Я огляделся вокруг. Здание было живописным, деревья придавали ему на редкость чарующий и загадочный вид. Отпечаток древности и уединение этого места составляли резкий контраст с блеском и суетой Парижа, которые уже начали утомлять мои глаза и слух. Минуты две я осматривал роскошную старую вывеску, потом более внимательным взором оглядел наружный фасад дома. Он был велик, массивен и вполне соответствовал моим представлениям о старинных постоялых дворах. Что касается французского замка, расположенного напротив, то он, по моему мнению, не имел с замками ничего общего. Лишь круглая башенка, возвышавшаяся над левой стороной дома и заканчивавшаяся остроконечным шпилем, отдаленно напоминала подобные строения.

Я вошел и заявил, что я и есть мистер Беккет, для которого оставлена комната. Разумеется, меня встретили с должным уважением к английскому милорду – обладателю неисчерпаемого кошелька. Хозяин гостиницы провел меня в комнату. Она была велика, несколько мрачновата, с темными панелями вместо обоев и с мрачной мебелью, давно вышедшей из моды и мало пригодной для жизни. Массивную каминную доску над исполинским очагом украшали гербы, в которых я, если бы полюбопытствовал, легко подметил бы тождество с гербовыми щитами на лицевом фасаде дома. Обстановка носила несколько меланхолический, даже грустный характер. Я направился к стрельчатому окну и увидел небольшой, но густой парк, окружавший замок. Над кровлей здания возвышалась большая группа таких же конических башенок, какую я уже описывал.

Лес и замок носили унылый вид. В них отражались следы людского безразличия, почти что разрушения. Мрачное запустение и печать былого величия тяготели и над окружавшей меня природой. Я спросил у хозяина, как называется замок.

– Это Каркский замок, – ответил он.

– Жаль, что он так запущен. Наверно, владелец его не богат.

– Пожалуй, что так, сударь.

– Пожалуй? – повторил я и взглянул на него вопросительно. – Видно, его здесь плохо знают?

– Я лишь хотел сказать, что никому не известно, как именно он тратит свои деньги.

– А кто он?

– Граф де Сент-Алир.

– О! Вы уверены? – спросил я с жаром.

Теперь была очередь хозяина гостиницы смотреть на меня с любопытством.

– Вполне уверен, сударь.

– Часто он бывает в этих местах?

– Не очень, он подолгу отсутствует.

– А беден он?

– Я плачу ему за съем этого дома. Плата не велика, однако он никогда не может долго ждать, – с насмешливой улыбкой ответил хозяин гостиницы.

– Судя по тому, что я слышал, кажется, он не так уж и беден.

– Говорят, он играет, сударь. Я не знаю ничего. Месяцев семь назад где-то далеко умер родственник графа. Тело привезли в замок и похоронили на кладбище, как того желал покойник. Граф был глубоко огорчен, хотя и получил порядочное наследство, если верить слухам. Но ему, как говорится, деньги не ко двору.

– Он стар, полагаю.

– Стар? Мы прозвали его вечным жидом, с той только разницей, что у него не всегда в кармане пять су. Однако он не унывает. Женился на молодой и хорошенькой девушке.

– А кто она?

– Она графиня де Сент-Алир.

– Разумеется, но о ней можно сказать и еще что-нибудь, полагаю. Должны же у нее быть свои качества…

– Их три, сударь, и самые приятные.

– Ага! И какие же?

– Молодость, красота и бриллианты.

Я засмеялся, хитрый старик разжигал мое любопытство.

– Вижу, приятель, – начал я, – вы не хотите…

– Ссориться с графом, – договорил он. – Видите ли, сударь, он может насолить мне так или иначе, могу и я испортить ему обедню. А вообще лучше каждому знать свое место и жить в мире, понимаете?

Все прочие попытки разузнать подробности о жизни интересующих меня людей были напрасны, по крайней мере на данный момент. Я подумал, что если и в следующую нашу встречу не разузнаю ничего интересного, то мне придется прибегнуть к магической силе луидоров. Пожалуй, старик как раз и намеревался вытянуть их из меня.

Хозяин гостиницы «Летучий дракон» был человеком пожилым, сухощавым, со смуглым умным лицом и решительным видом. Он очень походил на отставного военного. Потом я узнал, что он служил в наполеоновской армии во время первых итальянских кампаний.

– Полагаю, на один вопрос вы все-таки можете ответить, не рискуя поссориться с графом. Дома ли он сейчас? – спросил я.

– У него много домов, насколько я могу заключить, – ответил старик уклончиво. – Но… но, кажется, в данный момент он должен быть здесь, в замке.

Я выглянул в окно и с еще большим любопытством, чем в первый раз, окинул взором все пространство между гостиницей и замком.

– Сегодня я видел его в Версале, он ехал в своем экипаже, – сказал я.

– Немудрено.

– Стало быть, его экипаж, лошади и слуги в замке?

– Экипаж свой он держит здесь, сударь, а прислугу нанимает на время. Только один слуга живет в замке. Подобный образ жизни просто ужасен для графини.

«Старый скряга! – подумал я. – Этими истязаниями он наверняка намерен отнять у нее бриллианты. Разве это жизнь? Бороться с ревностью и вымогательством!»

Рыцарь, обратившись к самому себе с этой речью, опять взглянул на замок волшебника и вздохнул – с тоской, решимостью и жаждой любви. Господа, как я был глуп! Однако едва ли мы кажемся умнее в глазах высших сил, даже когда становимся старше. Мне сдается, что наши заблуждения с годами только меняют свой характер, а в сущности мы все те же безумцы, что и прежде.

– Ну, а для тебя нашли постель? – спросил я вошедшего Сен-Клера, который принялся разбирать мои вещи.

– На чердаке с пауками, где одни совы да кошки водятся… Ну да не важно, мы отлично ладим. Да здравствует веселье!

– Я и не представлял, что здесь так много народу.

– Преимущественно это слуги господ, которым посчастливилось приютиться в Версале.

– А что ты думаешь о «Летучем драконе»?

– «Летучий дракон», сударь, настоящий старый огненный дракон, сам черт! Говорят, здесь когда-то происходили дьявольские чудеса.

– Что же именно? Здесь водятся привидения?

– Если бы привидения! Напротив, люди исчезали и никогда больше не появлялись, и это на глазах полудюжины свидетелей!

– Что за чепуха, Сен-Клер!

– Вот что говорят. Некий господин, служивший шталмейстером при покойном короле, которого казнили, как изволите помнить, в революцию, получил от императора позволение вернуться во Францию. Прожив в этой гостинице с месяц, он исчез на глазах у всех, как я вам уже докладывал, в присутствии шести свидетелей, словам которых можно верить. Другой был русским дворянином, крепким молодцем шести футов роста. Он стоял посередине комнаты, описывая последние минуты Петра Великого. Человек семь слушали его. В левой руке он держал рюмку водки, а в правой почти допитую чашку кофе. И вдруг взял да и пропал. Только сапоги его остались на полу, да еще у соседа его по правую сторону очутилась, к немалому его изумлению, в руках чашка кофе, а сосед с левой стороны обнаружил у себя в руке рюмку водки…

– Которую в смятении выпил, – подсказал я.

– Которая хранилась целых три года среди других драгоценных предметов в этом доме. Разбил ее нечаянно патер, разговаривая с мадемуазель Фидон в комнате ключницы. О русском дворянине больше ни слуху ни духу не было. Ей-богу, я желаю от всей души, чтобы, когда нам придется оставить «Летучий дракон», мы уехали отсюда с легкой душой… Все это я узнал у возницы, когда мы прибыли сюда.

– О, тогда это должно быть правдой! – воскликнул я с иронией, однако невольно поддался влиянию мрачной обстановки комнаты.

Мне закралось в душу безотчетное предчувствие чего-то недоброго. Шутка стоила мне усилия, мною овладевало уныние.