Я стоял на ступенях и всматривался в темноту. Не прошло и двух минут, как послышался хруст сухих веток под ногами, и, взглянув в ту сторону, откуда раздавались звуки, я увидел между деревьями приближающуюся фигуру, закутанную в широкий плащ. Я бросился вперед. Это была графиня. Она ничего не сказала, но подала мне руку, и я повел ее к месту нашего последнего свидания. Она остановила пылкость моего страстного приветствия с кроткой, но настойчивой твердостью. Сбросив с головы капюшон, она откинула назад свои прекрасные волосы и, глядя на меня грустными блестящими глазами, глубоко вздохнула. Очевидно, какая-то тяжелая мысль угнетала ее.

– Ричард, я должна говорить откровенно. Настала решающая минута в моей жизни. Я уверена, что вы защитите меня. Кажется, вы питаете ко мне сожаление, может быть, даже любите меня…

При этих словах я разразился потоком красноречия, свойственного юным глупцам. Однако она заставила меня замолчать с прежней печальной твердостью.

– Выслушайте меня сначала, дорогой друг, и тогда скажете, сможете вы помочь мне или нет. Сердце мое говорит, что я поступаю правильно. Видеться с вами здесь – какое безумие! Какое жалкое впечатление вы составите обо мне! Но, когда вы все узнаете, вы будете думать иначе. Без вашего содействия я не смогу достичь своей цели. Не достигнув ее, мне остается только умереть. Я прикована к человеку, которого презираю и ненавижу. Я решилась бежать. У меня есть бриллианты, оцененные в тридцать тысяч английских фунтов стерлингов. Эти бриллианты – моя личная собственность в силу брачного контракта, я хочу забрать их с собой. Наверняка вы знаете цену бриллиантов. Я пересматривала свои, когда настал час нашего свидания, и вот эти взяла с собой, чтобы показать вам. Посмотрите.

– Великолепный убор! – воскликнул я при виде бриллиантового ожерелья, которое заискрилось и засверкало в лунном свете на ее хорошеньких пальчиках.

Мне показалось, что даже в эту трагическую минуту она показывала мне свою блестящую игрушку с чисто женским наслаждением.

– Да, я расстанусь со всеми ними, – продолжала она. – Я обращу их в деньги и порву навсегда неестественные и жуткие узы, которые связывают меня с деспотом и тираном. Человек молодой, красивый, великодушный и храбрый, как вы, едва ли может быть богат. Ричард, вы говорите, что любите меня, – вы разделите со мной мое богатство. Мы убежим в Швейцарию и скроемся от преследования. У меня есть приятели, люди сильные, которые заступятся за меня и помогут мне получить развод. Только тогда я наконец буду счастлива и смогу вознаградить моего героя.

Можно себе представить, как цветисто и с какой пылкостью я излил свою благодарность, клялся любить ее до конца жизни и полностью отдавал себя в ее распоряжение.

– Завтра вечером, – сказала она, – мой муж отправится сопровождать бренные останки своего двоюродного брата Сент-Амана на кладбище Пер-Лашез. Похоронная процессия выйдет из замка в половине десятого. Будьте на этом самом месте ровно в девять.

Я пообещал быть пунктуальным.

– Сама я к вам не выйду, но вы видите красный свет в башенном окне с этой стороны замка?

Я ответил утвердительно.

– Это я поставила свечу, чтобы вы узнали ее завтра вечером, когда я подам вам сигнал. Как только этот розовый огонек покажется в башенном окне, знайте, что похоронная процессия оставила замок и вы можете безбоязненно приблизиться. Подойдите тогда под окно, я открою его и впущу вас. Спустя пять минут дорожная карета, запряженная четверкой лошадей, будет стоять наготове у ворот. Я вручу вам свои бриллианты, и, как только мы сядем в карету, скачите во весь опор. У нас будет по крайней мере пять часов. При вашей энергии, ловкости и находчивости я ничего не боюсь. Готовы ли вы на все ради меня?

Я опять поклялся быть ее рабом до конца жизни.

– Единственное, что смущает меня, – продолжала графиня, – это необходимость немедленно превратить мои бриллианты в деньги, я не могу вынести их из дома, пока муж еще тут.

Наконец представился случай, которого я давно желал! Я сообщил ей, что у моего банкира лежит сумма в тридцать тысяч фунтов золотом и ассигнациями, что у меня есть личный капитал и, таким образом, мы избежим риска потерпеть убытки при быстрой продаже бриллиантов.

– Боже мой! – воскликнула она почти с огорчением. – Так вы богаты? Я лишена счастья вознаградить моего великодушного друга! Ну что ж, пусть будет так, раз ничего нельзя изменить. Принесите с собой ваши деньги, а я возьму свои бриллианты. Это прекрасно, что наши средства сольются воедино.

Затем последовали обоюдные романтические излияния, проникнутые поэзией и страстью, передать которые я даже не пытаюсь. Наконец, прекрасная графиня произнесла:

– Я принесла с собой ключ.

Это оказался двойной ключ – длинный и тонкий штифтик с ключами на каждом конце, из которых один был обыкновенной величины, для замка в дверях, а другой так мал, какими бывают ключики в туалетных ящиках. Графиня дала мне инструкцию следующего содержания:

– Завтра вы должны быть предельно осторожны. Излишняя горячность убьет все мои надежды. Я узнала, что вы занимаете в «Летучем драконе» комнату, где водится нечистая сила. И это замечательно! Я вам скажу почему. Рассказывают про человека, который, запершись однажды на ночь в этой комнате, исчез к утру. Сказать по правде, я полагаю, что он хотел скрыться от кредиторов, а тогдашний хозяин гостиницы, сущий мошенник, помог ему сбежать. Мой муж заинтересовался этим делом и нашел путь, благодаря которому совершилось бегство. Этот ключ был орудием побега. Вот записка и план, из которого вам станет ясно, как воспользоваться ключами. Я тихонько унесла их из секретера графа. А вы должны придумать, как ввести в заблуждение людей в гостинице. Но смотрите, попробуйте сначала ключи, проверьте, свободно ли они отпирают замки. Мои бриллианты будут наготове. А вам лучше взять деньги, так как мы очень не скоро сможем вернуться в Париж или открыть кому-либо место нашего пребывания. Да вот еще: позаботьтесь о наших паспортах – под какими угодно именами и куда хотите. А теперь, мой дорогой Ричард, жизнь моя в ваших руках, все свои надежды я возлагаю на вашу неизменную преданность.

С этими словами она оперлась на мое плечо и с невыразимой нежностью поглядела мне в глаза, пожимая другой рукой мою руку. Вдруг она помертвела и воскликнула:

– Господи помилуй! Кто тут?

Она мгновенно отступила через дверь в мраморный храм, возле которого стояла и за которым находилась комнатка без потолка, не больше первого отделения беседки, и с окном, заросшим густой сетью плюща, почти не пропускавшего свет. Я остался на пороге, через который только что прошла графиня, и посмотрел в ту сторону, куда она бросила исполненный ужаса взгляд. Немудрено, что моя возлюбленная перепугалась: совсем близко от нас, не больше чем в двадцати ярдах, быстро шли полковник Гальярд и его спутник, ярко озаренные лучами месяца. Тень карниза и часть стены ограждали меня от взоров. Не подозревая этого, я ежеминутно готовился, что полковник вот-вот накинется на меня с яростным криком.

Я отступил на шаг, вынул из кармана пистолет и взвел курок. Однако, к счастью, полковник меня не увидел. Держа палец на курке, я стоял, твердо решив застрелить его на месте, если он попытается проникнуть в убежище графини. Бесспорно, я совершил бы убийство, но в моем тогдашнем настроении я не колебался и не помышлял об угрызениях совести. Стоит один раз ступить на тропу противозаконных действий, и оказываешься, сам того не подозревая, в одном шаге от других, более серьезных преступлений.

– Вот статуя, – сказал полковник своим резким, отрывистым голосом. – Это и есть та самая фигура.

– О которой упоминается в стихах? – осведомился спутник.

– Именно. Мы увидим больше в следующий раз. Вперед, милостивый государь, вперед.

И, к великому моему облегчению, храбрый полковник повернулся на каблуках и зашагал между деревьями, обратившись спиной к замку. Потом я увидел, как он прошел по лугу к стене парка и перелез через нее вместе со своим спутником невдалеке от «Летучего дракона».

Я вернулся к графине и застал ее дрожащей от страха. Она и слышать не хотела, чтобы я проводил ее до замка. Но я уверил ее, что не допущу возвращения в парк сумасшедшего полковника и что на этот счет по крайней мере ей нечего опасаться. Она вскоре оправилась, опять попрощалась со мной нежно, повернулась и ушла. Я следил за ней глазами, держа ключ в руке с такой дикой фантасмагорией в голове, что это вполне походило на помешательство. Я был готов пренебречь всеми опасностями, всеми правилами справедливости и рассудка, даже совершить убийство по первому приказанию женщины, о которой я знал только то, что она прекрасна и легкомысленна. Разве я не решился по ее требованию связать себя путами, которые могли привести к роковым последствиям?

Впоследствии я часто благодарил судьбу за то, что она благополучно провела меня по этому опасному лабиринту, где я чуть было не затерялся навеки.