Леди Ноллис была дамой зрелых лет, но еще стройной, с открытым взглядом веселых глаз. Волосы ее отливали серебром.

– Матильдочка! – воскликнула она, обнимая и целуя меня. – Узнаете ли вы свою кузину Монику? Когда-то вы были совсем ребенком. Дайте-ка взглянуть на вас при свете. Боже мой, да вы копия своей бедной матери! Те же очаровательные глаза, и совсем на вас не похожа, Августин.

– Тем лучше, – произнес мой отец с улыбкой; он был в таком хорошем настроении, в каком я давно его не видела.

– Честно сказать, вы никогда не считались красавцем, Августин. Но ведь это правда, дитя мое. Разве не так, Августин?

– Свидетельствовать против себя не в обычаях англичан, Моника.

Отец вдруг переменился. Теперь я поняла, что ему необходима была подруга. Что значило для него общество такой девчонки, как я?

Мы чудесно провели день, и отец позднее обыкновенного удалился в свою библиотеку. Когда мы остались одни, леди Ноллис сказала:

– Хотелось бы знать, как вы ладите с отцом. Ведь когда-то он был светским человеком… Это вы рисовали?

– Я.

– Недурно. А играете?

– Немного, – смущенно ответила я.

– И очень хорошо играете! Я уверена в этом. Но какие же удовольствия вы себе позволяете? Бедняжка! В этом доме от скуки можно умереть.

– Отец хотел отправить меня в путешествие вместе с мадам и с доктором Брайли. Сам он поедет, только если ему позволит доктор…

– Что это еще за доктор Брайли? И с какой стати он распоряжается у вас в доме? Уж если ехать, то, разумеется, отец должен сам вас сопровождать. А как зовут вашу гувернантку?

– Мадам Ларужьер.

– Я хотела бы познакомиться с ней. Что же ее не видно?

– Она больна сегодня, – с некоторой заминкой ответила я.

– Больна? Что такое?

– У нее ревматизм, лихорадка.

– Пошлите кого-нибудь ее предупредить. Я хочу с ней повидаться, – не терпящим возражений тоном сказала кузина.

– Я сама схожу.