Семерка червей
I
Знакомство Мориса Леблана с дворянином-вором Арсеном Люпеном
Возможно, мои странные поступки связаны с особым состоянием, в котором я пребывал в ту злополучную ночь. Я ужинал с друзьями в ресторане «Каскады» под мелодии цыганского оркестра, игравшего меланхолические вальсы. Мы беседовали об ограблениях, таинственных происшествиях и вспоминали старые легенды.
По окончании ужина я решил пройтись пешком. Компанию мне составил приятель Жан Даспри, прекрасный беспечный человек, трагически погибший полгода назад на границе Марокко. Была тихая и теплая ночь. Когда мы достигли бульвара Майо, где находился мой дом, Даспри обратился ко мне:
– Вам не страшно здесь жить?
– Я вас не понимаю, – удивился я.
– Ведь ваш флигель стоит особняком! Никаких соседей… Хоть я и не трус, но все-таки…
– Вы серьезно?
– О! Я так просто спросил, – сказал Жан и, пожав мою руку, удалился.
Я вынул из кармана ключ и открыл входную дверь.
– Вот те раз! Антуан забыл зажечь свечу!
Вдруг я вспомнил, что сам отпустил слугу. Почему-то тишина и темнота стали мне неприятны. Я поднялся, ощупью добрался до своей комнаты и запер дверь, чего обычно не делаю. Яркий свет вернул мне прежнее самообладание. Но я все же вынул револьвер и положил его у постели на ночной столик. Такая предосторожность успокоила меня. Я лег, решив почитать перед сном интересную книгу.
Но крайне изумился, заметив рядом с ножом для разрезания страниц конверт с пятью сургучными печатями, отправленный на мое имя с припиской «срочно». Письмо! Мне! Кто положил его на самое видное место? Я нервно разорвал конверт и увидел следующее: «С того момента, как вы прочтете эти строки, не двигайтесь, не подавайте признаков жизни и ни в коем случае не кричите, иначе вы погибли…»
Я не трус и могу встретиться с опасностью лицом к лицу или весело посмеяться над страхами, порожденными нашим воображением. Но, повторяю, в ту ночь я находился во взвинченном состоянии. Впрочем, не таилось ли тут что-то действительно загадочное?
Я крепко сжал листок бумаги и постоянно перечитывал угрожающие фразы… «Не подавайте признаков жизни… не кричите… иначе вы погибли…» Кто-то явно хотел разыграть меня. Я пытался обратить все в шутку, но неясный страх сдавил мне горло. Я даже не решался потушить свечу. «Не двигайтесь… иначе вы погибли», – повторял я мысленно. И зачем бороться? Лучше просто закрыть глаза и постараться успокоиться. Вдруг послышался легкий треск – он доносился из кабинета, отделенного от меня передней.
Сознание реальной угрозы сильно меня обеспокоило. У меня появилось желание встать, схватить револьвер и броситься в соседнюю комнату. Но я не поднялся с постели: зашевелилась портьера, и я различил фигуру человека, прятавшегося в узком промежутке между окном и столом. Я был уверен, что незнакомец также наблюдал за мной. Тогда все прояснилось. В то время, как остальные воры уносили добычу, их сообщник следил за мной. Что делать? Схватить оружие? Немыслимо… При малейшем движении или крике меня убьют.
Вдруг весь дом содрогнулся. Раздался страшный удар, за которым последовали и другие. Мне показалось, что я слышу звуки молотка. Они участились. Все свидетельствовало о том, что шайка уверенно делает свою работу.
Я не шевелился. Струсил ли я? Нет, я чувствовал упадок сил и нервное перенапряжение. Мой поступок был благоразумным. Зачем вступать в схватку? За наблюдателем стоит десяток подельников, которые моментально прибегут на зов. Рисковать жизнью из-за безделушек и нескольких ковров?
Нестерпимая пытка длилась целую ночь! Удары смолкли, но я ждал их возобновления. А человек в моей спальне не сходил с места! Я не спускал с незнакомца испуганного взгляда, мое сердце сильно билось. Я покрылся холодным потом с головы до пят. Вдруг мною овладело необъяснимое спокойствие: послышался шум кареты молочника. Я узнал знакомые звуки и понял, что светает.
Наконец наступило утро. Мимо флигеля проезжали экипажи. Ночные привидения исчезли. Только тогда я осмелился привстать с кровати. Все было тихо. Я внимательно посмотрел на портьеру, схватил револьвер и выстрелил. Затем с победоносным криком кинулся к столу. Ткань была продырявлена, стекло разбито. Но мой охранник остался цел и невредим по очень простой причине – он сбежал.
Никого! Итак, грабители меня словно загипнотизировали… Я с раздражением распахнул дверь, пробежал через переднюю и кинулся в комнату, откуда раздавались загадочные удары. Тут я остановился на пороге, оцепенев. Перед моим взором предстало необъяснимое зрелище. Вся мебель, картины, шелк и бархат остались на своих местах! Необъяснимое явление! Я не мог поверить! Но громкий треск… Я прошелся по комнате, осмотрел стены, пересчитал вещи. Все было в полном порядке. Больше всего меня удивляло, что люди не оставили после себя никаких следов. Что же случилось? Я спрашивал себя об одном и том же и наконец схватился руками за голову; ведь я не сумасшедший! Я же ясно все слышал!..
Я снова тщательно проверил комнату, но безрезультатно. Как вдруг… Я обнаружил странную улику. Под персидским ковром лежала игральная карта, обычная семерка червей. Она отличалась довольно курьезной особенностью: верхняя часть каждого очка была продырявлена. Вот и все, чем я обладал: картой и запиской. Являлись ли они доказательством, что ночные события были реальностью, а не кошмарным сном?
Целый день я продолжал обыск в комнате. Она была красиво декорирована и напоминала мастерскую художника. Полы и стены, выложенные мозаикой, изображали всевозможные сценки. Особенно выделялся Бахус, сидевший на бочке, и рыцарь в золотой короне и с мечом в правой руке. У самого потолка имелось единственное достаточно широкое окно. Оно всегда оставалось открытым. Возможно, воры проникли через него с помощью приставной лестницы. Но должны же оставаться хоть какие-то следы на песке! Между тем все было совершенно чисто, а трава во дворе даже не примята.
Признаюсь, мне и в голову не пришло обратиться в полицию. Улики были слишком неправдоподобны и смехотворны. На следующий день мне предстояла работа, а сейчас я должен был подготовить статью для газеты «Жиль Блаз». Находясь под сильным впечатлением от пережитого, я описал мое ночное приключение. Публикацию оценили, но не приняли всерьез и сочли вымыслом. Меня навестил Даспри. Он поверил заметке, детально расспросил о случившемся, но его расследование ни к чему не привело.
В один прекрасный день раздался звонок, и Антуан доложил о прибытии господина, не пожелавшего назвать свое имя. Я велел пригласить его в кабинет. Вошел довольно смуглый мужчина лет сорока с волевым лицом. Слегка потертая, но чистая одежда свидетельствовала о том, что он заботился о своей наружности. Он сразу обратился ко мне грубым и хриплым голосом:
– Милостивый государь, я путешествую и случайно, отдыхая в одном кафе, прочел вашу статью в газете «Жиль Блаз». Она меня крайне заинтересовала.
– Благодарю вас.
– И я решил вас навестить.
– Вот как!
– Да, чтобы поговорить. Правдивы ли все факты?
– Совершенно.
– Не выдумали ли вы что-нибудь?
– Нет.
– В таком случае могу вам дать некоторые сведения.
– Слушаю вас, – ответил я.
– Прежде я должен удостовериться…
– В чем?..
– Мне нужно остаться здесь одному.
Я очень удивился.
– Я вас не совсем понимаю, – сказал я.
– Я прочел статью, и у меня возникла мысль… Ваш рассказ напомнил мне другое происшествие. Единственный способ узнать правду – оставить меня в одиночестве на некоторое время…
За этим явно что-то скрывалось. После я вспоминал, что лицо незнакомца казалось обеспокоенным. Но в момент нашей беседы я ни в чем не сомневался. Мной овладело странное любопытство. Я ответил:
– Хорошо. Надолго?
– О! Не больше трех минут, и я к вашим услугам.
Оставив господина в одиночестве, я спустился по лестнице и вынул из кармана часы. Прошла пара минут… Почему я так волновался? Почему эти мгновения показались мне столь торжественными?
Две с половиной… Две и три четверти… Вдруг раздался выстрел. В несколько прыжков я поднялся по ступенькам, вбежал в комнату и закричал от ужаса. Посреди комнаты на левом боку лежал окровавленный незнакомец, с которым я только разговаривал. Его голова была прострелена, а в правой руке еще дымился револьвер. Он скончался.
При приближении к мертвому меня настолько ошеломила одна вещь, что я даже забыл позвать на помощь. Возле трупа находилась зловещая семерка червей! Я поднял карту: продырявлена в семи местах… Спустя полчаса пристав Нельи прибыл на место трагедии. За ним явился участковый врач и начальник сыскной полиции, господин Дюдуи. Я не притронулся к незнакомцу. Тело нашли в том же положении, в каком я его и обнаружил.
Крайне быстро составили протокол. В карманах несчастного не нашли никаких документов, а на белье – ни одной метки с именем или инициалами. Кабинет был в полном порядке, как и до самоубийства. Мебель на месте, вещи в сохранности. Но ведь этот господин не собирался покончить с собой в моем доме! Должна же иметься какая-нибудь веская причина! Что побудило его на такой ужасный поступок?
Он что-то нашел? Заметил? Разгадал ужасную тайну? Я никак не мог прийти к верному умозаключению, но обратил внимание на довольно странный инцидент. В то время, когда полицейские нагнулись, чтобы поднять труп и унести его на носилках, сжатые пальцы незнакомца разогнулись. Выпала скомканная визитная карточка с надписью: «Жорж Андермат, улица Берри, 37».
Кто же это такой? Неужели сам Андермат, крупнейший банкир Парижа, основатель и председатель металлургического общества, давший толчок развитию индустрии Франции? Он вел роскошный образ жизни, имел множество автомобилей, любил играть на скачках и устраивал шикарные вечера. Госпожа Андермат славилась своей красотой и грацией.
– Он? – прошептал я.
Начальник сыскной полиции нагнулся и сказал:
– Нет. Банкир бледный и седоватый.
– А визитная карточка?
– У вас есть телефон, милостивый государь?
– Да! Он в передней, прошу следовать за мной…
Начальник посмотрел в справочную книгу и попросил номер 41521.
– Господин Андермат у себя? Прошу передать, что господин Дюдуи просит его пожаловать в дом номер сто два на бульваре Майо. Дело спешное.
Через двадцать минут банкир приехал на автомобиле. Ему доложили о случившемся и подвели прямо к трупу. При виде трупа лицо Андермата исказилось от сильного волнения, и он пробормотал:
– Этьен Варен…
– Вы его знаете?
– Нет… вернее, да… Я встречал его иногда. Его брат…
– Брат?
– Да, Альфред Варен, который однажды попросил меня… Не помню о чем…
– Где он живет?
– Оба жили вместе… на улице Прованс, кажется.
– И вы не подозреваете, что могло быть причиной самоубийства?
– Нет!
– Но карточка, которую он держал в руке?
– Вероятно, простая случайность. Следствие все разъяснит.
«Очень странно», – подумал я. Та же мысль пришла в голову и остальным. На следующий день газеты раструбили о происшествии во всех подробностях. Многие считали, что визитка и семерка червей должны пролить свет на запутанную историю, разыгравшуюся в моей квартире. Жадная до сенсаций публика надеялась узнать правду.
Но вопреки ожиданиям господин Андермат не мог дать никаких точных показаний.
– Я рассказал все, что мог, – повторял он. – Чего вы еще желаете? Я сам ошеломлен тем, что моя карточка нашлась у самоубийцы.
Следствие установило, что братья Варен, швейцарцы по происхождению, вели очень веселую жизнь, скрываясь под различными фамилиями. Они посещали все вертепы и были знакомы с иностранцами, совершавшими крупные ограбления. Шайка распалась после совершения нескольких тяжких преступлений. Со временем установили, что братья принадлежали к числу подельников. Шесть лет назад они жили в доме номер 24 на улице Прованс. Никто не знал, куда они исчезли.
Что касается меня, то я не надеялся на благоприятный исход. Я уже старался не вспоминать о трагедии. Но старый друг Жан Даспри увлекался ей все больше. Однажды он показал мне небольшое объявление, опубликованное в одной зарубежной газете. После заметку перепечатала вся французская пресса. Вот ее содержание: «Планируется провести испытание подводной лодки в присутствии самого императора. Событие произойдет в строго засекреченном месте». Мы случайно узнали название лодки: «Семерка червей».
Еще одно совпадение! Существует ли связь между судном, карточкой, самоубийством и ночным кошмаром? Но то, что произошло у меня дома, совершенно несопоставимо с государственными событиями!
– Почему вы так считаете? – возражал Даспри. – Очень часто случается так, что одно незначительное обстоятельство приводит к непредсказуемым последствиям.
Через два дня в газетах появилась следующая информация:
«Предполагают, что план подводной лодки «Семерка червей» создан французскими инженерами. Последние, лишенные финансовой поддержки правительства, обратились в Английское адмиралтейство, но безуспешно».
Я не собираюсь приводить здесь щекотливые факты, вызвавшие бурю волнения среди публики. Но теперь, когда опасность миновала, я упомяну статью из газеты «Эхо Франции». Она-то и помогла приподнять завесу над таинственной историей. Привожу весь текст, подписанный неким Сальватором.
«История семерки червей.
Десять лет тому назад молодой морской инженер по имени Луи Лакомб, желая посвятить себя науке, подал в отставку. Он нанял в доме номер 102 на бульваре Майо отдельный флигель, построенный итальянским графом. Благодаря посредничеству двух братьев Варен из Лозанны будущий ученый познакомился с господином Жоржем Андерматом, основавшим общество металлургии. Нельзя оставить без внимания тот факт, что один из братьев помогал инженеру ставить опыты, а второй искал денежные средства. Господин Андермат заказал Лакомбу проект подводой лодки. Оба условились, что, как только чертежи будут готовы, финансист постарается выхлопотать в морском министерстве право на испытания.
В продолжение двух лет Луи Лакомб посещал особняк банкира и знакомил его со всеми усовершенствованиями судна. Закончив проект, изобретатель попросил выполнить обещанное. В тот же день Лакомб обедал у Андерматов. Он вышел от особняка в половине двенадцатого вечера и исчез. С той поры мы не располагаем о нем никакой информацией.
Семья молодого человека подняла на ноги правосудие и передала дело прокурорскому надзору. Но поиски ни к чему не привели. Пришли к заключению, что оригинал Лакомб отправился в длительное путешествие, никого не предупредив. Многие согласились с этим странным предположением. Но сразу же возник серьезный вопрос: где планы подводной лодки? Увез ли их инженер или они уничтожены?
Следствие доказало, что они находились у братьев Варен. Каким образом? Установить этого не смогли. Также неизвестно, почему они не прибегли к открытой продаже документов. Вероятно, оба опасались дознания. Но достоверно лишь одно: некая иностранная держава владеет проектом. В качестве доказательства в нашем распоряжении имеются соответствующие письма братьев. В данное время «Семерка червей» уже построена нашими соседями англичанами. Совершилась государственная измена. Чем же завершится дело?»
Далее следовала приписка: «Последние известия. Надежды Франции оправдались. Мы навели справки и можем сообщить, что испытания подводной лодки неудовлетворительны. Возможно, в данных, проданных братьями Варен, недоставало последнего чертежа. Помимо прочего, он включал в себя перечень всех остальных доработок. Бумага находилась у самого Луи Лакомба, который собирался передать его Андермату в роковой день своего исчезновения.
Итак, настало время действовать и присвоить себе то, что принадлежит Франции по праву. Мы надеемся на поддержку господина Андермата. Возможно, он объяснит нам причину своего молчания в день самоубийства Этьена Варена. Мы ожидаем, что он сообщит следствию, почему нанял агентов, которые следили за братьями в течение шести лет. Мы терпеливы. Если же господин банкир не согласится с нами сотрудничать, то пусть пеняет на себя».
Угроза была выражена в довольно грубой форме. Но какими данными обладал Сальватор? Репортеры кинулись к финансисту, который с презрением отвечал на их вопросы. В свою очередь, в газете «Эхо Франции» опубликовали следующее: «Желает господин Андермат того или нет, но теперь он будет с нами сотрудничать».
В тот день Даспри обедал у меня. Вечером мы разложили прессу на письменном столе и начали горячее обсуждение. Мы испытывали огромное напряжение, будто шли в полной темноте и постоянно натыкались на препятствия. Вдруг без предупреждения отворилась входная дверь, и на пороге комнаты появилась дама в темной вуали. Она спросила меня:
– Вы здесь живете, милостивый государь?
– Да, сударыня, но уверяю вас, что…
– Ворота, выходящие на бульвар, не заперты, – объяснила она.
– Но дверь передней?
На этот раз она промолчала. Я подумал, что женщина прошла через черный ход. Значит, она знала дорогу? Повисла тягостная тишина. Дама пристально смотрела на Жана. Я попросил ее сесть и изложить цель своего визита.
Незнакомка сняла вуаль. Перед нами предстала обворожительная брюнетка с правильными чертами лица и чарующим печальным взглядом. Дама произнесла:
– Я госпожа Андермат.
– Вы! – Я не мог не удивиться.
– Я пришла по поводу известного вам дела. Надеюсь получить у вас кое-какие разъяснения…
– Я знаю не больше того, что напечатано в газетах, сударыня. Пожалуйста, скажите, чем я могу быть полезным.
Женщина смутилась. Тут Даспри подошел к ней и спросил:
– Позволите ли вы мне, сударыня, задать вам несколько вопросов?
– Конечно.
– Вы знакомы с Луи Лакомбом?
– Да.
– Когда вы виделись с ним в последний раз?
– В тот вечер, когда он у нас обедал.
– Вы не заметили ничего подозрительного?
– Нет. Он говорил о путешествии в Россию.
– Когда вы надеялись увидеться с Лакомбом?
– Через два дня.
– Что вы думаете о его исчезновении?
– Ничего.
– А господин Андермат?
– Не знаю.
– Но все-таки?..
– Не расспрашивайте меня.
– Автор статьи в газете «Эхо Франции» полагает, что здесь не обошлось без братьев Варен.
– Согласна.
– На чем основано ваше убеждение?
– Когда Луи Лакомб попрощался с нами, он держал в руках портфель со всеми чертежами. Спустя два дня мой муж встретился с одним из братьев, который сейчас жив. Он убедился, что все документы у них.
– И ваш муж не выдал преступников?
– Нет.
– Почему?
– В портфеле находились и другие бумаги.
– Какие?
Женщина глубоко задумалась. Жан продолжал:
– По этой причине ваш муж, не предупредив полицию, учредил за ними надзор. Он надеялся получить планы и кое-что еще… материалы, компрометирующие его.
– И меня также.
– Ах, вот как?
– В особенности меня.
Госпожа Андермат произнесла эти слова глухим голосом. Даспри посмотрел на нее, отошел на несколько шагов и снова промолвил:
– Вы состояли в переписке с Луи Лакомбом?
– Да… Муж вел с ним длительные деловые переговоры…
– Помимо официальных бумаг, не писали ли вы инженеру личных посланий?.. Простите мою настойчивость, но я должен знать правду.
Покраснев, она прошептала:
– Писала.
– Братья Варен ими завладели?
– Да.
– Господин Андермат в курсе?
– Альфред Варен сообщил ему об этом, угрожая все опубликовать, если мой муж станет противостоять братьям. Он и сейчас опасается скандала.
– Он сделал все возможное, чтобы забрать письма?
– Думаю, да… во всяком случае, я вполне уверена. Хотя между нами уже не существует былого доверия и прежней близости. Мы живем как чужие люди.
– Раз вам нечего терять, то чего вы боитесь?
– Даже если муж и проявляет ко мне холодность, я осталась той, которую он любил и мог бы простить. Я в этом уверена, – прошептала она со страстью. – Проклятые записки все испортили! Кроме того, я знаю, братья хвастались, что якобы надежно все припрятали. Мне необходимо обнаружить тайник.
– И у вас есть предположения?
– Письма хранятся здесь…
Я вздрогнул.
– Я всегда так считала, – произнесла госпожа Андермат. – Луи Лакомб – настоящий гений, он одержим механикой. В свободное время он работал над всевозможными замками и сундуками. Полагаю, братья Варен выследили его и воспользовались одним из чертежей.
– Но ведь они здесь никогда не жили! – воскликнул я.
– До вашего прибытия флигель пустовал. Должно быть, Варены возвращались сюда время от времени. Они надеялись, что ваше присутствие не помешает им в тот день, когда они захотят забрать бумаги. Но они забыли про моего мужа, который в ночь с двадцать второго на двадцать третье июля взломал замок сундука с письмами. Он оставил в комнате визитную карточку в качестве знака, что теперь ему нечего бояться. Два дня спустя, познакомившись с вашей заметкой, Этьен Варен посетил вас, попросил позволения остаться одному, вскрыл пустой сундук… и застрелился.
Подождав секунду, Жан спросил:
– Это лишь предположение? Сам господин банкир ничего не говорил вам на этот счет?
– Нет.
– Его отношение к вам не изменились? Не показался ли он вам более озабоченным?
– Нет.
– Тогда, по моему мнению, он не имеет писем и, конечно, не заходил во флигель.
– Тогда кто же?
– Некто, в чьих руках сосредоточены все нити данного дела. Этот человек проник в дом в ту памятную ночь и сам обнаружил бумаги. Он же оставил карточку господина Андермата. Кроме того, он располагает доказательствами государственной измены братьев Варен.
– Его имя? – нетерпеливо перебил я друга.
– Очевидно, корреспондент газеты «Эхо Франции», имеющий псевдоним Сальватор. Только он может раскрыть все секреты и добраться до истины.
– В таком случае, – с тревогой сказала госпожа Андермат, – именно он завладел моими письмами и начнет угрожать мужу! Боже мой! Что делать?!
– Вы должны доверять ему, – объявил Даспри.
– Что вы говорите!
– У вас взаимный интерес. Он уверен, что борется с Альфредом Вареном, и даже не думает шантажировать господина банкира. Помогите Сальватору.
– Каким образом?
– Есть ли у вашего мужа проект подводной лодки?
– Да.
– Предупредите корреспондента. В случае необходимости постарайтесь передать ему документы. Одним словом, начните с ним переписываться. Чем вы рискуете?
На первый взгляд совет казался очень смелым и даже безрассудным. Но у женщины не оставалось другого выбора. В самом деле, чем она рисковала? Если неизвестный – враг, то одна попытка не ухудшит ее теперешнего состояния. Если же он преследовал определенную цель и хотел поймать крупную рыбу, то ее послания Лакомбу вообще не имели значения.
Как бы ни было, госпожа Андермат с радостью ухватилась за этот спасательный круг. Она поблагодарила нас и обещала дать знать о дальнейших событиях. Через два дня она отдала нам записку Сальватора. «Письма спрятаны не во флигеле. Но я их достану. Будьте спокойны. Я начеку. С.».
Я взял листок бумаги и сравнил почерк с письмом, которое обнаружил в спальне 22 июня: они были очень похожи. Итак, Жан был прав: Сальватор действительно организовал все дело. Так постепенно мы начали распутывать узел; кое-что уже прояснилось. Но накопилось много совершенно непонятных фактов! Например, находка двух семерок червей. Что касается меня, то я всегда возвращался к картам, особенно меня интересовали специально продырявленные места. Что за этим скрывалось? И почему подводную лодку назвали таким странным именем?
Даспри же очень мало заботила судьба двух карт. Он занимался более увлекательной задачей, решение которой стало для него необходимостью. Он искал в моем доме знаменитый тайник.
– Кто знает, возможно, я обнаружу письма… Невероятно, чтобы братья Варен перепрятали столь ценную улику!
Он учинил в доме настоящий обыск, тщательно осмотрел все комнаты и пол, вынул кирпичи из стены и приподнял черепицу крыши. Однажды Даспри явился с лопатой и киркой и, указывая на незастроенный участок, заявил:
– Идем туда.
Я неохотно последовал за ним. Когда мы туда подошли, он разделил все пространство на несколько квадратов. Мой друг посерьезнел, когда увидел груду камней, покрытых травой. Они лежали в углу, который образовывали два соседних здания. Жан начал раскопки. Я выступал в качестве помощника. Но мы напрасно трудились в продолжение целого часа, а солнце жгло нестерпимо. Когда мы наконец убрали камни и добрались до земли, то вскоре Даспри наткнулся на человеческий скелет, на котором еще сохранились остатки одежды.
Я почувствовал, как кровь отлила от лица, но сосредоточился и заметил воткнутую в землю прямоугольную железную пластинку с красными пятнами. Нагнувшись, я понял, что не ошибся. Предмет был величиной в игральную карту, пятна расположены на поверхности, как у обычной семерки червей. Каждое очко оказалось продырявлено.
– Послушайте, Жан, хватит, мне это надоело. Я ухожу, – заявил я.
Я шатался от волнения и усталости и вынужден был лечь в постель, где пролежал сорок восемь часов в сильной лихорадке. Я бредил танцующими скелетами, которые перебрасывались окровавленными сердцами. Мой друг не покидал меня. Ежедневно он просиживал со мной по три-четыре часа. Остальное время он посвятил еще более усердным поискам.
– Письма здесь, – говорил он мне. – Даю голову на отсечение, не сомневайтесь.
– Оставьте меня в покое, – раздраженно отвечал я.
На третий день я встал довольно слабый, но вполне оправившийся. Завтрак восстановил мои силы. А письмо, полученное около пяти вечера, вернуло мне бодрость окончательно. Вот его содержание:
«Милостивый государь! Драма, первый акт которой разыгрался в ночь с 22 на 23 июня, приближается к развязке. Сама судьба требует, чтобы я столкнул вместе двух главных героев. Встреча должна произойти именно в вашем флигеле. Итак, буду премного благодарен, если вы предоставите в мое распоряжение этот гостеприимный дом на сегодняшний вечер. Желательно, чтобы между девятью и одиннадцатью вечера вы и ваш слуга покинули помещение. Я с должным уважением отнесусь к вашей собственности, в чем вы уже могли убедиться, исходя из собственного опыта. Вспомните ночь с 22 на 23 июня. Уповаю, что моя записка не нанесла вам никакого оскорбления, и не сомневаюсь в вашей отзывчивости по отношению к преданному Сальватору».
Содержание и стиль письма доставили мне истинное удовольствие. Вежливый незнакомец надеется на мою поддержку. Я не оскорблю его доверие неблагодарностью! В восемь вечера Антуан, которому я предложил билет в театр, покинул флигель. В это время ко мне пришел Даспри. Я показал послание и услышал только:
– Ну?
– Я оставлю дверь в сад открытой.
– А сами исчезнете?
– Никогда в жизни!
– Но вас попросили.
– Я сдержу слово. Но я хочу видеть, что произойдет, и поведу себя очень скромно.
Даспри расхохотался:
– Впрочем, вы правы, я тоже остаюсь. Надеюсь, скучно не будет.
Раздался звонок.
– Уже они? – прошептал мой друг. – На двадцать минут раньше? Невероятно.
Я потянул за шнурок, и дверь садовой ограды распахнулась. Это оказалась сама госпожа Андермат. Она выглядела очень расстроенной. Увидев нас, она прошептала:
– Мой муж… будет здесь… у него встреча… ему передадут письма…
– Как вы узнали?
– Случайно. Он получил телеграмму во время обеда. Слуга по ошибке вручил ее мне. Муж хотел быстро вырвать ее у меня из рук, но опоздал… Я успела прочесть содержание.
– И какое же?..
– Приблизительно следующее: «В девять часов сегодня вечером прошу прийти с документами на бульвар Майо. Взамен получите письма». Я быстро собралась и вышла из дома.
– Без ведома господина Андермата?
– Да.
Я принял решение и пригласил своих собеседников в гостиную, где мы спрятались за бархатной портьерой возле камина. Госпожа Андермат села между мной и Дастри, и мы принялись ждать.
Пробило девять часов. Спустя несколько минут раздался скрип отворяемых ворот. Признаюсь, меня охватила тревога: сейчас я увижу развязку! На моих глазах должно было произойти решающее сражение. Даспри схватил госпожу Андермат за руку и тихо сказал:
– Прошу вас не двигаться! Что бы вы ни услышали и ни увидели, оставайтесь невозмутимы.
Вот и тяжелая походка незнакомца. Но я тотчас понял, что это Альфред Варен. Он был высокого роста, с землистым лицом, обросшим бородой. Он вошел в комнату с видом проницательного человека, опасающегося расставленных ловушек, и быстро окинул взглядом обстановку. Я почувствовал, что укромный уголок, где находился камин с портьерой, очень неприятны для Альфреда. Он сделал три шага по направлению к нам, но внезапно отвлекся и повернулся к стене, где замер перед рыцарем с мечом в руке. Поднявшись на стул, он довольно долго смотрел на мозаику и проводил по ней пальцами.
Вдруг он резко спрыгнул на пол: раздался шум. На пороге комнаты появился господин Андермат. Банкир испустил крик:
– Вы!.. Вы меня звали?
– Я? Нет, – хрипло возразил Варен. Его интонации напоминали голос брата. – Я пришел по вашему зову.
– Что?
– Я получил письмо, в котором вы предложили мне…
– Не имел чести писать вам.
– Как так?
Интуитивно Варен понял, что ему надо остерегаться не банкира, а другого неизвестного и могущественного врага. На секунду он снова бросил взгляд на наше укрытие, после чего направился к двери. Андермат загородил ему дорогу.
– Что вы делаете, Варен?
– Здесь кроется опасность. Я ухожу. Прощайте.
– Секунду!
– Прошу вас не настаивать. Нам нечего сказать друг другу.
– Напротив, у нас есть о чем поговорить, и момент самый подходящий…
– Дайте мне пройти.
– Нет.
Варен отшатнулся, смущенный настойчивостью банкира, и сказал:
– Тогда скорее, пусть все закончится.
Во всем этом деле меня поразило одно обстоятельство. Я не сомневался, что противники испытывали то же разочарование, что и я. Почему отсутствовал Сальватор? Ведь ему следовало здесь находиться! Удовлетворит ли его стычка банкира с Вареном? Тем не менее встреча двух соперников приобретала трагический оттенок. Андермат вплотную приблизился к Альфреду и, глядя ему прямо в глаза, произнес:
– Теперь, когда минуло столько лет и вам нечего опасаться, ответьте мне прямо, Варен, что вы сделали с Луи Лакомбом?
– Вот еще! Откуда я знаю?
– Вы здесь замешаны! Отвечайте! Вы с братом не отпускали его ни на шаг, почти всегда жили у него в этом самом доме. Вы проштудировали его труды и проекты. И в тот последний вечер, когда я проводил Луи Лакомба, я увидел у дверей своего особняка двух ускользнувших незнакомцев. Могу поклясться, что видел вас с братом.
– Докажите.
– Лучшая улика состоит в том, что два дня спустя вы показывали мне чертежи из портфеля Лакомба и предлагали их продать. Каким образом бумаги очутились у вас?
– Я повторяю еще раз, господин Андермат, что планы случайно нашлись на столе инженера через сутки после его исчезновения.
– Неправда. Я прибегну к помощи правосудия.
– Почему вы не сделали это тогда, сразу же?
Банкир замолчал и побледнел. Варен продолжал:
– Видите ли, если бы вы не сомневались, то не остановились бы перед нашей пустячной угрозой…
– Вы имеете в виду письма? Вы считаете, я вам поверил?..
– Зачем же вы предлагали мне тысячи и сотни тысяч, чтобы получить их обратно? Почему преследовали меня и брата, как зверей на охоте?
– Чтобы вернуть планы подводной лодки.
– Вот еще! Дело касалось только личной переписки. Верни мы вам послания, отправились бы с вашей помощью в участок! Рановато!
Он расхохотался, но вдруг сразу посерьезнел.
– Хватит, – сказал Альфред. – Наша беседа бесполезна. Лучше остановиться.
– Нет, раз вы заговорили о письмах, то не выйдете, пока я не получу их.
– Я покину дом, когда захочу.
– Нет.
– Послушайте, господин Андермат, советую вам…
– Не смейте мне указывать!
– Мы еще увидимся! – воскликнул Варен в бешенстве.
Испугавшись, госпожа Андермат тихо вскрикнула.
Возможно, Варен услышал ее возглас, но не придал этому значения. Он снова шагнул к двери, но Андермат преградил ему дорогу. Альфред запустил руку в карман пиджака.
– Предупреждаю в последний раз, – проговорил он.
– Сначала отдайте письма.
Варен вытащил револьвер и прицелился в финансиста. Вдруг раздался резкий звук. Варен стоял безоружный. Я был ошеломлен. Жан Даспри выстрелом из пистолета выбил револьвер из рук Альфреда. Затем подошел к противнику и, усмехнувшись, сказал:
– Вы счастливчик… Я целился в руку, но не попал.
Тем временем банкир и Альфред, смущенные и неподвижные, молча уставились на Даспри. Мой друг обратился к Андермату:
– Прошу прощения, милостивый государь, за то, что вмешиваюсь в ваши дела. Но вы, право, плохой игрок. Прошу передать карты в мои руки.
Повернувшись к Варену, Жан иронично изрек:
– Теперь поговорим с тобой, дружище. Козыри – черви, я бью семеркой, – и он тут же поднес к носу Альфреда пластину, найденную в саду.
Никогда в жизни я не видел такого замешательства. С широко раскрытыми глазами, с исказившимся от ужаса чертами лица, Варен казался окаменевшим.
– Кто вы такой? – вымолвил он.
– Я уже сказал. Я – человек, влезающий в чужие дела. Но я делаю все как следует.
– Что вы хотите?
– Все, что ты принес с собой.
– У меня ничего нет.
– Лжешь. Ты получил сегодня утром записку с приглашением явиться сюда к девяти часам. Ты должен был принести бумаги. Где они?
Даспри выглядел властно и уверенно, я просто поразился перемене его облика. Покоренный Варен указал на карман:
– Здесь.
– Все? Чертежи, которые ты нашел в портфеле Луи Лакомба и продал майору фон Либену?
– Да.
– Копия или оригинал?
– Оригинал.
– Сколько хочешь?
– Сто тысяч.
Даспри прыснул со смеху и сказал:
– Ты с ума сошел. Майор дал всего двадцать тысяч. Просто капля в море, кроме того, испытания не удались.
– Они не сумели воспользоваться планами.
– Просто недоставало одного чертежа.
– Тогда зачем они вам?
– Это мое дело. Предлагаю тебе пять тысяч франков.
– Десять тысяч и точка.
– Согласен, – решил Даспри и повернулся к банкиру. – Пожалуйста, подпишите чек.
– Но… Я не имею…
– Вашей чековой книжки? Вот и она.
Вне себя от удивления, Андермат широко раскрыл глаза и проверил документ:
– Действительно, но каким образом?
– Не тратьте слов понапрасну. Прошу вас, милостивый государь.
Банкир вынул свой стилограф и расписался. Варен протянул руку.
– Долой руки, – заявил Даспри, – это еще не конец сделки. – И, обращаясь к банкиру, прибавил: – Разговор шел о каких-то личных письмах?
– Да, их целый пакет.
– Где они, Варен?
– У меня ничего нет.
– Повторяю вопрос.
– Не знаю! Брат спрятал их здесь, в комнате.
– Тогда вы знаете тайник.
– Как так?
– Очень просто. Вы же сами недавно осматривали место, где они хранятся. Вы прекрасно осведомлены, так же, как и Сальватор.
– Там пусто.
– Опять лжешь. Проверь сам.
Варен с недоверием посмотрел на моего друга. Не являлся ли Даспри и Сальватор одним и тем же человеком? Если так, мой приятель ничем не рисковал, указывая на заранее известный факт. Если же он ошибается, то все будет напрасно…
– Открой его, – снова повторил он.
– У меня нет семерки червей.
– Теперь есть, – сказал Жан Даспри, протягивая Альфреду пластинку.
Варен в ужасе попятился:
– Нет… Я не хочу.
– За этим дело не станет…
Даспри направился к изображению старого рыцаря, встал на стул и приложил семерку червей к рукоятке меча таким образом, чтобы боковая часть пластинки совпала с острием. Затем достал отвертку и с ее помощью надавил на семь мозаичных камней, виднеющихся через отверстия металлической карты. Они быстро отделились от стены, а бюст рыцаря откинулся. За ним открылось широкое отверстие, напоминающее сундук с двумя блестящими стальными полками.
– Как видишь, Варен, здесь пусто.
– Действительно… Мой брат вынул письма.
Даспри спрыгнул со стула и заявил:
– Меня не перехитрить. Существует другое потайное место. Где оно?
– Не знаю.
– Сколько ты хочешь?
– Десять тысяч.
– Господин Андермат, стоят ли письма такой суммы?
– Да, – громко ответил банкир.
Варен сам закрыл сундук. После он с отвращением взял пластинку и снова приставил ее к мечу. Альфред поочередно нажимал отверткой на верхнюю часть каждой точки. Но на этот раз показалась только одна полка. За створками сундука был спрятана коробочка со связкой бумаг, запечатанных и перевязанных бечевкой. Варен отдал ее Даспри. Тот спросил:
– Чек готов, господин Андермат?
– Да.
– У вас имеется последний документ, переданный вам Луи Лакомбом шесть лет назад?
– Вот он.
Произошел обмен. Жан положил в карман чек и чертеж и вручил банкиру письма:
– Прошу принять этот сверток, милостивый государь.
Банкир слегка призадумался, словно боясь дотронуться до проклятых листков. Наконец он нервно схватил связку. Возле меня раздался возглас госпожи Андермат. Я сжал ее похолодевшую руку. А Даспри тем временем продолжал:
– Надеюсь, сударь, наш разговор окончен. Пожалуйста, не благодарите меня. Здесь вам помог счастливый случай.
Финансист удалился.
– Прекрасно! – радостно воскликнул Жан. – Все к лучшему! Теперь нам остается только закончить общее дело, товарищ! Бумаги у тебя?
– Да.
Даспри ощупал пачку, хорошенько все проверил, и, спрятав документы глубоко в карман, сказал:
– Прелестно, ты сдержал слово.
– Но…
– Что?
– Чеки?.. Деньги?..
– Вот еще выдумал! Какой смелый парень! Как? Ты еще смеешь требовать!
– Я требую того, что мне причитается.
– Разве я должен тебе хоть один франк за украденные бумаги?
Альфред вышел из себя. Он задрожал от гнева, глаза налились кровью.
– Двадцать тысяч… – бормотал он.
– Невозможно… они мне пригодятся.
– Деньги!.. – повторил Варен.
– Ну, будь благоразумен и оставь кинжал в покое, – ответил Даспри и с такой силой схватил Альфреда, что последний заорал от боли. – Уходи, дружище, воздух тебя освежит. Может, вывести тебя из дома? Давай доберемся до груды камней, под которыми…
– Неправда! Ложь!
– Нет, правда. Я нашел пластинку именно там. Она не покидала Луи Лакомба, и ты все помнишь. Ты с братом похоронил ее вместе с трупом инженера… В той могиле лежат и другие вещицы, которые очень заинтересуют правосудие.
Варен закрыл лицо и произнес:
– Хорошо. Меня провели. Не будем об этом. Прошу выслушать меня… Я хочу знать…
– Слушаю.
– В большом сундуке находился ларец?
– Да.
– Вы видели его, когда проникли сюда в ночь с двадцать второго на двадцать третье июня?
– Да.
– А содержимое?
– Все оказалось в сохранности, включая красивую коллекцию украшений, бриллиантов и драгоценных камней.
– И вы ее забрали?
– Думаю, ты прав! Как бы ты поступил на моем месте?
– А позже мой брат убедился в пропаже и застрелился?
– Вероятно. Исчезновение вашей переписки с майором фон Либеном не представляло большой важности, но ларец… Ты уже все выяснил?
– Ваше имя?
– Ты произносишь это таким тоном, будто желаешь взять реванш?
– Кто знает! Счастье переменчиво. Сегодня вы сильнее меня, а завтра наоборот… Кто вы?
– Арсен Люпен!
Варен пошатнулся так, будто ему нанесли страшный удар. Два этих слова отняли у него всякую надежду. Противник расхохотался:
– Неужели ты полагаешь, что какой-нибудь господин Дюрон или Дюнок мог провернуть данное дело? Здесь было необходимо вмешательство самого Люпена. А сейчас, получив нужные сведения, ты, мой милый, можешь готовиться к ответному ходу. Арсен ждет тебя.
И он молча вытолкнул Варена за дверь.
– Даспри! Даспри! – закричал я, откидывая портьеру.
– Что? В чем дело?
– Госпоже Андермат нездоровится.
Он кинулся к ней, дал понюхать какую-то соль и, ухаживая за женщиной, принялся расспрашивать меня:
– Что произошло?
– Письма, – только и сказал я.
Он ударил себя по лбу и воскликнул:
– Неужели она поверила… Впрочем, сцена выглядела достоверной. Какой же я дурак!
Госпожа Андермат тем временем пришла в себя и стала жадно прислушиваться к словам моего друга. Он вынул из бумажника маленькую связку бумаг и произнес:
– Вот ваши настоящие письма, сударыня.
– Но… те?
– Сочинены сегодня ночью. Прочитав их, ваш муж успокоится, кроме того, он и не подозревает, что я его обманул.
– Но почерк…
– Можно подделать все, что угодно.
Женщина вежливо поблагодарила Арсена, словно перед ней стоял человек из высшего общества. Я понял, что она была не в курсе последних реплик, которыми обменялись Варен и Люпен. Я, в свою очередь, смотрел на своего давнишнего друга с некоторым смущением и даже не знал, как начать разговор. Теперь все предстало в ином свете. Люпен, не теряясь, обратился ко мне:
– Попрощайтесь с Жаном Даспри. Он любит путешествовать и скоро будет в Марокко. Возможно, там его поджидает смерть и он погибнет, но самым благородным и героическим образом. Сознаюсь, он и сам того желает.
– Но Люпен остается во Франции?
– О! Арсен Люпен только начинает свою карьеру и надеется…
Мною овладело сильное любопытство. Я бросился к нему и, отведя в сторону от госпожи Андермат, спросил:
– Как же вы обнаружили тайник?
– Это стоило большого труда и случилось только вчера. И боже мой, как же все оказалось безыскусно! Но мы обычно догадываемся о самых простых вещах в последнюю очередь. – И, указывая на семерку червей, прибавил: – Сперва я понял, что для открытия сундука надо приложить пластинку к мечу рыцаря.
– Но как?
– Навел справки, а после пожаловал к вам в гости в ночь с двадцать второго на двадцать третье…
– И оставили меня в таком положении…
– Сожалею, что довел вас, нервного и впечатлительного человека, до лихорадочного состояния. Но это было необходимо. Вы выполнили мое приказание и не покинули постель.
– Верно.
– Итак, я знал, что в сундуке с секретным замком находился ларец, а ключом служит семерка червей. Оставалось только обнаружить место, к которому подойдет пластинка. На поиски ушел час.
– Удивительно!
– Да, я осмотрел всю мозаику. Кстати, старый рыцарь – король червей – представляет собой точный портрет Карла Великого.
– Вот как! Но почему пластинка отпирает оба сундука? И зачем вы сначала открыли большой?
– Маленький ларец заупрямился. Я заметил лишь вчера вечером, что расположение семи точек изменится, если перевернуть семерку. Таким образом, средняя ее точка – седьмая – очутится внизу.
– Я хотел бы задать еще один вопрос: как вы ориентировались во всех перипетиях, связанных с подводной лодкой?
– Вместе с ларцом я нашел переписку братьев, и она-то и навела меня на след государственной измены.
– Значит, вы восстановили историю жизни братьев Варен и завладели планами, документами и чертежами?
– Вы правы.
– Но с какой целью?..
Арсен, смеясь, перебил меня:
– Боже! Как вы любопытны!
– Я увлекся.
– Хорошо, как только я провожу госпожу Андермат, то отправлю в редакцию газеты «Эхо Франции» небольшое письмо. После я вернусь к вам, и мы подробно разберем ситуацию.
Он сел за стол и быстро сочинил одну из своих блестящих заметок. Публика еще помнит ее содержание: «Арсен Люпен решил задачу, которую поставил перед нами корреспондент Сальватор. Обладая всеми подлинными документами и планами инженера Луи Лакомба, он передал их в руки министра военного флота Франции. По этому случаю Люпен открывает счет с целью преподнести правительству первую подводную лодку, созданную согласно точным чертежам. Сам же он вносит начальную сумму – двадцать тысяч франков».
– Деньги банкира? – спросил я.
– Совершенно верно. Справедливость требовала, чтобы Варен искупил свою измену хотя бы наполовину.
Вот при каких обстоятельствах я познакомился с Арсеном Люпеном. Оказалось, что Жан Даспри, мой давний товарищ по клубу, не кто иной, как легендарный дворянин-вор. Я имел честь состоять с этим знаменитым человеком в доверительных приятельских отношениях. Постепенно я сделался его преданным и благодарным историографом.
notes
