Книга: Погоня. Тайна доктора Николя. Невидимая рука
Назад: Глава XXV
Дальше: Глава XXVII

Глава XXVI

«Пескадоре» был не очень быстроходным пароходом, и только на тридцать шестой день после отбытия из Порт-Саида мы благополучно высадились в Уильямстауне, который известен как конечный пункт одной из главных дорог Австралии. В продолжение всего путешествия не случилось ничего достойного описания, за исключением того, что на протяжении первой недели плавания лорд Бекингем находился в глубокой задумчивости и едва отвечал на задаваемые ему вопросы. Наконец, когда мы вышли из Адена, я решил вывести его из этого состояния.
— Послушайте, — сказал я однажды, когда мы стояли около мостика, — что с вами? Неужели однообразие действует на вас таким образом?
Он как-то боязливо взглянул на меня и произнес:
— Мистер Гаттерас, вы, должно быть, сочтете меня безумцем, но я вынужден признать, что все это время не могу отделаться от впечатления, которое произвело на меня лицо доктора Николя. Должно быть, его пронзительный взгляд так подействовал мне на нервы, что я ни о чем другом не могу больше думать. Он преследует меня днем и ночью…
— О, все это пустяки. Почему вы его боитесь? Во-первых, Николя, хотя и дьявольски умен, всего лишь человек, а во-вторых, вы можете быть уверены, что мы видели его в последний раз.
Но, по-видимому, мои слова не возымели должного действия. Николя, судя по всему, произвел такое впечатление на юношу, что тот окончательно пришел в себя только тогда, когда мы уже входили в австралийские воды. Прибыв в Мельбурн, мы сели на вечерний экспресс, отходивший в Сидней. Во время путешествия мы выработали окончательный план действий: решили остановиться в какой-нибудь тихой загородной гостинице и постараться распутать эту таинственную историю, в которой мы оба так сильно погрязли.
Приехав в Сидней, мы быстро нашли то, что нам было нужно, — небольшую гостиницу почти за городом. Закончив разбирать наш немногочисленный багаж, мы уселись, чтобы снова обсудить положение вещей.
— Итак, мы в Сиднее, — сказал Бекингем, устроившись поудобнее возле окна, — с чего же мы начнем?
— Во-первых, позавтракаем, — не задумываясь ответил я.
— А затем?
— Отыщем какую-нибудь библиотеку и раздобудем там десяток старых номеров «Морнинг Герольд». Возможно, из газет мы что-нибудь да узнаем. Затем наведем справки, а завтра утром я с вашего позволения покину вас на несколько часов.
Следуя избранной программе, мы позавтракали и отправились на поиски библиотеки. Разыскать ее и нужную нам газету было нетрудно. Вскоре я нашел то, что искал: это было сообщение, напечатанное крупным шрифтом, об увеселительной прогулке. Среди имен участников упоминались имена Бекингема и Бакстера. Мы оба с трудом верили своим глазам.
— Что все это значит? — воскликнул Бекингем.
— А то, мой мальчик, что они, по всей вероятности, еще здесь.
Бекингем предложил сейчас же отправиться во дворец к губернатору и разоблачить их, но я отклонил это предложение, назвав его неосторожным.
— Нам лучше пока понаблюдать за этими пройдохами незаметно для них.
Когда мы вышли на улицу, нам бросились в глаза большие театральные афиши.
— Вот именно то, что нам нужно! — воскликнул я. — Их светлость со своим воспитателем наверняка почтят это представление своим присутствием.
Записав адрес театра, мы вернулись к себе в гостиницу, чтобы пообедать, а вечером отправились в театр. Он был набит битком, и нам с трудом удалось достать билеты. Можете себе представить, с каким изумлением обратили мы свое внимание на губернаторскую ложу. На минуту я был поражен — мне показалось, что я вижу молодого Бекингема. Сходство было поразительное. Из-за его плеча выглядывало неприятное самодовольное лицо Бакстера. Но занавес поднялся, и нам пришлось прекратить наблюдения.
Тут я должен прервать свой рассказ, чтобы отметить одно обстоятельство, которое кажется мне заслуживающим внимания. Когда мы приехали в Уильямстаун, то по дороге в Мельбурн столкнулись с высоким красивым мужчиной лет тридцати. В Мельбурне он сел в тот же поезд, что и мы, а в Сиднее я встретил его еще раз около общественной читальни, и, наконец, сейчас он сидел недалеко от нас. Конечно, я не мог сказать, были ли эти постоянные встречи случайными или преднамеренными, но эти совпадения начинали мне казаться подозрительным. Я спрашивал себя: могло ли случиться так, что Николя, узнав, что мы отправляемся в Австралию на «Пескадоре», отправил за нами своего агента? Это было вполне вероятно — наше знакомство с Николя уже показало, что для этого человека почти нет ничего невозможного.
Обратно мы решили вернуться через залив. Когда мы оказались на пристани, пароход уже отчаливал, и нам пришлось прыгать прямо через борт, причем я потерял равновесие и упал бы в люк, если бы чья-то услужливая рука меня не поддержала. Подняв глаза, я увидел, что это был не кто иной, как тот самый джентльмен, о котором я только что говорил. Увидев мое лицо, он почему-то чрезвычайно смутился. Это еще больше укрепило меня в моих подозрениях.
На другое утро я надел свой лучший костюм (мой багаж прибыл благополучно) и около одиннадцати часов направился в Портс-Пойнт нанести визит Ветереллям. Когда я спросил, дома ли мисс Ветерелль, старый слуга ответил утвердительно и, попросив меня войти, провел в гостиную. Через несколько минут ожидания послышались легкие шаги, и, не успел я сосчитать до десяти, Филлис, моя дорогая Филлис, оказалась в моих объятиях. Когда первые восторги несколько поутихли, я заметил следы огорчения на ее лице.
— Что с тобой, Филлис, дорогая? Что тебя тревожит?
— Видишь ли, Дик, в Сиднее появился один человек, который имеет на отца громадное влияние, и теперь он пытается уговорить отца согласиться на мою с ним свадьбу.
Не успел я спросить, кто это, как послышались шаги, отворилась дверь, и вошел сам мистер Ветерелль. Несколько секунд он стоял в дверях молча, затем обратился ко мне:
— Мистер Гаттерас, я бы очень хотел знать, когда прекратятся ваши навязчивые преследования? Я, кажется, не могу быть свободным от вас в своем собственном доме. Вы преследовали мою дочь самым невежливым образом в Англии и теперь отправились за ней даже сюда. Когда это прекратится?
— Это не прекратится никогда, мистер Ветерелль, куда бы вы ее ни увезли. Несколько месяцев тому назад на борту «Оризабы» я сказал вам, что люблю ее, — так вот теперь я люблю ее в тысячу раз больше. Если вы спросите ее, то она вам ответит, что относится ко мне точно так же. С какой же целью вы так стремитесь разъединить нас?
— По той причине, сэр, что ваша свадьба с моей дочерью является для меня в высшей степени нежелательной. Вы должны знать, что я имею совершенно другие виды на будущее моей дочери.
— Если под этим вы подразумеваете свадьбу с человеком, которого я ненавижу, — воскликнула Филлис, не в состоянии больше сдерживаться, — то вы сильно ошибаетесь, папа. Я не выйду ни за кого, кроме мистера Гаттераса.
— Замолчите, мисс. Как вы смеете говорить со мной таким тоном?! Вы сделаете так, как я захочу. А вам, мистер Гаттерас, я должен сказать, что, если вы еще раз осмелитесь показаться в моем доме, я велю вас вывести. А теперь всего хорошего.
Мне не оставалось ничего другого, как уйти, но напоследок я сказал:
— Я вас предупреждал, мистер Ветерелль, что ваша дочь любит меня. Вы не можете заставить ее выйти замуж за какого-то неизвестного джентльмена, и она будет моей женой что бы там ни было. Я уверен, что вы еще раскаетесь в нанесенном мне оскорблении.
Вернувшись домой, я не застал там Бекингема, но не очень огорчился, так как мне хотелось побыть одному. Прошло с полчаса, подали завтрак, а его все не было. Когда пробило шесть, я уже начал беспокоиться. Мне почему-то вспомнился странный незнакомец, которого мы встретили в Мельбурне и Сиднее. Это еще больше усилило мою тревогу. В семь часов я не выдержал и отправился в полицию, чтобы сделать заявление. Полицейский комиссар подробно расспросил меня о внешности молодого человека и выразил свое удивление по поводу того, что я так поспешно обратился в полицию, так как с момента ухода из дому прошло всего семь-восемь часов.
— У меня есть на то свои причины, — ответил я, — может быть, дело станет для вас яснее, если я скажу, что молодой человек является собственником громадных владений в Англии и с момента своего прибытия в Австралию подвергался систематическому преследованию.
— Так-так, но мне все-таки кажется, что вы несколько поторопились, мистер…
— Мое имя Гаттерас. Я остановился в гостинице для офицеров на Пэлгрю-стрит.
— На вашем месте, мистер Гаттерас, я отправился бы в гостиницу и подождал. Наверно, молодой человек уже дома и преспокойно обедает. Если же он не вернулся и не вернется до завтрашнего утра, то приходите снова сюда, и я окажу вам возможное содействие.
Вернувшись в гостиницу, я, конечно, не застал там Бекингема. Чтобы как-нибудь скоротать время, я развернул газету. Один заголовок сразу же бросился мне в глаза:
СЕНСАЦИОННАЯ ПОМОЛВКА
в аристократическом обществе
Из достоверных источников мы узнали, что в скором времени состоится помолвка между знатным молодым человеком, недавно прибывшим в наш город, и дочерью известного сиднейского политического деятеля, также недавно вернувшегося из поездки в Англию.
Неужели это было то, о чем говорил Ветерелль? Но при чем тут самозваный лорд Бекингем? Ясно было, что газета намекала на него. Я вскочил и, сунув газету в карман, вышел на улицу. Я бежал до самого дома Ветереллей. Слуга, открывший мне дверь, был, судя по всему, удивлен моим появлением.
— Дома ли мистер Ветерелль? — спросил я.
Слуга в нерешительности посмотрел на меня и сказал, что сейчас пойдет узнать.
— Ага, так, значит, он дома! — воскликнул я. — Я немедленно должен его увидеть. Сейчас же доложите ему обо мне.
Слуга ушел и через минуту вернулся:
— Мистер Ветерелль просил передать, что если вы хотите ему что-то сообщить, то можете сделать это в письменной форме. Он не может принять вас лично.
— Он должен. Я не могу принять его отказ. Передайте ему, что дело, о котором я хочу поговорить, не имеет ничего общего с моим утренним визитом.
Мне пришлось ждать минут пять, пока слуга не вернулся и не пригласил меня войти. Я застал Ветерелля у камина.
— Пожалуйста, садитесь, мистер Гаттерас, — сказал он, когда дверь за мной закрылась. — Не знаю, что могло привести вас ко мне в такой поздний час.
— Думаю, что сумею удовлетворить ваше любопытство, мистер Ветерелль. Скажите мне, во-первых, верно ли это известие? — сказал я, протягивая ему номер вечерней газеты.
Он надел очки и внимательно просмотрел написанное.
— Мне очень неприятно, что это дело получило огласку так рано, но я не могу отрицать, что сообщение верно. Видите, я откровенен с вами.
— Благодарю вас, сэр. Я постараюсь отплатить вам той же монетой. Мистер Ветерелль, вы должны быть готовы к тому, что эта свадьба никогда не состоится. Молодой человек, остановившийся в доме губернатора, такой же лорд Бекингем, как и я. Это шантажист чистейшей воды и самый хитрый из всех негодяев, еще не попавших на виселицу.
— Есть ли у вас основания утверждать это так категорически? Вы зашли слишком далеко, мистер Гаттерас. Я вполне понимаю, что вами руководит чувство ревности, но все-таки это уже чересчур!
— Нет-нет, сэр…
— Допустим, вы правы, но кто же мог все это устроить?
— Кто? Конечно же, доктор Николя.
Я думаю, что если бы я приставил револьвер к голове этого человека или если бы вдруг стена раздвинулась и Николя появился собственной персоной, то и это не произвело бы на Ветерелля большего впечатления. Он побледнел как полотно, откинулся на спинку кресла и произнес хриплым голосом:
— Что вы знаете о докторе Николя? Скажите, ради бога, что вы знаете о нем? Скорее, скорее!
В нескольких словах я изложил ему все события, начиная с моей встречи с лордом Бекингемом и заканчивая прибытием в Сидней.
— И вы можете поклясться, что все это правда, мистер Гаттерас? В таком случае мы немедленно должны отправиться к губернатору и разоблачить этих негодяев! Моя дочь находится сейчас там, на балу. Я не смог сопровождать ее лично, так как у меня разыгралась подагра.
Он позвонил и приказал слуге немедленно закладывать лошадь. Через пятнадцать минут мы были уже в доме губернатора. Нас провели к лорду Эмберли, который был явно удивлен нашим визитом. Но его удивление сменилось живейшим интересом, когда он узнал причину.
— Вы бросаете в лицо моему гостю тяжкое обвинение, мистер Ветерелль. Вы убеждены в своей правоте?
— Мистер Гаттерас может подтвердить вам мои слова и в подробностях изложить всю эту историю.
Когда я окончил свой рассказ, лорд Эмберли попросил у нас извинения и вышел из комнаты, сказав, что сейчас приведет молодого лорда. Прошло минут двадцать, прежде чем он вернулся с озабоченным выражением лица:
— Вы, по-видимому, правы, джентльмены. Ни мнимого лорда, ни его воспитателя нигде нет. Кроме того, я узнал, что весь их багаж был вынесен из дома еще сегодня вечером. Это ужасно неприятная история. Я уже дал знать полиции, и все меры будут приняты.
— Лорд Эмберли, — обратился к нему Ветерелль, — не будете ли вы любезны приказать одному из ваших слуг позвать сюда мою дочь?
— К несчастью, должен вам сказать, мистер Ветерелль, что ваша дочь уехала час тому назад. Ей принесли письмо, которое извещало, что вы внезапно заболели, и она немедленно покинула бал.
Трудно описать, какое впечатление произвело это на Ветерелля.
— Боже, я погиб. Это месть Николя, — воскликнул он и в глубоком обмороке повалился на пол.
Назад: Глава XXV
Дальше: Глава XXVII