Ыесмотря на перемену фамилии, все последующие годы Григорий Распутин так и останется Распутиным в газетах и в разговорах обывателей. Его редко называют другим именем, хотя газеты пишут фамилию «старца» через дефис (по паспорту): «Распутин-Новый».

История с фамилией окутана необходимой для «святого» тайной. По одной из версий, «старцу» не нравилась его старая фамилия – она не соответствовала великой задаче духовного просвещения, которую ставил перед собой Григорий Ефимович. По другой, «героической», версии, изложенной Распутиным монаху Илиодору, перемене фамилии предшествовало «божественное провидение» в лице наследника цесаревича. Маленький Алексей, увидев Распутина первый раз, будто бы радостно закричал: «Новый, Новый, Новый!». И благодарный Царь издал указ именовать Распутина Новым.

Распутин активно продвигал именно вторую версию. Священнику Сретенской церкви Александру Юрьевскому он заявил: «Он [Николай II. – Прим. А. Г.] мне новую фамилию дал. Я не просил. Не знаю, почему. Он сказал мне: та будешь называться „Новым“. Вот посмотрите.

С этими словами Распутин полез в карман и достал оттуда новенький паспорт, пока ещё чистый. Развернув его, он дал мне для просмотра. Пробежав мельком поданный мне паспорт, я увидел, что названный там по профессии чернорабочим и, кажется, 40 лет (на возраст я как-то не обратил внимания), мой собеседник именуется там таким образом: Григорш Ефимовъ Распутинъ-Новый».

Из подобных сказок медленно, но верно рождался образ «святого» и «старца» отца Григория. Но среди массы легенд о жизни нашего героя одна имела под собой основания и отразилась в официальных документах того времени. Речь идет о хлыстовстве Г.Е. Распутина.

Вопрос его принадлежности к секте хлыстов для истории не имеет особого значения. Был он хлыстом или нет – это ничего не меняет. Более того, хлыстовство Распутина мало связано с его влиянием на императрицу и экзальтированных дам высшего света.

Другое дело, что в начале XX столетия в царской России, православном царстве, «Третьем Риме» и наследнице Византии официально Синодом хлыстовство всячески порицалось и преследовалось. И неважно, что секта хлыстов была православным народным движением. Звание хлыста было равнозначно званию врага народа, тогда ещё православного.

Хлысты, или люди Божьи, впервые появились в русской деревне в середине XVII столетия, но точных данных об истоках этого религиозного течения нет. Наиболее вероятной можно считать версию возникновения хлыстовства как попытки соединить упрощённые обряды церкви с памятью о языческом прошлом.

При всём своём показном единстве, русская церковь всегда страдала от внутренних сектантских течений и различного рода персонифицированных ответвлений местного христианства. В качестве примера можно указать на культ почитания Серафима Саровского, более подходящий для немецких протестантов, чем для православной церкви. При этом мы не касаемся такого огромного пласта церковной истории, как раскол, вызвавший к жизни целые учения внутри русского христианского мира.

Основателем секты считается крестьянин из Муромской губернии Иван Тимофеевич Суслов, умерший в 1716 году. Его тело в 1739 году власти выкопали и сожгли в неистовой борьбе с последователями хлыстовского учения. Суслов же стал почитаться у последователей учения в качестве одного из земных воплощений Христа.

Позднее сектанты создали теорию (воплощена в песнях) средневекового происхождения своего религиозного течения и относили его начало к XIV–XV векам, подтверждения чему не найдено.

Против хлыстов последовали жесточайшие репрессии, но остановить распространение хлыстовства они не смогли, и одной из причин этого являлось отсутствие единого центра управления: секта состояла из независимых друг от друга ячеек.

Хлыстовская община носила название корабля, во главе стоял кормщик, которого все участники называли Христом, Богом или другими подобными именами. Причем руководить кораблем могла быть и женщина – кормщица. Её, соответственно, именовали Богородицей, или Матушкой (Восприемницей).

Церковная обрядность в корабле не признавалась полностью, хотя посещение православной церкви не воспрещалось и даже поощрялось в целях сокрытия истинной веры. Но святые, священные книги и священники ими отрицались полностью. Хлыстовские богослужения, или радения, проходили, как правило, поздно ночью и состояли из плясок, кружения и доведения участников до экстаза. Во время радений в обязательном порядке пелись духовные песни.

Вероучение хлыстов состояло в крайне упрощённом христианстве, причём Бог у них постоянно перевоплощался в конкретных людях. Так как хлысты признавали Святую Троицу, то воплощаться в людей могли её составные части: в одного переходил Христос, в другого – Бог-Отец, в третьего – Святой Дух.

Толкование библейских сюжетов сводилось к аллегориям и приданию событиям символического значения. Так, по сообщению священника Сергеева, излагалось хлыстами грехопадение первого человека: «Ни Адама, ни рая вовсе не было. Под Адамом нужно разуметь ум наш, Ева – это душа, жена и помощница, которую Бог будто бы создал Адаму – это плоть; Едем [рай. – Прим. А. Г.] – общество „божиих людей“, древа райские – люди их согласия; дерево среди рая, красное в снедь – прелестный женский пол; змий искуситель – плотское вожделение, чрез которое впадает человек в грех, плод древа райского, от которого будто бы вкусили прародители – самый грех» .

Многие авторы отмечали существование практики сексуальных игр и групповых сношений во время радений, но документальных подтверждений этому нет, а потому вряд ли подобное имело массовый характер.

Нужно признать, что секс как часть хлыстовских радений был возможен, с другой стороны важно помнить, что для очернения сектантских течений использовались любые методы, в том числе и откровенная ложь. Кстати, к одной из хлыстовских заповедей относится воздержание от сношений с противоположным полом наряду с умеренным питанием.

Повод для обвинения Распутина в хлыстовстве у церковных властей появился довольно быстро – многим бросалась в глаза своеобразная манера его разговора: Григорий Ефимович использовал уменьшительно-ласкательные имена, трогал и целовал своих собеседников. Особенно любил «старец» обнимать молодых девушек.

«До нас в Лавру стали доходить слухи, что при обращении с женским полом Распутин держит себя вольно, гладит их рукою при разговоре. Всё это порождало известный соблазн, тем более, что при разговоре Распутин ссылался на знакомство со мною и как бы прикрывался моим именем», – сообщал на допросе в 1917 году епископ Феофан (Быстров).

Сам Распутин так объяснял своё поведение: «…Если я дотрагиваюсь до твоих рук, так это опять-таки потому, что у меня много любви, я и о. Александра трогал за руки, ведь ты заметила? Да я и не могу иначе, без дотрагивания за руки у меня нет вдохновения».

Сегодняшние знатоки экстрасенсорики сказали бы, что так Распутин устанавливал контакт с новыми знакомыми, получал от них информацию или подпитывался их энергией. Может быть, так оно и было.

К определённому моменту количество негативной информации о Распутине превысили допустимую меру и архиепископ Сибирский и Тобольский Антоний (Коржавин) отдал распоряжение Тобольской духовной консистории о возбуждении дела о принадлежности к секте хлыстов крестьянина Григория Распутина-Нового. Так, 1 сентября 1907 года началось секретное дознание против «старца», вести которое поручили противораскольническому миссионеру отцу Никодиму Глуховцеву.

Помешать расследованию и закрыть дело Распутин тогда ещё не мог, и сохранились материалы, собранные Тобольской духовной консисторией за пять лет работы. Сейчас «Секретное дело…» находится в Государственном архиве Российской Федерации.

В письме епископа Антония указывалось, что Распутин познакомился с учением хлыстов, живя на заводах в Пермской губернии, хотя, скорее всего, первое знакомство с хлыстами произошло в Абалакском монастыре – там сектантов перевоспитывали в духе официального православия. Формальным поводом для начала дела послужила докладная записка Марии Коровиной собранию членов Пятницкого братства, в котором она подробно описывает привычку Распутина к целованию и обниманию незнакомцев, особенно женщин; а также письма Е.А. Казаковой священнику отцу Федору Чемагину.

Предварительное дознание, проведённое Глуховцевым 6 сентября 1907 года, ответа на поставленный вопрос не дало. Священник опросил в Покровском односельчан Распутина, которые рассказывали о нём как о примерном христианине. Лишь Евдокия Алексеевна Корнеева, 28 лет от роду, поведала, как однажды Распутин поцеловал её в щёку, а когда она ночевала в его доме, Григорий Ефимович, «…лез целоваться, и говорил, что у них существует духовное лобзание». Для обвинения в хлыстовстве этого было мало.

Следователь о. Никодим Глуховцев вместе с полицейским урядником Н.В. Сейфуллиным, священником Покровской церкви Петром Остроумовым и старостой села Р.А. Мироненко осмотрели дом Распутина.

В протоколе осмотра от 2 января 1908 года, в частности, отмечено: «Все комнаты увешаны иконами и картинами религиозного содержания, некоторые из них символического значения, в роде прилагаемой при сем Иконы Божией Матери Остробрамской, по столам и стенам много карточек, на которых Распутин-Новый снят с Великими князьями и другими светскими и духовными особами… Обстановка в верхних этажах городская, в нижних – крестьянская, подозрительного в дому ничего осмотром не установлено…».

Допросил следователь и самого «старца», рассказавшего следующее: «При встречах, при прощаниях с теми женщинами, с коими я близко знаком и которые могут вместить, я приветствую их поцелуем в щёку из истинной любви. Называю таких ласкательными именами: „Хоня, Еля, Зина“ по примеру их родителей. С посторонними женщинами никогда не лобызаюсь, а чтобы, когда целовал какую странницу насильно или рассказывал ей о влиянии Троицы не упомню». Строит заметить, что Распутин отрицал все случаи насильственного целования и обнимания женщин, а на очных ставках твердил одно: «Ничего этого за давностью не помню». Отрицал «старец» и совместное посещение со своими сторонницами бани. Впрочем, позднее это уже не пришлось скрывать.

Положительно о Распутине отозвались и все его родственники (отец и жена) и почитательницы (Лохтина, Вернадская, сестры Соколовы и Лаптинская).

В мае 1908 года следствие против Распутина власти неожиданно приостановили. Почему это произошло – можно только гадать. В определении Консистории от 15 мая сказано следующее: «Ввиду того, что рассмотренное следствие произведено слишком формально, не полно и не обстоятельно, и что о. следователь не обратил внимания, по своей неосведомленности в сектантских делах, на такие обстоятельства, которые могли бы дать основание к ясным и точным заключениям и выводам о том – есть ли крестьянин Григорий Новый – православный христианин, не вышедший из ограды Церкви, но только в силу некоторых особенных условий своей жизни и характера мнящий о себе, как об особенном избраннике Божием, учителе и молитвеннике, или же здесь, под внешним видом благочестия и приверженности к Православной Церкви, скрывается лжеучитель-сектант, насадитель, напр., зловредного хлыстовства, – обратить это следственное дело к новому доследованию, поручив таковое опытному и сведущему лицу, каковым мог бы быть противосектантский миссионер;… но так как такового миссионера в Тобольской епархии не имеется, приглашение же его из другой епархии потребовало бы значительных средств, между тем сведущим лицом в делах расколо-сектантства в гор. Тобольске является г. инспектор Духовной семинарии Димитрий Михайлович Берёзкин, то просить сего последнего принять на себя обязанность дополнения произведённого противораскольническим миссионером, священником Никодимом Глуховцевым следственного о крестьянине Григории Новом дела и, в случае изъявления им на это согласия, войти в обсуждение вопроса об изыскании средств на поездку по этому делу».

Григория Ефимовича Распутина оставили в покое на несколько лет, а следующая атака на «старца» началась в 1912 году.

К этому времени за Распутиным стоял Двор, и секретное дело в конце того же года закрыл епископ Тобольский

Алексий (Молчанов). «Нашего Друга» церковные власти признали «православным христианином».

Кроме следователей Тобольской духовной консистории хлыстовством Григория Ефимовича в разное время занимались историки и исследователи, и мнение их о Распутине не так однозначно, как решение духовных властей.

О знакомстве с хлыстами сообщает в своих воспоминаниях дочь Распутина, познакомившая читателей с историей исцеления больного ребенка в одном из хлыстовских семейств. «Так отец познакомился с хлыстами, – пишет Матрёна. – Весть об исцелении девочки быстро облетела хутор, Кормщик упросил отца познакомиться. Рассуждения кормщика сводились к тому, что без радений по хлыстовскому обряду нет никакой возможности приблизиться к истине. И что поэтому члены секты удовлетворены и счастливы, и, безусловно, ближе к Богу, чем православные. Отец никогда не скрывал, что бывал на радениях хлыстов. Но точно так же он никогда не говорил, что разделяет их взгляды».

Здесь Матрёна, вольно или невольно, высказывает интересную мысль: не принимая хлыстовство в качестве верования, Григорий Ефимович понял могучую силу сектантства как такового. Он увидел, как и чем можно удерживать вокруг себя последователей, которых может быть мало, но они будут с тобой до самого конца и пойдут на любые жертвы.

Матрёна продолжает: «Секта, которую он основал, была сколком с секты хлыстов, или бичевальщиков. Члены её стремились к непосредственному сношению с богом, хотя несколько странным образом. Их служба, которую они совершали ночью, была больше похожа на вакханалию Древнего Рима, чем на обряд христианской церкви. С пением и плясками они вели хоровод, ускоряя шаг при каждом круге, до тех пор, пока, завертевшись в безумной пляске, не падали обессиленные на землю… Распутин был вполне подходящим первосвященником для такой секты, потому что он пользовался необыкновенным вниманием женщин. Несмотря на его ужасное обращение с ними, они готовы были терпеть от него всякие унижения, лишь бы не покидать его».

Известный миссионер начала XX столетия В.М. Скворцов уже в эмиграции в разговоре с издателем и литератором В.А. Маевским заметил: «Да, Григорий Распутин был, несомненно, хлыстом, с молодых ещё лет. И сектантские навыки сохранял до конца своей жизни».