Глава XXIV
Последний акт
Вторник, 26 апреля, 9:00
После нашего потрясающего открытия «дело Епископа» вступило в завершающую и самую страшную фазу. Хит уже знал о том, что раскопал Вэнс, и мы условились встретиться следующим утром в окружной прокуратуре, чтобы провести «военный совет».
Когда мы прощались накануне вечером, Маркхэм выглядел донельзя расстроенным и подавленным.
– Не знаю, что и делать, – развел он руками. – Каких-то явных свидетельств у нас против него нет. Быть может, мы разработаем какой-то план действий, который даст нам преимущество… Я всегда презирал пытки, но сейчас, пожалуй, не отказался бы от испанского сапожка или дыбы.
На следующее утро мы с Вэнсом приехали в прокуратуру в самом начале десятого. Однако нас перехватил Суэкер и попросил подождать в приемной, поскольку у Маркхэма неожиданно возникло срочное дело. Едва мы уселись, как появился Хит, злой и раздосадованный.
– Похоже, вам самому придется вести дело, мистер Вэнс, – объявил он. – Вы полностью владеете ситуацией. Как поступим мы, я не знаю. Мы ведь не можем арестовать парня за то, что его имя оказалось в какой-то книжке.
– Возможно, нам как-то удастся ускорить дело, – возразил Вэнс. – В любом случае мы знаем, от чего отталкиваться.
Через десять минут Суэкер пригласил нас в кабинет Маркхэма.
– Прошу прощения, что заставил вас ждать, – извинился он. – Посетитель по срочному делу.
В его голосе зазвучали нотки отчаяния:
– Час от часу не легче. И, что интересно, дело это связано с той самой частью парка Риверсайд, где убили Драккера. Но тут я ничего не могу поделать… – Он разложил на столе какие-то бумаги. – А теперь к делу.
– А что там за происшествие в парке? – как бы между прочим спросил Вэнс.
– Это не по нашей части. Скорее всего, похищение ребенка. Если вам интересно, почитайте утренние газеты.
– Ненавижу газеты, – произнес Вэнс мягко, но настойчиво. – Так что случилось-то?
Маркхэм нетерпеливо поджал губы:
– Вчера ребенок исчез с детской площадки после разговора с незнакомым мужчиной. Отец обратился ко мне за помощью. Но это работа отдела по розыску людей – так я ему и сказал. Ну, если ваше любопытство удовлетворено…
– Никоим образом, – напирал Вэнс, – я просто обязан знать все подробности. Эта часть парка вызывает у меня особый интерес.
Маркхэм бросил на него вопрошающий взгляд.
– Ну хорошо, – смягчился он. – Девочка пяти лет по имени Мадлен Моффат играла там с другими детьми в половине шестого вечера. Она взобралась на холмик у ограды, и когда позднее гувернантка пошла за ней, думая, что та оказалась за оградой, то не обнаружила ее ни там, ни где-либо еще. Единственные свидетели – двое детей, видевшие, как она говорила с каким-то мужчиной незадолго до своего исчезновения. Описать злодея они, конечно, не могут. Полиция занимается поисками пропавшей. Вот, собственно, и все.
– Мадлен… – задумчиво протянул Вэнс. – Слушайте, Маркхэм, а вам не кажется, что эта девочка была знакома с Драккером?
– Да! – подпрыгнул на стуле прокурор. – Ее отец говорил, что она часто ходила к нему на утренние праздники и чаепития.
– Я видел эту девочку, – мрачно произнес Вэнс, засунув руки в карманы и уставившись в пол, – милейшее создание с золотистыми кудряшками. Она принесла Драккеру цветы как раз в день его похорон. И вот теперь она исчезла после разговора с незнакомцем…
– Что это вы задумали? – резко спросил Маркхэм.
Вэнс словно не слышал вопроса:
– А почему ее отец обратился именно к вам?
– Мы были знакомы много лет, он тогда работал в городской администрации. Мужчина просто в отчаянии, хватается за любую соломинку. Сходство с «делом Епископа» повергло его в какое-то исступление… Однако мы здесь не затем, чтобы обсуждать исчезновение дочери Моффата.
Вэнс поднял голову. Его лицо исказила гримаса ужаса:
– Молчите! Прошу вас, ни слова…
Он начал ходить взад-вперед по кабинету, а Маркхэм и Хит смотрели на него с немым изумле– нием. Вдруг Вэнс резко повернулся, подошел к Маркхэму и схватил его за руку:
– Едем, живо! Это наш единственный шанс – промедление смерти подобно! – Он буквально потащил Маркхэма к двери. – Я всю неделю опасался чего-то подобного.
Прокурор возмущенно вырвал руку:
– Я никуда не поеду, пока вы все не объясните.
– Это еще один акт трагедии – последний акт! Уж поверьте моему слову! Теперь это будет «Крошка мисс Маффет». Совпадение не полное, но это уже не важно. Это в духе сатанинских шуточек Епископа – прессе он все объяснит. Он, наверное, поманил девочку к скамейке и сел рядом. «Она исчезла – и мисс как ветром сдуло».
Маркхэм двинулся вперед, словно в полусне, за ним, вытаращив глаза, ринулся Хит. Что они чувствовали, пока Вэнс рассуждал? Верили ли они его трактовке этого случая? Или же просто пытались опередить Епископа, пока он не выкинул очередную дьявольскую шутку? В любом случае они согласились с мнением Вэнса, и секундой позже мы уже бежали к лифтам. По предложению Фило мы взяли с собой детектива Трейси из отдела криминальной полиции.
– Дело серьезное, – объяснил Вэнс. – Мало ли что…
Через несколько минут мы уже мчались в машине окружного прокурора, нарушая все правила, пролетая на красные сигналы светофоров. Ехали мы в полном молчании, и, лишь когда миновали Центральный Парк, Вэнс произнес:
– Я могу ошибаться, но все же стоит рискнуть. Если мы дождемся, пока послания попадут в газеты, будет слишком поздно. По идее, мы еще ничего не знаем наверняка, но это наш шанс…
– Что вы рассчитываете найти? – хрипло спросил Маркхэм.
Вэнс уныло покачал головой:
– Пока не знаю. Но это будет что-то жуткое.
Когда машина с визгом затормозила у дома Диллара, Вэнс выскочил наружу и побежал по ступенькам, обгоняя всех. После настойчивых звонков дверь открыл Пайн.
– Где мистер Арнессон? – властно спросил Вэнс, даже не поздоровавшись.
– В университете, сэр, – ответил старик дворецкий, и мне показалось, что в его глазах мелькнул страх, – но сегодня он вернется к обеду пораньше.
– Сейчас же проводите нас к профессору Диллару.
– Прошу прощения, сэр, – ответил Пайн, – но профессора тоже нет дома – он уехал в библиотеку.
– Вы один в доме?
– Да, сэр. Бидл ушла на рынок.
– Тем лучше, – сказал Вэнс, крепко схватив дворецкого за локоть, и развернул его в сторону лестницы. – Нам необходимо обыскать дом, Пайн. Ведите нас.
Маркхэм выступил вперед:
– Вэнс, мы не имеем права!
Тот резко обернулся:
– Мне наплевать, имеем мы право или нет. Я намерен обыскать дом. Сержант, вы мне поможете? – Его лицо как-то странно дернулось.
– Ну разумеется!
Обыск начали с подвала. Осмотрели все коридоры, шкафы, бюро и буфеты. Пайн, сломленный решительностью Вэнса, стал нашим проводником. Он принес ключи и открыл все двери, даже показывал нам те места, которые мы бы наверняка проглядели. В сержанте проснулся подлинный охотник, хотя он весьма смутно представлял, что же именно мы ищем. Маркхэм нехотя следовал за нами, но в конце концов он словно заразился целеустремленностью Вэнса и, кажется, понял, что на такое безрассудное поведение у его друга имеются очень веские основания.
Постепенно мы поднимались все выше. Тщательно обыскали библиотеку и комнату Арнессона. Также мы внимательно осмотрели комнаты Белль Диллар и закрытые гостевые спальни на третьем этаже. Даже в комнатах прислуги все было перевернуто вверх дном, однако нигде ничего подозрительного мы не обнаружили. Хотя Вэнс и сдерживал свой пыл, было заметно, что он очень нервничает, метр за метром обшаривая дом.
Наконец, мы оказались у запертой двери в самом конце коридора на третьем этаже.
– Куда она ведет? – спросил Вэнс у Пайна.
– На чердак, сэр. Но ей не пользуются…
– Открывайте.
Старик несколько мгновений возился со связкой ключей.
– Никак не могу найти ключ. Должен быть здесь…
– Когда вы им в последний раз пользовались?
– Не могу вам сказать, сэр. Насколько я знаю, на чердак не поднимались много лет.
Вэнс отступил назад и присел.
– Пайн, посторонитесь.
Когда дворецкий отошел в сторону, Вэнс изо всех сил ринулся на дверь. Раздался хруст и треск засохшего дерева, но замок выдержал.
Маркхэм рванулся вперед и схватил его за плечи.
– Вы с ума сошли! – взревел он. – Вы нарушаете закон!
– Закон! Вы сказали закон? – В ответе Вэнса сквозила ядовитая ирония. – Мы имеем дело с чудовищем, которому плевать на закон. Можете нянчиться с ним, если вам угодно, но я обыщу чердак, даже если мне придется провести остаток дней за решеткой. Сержант, взломайте дверь!
Без малейших колебаний Хит подпрыгнул и ринулся на дверь. Удар пришелся чуть выше ручки. Полетели щепки, и дверь с грохотом распахнулась.
Вэнс освободился от объятий Маркхэма и, спотыкаясь, ринулся вверх по ступеням. Мы неотступно следовали за ним. На чердаке не было света, так что мы задержались на последней ступени, чтобы привыкнуть к темноте. Вэнс зажег спичку, осторожно подошел к окну и с грохотом поднял жалюзи. Внутрь хлынул солнечный свет, и нашим глазам представилась маленькая комната, примерно три на три метра, заваленная барахлом. Воздух там был тяжелый и спертый, и все покрывал толстый слой пыли.
Явно разочарованный Вэнс быстро огляделся.
– Осталась только эта комнатушка, – заметил он, с трудом сдерживая отчаяние.
После более тщательного осмотра он остановился в углу у маленького окошка и с интересом уставился на потертый чемодан, лежавший на боку у самой стены. Я заметил, что замки были открыты, а ремни болтались по полу. Нагнувшись, Вэнс откинул крышку.
– Ага! По крайней мере здесь есть кое-что для вас, Маркхэм.
Мы сгрудились вокруг него. В чемодане стояла старая пишущая машинка. В каретку был заправлен лист, на котором бледно-синим цицеро были напечатаны две строчки:
Мисс Маффет, милая детка,
Сидела на табуретке…
На этом месте автора послания, очевидно, прервали. Или же он по какой-то причине не смог допечатать стишок до конца.
– Новое послание Епископа прессе, – заметил Вэнс.
Затем он поглубже запустил руку в чемодан и достал оттуда пачку чистых листов и конверты. На самом дне, под машинкой, лежала толстая тетрадь в переплете из красной кожи с тонкими желтыми листами. Он передал ее Маркхэму с кратким пояснением:
– Заметки и расчеты Драккера по квантовой механике.
Но в его глазах все равно сквозило разочарование, и он заново начал осматривать комнату. Вэнс подошел к старому туалетному столику, располагавшемуся напротив окна. Он было нагнулся, чтобы заглянуть за него, как вдруг отпрянул и, подняв голову, несколько раз чихнул. Сыщик заметил что-то на полу и пнул предмет в центр комнаты. Мы удивленно уставились на него: это оказался респиратор, которыми пользуются химики.
– Все назад! – скомандовал он и, прикрыв рукой нос и рот, отодвинул столик от стены.
Прямо за ним оказалась дверь высотой примерно в метр. Вэнс распахнул ее, заглянул внутрь и тотчас же захлопнул.
Я успел разглядеть содержимое ниши. Там было две полки: на нижней лежало несколько открытых книг, на верхней стояла колба на металлической подставке, спиртовка, конденсаторный змеевик, мензурка и две маленьких бутылочки.
Вэнс повернулся и посмотрел на нас:
– Можно уходить – здесь мы больше ничего не найдем.
Мы вернулись в гостиную, оставив Трейси охранять дверь на чердак.
– Возможно, обыск все-таки был оправданной мерой, – признался Маркхэм, сурово глядя на Вэнса, – однако я противник подобных методов. Если бы мы не нашли машинку…
– Ах, вы об этом! – Вэнс, погруженный в свои мысли, подошел к окну, выходящему на стрельбище. – Я искал не машинку и даже не тетрадь. Что они значат, в конце-то концов?
Его голова устало упала на грудь, он закрыл глаза, словно признавая свое поражение.
– Все пошло не так, моя логика не сработала. Мы опоздали.
– Не хочу гадать, что вы там бормочете, – произнес Маркхэм. – По крайней мере вы добыли мне некоторые доказательства. Теперь я могу арестовать Арнессона, как только он вернется из университета.
– Да-да, конечно. Но я думал не об Арнессоне, и не об аресте подозреваемого, и даже не о триумфе окружного прокурора. Я надеялся…
Он вдруг умолк и весь преобразился:
– Мы НЕ опоздали! Как я не додумался раньше!
Вэнс быстро направился к выходу.
– Надо было обыскать дом Драккера! Быстрее же!
Он уже бежал по коридору, когда за ним бросились Хит, Маркхэм и я. Мы спустились по лестнице, прошли через стрелковый клуб и вышли на стрельбище. Мы не знали, что задумал Фило, мы только понимали, что поистине чрезвычайные обстоятельства могли лишить его спокойствия.
Когда мы подошли к дому Драккера, Вэнс просунул руку сквозь разорванную дверную сетку и откинул щеколду. Дверь в кухню, к моему удивлению, была не заперта, но Вэнс, казалось, ожидал этого, поскольку без колебаний повернул ручку и распахнул ее.
– Погодите! – воскликнул он, остановившись в коридоре. – Не надо обыскивать весь дом. Самое подходящее место… Да! Идем наверх… Где-то в центре дома… Скорее всего, шкаф, где никто ничего не услышит.
Он повел нас по задней лестнице мимо комнаты миссис Драккер и кабинета, а затем на третий этаж. Там было всего две двери – одна в самом конце коридора, другая, поменьше, – по центру правой стены.
Вэнс сразу двинулся ко второй двери. Из замка торчал ключ, он повернул его и открыл дверь. Оказавшись в кромешной тьме, Фило пошарил руками внутри.
– Сержант, быстро фонарь.
Луч света тут же упал на раскрытый Вэнсом шкаф. Я увидел нечто потрясающее. Маркхэм приглушенно всхлипнул, а пораженный увиденным Хит только и смог, что слабо присвистнуть. На полу шкафа, свернувшись клубочком, лежала девочка, принесшая Шалтаю-Болтаю цветы в день его похорон. Ее золотистые волосы были растрепаны, лицо осеняла мертвенная бледность, а на щеках виднелись полоски – следы слез бессилия и отчаяния.
Вэнс наклонился и приложил ухо к груди несчастного ребенка, затем осторожно поднял ее на руки.
– Бедная «Крошка мисс Маффет», – прошептал он и направился в сторону парадной лестницы.
Хит шел впереди, освещая фонарем путь, чтобы Вэнс не споткнулся. В парадной Вэнс остановился.
– Откройте дверь, сержант.
Хит тотчас же повиновался, и Вэнс ступил на тротуар.
– Идите к Дилларам и ждите меня там, – сказал он, обернувшись.
Потом он крепко прижал девочку к груди и пошел наискосок через 76-ю улицу к дому, на котором виднелась медная табличка с именем врача.
