и с портретами B.И. Ленина двинулись в центр города, к зданию горкома КПСС. Одной из задач, которую московские визитеры поставили перед военными, было не допустить прохода тысяч демонстрантов по мосту через реку Тузлов в центр города. Поэтому первый заместитель командующего Северо-Кавказским военным округом генерал-лейтенант М.К. Шапошников получил приказ атаковать их танками. Однако мужественный генерал отказался выполнить этот преступный приказ, заявив, что «не видит перед собой такого противника, которого следовало бы атаковать танками» и приказал танкистам и мотострелкам разрядить свои автоматы и карабины и сдать все боеприпасы полковым и батальонным зампотехам. Беспрепятственно преодолев заграждения из танков и автомобилей на мосту, большая толпа рабочих, быстро пополнявшаяся жителями города, дошла до горкома партии и прорвалась внутрь здания. Тогда против рабочих были двинуты внутренние войска, открывшие огонь на поражение. В результате 24 человека были убиты на месте и около 70 человек получили тяжелые огнестрельные ранения, многие были сразу арестованы, а затем преданы суду.
В тот же день по местному радио выступил А.И. Микоян, однако, несмотря на это выступление, расстрел участников мирной манифестации и уговоры властей, волнения в городе не прекратились. На следующий день, 3 июня, толпы горожан стали собираться у городских отделов милиции и госбезопасности, и в этой ситуации командующий войсками Северо-Кавказского военного округа генерал армии И.А. Плиев отдал приказ о введении в городе комендантского часа. А в середине августа 1962 г. в Новочеркасске начался открытый судебный процесс над самыми активными участниками этих волнений, и уже через неделю 7 из них были приговорены к расстрелу, а 7 — к длительным срокам заключения. Позднее к различным срокам заключения были осуждены еще более 90 человек. Таково было истинное лицо «хрущевской демократии», столь любимой нашими записными либералами.
5. Развитие социальной сферы
Несмотря на все издержки хрущевского руководства, в условиях дальнейшего роста ВВП и развития народного хозяйства страны произошли существенные перемены в социальной политике партии и правительства, которые позволили значительно поднять жизненный уровень большей части населения страны. По мнению большинства современных историков (Ю. Аксютин, А. Пыжиков, А. Вдовин), основные успехи были достигнуты в материальном, пенсионном и жилищном вопросах.
1) В сфере трудового законодательства в 1956―1957 гг. были:
а) полностью ликвидированы все перекосы (правда, совершенно неизбежные в условиях войны и послевоенного восстановления) прежней сталинской политики и упразднена прежняя система обязательных сверхурочных и дополнительных работ, отменен «драконовский» закон, предполагавший прикрепление рабочих к своим предприятиям и суровое уголовное наказание за опоздания и прогулы;
б) сокращена общая продолжительность трудового дня подростков и продолжительность трудового дня рабочих и служащих по субботам и в предпраздничные дни, начался постепенный переход на семичасовой рабочий день;
в) была повышена минимальная зарплата на производстве, в строительстве и на транспорте и т.д.
2) В сфере налогового законодательства в 1956―1957 гг.:
а) произошла отмена всех видов платы за школьное, специальное и вузовское обучение;
б) установлен необлагаемый минимум заработной платы и значительно снижены подоходные налоги на зарплаты всех рабочих и служащих;
в) была прекращена прежняя политика внутренних государственных займов, носивших зачастую принудительный характер и т.д.
3) В сфере пенсионного обеспечения в 1956—1964 гг. был осуществлен переход к всеобщей системе пенсионного обеспечения по старости и инвалидности, который до этого носил выборочный характер и распространялся лишь на отдельные категории рабочих и служащих. Новый закон «О государственных пенсиях», принятый в июле 1956 г., значительно повысил уровень пенсионного обеспечения и существенно расширил круг лиц, имеющих право на получение государственной пенсии. В частности, по этому закону:
а) устанавливался единый для всех граждан срок выхода на пенсию — для мужчин — с 60 лет, при трудовом стаже не менее 25 лет, и для женщин — с 55 лет, при трудовом стаже не менее 20 лет;
б) выход на пенсию военнослужащих и работников вредных и специальных производств определялся отдельным положением;
в) трудовые пенсии стали назначаться всем рабочим, служащим и другим категориям работников, на которых распространялись нормы государственного социального страхования;
г) социальные пенсии по инвалидности и потере кормильца распространялись на всех граждан, получивших инвалидность при выполнении своего служебного и гражданского долга, а именно при спасении погибавших, охране социалистической собственности, социалистического правопорядка и т.д.
В июле 1964 г. был принят закон «О пенсиях и пособиях членам колхозов», который распространил нормы пенсионного законодательства и на эту довольно внушительную социальную группу граждан страны. Пенсии по старости стали получать мужчины в возрасте 65 лет, женщины — 60 лет.
Общий размер государственной пенсии, в зависимости от общего трудового стажа, характера и сложности выполняемых работ, уровня заработной платы, образовательного и профессионального уровня составлял от 55 до 100% средней заработной платы по стране, что привело к увеличению пенсий и пособий для многих социальных групп в 2―3 раза.
4) В сфере жилищного обеспечения. В общественном сознании и исторической литературе прочно закрепился миф о том, что именно Н.С. Хрущев стал инициатором решения жилищной проблемы в СССР. В реальности это было далеко не так. Первый шаг по решению жилищной проблемы был сделан в ноябре 1955 г., когда было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О разработке типовых проектов жилых домов без архитектурных излишеств», в котором изначально речь шла исключительно о внешнем облике домов. В июле 1957 г. вышло новое постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О создании домостроительных комбинатов и ускоренных темпах жилищного строительства», которое уже в директивном порядке предписало разработать новые типовые проекты жилых домов и их внутренних планировок, которые позже получили не очень благозвучное название «хрущёвок».
Первые пятиэтажки стали строить в Москве в 1958 г., но массовое их строительство по всей стране началось только с 1959 г. Первоначально, до создания домостроительных комбинатов, они возводились старым дедовским способом из кирпича и цементной кладки, и лишь затем строительство панельных пятиэтажек началось на индустриальной основе. В 1956—1959 гг. новые квартиры в «сталинских домах» только на территории РСФСР получило более 6 млн человек. Но уже в 1960 г., когда появились первые типовые кирпичные пятиэтажки, численность новоселов начинает резко падать, и эта отрицательная динамика продолжалась вплоть до отставки Н.С. Хрущева в 1964 г., несмотря на внедрение индустриальных методов панельного домостроения.
Миф о «хрущевском строительном чуде» возник не на пустом месте. Дело в том, что массовое жилищное строительство действительно началось, но только в Москве. В 1957—1958 гг. по старым сталинским проектам здесь было построено 8 млн кв. м. жилья, в 1961 г. в городе было возведено более 12,7 млн кв.м, жилья, но исключительно в виде кирпичных и панельных пятиэтажек. При этом Москва фактически поглотила 25% всего нового жилищного фонда РСФСР, и если в столице этот фонд за годы хрущевского правления почти удвоился, то, например, в том же Ленинграде он вырос только на 24%.
Мало кто знает о том, что резкое увеличение числа полноценных квартир в 1956—1959 гг. и последующий переход к панельному домостроению в стране имеют одну главную причину: после отставки Г.М. Маленкова по предложению Н.С. Хрущева правительство сразу заморозило большое количество крупных промышленных строек, в том числе и новых предприятий по производству добротных строительных материалов. Освободившиеся людские и материальные ресурсы и были направлены в сферу жилищного строительства. Очень скоро этот мощный ресурс был практически исчерпан, начался период падения жилищного строительства, который и привел к тому, что в первой половине 1960-х гг. зримо обозначился спад панельного домостроения по всей стране.
6. Денежная реформа 1961 г. и ее последствия
1 января 1961 г. в стране была проведена новая денежная реформа, в результате которой произошел простой обмен старых денежных купюр на новые купюры без какой-либо конфискационной составляющей. На самом деле все было не так просто, как это кажется на первый взгляд. Традиционно эту реформу представляют в виде обычной деноминации, поскольку для непосвященных обывателей все выглядело предельно просто — старые сталинские «портянки» заменили новыми хрущевскими «фантиками», существенно меньшими по размеру, но более дорогими по номиналу. Находившиеся в обращении денежные знаки образца 1947 г. были обменены без ограничений на новые деньги образца 1961 г. в соотношении 10:1, и в том же соотношении были изменены цены на все товары, тарифные ставки зарплат, пенсий, стипендий, пособий, платежных обязательств, договоров и т.д.
Тогда мало кто обратил внимание на одну странность — до проведения реформы доллар стоил 4 рубля, или 40 копеек в новом исчислении, а после ее проведения курс доллара был установлен в 90 копеек. Многие наивно полагали, что теперь рубль стал дороже доллара, но на самом деле доллар существенно подорожал — в 2,25 раза, то есть с 40 до 90 копеек в новом исчислении. То же самое произошло и с золотым содержанием рубля — вместо 2,22 граммов золота в нем осталось лишь 0,98 граммов золота. Таким образом, рубль был недооценен в 2,25 раза, а его покупательная способность по отношению к импортным товарам во столько же раз уменьшилась.
Недаром бессменный министр финансов СССР, знаменитый «сталинский нарком» А.Г. Зверев, занимавший свой ответственный пост аж с 1938 г., узнав о том, что в начале мая 1960 г. Н.С. Хрущев подписал постановление Совета Министров СССР «Об изменении масштаба цен и замене ныне обращающихся денег новыми деньгами», сразу ушел в отставку, поскольку прекрасно понял к чему приведет эта, казалась бы, простая замена денег. В реальности последствия этой реформы оказались губительными для страны и в ближайшей, и в отдаленной перспективе, поскольку:
1) Резко подорожал весь импорт и заграничные товары, которые для советских покупателей всегда были малодоступны, теперь вообще перешли в разряд предметов роскоши.
2) Цены в государственной торговле изменились ровно в 10 раз, но на колхозном рынке они изменились лишь в 4—5 раз. В результате этой «разбалансировки» начался быстрый отток продуктов из государственной торговли на сильно подорожавший колхозный рынок, что больно ударило по благосостоянию практически всего народа и, напротив, положило начало тотальной коррупции в советской государственной торговле, поскольку директора многих государственных магазинов через своих агентов стали массово сбывать качественный товар на колхозный рынок, одновременно выполняя план продаж и получая от этой нехитрой операции существенный навар в собственный карман.
3) В течение 1962―1963 гг. скрытый рост цен в государственной торговле составил более 60%. Особенно тяжелая ситуация сложилась в регионах, поскольку если в Москве и Ленинграде положение в государственной торговле хоть как-то контролировалось местными властями, то в краевых, областных и районных центрах многие виды продовольственных товаров полностью исчезли из государственной торговли и перетекли на колхозный рынок. В результате «сталинское» магазинное изобилие, столь характерное для всех 1950-х гг., в одночасье сменилось пустыми прилавками, поэтому чтобы хоть как-то компенсировать отток основных продуктов, прежде всего, мяса и колбас на колхозный рынок, было решено повысить розничные цены в государственной торговле. И в мае 1962 г. вышло постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О повышении цен на мясо-молочную продукцию».
4) Еще одной причиной проведения денежной реформы, как это не покажется странным, оказалась пресловутая нефть. Дело в том, что в послевоенный период в нашей стране произошел огромный рост ее добычи — с 20 млн до 148 млн тонн, и именно тогда, в мае 1960 г., Н.С. Хрущев, при поддержке ряда членов Президиума ЦК, прежде всего, А.И. Микояна, Ф.Р. Козлова и Н.В. Подгорного, пробивает решение о начале широкомасштабного экспорта сырой нефти за рубеж. В первые послевоенные годы экспорт нефти и нефтепродуктов из СССР был незначителен и составлял в валютной выручке страны менее 4% всего ее внешнеторгового баланса. Причина этого состояла, в основном, в том, что все 1950-е гг. баррель (бочка) сырой нефти на мировом рынке стоил менее 3 долларов, то есть 12 советских рублей, а себестоимость добычи и транспортировки советской сырой нефти составляла более 9,5 рублей, то есть ее экспорт за рубеж был просто нерентабельным.
Рентабельным этот экспорт мог стать только в том случае, если за доллар будут давать значительно больше рублей, чем прежде. А поскольку при Н.С. Хрущеве в условиях резкого повышения добычи нефти в 7,5 раз стал расти и ее экспорт за рубеж, необходимо было изменить соотношение доллара к рублю. Теперь при изменении курса валют баррель нефти в пересчете на советские дензнаки стал стоить 2,7 новых или 27 старых рублей, то есть в 2,25 раза больше, чем при И.В. Сталине. В этой ситуации при вполне стабильных мировых ценах на сырую нефть и сохранении ее прежней себестоимости экспорт нефти за рубеж оказался довольно выгодной штукой.
Таким образом, денежная реформа 1961 г. была не простой деноминацией, она принесла экономике страны непоправимый вред и две хронических беды: 1) зависимость от нефтяного экспорта и 2) хронический дефицит продовольствия, которые впоследствии и станут одними из главных экономических факторов, погубивших Советский Союз.
Тема: Внешняя политика СССР в 1953―1964 гг.
План:
1. Выработка новых подходов во внешней политике СССР.
2. Концепция «отбрасывания коммунизма» и ее основные составляющие.
3. Создание ОВД и вхождение Германии в НАТО (1955).
4. Успехи советской внешней политики в 1955 г.
5. Концепция «мирного сосуществования» и кризис в социалистическом лагере (1956).
а) Доктрины «мирного сосуществования» и нового «революционного процесса».
б) Кризис в социалистическом лагере.
6. Суэцкий кризис и его международные последствия (1956―1957).
7. Внешняя политика СССР в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
а) Отношения с Японией.
б) Отношения с Китаем.
8. Советско-американские отношения и Второй Берлинский кризис (1958―1961).
9. Карибский кризис и его международные последствия (1962).
10. Становление режима конфронтационной стабильности в 1960-х годах.
11. Политика СССР и проблемы социалистического лагеря в начале 1960-х гг.
1. Выработка новых подходов во внешней политике СССР
После смерти И.В. Сталина во внешней политике СССР наметились первые признаки изменений, которые выразились в смягчении прежних, достаточно жестких подходов высшего советского руководства к большинству международных проблем, в частности, в корейском и германском вопросах, по проблемам вооружений и других. Более того, у части партийно-государственного руководства страны, прежде всего, нового главы правительства Г.М. Маленкова и связанной с ним интеллектуальной элиты, стала активно обсуждаться идея «мирного сосуществования», истоки которой стали возводить к первым политическим актам ленинского правительства в 1917 г. Этой идее теперь стремились придать более современное звучание, сообразное новым послевоенным реалиям, однако официально концепция «мирного сосуществования» основой внешней политики СССР пока так и не провозглашалась.
После долгого перерыва на пост министра иностранных дел СССР вновь вернулся Вячеслав Михайлович Молотов, который, невзирая на его прежние разногласия со И.В. Сталиным, продолжал оставаться одним из самых ярых противников каких-либо уступок со стороны СССР по ключевым вопросам внешней политики. Эта жесткая позиция главы внешнеполитического ведомства страны была связана и с тем, что смерть И.В. Сталина и признаки перемен в политике нового советского руководства вызвали определенный сбой в прежней системе тотального контроля над странами народной демократии, что могло привести к крушению откровенно просоветских политических режимов в ряде восточноевропейских государств. Поэтому уже в мае 1953 г. под давлением Москвы первый секретарь ЦК Венгерской партии труда (ВПТ) М. Ракоши вынужден был уйти с поста председателя Совета министров Венгерской Народной Республики и уступить этот пост представителю либерального крыла партии Имре Надю.
В мае 1953 г. начались массовые беспорядки в ГДР, связанные с тем, что ее политическое руководство взяло курс на форсированное строительство основ социализма в стране. На одном из заседаний Президиума ЦК, где горячо обсуждалось письмо, адресованное Вальтеру Ульбрихту, Вильгельму Пику и Отто Гротеволю, произошла перепалка между В.М. Молотовым и Л.П. Берия по принципиальному вопросу. Глава МИД СССР разумно полагал, что надо убедить германских товарищей повременить с ускоренными темпами строительства социализма в своей стране, но сохранить сам стратегический курс. А глава МВД СССР предложил отказаться от строительства социализма в ГДР и взять курс на создание внеблоковой нейтральной Германии. Это предложение обеспокоило всех членов узкого руководства, которые единым фронтом выступили против Л.П. Берия.
Обстановка в ГДР стала стремительно обостряться, и в этой ситуации восточногерманское руководство обратилось к советскому правительству с предложением использовать советские войска для восстановления порядка в стране. Москва согласилась с этим предложением и привела в боевую готовность 15 дивизий, дислоцированных на территории ГДР. Руководство всей операцией по подавлению беспорядков взяли на себя министр внутренних дел СССР маршал Л.П. Берия и заместитель министра обороны СССР маршал В.Д. Соколовский, которые в конце июня 1953 г. прибыли в Берлин и быстро навели порядок в столице ГДР. Общее положение в стране оставалось крайне сложным, и советское руководство пошло на уступки просьбам своих восточногерманских коллег, отказавшись от получения новых репараций с ГДР, и согласилось списать ее задолженность по всем оккупационным расходам советской стороны.
Обозначились и первые признаки международной разрядки. В частности, в начале июня 1953 г. Москва официально заявила о своем отказе от прежних претензий к Стамбулу, дезавуировав свой августовский меморандум 1946 г. о пересмотре конвенции Монтрё и совместной обороне черноморских проливов. В конце июля 1953 г. благодаря совместным усилиям СССР и США было подписано соглашение о перемирии в Корее, которое положило конец Корейской войне (1950—1953) и сохранило статус-кво, сложившееся на Корейском полуострове после прекращения активных боевых действий в 1951 г.
Вскоре Москва начала переговоры о нормализации межгосударственных отношений с Югославией. И хотя глава внешнеполитического ведомства В.М. Молотов крайне негативно воспринял эту идею, он все же вынужден был уступить давлению других членов узкого руководства, в частности, Л .П. Берия, Н.С. Хрущева и Н.А. Булганина. Уже в июне 1953 г. после пятилетнего перерыва в Белград был послан в качестве нового посла заведующий Отделом Балканских стран МИД СССР В.А. Вальков, которому была поставлена главная задача — подготовить почву для полномасштабного урегулирования советско-югославских отношений.
В январе 1954 г. в Берлине после продолжительного перерыва состоялась и новая встреча всех руководителей внешнеполитических ведомств государств-членов СМИД — В.М. Молотова, Дж. Даллеса, Э. Идена и Ж. Бидо, на которой обсуждались ряд ключевых вопросов, в том числе проблема заключения государственных договоров с Германией и Австрией и проблема урегулирования положения в Индокитае и Корее. Советское руководство было настроено на пересмотр своих прежних позиций по германскому вопросу и выразило готовность пойти на уступки в вопросе создания единого германского государства, но с условием его полной нейтрализации. Но представители западных держав, нацелившись на формирование сильного антисоветского блока с участием Западной Германии, отказались рассматривать этот вопрос. Не удалось решить и ряд других важных проблем, обсуждавшихся на конференции, однако была достигнута принципиальная договоренность о созыве новой конференции в Женеве по вопросам Кореи и Индокитая, где продолжалась кровопролитная гражданская война между северными и южными провинциями страны, в которую, так или иначе, были втянуты все западные страны, прежде всего, французы и американцы.
В марте 1954 г. новое советское руководство выступило с двумя совершенно беспрецедентными инициативами:
• председатель Совета Министров СССР Г.М. Маленков на предвыборном собрании в Верховный Совет СССР заявил, что новая мировая война при наличии ядерного оружия и современных средствах его доставки приведет к «гибели всей мировой цивилизации», то есть фактически впервые выступил с новой внешнеполитической советской доктриной о «мирном сосуществовании» государств с различным общественным строем;
• министр иностранных дел СССР В. Молотов на встрече с послами трех великих держав — Ч. Боленом, У. Хейтером и Л. Жоксом вручил им ноту, в которой предложил правительствам их стран рассмотреть вопрос об участии СССР в Северо-Атлантическом военном блоке. Обе эти инициативы советской стороны не нашли поддержки у руководства западных держав, хотя в это время, после испытания водородных бомб в СССР и США, в мире резко возросли пацифистские настроения.
В апреле — июле 1954 г. состоялась работа Женевской конференции государств-участниц СМИД, на которой рассматривались корейский и индокитайский вопросы. Обсуждение первой проблемы из-за позиции, занятой госсекретарем Дж. Даллесом, завершилось безрезультатно. По второй проблеме была достигнута важная договоренность о прекращении огня и временном разделении территории Вьетнама на две части по 17-й параллели, где создавалась демилитаризованная зона и вводились войска ООН. Эти соглашения не были подписаны представителем США, и вскоре были вовсе сорваны в результате провозглашения в одной из зон Индокитая Республики Вьетнам, которая фактически превратилась в новую американскую колонию на азиатском континенте.
Желая закрепить успехи на азиатском континенте, советское политическое руководство активизировало свою деятельность на дальневосточных рубежах. В октябре 1954 г. состоялся первый официальный визит советской делегации во главе с Н.С. Хрущевым, Н.А. Булганиным и А.И. Микояном в Пекин. В ходе продолжительных переговоров с Мао Цзэдуном, Лю Шаоци и Чжоу Эньлаем был подписан советско-китайский договор об экономическом и военном сотрудничестве, который предусматривал выделение китайской стороне крупных денежных кредитов, отказ от смешанных советско-китайских компаний на территории Маньчжурии, вывод советских войск из Порт-Артура и Дайрена и т.д. Кроме того, руководству КПК удалось добиться от КПСС признания равенства двух компартий в международном рабочем и коммунистическом движении и «разделение труда» во внешней политике, поскольку китайские руководители считали, что по своему геополитическому положению и влиянию в азиатском регионе они смогут гораздо эффективнее поддерживать национально-освободительные движения в третьем мире.
2. Концепция «отбрасывания коммунизма» и ее основные составляющие
В последние годы правления президента Г. Трумэна американская администрация резко ужесточила свои подходы во внешней политике, что было вызвано как неудачами в Корейской войне, так и осложнением внутриполитической ситуации в самой стране, где началась печально знаменитая «охота на ведьм» и откровенная антикоммунистическая истерия.
Новое республиканское руководство США во главе с президентом Д. Эйзенхауэром, пришедшее к власти в январе 1953 г., не исключало, что смена власти в СССР может пойти во благо их страны, поэтому в Вашингтоне были готовы к новому диалогу с Москвой. Республиканская администрация пришла к власти на волне резкой критики демократов за их «примиренчество» по отношению к «коммунистической экспансии» и отрицании их доктрины «сдерживания коммунизма», которая обрекала США на неадекватную и сугубо оборонительную роль, что со всей очевидностью проявилось в печально знаменитой книге Дж. Даллеса «War or Peace» (1950). Все крупные идеологи республиканцев стремились предложить прежней трумэновской доктрине свою альтернативу, носящую исключительно наступательный характер, которая вскоре оформилась в новую доктрину «отбрасывания коммунизма», которую иногда называют доктриной «освобождения».
Впервые ключевые идеи этой доктрины были сформулированы в мае 1952 г. в известном новостном журнале «Life» в статье «Политика смелости», автором которой стал один из лидеров республиканской партии, глава Совета по международным отношениям Дж. Даллес. Суть его программной статьи состояла в том, что на все страны социалистического лагеря, включая СССР, необходимо постоянно оказывать очень жесткое давление посредством реальной угрозы применения массированного ядерного удара в любой момент. Он предполагал «политикой страха» сковать активность социалистических держав, заставить их политическое руководство изменить свою внутреннюю политику и отойти от союза с СССР. Примером, на который постоянно ссылался Дж. Даллес, был известный советско-югославский конфликт, ставший, по его мнению, блестящей иллюстрацией политики «отбрасывания» СССР вглубь евразийского континента, подальше от Западной Европы, Балкан и Ближнего Востока.
Официально Дж. Даллес представил свое видение международных реалий в середине января 1953 г. в выступлении перед сенатской комиссией по иностранным делам Конгресса США, где он прямо заявил о своем жестком намерении заменить политику «сдерживания» на «более динамичную политику “освобождения” от коммунизма народов Советского Союза и восточноевропейских стран». Хотя очевидные минусы этого подхода к оценке международных реалий были понятны почти всем американским экспертам, назначение Дж. Даллеса на пост нового главы внешнеполитического ведомства США означало, что новая американская администрация намерена использовать угрозу применения ядерного оружия как реальный инструмент своей внешней политики.
С доктриной «отбрасывания коммунизма», которая была призвана дать общее, доктринальное обоснование новой внешнеполитической платформе США, были связаны две военные доктрины — «нового взгляда» и «массированного возмездия».
Смысл доктрины «нового взгляда», которая впервые была изложена в докладе помощника президента Р. Катлера на заседании Совета национальной безопасности США в августе 1953 г., состоял в констатации того факта, что ядерная составляющая вооруженных сил страны обходится госбюджету гораздо дешевле, чем содержание обычных вооруженных сил, применение которых способно обеспечить тот же эффект, что и применение ядерного оружия. Это было циничное, но вполне точное наблюдение, из которого следовало, что США не следует держать большую армию в Европе, а достаточно нарастить количество ядерных боезарядов и средств их доставки на самой территории США и возложить на страны-союзницы по блоку НАТО основное бремя содержания всех остальных вооружений и войск, как на европейском континенте, так и в ряде других стратегических регионов мира.
Доктрина «массированного возмездия», провозглашенная в январе 1954 г. в выступлении Дж. Даллеса в нью-йоркском Совете по международным отношениям, в понимании американской администрации была основным инструментом чисто психологического давления на потенциального противника — СССР. На каждый случай «коммунистической экспансии», угрожавшей безопасности США, госсекретарь предлагал отвечать немедленной угрозой применения всей мощи ядерного потенциала страны в качестве возмездия за посягательство на эту безопасность.
Таким образом, на повестку дня неизбежно ставился вопрос о возможности вертикальной эскалации конфликта, который вскоре приобрел свое юридическое оформление в «стратегии быстрой эскалации», принятой странами НАТО в декабре 1954 г. В результате принятия этой стратегии любой, абсолютно случайный конфликт с участием США, мог сразу перерасти в большую войну с использованием ядерного оружия.
Американской администрацией сознательно устанавливался очень низкий порог возможного ядерного конфликта, поскольку главная опасность новой военной доктрины США заключалась в том, что она полностью легализовала «превентивный удар» по СССР при возникновении любого, даже самого пустякового противостояния двух стран, который мог быть расценен американской администрацией как угроза национальной безопасности страны.
Конечно, американские новации во внешнеполитической сфере были крайне рискованны, поскольку в августе 1953 г. наша страна не просто успешно испытала водородную бомбу, но в отличие от США создала и полноценное термоядерное оружие, пригодное для боевого применения. В мае 1954 г. на военном параде в Москве были впервые продемонстрированы четыре межконтинентальных бомбардировщика ТУ-16, способных с ядерной бомбой на борту через Северный полюс долететь до территории США и возвратиться обратно.
