Глава 22

О боже…

Убийцей был помощник шерифа Шоу Джордан.

В это невозможно было поверить, но это оказался он. Монстр. Убийца среди нас. Я неотрывно смотрела на него, и в голове постепенно выстраивалась логическая цепочка кровавых событий.

Шоу был одним из офицеров, приехавших по вызову в дом Пенна. Он жил в этом городе, знал его вдоль и поперек. Он был в школе, когда в сумку Венди подкинули птицу. Он был в спортзале, когда мы с Дженсеном обсуждали девичник у Линдс. И наверняка это он подбросил в мой шкафчик маску. Но откуда он знал, как можно залезть в окно моей спальни? Разве что следил за нами и видел, как это проделывает Дженсен? И будучи полицейским, умел заметать следы, мог спрятать любые улики. И все равно я не понимала. Почему? Зачем он это делал? Он приходился Гэвину кузеном, но почему он так поступил с нами?!

Черт. Черт. Черт.

Я чертыхалась, как заведенная, когда потянулась к ручке двери и обнаружила, что ее попросту нет и ускользнуть из машины не удастся.

Шоу вздохнул, как-то устало.

– На этот раз тебе не уйти.

На этот раз.

Крошечные волоски на теле встали дыбом, и я резко повернулась на голос. Я оказалась в ловушке.

– Видит бог, ты сама напросилась. – Он медленно покачал головой, а потом откинулся назад, с силой ударив по рулю. – Я не хотел, чтобы это случилось!

Я сглотнула ком быстро подступающей тошноты. О боже. Гэвин. Он был ранен – тяжело ранен, он мог умереть, и я… сама того не сознавая, помогла Шоу его убрать.

Полицейский покосился на меня.

– Думаешь о Гэвине, да? Знаешь, он был единственным из вас, мелких уродов, кто действительно заботился о малыше. Кто никогда его не предавал.

Мое сердце билось так сильно, что норовило выскочить из груди.

– Мы любили Пенна.

– Похоже, что так.

– Почему? – спросила я. – Зачем тебе все это?

– Зачем? – передразнил он меня и снова схватился за руль.

Машина тронулась с места. Мне нужно было выбраться отсюда. Но, оглядев темный салон, я не нашла ничего подходящего для того, чтобы разбить окно.

Ничего, кроме собственных ног.

Откинувшись на спинку сиденья, я подтянула колени к груди и ударила ногами в стекло. Мышцы едва не свело от удара, но окно устояло. Я повторила попытку, готовая выпрыгнуть на ходу.

Шоу невесело рассмеялся.

– Это армированное стекло, Элла. Ты никуда не денешься.

Я сменила позу, упираясь в спинку кресла. Снова подтянув колени, я пнула решетку. Стальные прутья задрожали, но, как и стекло, оказались прочнее меня. И все равно я не теряла надежду и продолжала долбить в решетку ногами.

– Прекрати, – предупредил он, обернувшись ко мне. Мимо проносились жилые дома. – Ты же не хочешь, чтобы я остановил машину.

Но остановка дала бы мне шанс на спасение. Я видела в этом единственную возможность и упорно билась в решетку, пока не заболели ступни и колени.

Остановившись у светофора, Шоу нагнулся, что-то отцепил сбоку от сиденья, и в следующее мгновение у меня на груди засветилась красная точка. Я судорожно вздохнула и замерла.

– Это электрошокер, – произнес он сквозь зубы. – Он тебя не убьет, но будет адски больно. И, если снова вцепишься в решетку, пожалеешь, что не послушалась меня. Так что сиди тихо.

Меня заколотило, и я решила затаиться на время. В кино я видела, что происходит, когда электрошокер пускают в ход. Зрелище невеселое. Не говоря уже о том, что я понятия не имела, как долго длятся последствия такого удара. Я не хотела валяться без сознания, когда он откроет двери автомобиля.

Когда-то же он должен был открыть двери.

Я взяла себя в руки, экономя силы. Сейчас я не могла себе позволить даже думать о Гэвине или Дженсене.

– Вот и умница, – пробормотал полицейский.

Я с трудом сдерживала желание заехать ему ногой по голове. Сделав несколько глубоких вдохов, я отвернулась к окну. За стеклом в свете желтых фонарей мелькали пустынные улицы. Знакомые места. Центр города. По иронии судьбы, мы проехали мимо полицейского участка.

Впереди показалась Роузмонт-авеню. В замешательстве, я повернула голову и взглянула на Шоу. Он что же, везет меня на улицу, где я живу?

Так и есть.

Мы проехали мимо моего дома, и, миновав еще один квартал, машина свернула в узкий переулок, куда я не заглядывала уже много лет. Наотрез отказывалась туда ходить, потому что он вел к заднему двору дома Пенна. Кровь заледенела в жилах.

Шоу съехал с аллеи, и шины захрустели по гравию. Автомобиль вполз под навес, который все еще стоял на прежнем месте, практически скрытый от посторонних глаз разросшимися кустами и деревьями. Никто бы не догадался, что здесь припаркована машина, и я сомневалась, что в столь поздний час кому-нибудь приспичит вставать с постели, не говоря уже о том, чтобы выглядывать в заднее окно, пытаясь что-то рассмотреть сквозь гущу веток и заросли сорняков.

– Почему здесь? – спросила я.

Шоу заглушил двигатель.

– Это место, где все началось. Мне кажется символичным, что здесь все и закончится. Когда я расправлюсь с тобой… мне останется убрать еще двоих.

Мейсона. И Дженсена.

Я понятия не имела, где сейчас Мейсон, но Дженсен… боже, он же в больнице, совершенно беспомощный и без охраны. Никто не остановит Шоу, когда он явится туда, хотя свидетелей будет много.

– Тебе это с рук не сойдет.

– Это, наверное, самое избитое клише, которое мне доводилось слышать.

– Все видели, как ты меня увез!

– Я скажу, что высадил тебя у дома твоего отца. Потом, может, нанесу твоим родителям визит. – Он снова засмеялся – сухо, холодно. – Разумеется, меня никто не заподозрит. Ты думаешь, я не сумею замести следы? Обставить смерть как несчастный случай или по каким-то медицинским причинам? Я что, по-твоему, не знаю, как это делается?

Мое сердце снова остановилось. Он ведь говорил о моем отце, о Роуз и Дженсене.

– Еще десять минут назад ты и подумать не могла, что это я. – Кривая ухмылка исказила его лицо. – Мне все сойдет с рук, и не потому, что я умный или коп. Просто потому, что я поступаю правильно.

– Поступаешь правильно? Ты убиваешь людей!

– Я разгребаю дерьмо.

Дерьмо? Я отказывалась понимать.

– И это правильно. – Он вскинул брови и обернулся ко мне, открывая дверь машины. – Сделаешь глупость – горько пожалеешь об этом.

Мое сердце снова забилось так быстро, что я испугалась, как бы меня не хватил инфаркт. Я как раз собиралась наделать кучу глупостей. Ведь у меня оставался последний шанс. Мои руки дрожали, когда его мощная фигура нарисовалась у задней дверцы автомобиля.

Я упала на спину и, когда он распахнул дверь, с силой выбросила вперед ноги. Подошвы моих кроссовок впечатались ему в живот. Не знаю, то ли от удара, то ли пораженный моей дерзостью, он зашатался, пятясь назад, и я не стала терять времени.

Выжить любой ценой – эта мысль крепко засела в голове. Я выбралась с заднего сиденья, и, как только мои ноги коснулись гравия, Шоу снова возник прямо передо мной. Я не раздумывала ни секунды. Просто размахнулась от пояса и нанесла удар кулаком в ту же область, куда только что била ногами – в солнечное сплетение.

Шоу согнулся пополам, и я, собравшись с силами, истошно закричала. Звук разорвал ночную тишину, но широкая ладонь зажала мне рот, заглушая крик, прежде чем он разнесся по всей округе.

Удар коленом в спину обрушил меня на землю. Я больно приземлилась на жесткий гравий, и мои ладони заскребли по острым камням, которые впивались и пропарывали кожу. Что-то тяжелое опустилось мне на затылок, вдавливая мое лицо в гравий и разбивая его в кровь. Боль пронзила щеку.

– Придется тебя убить прямо сейчас, – прошипел Шоу мне в ухо. Протянув руку, он схватил меня за предплечье. – Я же просил вести себя смирно. Неужели так сложно запомнить?

Я пыталась сопротивляться, но разве могла противостоять такой брутальной силе? Полицейский заломил мне руку, прижимая ее коленом к пояснице. Его пальцы впились в запястье другой руки, и теперь они обе оказались у меня за спиной. Когда холодная сталь наручников с характерным щелчком сжала мои запястья, мне показалось, что надежды спастись больше нет.

Он рывком поднял меня на ноги, грубо разворачивая кругом. Боль взорвалась где-то в челюсти, заваливая меня обратно на землю. Колени подкосились от болевого шока. Рот наполнился кровью. Я смутно осознала, что он меня ударил.

Шоу снова поднял меня и поволок к заднему крыльцу, рукой зажимая мне рот. Он выудил из кармана ключ. Петли застонали, когда полицейский открыл дверь и втолкнул меня внутрь. С закованными руками, я потеряла равновесие и рухнула на кафельный пол кухни.

Он запер за собой дверь, и его ботинки загрохотали по полу, приближаясь ко мне. Он схватил меня за волосы, заставляя встать на колени.

– Здесь все выглядит так же, как раньше?

Мои глаза забегали по кухне. Если не считать стола и двух стульев, она была совершенно пуста.

– Нет, – произнесла я, с трудом двигая распухшей челюстью.

– Верно, потому что когда-то здесь жила семья. – Шоу потащил меня вперед, крепко обхватив предплечье. – Мать, отец и сын. Они были по большей части счастливы.

– Нет, не были, – прошептала я.

Он усилил хватку, пока я не задохнулась от боли.

– Я сказал, «по большей части», не так ли? – Шоу вывел меня в темный коридор. Мои глаза не сразу привыкли к слабому свету, проникающему сквозь передние окна. – Ты никогда не задумывалась, почему этот дом не продается?

К горлу подкатила тошнота, и я чувствовала, что вот-вот вырвет.

– Да.

– Я всегда думал, что дело в плохой ауре. Четыре года он стоит на рынке. Поговаривают, что его снесут к концу года. Как ты к этому относишься?

– Я… я не знаю.

– Похоже, весь город предпочел бы забыть о мальчишке. Видит Бог, я бы тоже этого хотел. – Шоу резко свернул в сторону лестницы, но я сопротивлялась. Тогда он толкнул меня, и я оступилась, падая на колени. Полицейский поймал меня, прежде чем я проехалась физиономией по ступенькам. – Что? Не хочешь подняться наверх? Жаль.

У меня не оставалось выбора. Он едва ли не волоком тащил меня на второй этаж, а потом по лестничной площадке мимо деревянных перил, которые опасно накренились, угрожая обвалиться. Дверь в бывшую комнату Пенна была закрыта.

– Помнишь, когда мы впервые встретились?

Даже с закрытыми глазами мне бы все равно не удалось отгородиться от прошлого, поэтому я заставила себя держаться. Тогда, много лет назад, я была слишком расстроена, чтобы обратить внимание на толпу офицеров, которые разбрелись по лесу, исчезая среди деревьев, и, казалось, никогда уже не вернутся.

– Я был первым, кто приехал по вызову. – Шоу повернул меня к себе. Половину его лица скрывала тьма. Внизу что-то пищало и скребло коготками по полу.

У меня задрожала нижняя губа.

– И я… я нашла его.

– Ты помогла ему там оказаться.

Я дернулась назад, врезаясь в стену. Пыль поднялась столбом.

– Ты и все остальные, – сказал он, наклоняясь ко мне, пока его дыхание не коснулось моего виска. – Брок. Моника. Венди. Мейсон. Дженсен. Ты.

У меня вырвался рваный вздох. Я целую вечность несла в себе это чувство вины. И оно навсегда останется со мной, но оно ослабело, потому что я наконец-то отпустила его.

– Дженсен и я… мы не делали того, что делали Брок и все они. Мы пошли на вечеринку. Вот и все…

– Вот и все? В самом деле? – Шоу зашипел, и от этого звука у меня заледенела кровь. – Ты больше не винишь себя? – Когда я не ответила, он сжал мой подбородок, пока у меня не вырвался крик. – Или все еще винишь?

Мои ноги дрожали, но я выдержала его взгляд.

– Я всегда буду… чувствовать себя виновной.

– Но? – осклабился он.

– Но я любила Пенна и никогда не хотела причинить ему боль.

Он наклонил голову набок, глубже впиваясь пальцами в мою кожу.

– Но ты это сделала.

– Это была всего лишь вечеринка. Вот и все. Мы не попали к нему на вечеринку! – крикнула я и впервые – по-настоящему – поверила в то, что говорила. – Я всегда буду чувствовать свою вину, всегда буду жалеть о том, что нельзя повернуть время назад и принять иное решение, но мы с Дженсеном его не убивали.

– Беда в том, что время действительно не повернуть назад, – печально проговорил Шоу.

– Я знаю.

Шоу рывком открыл дверь и со злостью толкнул меня вперед, а потом, когда мы оказались в комнате Пенна, снова и снова, пока я не упала на жесткий пружинный матрас, провонявший по́том и еще чем-то ужасным.

Я перекатилась на спину, помогая себе ногами. Полицейский прошел к изголовью кровати, потом нагнулся, и в следующее мгновение ореол мягкого света от фонаря озарил комнату.

Комната Пенна… она была не такой, как раньше.

Единственное окно закрывал кусок фанеры. Из мебели не осталось ничего, кроме этой зловонной кровати. И вся стена была разрисована красной аэрозольной краской, но это не напоминало граффити. Это были имена, повторяющиеся тысячи раз.

Ви.

Брок.

Мейсон.

Венди.

Моника.

Дженсен.

Элла.

Наши имена заполняли каждый квадратный сантиметр комнаты, включая потолок. Я нисколько не сомневалась в том, что это сделал Шоу, ничуть не беспокоясь о том, что кто-нибудь забредет в его берлогу.

Он действительно был сумасшедшим. И я уже ничему не удивлялась.

Мой взгляд вернулся к нему. Он наблюдал за мной, стоя у изножья кровати. У меня вырвалось лишь одно слово.

– Почему?

– Это имеет значение? – Шоу держал в руке черную спортивную сумку. – Может быть, меня так потрясла смерть мальчика?

Я оглядела комнату, но он стоял там, откуда мог быстро добраться до двери.

– Некоторые сцены навечно врезаются в память. – Шоу замолчал, доставая что-то из сумки. – В рамках расследования любой смерти без свидетелей мы обязаны побеседовать со всеми, кто знал покойного. Ты знаешь, я говорил с тобой. С Дженсеном. Я говорил со своим братом. Разговаривал с родителями Пенна, вашими родителями, с учителями в школе. Я многое узнал о том, что сделали с Пенном.

– Это, должно быть, тяжело. Я знаю, как это тяжело, но то, что делаешь ты…

Он уставился на меня, впиваясь пальцами в края сумки.

– Ты себе даже не представляешь. Ты понятия не имеешь, каково это. Думаешь, я хочу это делать? Думаешь, такой я рисовал себе свою жизнь?

– Т-тог… тогда не делай этого. – Я сделала попытку воззвать к его разуму или совести.

– Да. – Он потер затылок свободной рукой. – Не делать? Это было бы здорово. Ты не можешь вернуться назад и изменить что-либо. Если бы ты могла, мне бы не пришлось… делать то, что я сделал.

Мой взгляд скользнул в сторону. Он стоял слишком близко к выходу. Я не смогу проскочить мимо него.

– В последние пару лет мне почти удалось забыть обо всем. Как и тебе. – И тут Шоу что-то достал из сумки. Маску. У меня внутри все оборвалось. В тусклом свете жуткое белое лицо выглядело еще более зловещим. – На самом деле, мы с тобой очень похожи.

– Я не такая, как ты. – Я уставилась на маску.

– Все так говорят. Ты пряталась от того, что сделала. Вот и я тоже. Вплоть до сегодняшнего вызова. Я больше не мог прятаться.

Я вздрогнула, когда он поднял руку, натягивая маску на голову, закрывая лицо. Передо мной ожили сразу все ночные кошмары. Белое лицо. Темные пустые глазницы. Кроваво-красный рот, растянутый в широкой улыбке. Вот он, монстр – живой и настоящий, из плоти и костей, чудовищное воплощение зла.

– Все вы продолжали жить своей жизнью, – сказал Шоу, и его голос изменился под маской. Стал более глубоким. Загробным. – Почти все.

– Я не понимаю. – Мои руки уже немели. – Ты ждал четыре года, чтобы сделать это? Отомстить за Пенна? Ты даже не был с ним знаком.

– Не за Пенна. – Убийца вышел из-за угла кровати, приближаясь ко мне. Я напряглась всем телом, отползая от него по кровати. – Это никогда не было местью за него.

– Что?! – Я не могла отвести глаз от маски.

Он склонил голову набок, таким знакомым до жути жестом.

– Я должен разгрести это дерьмо. Это моя вина. Я допустил такой бардак. И теперь мне с ним разбираться.

– Боже мой, – прошептала я, понятия не имея, о чем он говорит. Пожалуй, он был не просто сумасшедший. Он погрузился в ад безумия, откуда нет возврата. – Как же ты прошел психологический тест, поступая на службу в полицию?

Он среагировал молниеносно, и я даже не уловила его движения. Кулак выстрелил вперед, удар пришелся точно в висок, и у меня в глазах помутнело. Я уткнулась щекой в грязные простыни, и боль растеклась по лицу, спускаясь вниз по горлу.

– Я ответил на твой вопрос? – спросил Шоу, выпрямляясь.

Из уголка рта просочилась кровь, и я крепко зажмурилась. Голова отяжелела, будто я нырнула под воду.

– Мне очень стыдно. – Он погладил мою руку, что заставило меня открыть глаза. Он отстранился и стал натягивать перчатки. – Я этого не хотел.

Он не хотел?

– Ты хотел, чтобы мы… умерли.

– Может, и хотел. – Полицейский схватил меня за предплечье и потянул на себя. – Но сейчас это просто необходимо.

Я начала брыкаться, но он свободной рукой захватил мою ногу и с силой дернул, стаскивая меня с кровати. Я ударилась спиной об пол, и воздух выбило из легких. Пытаясь вдохнуть, я уставилась на него. Шоу возвышался надо мной, и уродливая клоунская маска заслоняла от меня весь мир. Я знала, что мое тело покрыто синяками и кровоподтеками, но к концу ночи это уже, наверное, перестанет меня волновать.

Я смотрела ему в лицо, понимая, что настал мой час. И не будет долгих поисков пропавшей без вести Эллы, пока он будет истязать меня в своем логове. Но несмотря на боль и страх, я помнила, что должна попытаться отвлечь его, если сохраняется хоть капля надежды найти выход, потому что я не хотела умирать – во всяком случае, не такой смертью, не в доме, который когда-то хранил добрые воспоминания, прежде чем превратился в очаг извращенного безумия.

Шоу поставил меня на ноги, придерживая рукой, и повернулся к двери гардеробной. Ноющие мышцы спины напряглись, когда он распахнул ее. Мой взгляд скользнул к металлической перекладине, закрепленной слишком высоко, чтобы до нее дотянуться, и остановился на ремне, свисающем оттуда.

О боже, у меня задрожали ноги. Перед глазами встало дерево во дворе дома Дженсена и медленно раскачивающееся тело. Он что, хочет заставить меня повеситься?

Шоу подтолкнул меня вперед, но я не могла туда зайти. Из этой преисподней я бы уже не выбралась.

– Почему Линдс? – спросила я, пытаясь тянуть время.

– Она мне мешала. – Давление в спину нарастало, наклоняя меня вперед. – Так что, в некотором смысле, это тоже твоя вина.

Его слова не возымели того эффекта, на который он рассчитывал и которого я сама ожидала. В том, что случилось с Линдс, не было моей вины. Вина целиком лежала на Шоу. Но паника уже наступала. Дрожала каждая клеточка моего тела. Он потянулся к ремню.

– Подожди! – крикнула я.

Он замер.

– Почему… зачем маска?

На мгновение мне показалось, что под маской промелькнула улыбка.

– В детстве я боялся клоунов.

Ох. Он не просто лишился рассудка. Он был безумен. Он не видел ничего плохого в своих деяниях или причине, побудившей его забрать столько жизней.

– Ты – убийца.

– Я не убивал их. Я не убийца.

Я изумленно уставилась на него.

– Они сами затягивали петлю на шее. Не я, – объяснил Шоу, и мой ужас достиг апогея. – Они сделали этот выбор. Так же, как сделаешь ты.

Мой взгляд вернулся к толстому ремню.

– Они… ты заставлял их повеситься?

– Через какое-то время они умоляли об этом.

От пустоты в его голосе у меня по коже побежали мурашки. Насколько я знала, на телах убитых имелись следы пыток, и теперь, когда я собственными глазами увидела, как умер Брок, до меня дошло, что стало с остальными. Ужас того, что он сделал с ними, как довел до петли, обещал преследовать меня до конца моих дней.

Очередной тычок в спину заставил меня податься вперед. Я уже почти переступила порог гардеробной, когда повернулась к Шоу. Мне вдруг вспомнились вечера, проведенные с Дженсеном в спортзале. Я ведь брала уроки самообороны, чтобы защищаться, и, видит Бог, не собиралась сдаваться без борьбы.

Черта с два я позволю этому ремню затянуться на моей шее!

Как учил Дженсен на первом уроке, я притворилась слабачкой. Я покачнулась, и он убрал руку с моей спины, чтобы схватить меня за предплечье, но в эти драгоценные мгновения я сумела поднять ступню и ударить его пяткой по ноге. Я знала, что не боль заставила его отпрянуть. Удивление. Но это как раз то, что нужно.

Собрав остатки сил и воли, я подняла колено и заехала ему в пах. Это был не первый раз, когда я нанесла такой удар, но надеялась, что последний.

Шоу согнулся пополам, хватая ртом воздух.

Я резко развернулась и чуть ли не одним прыжком преодолела расстояние до двери. Толкнув ее локтем, я выбежала и помчалась по коридору.

– Черт.

Его голос звучал слишком близко, и уже в следующее мгновение в меня ударилась тяжелая туша. Я отлетела к перилам, наполовину свешиваясь вниз, и ограждение содрогнулось под моим весом. Дерево скрипело и стонало, и мое сердце остановилось. Я знала, что перила не выдержат, и падение с такой высоты… боже, оно бы убило любого.

Шоу схватил меня за руку, и я резко развернулась всем корпусом, врезаясь в него плечом. Он рухнул на перила, и на этот раз дерево раскололось. Треск разнесся жутким эхом по всему дому. Кусок перил оторвался и грохнулся вниз, приземляясь с тяжелым стуком.

Убийца снова вцепился в мое запястье, но я тянула его назад, пока не соскользнули его пальцы, и тогда я повернулась к нему. Он балансировал на краю лестничной площадки, широко раскинув руки, а чертова маска… клоун улыбался. Он потянулся ко мне, уже начиная заваливаться назад. Его пальцы почти задели мой рукав.

Удар сердца, и я заглянула в черные дыры глазниц.

– Думаешь, все кончено? – прошептал Шоу.

Я отступила назад, чтобы он уже не мог меня достать.

– Да.

И он… он полетел вниз, исчезая в темноте, которая, казалось, поднялась ему навстречу, заключила в свои объятия, увлекая за собой.

Мощный хлюпающий звук эхом отозвался в притихшем доме.

Тяжело дыша, я подкралась к краю площадки, шевеля затекшими в наручниках запястьями, и осторожно заглянула вниз. В полоске лунного света на полу я увидела Шоу. Он лежал, подогнув под себя ногу, и его шея вывернулась под неестественным углом. Клоунская маска все еще закрывала лицо и улыбалась мне.

Шоу не двигался.