Глава XXVIII
— Когда вы отправились с визитом к Ветереллю, мистер Гаттерас, я еще приблизительно с полчаса оставался в гостинице. Затем я вышел, чтобы совершить небольшую прогулку. Это было около половины двенадцатого. Покинув гостиницу, я направился за город. Погуляв немного, я вернулся в город с целью посетить ботанический сад. Когда я до него добрался, то присел на скамейку, чтобы немного отдохнуть. Спустя некоторое время у меня возникло ощущение, что кто-то пристально на меня смотрит. Оглянувшись, я увидел человека, который направлялся в мою сторону и, поравнявшись, сел на скамейку рядом со мной. Это был джентльмен небольшого роста с бритой физиономией, несколько похожий на моего бывшего воспитателя Бакстера.
«Не правда ли, отсюда открывается удивительно красивый вид на гавань?» — произнес он. «О да, вы совершенно правы», — подтвердил я.
Между нами завязался ничего не значащий разговор двух не знакомых друг с другом людей. «Вы, по-видимому, приезжий?» — сказал он наконец. «Да, я всего несколько дней назад приехал в Австралию». — «О, в таком случае вы найдете у нас много интересного. Должно быть, вы совершаете кругосветное путешествие? Вы не побывали еще на южно-океанских островах?» — «Нет еще, — ответил я, — но мне очень хотелось бы попасть туда». — «Это одно из лучших мест на земном шаре, — продолжал он. — Я долгое время занимался там торговлей. Если вы не сочтете это за навязчивость с моей стороны, то я хотел бы пригласить вас к себе: мне удалось в свое время собрать довольно интересную коллекцию различных предметов — образцов туземного быта». — «Очень вам благодарен и с удовольствием принимаю ваше любезное предложение». — «Позвольте мне представиться: Мэтью Дренер. Мой дом находится неподалеку отсюда, и мы могли бы отправиться туда сейчас же».
Я тоже назвал свои имя и фамилию. Спустя пятнадцать минут неспешной ходьбы мы оказались у небольшого особняка. Не теряя времени, хозяин показал мне свои коллекции, которые действительно оказались чрезвычайно интересными. Когда мы перешли в комнату с оружием племен Тихого океана, дверь в противоположном ее конце отворилась, и, к моему удивлению, почти ужасу, я оказался лицом к лицу с доктором Николя. Он, по-видимому, знал, что я приду, так как без малейшей тени удивления протянул мне руку и вежливо поздоровался.
«Рад, очень рад вас видеть, хотя и не думал, что встречу вас так скоро, — сказал он. — Вы, кажется, несколько удивлены нашей встрече? Вы не должны обижаться на моего старого друга Дренера — это был единственный способ заставить вас прийти к нам. Вы можете не беспокоиться — никакого вреда вам не причинят, и через двадцать четыре часа вы вновь окажетесь в обществе вашего энергичного друга Гаттераса». — «Какой вам смысл задерживать меня? Вы можете быть уверены, что мистер Гаттерас перевернет весь город и найдет меня во что бы то ни стало!» — «Не сомневаюсь в этом, — спокойно ответил Николя, — но к тому времени дело будет уже сделано». — «Если вы думаете, что обо всех ваших темных делах никому в Сиднее не известно, — воскликнул я, — то вы сильно ошибаетесь! Как только мистер Гаттерас обнаружит, что я исчез, он немедленно сообщит властям о вашем преступлении». — «Ничего не могу возразить вам на это, — проговорил Николя все тем же невозмутимым тоном, — но пока он будет вас разыскивать, обращаться к властям и так далее — повторяю еще раз, мы окажемся уже вне досягаемости».
Мысль о бегстве мелькнула у меня в голове, но между мной и дверью стояли коварный злоумышленник и его сообщник. В этот момент мой взгляд упал на большой каменный топор, висевший на стене. В то же время я с радостью заметил, что дверь приоткрыта и ключ торчит в замке с внешней стороны. Следовательно, можно было, проложив себе дорогу топором, запереть обоих врагов в комнате. Больше не раздумывая и схватив оружие, я бросился к двери.
«Прочь с моей дороги!» — крикнул я Николя, но тот продолжал спокойно стоять на прежнем месте и только вытянул по направлению ко мне руку, глядя на меня своим пылающим взглядом. «Положите топор на место», — сказал он каким-то особенным голосом. Меня охватил тот же страх перед ним, какой я уже испытал в Каире. Его глаза будто пронзили меня насквозь. Я почувствовал, что не могу сопротивляться, опустил топор, и тот упал на пол. «Вы не смеете ослушаться меня, — продолжал доктор. — Подойдите сюда и сядьте в кресло».
Я повиновался, как автомат. Он продолжал стоять передо мной, проделывая гипнотические пассы. Я не смог бы пошевелиться под действием его ужасного взгляда, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Тут раздался настойчивый стук в дверь, и в комнате появился тот самый человек, которого мы встретили в поезде во время поездки из Мельбурна в Сидней и относительно которого вы меня предупреждали. Он пересек комнату и почтительно остановился перед доктором Николя.
«Что нового, мистер Истовер? — спросил последний. — Вы сделали то, о чем я вам говорил?» — «Да. Вот то письмо, которое вам было нужно». Прочитав письмо, Николя сказал что-то шепотом Дренеру, который вышел и спустя минуту вернулся со стаканом воды. Вынув из кармана жилета какой-то пузырек, злодей влил в воду несколько капель какой-то темной жидкости.
«Выпейте, — почти дружелюбно сказал он мне, протягивая стакан. — Вы можете сделать это безбоязненно — это не причинит вам вреда».
Я, конечно, наотрез отказался, но его ужасный пронизывающий взгляд снова остановился на мне, и я вновь почувствовал, что теряю волю и совершенно подчиняюсь ему. Так что, когда он сказал мне: «Пейте», я послушно взял из его рук стакан и выпил все его содержимое.
Как сквозь сон вспоминаю, что Николя, Дренер и вновь пришедший субъект, которого первые двое называли Истовером, беседовали в противоположном конце комнаты. Потом Николя направился ко мне и заглянул в лицо. Это было последнее, что я видел. Не знаю, спустя какое время я пришел в себя и обнаружил, что нахожусь здесь, в этой комнате, связанный и с заткнутым ртом. Остальное вы знаете.
После того как Бекингем закончил свой рассказ, мы все молчали, занятые каждый своими мыслями. Первым заговорил инспектор:
— Ваш рассказ, молодой человек, мало что может нам дать. И я, право, не знаю, что нам сейчас предпринять. Лучше всего, мне кажется, будет сделать так. Вы отправитесь к Ветереллю, а я к себе в бюро — узнать, не поступили ли какие-нибудь новые известия, и потом присоединюсь к вам.
Захватив с собой веревку, которой был связан Бекингем, и платок, которым ему заткнули рот, мы вышли на террасу и занялись осмотром этих предметов.
— Мне кажется, что они едва ли могут нам хоть как-то помочь, — сказал он, покачав головой.
— Как? — воскликнул я. — Мне они говорят гораздо больше, чем вся информация, которую мы получили до сих пор. Во-первых, посмотрите на концы: они закреплены таким образом, чтобы веревка не раскручивалась. Так может сделать только моряк. Ясно, что веревку принесли сюда с корабля. А потом — смотрите на середину этого куска: не так давно эту веревку протягивали через не совсем обычный блок.
— Каким образом вы это узнали? — воскликнул инспектор.
— Очень просто. Видите зеленую полоску по всей длине куска? Блок был только что выкрашен. Но нам, однако, пора действовать!
Взяв Бекингема под руку, поскольку молодой человек еще нетвердо стоял на ногах, я двинулся в сопровождении инспектора на улицу.
— Вспомним слова Дренера — он говорил, что жил некоторое время на южно-океанских островах и у него богатая коллекция образцов туземного быта. Вполне возможно, что у него есть собственное судно. В таком случае веревку могли взять именно оттуда.
— Теперь я понимаю, — проговорил инспектор, — эти детали действительно заслуживают внимания. Я сейчас же командирую агентов на розыски этого таинственного Дренера. Надеюсь, вы сможете его узнать, ваша светлость?
— Еще бы! — воскликнул с чувством Бекингем. — Я узнаю его среди тысячи.
— Вы помните тот дом, в который привел вас Дренер? — продолжал расспросы инспектор.
— Нет, где он находится, не могу вам сказать. Помню только, что он был расположен в центре улицы, на которой все здания, за исключением углового, были одноэтажными. Хотя нет, постойте: помню еще, что напротив дома Дренера, через дорогу, стоял нежилой дом с выбитыми стеклами. По обеим сторонам лестницы, ведущей к парадному, были два каменных орла с распростертыми крыльями.
Инспектор тщательно записал все эти сведения в свою записную книжку, пообещав известить нас немедленно обо всем, что ему удастся выяснить, и отправился к себе в бюро, тогда как мы, наняв первый попавшийся кеб, поехали к Ветереллю.
Когда мы вошли, старый джентльмен поднялся нам навстречу.
— Наконец-то вы появились, — воскликнул он. — Я ждал вас с таким нетерпением! Удалось ли вам что-нибудь узнать?
— Боюсь, что не очень много, — последовал ответ Гаттераса. — Но прежде позвольте представить вам настоящего лорда Бекингема, которого мы сумели найти и освободить.
Ветерелль поклонился и протянул ему руку:
— Очень рад, что вам удалось спастись. Надеюсь, что вы и мистер Гаттерас остановитесь у меня на все время пребывания в колониях? Но вы, мой друг, очень плохо выглядите. Я полагаю, что вам не мешало бы лечь в постель.
Он тотчас позвонил и приказал пришедшему лакею приготовить для нас комнаты. Когда Бекингем ушел и мы остались вдвоем, я в нескольких словах передал Ветереллю историю этого молодого человека. Едва я успел закончить, как раздался звонок, и слуга доложил о приходе инспектора полиции. Ветерелль нетерпеливо спросил его:
— Есть ли у вас какие-нибудь новости о моей дочери?
— Пока мы смогли выяснить очень мало. Единственное, что я могу вам сообщить, — это то, что ваши лошади с экипажем были обнаружены во дворе заброшенного дома на Питт-стрит.
— А вы не установили, как они туда попали?
— Это пока еще остается тайной. Лошади оказались распряжены и привязаны к стене, вокруг не было ни души.
Ветерелль без сил опустился в кресло и закрыл лицо руками. Зазвонил телефон. Я взял трубку.
— Это дом мистера Ветерелля? — спросили на другом конце провода. — Говорят из бюро сыскной полиции. Будьте любезны передать мистеру Ветереллю, что дом мистера Дренера найден. Он находится на улице Карла Великого, номер восемьдесят три.
К телефону подошел инспектор и распорядился, чтобы агенты тайно перекрыли улицу с обоих концов.
— Если вы не очень устали, мистер Гаттерас, то предлагаю вам поехать вместе со мной, — проговорил он, обращаясь ко мне.
— Конечно, — немедленно согласился я, — едемте сейчас же.
Быстро спустившись по лестнице, мы сели в кеб и через полчаса были уже на улице Карла Великого. Описание местности, данное Бекингемом, оказалось абсолютно точным. Дом Дренера, по-видимому, не пустовал, поскольку в саду мы обнаружили служанку.
— Доброе утро, — обратился к ней инспектор, — будьте любезны, скажите, пожалуйста, ваш хозяин дома?
— Да, сэр. Он сейчас завтракает, — последовал ответ.
— Передайте, пожалуйста, ему, что его желают видеть двое джентльменов.
Попросив нас подождать, она ушла. Через минуту к нам вышел высокий господин плотного телосложения, с румяным лицом, на котором было написано, что этот человек совершенно доволен собой, да и вообще всей вселенной.
— Что привело вас ко мне, господа? — проговорил он вместо приветствия, обращаясь к нам.
— Я инспектор полиции. Мы ищем одного человека по фамилии Дренер. Мы имеем сведения, что этот дом принадлежит ему, — ответил мой спутник.
— Должно быть, вы ошиблись. Я уже несколько месяцев снимаю этот дом, и ни о каком мистере Дренере даже не слышал.
На лице полицейского отразилось полное изумление. Действительно, вид дома, стоявшего напротив, в деталях совпадал с описанием, данным Бекингемом. И улица была, по-видимому, та же самая. Но вышедший к нам мужчина никак не мог быть Дренером. Оказавшись в доме, мы убедились, что внутри ничто не напоминает ту обстановку, которую описал молодой лорд Бекингем.
— Да, мы действительно напрасно вас побеспокоили, — извиняющимся тоном проговорил инспектор. — Но не могли бы вы рассказать нам о своих соседях?
— О да, конечно, — с готовностью ответил хозяин. — Справа от меня живет очень почтенная вдова, а слева управляющий банкирской конторой. Оба уважаемые члены общества, и мне кажется, что их совершенно невозможно заподозрить в каком-нибудь нарушении закона.
Извинившись еще раз за причиненное беспокойство, мы с инспектором вышли на улицу. Когда мы проходили через калитку, сыщик остановился и внимательно осмотрел клеймо на правом столбике решетки. Затем он нагнулся и поднял какой-то предмет, похожий на камень.
— Неужели Бекингем ошибался? — воскликнул я.
— Нет, нас просто ловко провели. Я это подозревал, а теперь окончательно убедился в этом, — ответил мой спутник.
Мы пересекли улицу и остановились перед маленьким домиком. На дверях его висела дощечка, гласившая, что дом принадлежит мисс Тиффинз. Я совершенно не мог понять, зачем инспектор привел меня сюда. Когда о нас доложили и, вернувшись, служанка пригласила нас войти, я увидел даму неопределенного возраста, сильно завитую, с жеманными манерами.
— Прежде всего, мадам, я должен сообщить вам, что являюсь агентом полиции, — обратился к ней инспектор. — Здесь было совершено серьезное преступление, и я имею основания предполагать, что вы можете дать нам некоторые сведения относительно лиц, его совершивших.
— Вы меня пугаете, сэр. Я веду очень замкнутый образ жизни и почти никого не знаю, а людей, способных совершить преступление, уж тем более!
— Охотно верю вам. Но попрошу вас всего лишь припомнить события, происходившие вчера, и ответить мне на несколько вопросов. Во-первых, не помните ли вы, чтобы к противоположному дому подъезжал парный экипаж вчера около полудня?
— Нет, не припоминаю, — ответила дама после минутного размышления.
— Не помните ли вы также, чтобы из указанного дома выходили одновременно несколько человек? — продолжал инспектор.
— Не помню, но, вероятно, я их и не заметила.
— Теперь не можете ли вы сказать, какие вообще повозки останавливались около дома в продолжение вчерашнего дня?
— Могу вам точно их перечислить: повозка булочника — около трех часов, молочник — около пяти и, наконец, мебельная фура — около половины седьмого.
— Вот это именно то, что мне нужно. А не помните ли вы, какой фирме принадлежала фура?
— Как же, помню очень хорошо. На повозке было написано: «Годдард и Джеймс. Улица Георга». Я еще удивилась тому, что жильцы этого дома собрались переезжать.
Инспектор поднялся. Я последовал его примеру.
— Очень вам благодарен, мисс Тиффинз, — с чувством сказал он, — вы оказали нам существенную услугу.
— О, я рада, что смогла быть вам полезной. Но, надеюсь, мне не придется выступать свидетельницей в суде?
— О нет, на этот счет вы можете быть совершенно спокойны. До свидания.
Когда мы вышли, инспектор сказал:
— Теперь мы отправимся в контору Годдарда и Джеймса и наведем справки там. А вы, — обратился он к констеблю, — наблюдайте за домом номер восемьдесят три и, если его хозяин выйдет, проследите за ним. О результатах своих наблюдений доложите мне.
— Слушаюсь, сэр, — ответил констебль.
Наняв первого попавшегося извозчика, мы велели ему ехать на улицу Георга. Было уже около полудня, и мы чувствовали себя утомленными до предела. Но я пребывал в таком возбужденном состоянии, что не мог пожертвовать несколько часов на отдых. Филлис находилась в руках Николя уже в продолжение четырнадцати часов, и за все это время мы не получили никакой определенной информации, которая могла бы нам помочь в ее розысках.
Добравшись до конторы Годдарда и Джеймса, мы приказали служащему немедленно доложить о нашем визите хозяевам фирмы. Через несколько минут нас пригласили пройти в кабинет хозяина.
— Три дня назад, — начал инспектор, — вы перевозили для одного джентльмена его коллекции оружия с южно-океанских островов?
— Да, действительно, я помню такого клиента, — ответил глава фирмы. — Но что из этого следует?
— Только то, что я был бы очень вам признателен, если бы вы дали мне максимально подробное описание наружности этого человека или показали его обращение, если таковое у вас имеется.
— Он заходил ко мне лично, — последовал ответ.
— Тем лучше. Будьте любезны описать нам его.
— Хорошо. Во-первых, он был высок и довольно красив; насколько я помню, это был шатен с длинными усами. Кроме того, мне бросилось в глаза, что он был безукоризненно одет.
— Ну, это мало о чем нам говорит. Он был один?
— Нет, с ним был другой джентльмен. Лицо последнего поразило меня настолько, что, кажется, оно до сих пор стоит у меня перед глазами.
— Как же он выглядел? — продолжал свой допрос инспектор.
— Постараюсь дать вам точное описание… Это был высокий брюнет, очень стройный и одетый так же изысканно, как и его спутник. Самое примечательное в его лице — это глаза. Я в жизни своей не видел таких черных пронизывающих глаз.
— Это Николя! — воскликнул я, ударив кулаком по столу.
— Кажется, мы наконец напали на след, — заметил мой спутник и снова обратился к хозяину: — А они не сообщили вам о причине перевозки вещей?
— Нет. Они только расплатились и дали свой адрес.
— А каков был адрес?
— Улица Карла Великого, дом номер восемьдесят три.
— Благодарю вас. Я задам вам еще пару вопросов: во-первых, как назвался ваш наниматель?
— Его фамилия Истовер.
— Не помните ли вы, куда они направились, покинув вашу контору?
— Их у подъезда ждал кеб. Я видел это, поскольку вышел на улицу вслед за ними.
— Итак, их было двое.
— Нет, в кебе их дожидался третий спутник. Он вызвал у меня некоторое подозрение, и я даже хотел отказаться от выполнения их поручения, испугавшись, что они могут впутать меня в какую-нибудь темную историю. Нет уж, лучше расскажу вам всю правду: года три тому назад я знавал одного человека по фамилии Дренер. Он занимался торговлей на южно-океанских островах. Мы были с ним в довольно близких отношениях. Последовав его уговорам, я вложил свои деньги в одно его предприятие, которое потерпело полный крах, потому что Дренер оказался настоящим мошенником. Его-то я и увидел в кебе, когда вышел на улицу.
— Не знаете ли вы чего-нибудь относительно теперешней жизни Дренера?
— Могу сообщить вам очень немногое: его дважды объявляли банкротом, и недавно чуть не наложили арест на его шхуну «Мэри».
— У него есть судно?
— О да, и даже очень хорошее. Оно сейчас стоит на рейде.
Мы искренно поблагодарили мистера Годдарда за любезно предоставленные нам сведения и, извинившись за причиненное беспокойство, вышли.
— С чего же мы начнем? — спросил я инспектора, когда мы оказались на улице.
— Прежде всего я пойду к себе в полицейское управление и отправлю агента на поиски шхуны «Мэри», а затем отдохну два-три часа. Тем временем, думаю, у нас наберется достаточно данных для задержания Николя и его сообщников, — ответил сыщик. — А куда направитесь вы?
— К Ветереллю.
Мы простились, и каждый пошел своей дорогой. Придя к Ветереллю, я узнал от слуги, что хозяин спит. Не желая его беспокоить, я попросил проводить меня в отведенную мне комнату и, не раздеваясь, бросился на кровать. Я так устал, что моментально заснул, едва моя голова коснулась подушки.
Не знаю, долго ли я спал, но когда открыл глаза, то увидел рядом с собой мистера Ветерелля, бледного как полотно, с письмом в руках.
— Прочтите это, мистер Гаттерас, — вымолвил он. — И скажите мне, ради всего святого, что нам теперь делать?
Я сел на кровати и взял послание, которое он мне протянул. Оно было написано на листке из записной книжки, почерк был, видимо, изменен намеренно. Гласило оно следующее:
«Милостивый государь!
Нижеследующее имеет своей целью уведомить вас, что ваша дочь жива и находится в полной безопасности. Если вы хотите найти ее, то вам следует поторопиться. Но предупреждаю вас, что вы не должны обращаться за содействием к полиции, если хотите добиться хоть какого-нибудь результата. Единственный способ найти ее состоит в следующем. Сегодня вечером, в восемь часов, вы должны нанять лодку в гавани и добраться в ней до Шарк-Пойнта. Когда вы достигнете этого места, зажгите одну за другой три спички. Вам ответят таким же сигналом. С вами не должно быть больше одного спутника. С собой вы должны взять сто тысяч фунтов стерлингов, и, что самое важное, не забудьте прихватить известную вам маленькую палочку, которую вы получили от китайца; в противном случае вам лучше не появляться. Если вы не выполните всех указанных здесь условий, вы никогда больше не увидите свою дочь.
С глубоким почтением, человек, который знает все».