Катерина оказалась права — следующие три недели слились для меня в череду сплошных светских раутов, встреч, знакомств и разговоров, напомнивших мне мою дворцовую жизнь, и о спокойствии пришлось забыть. Нет, я должна быть справедливой — все могло быть намного хуже. Приемы и званые обеды были вовсе не каждый день, народу на них было не слишком много, но после двухлетнего перерыва внезапно очутиться в центре всеобщего внимания всё равно было тяжело. Впрочем, если честно, больше всего я нервничала в самый первый день, когда герцогиня сообщила, что мы с Кейном с дороги попадем на семейный обед к фон Некерам. Причина была проста — мне не хотелось, чтобы родственники Оттилии относились ко мне как к врагу. Мне нравился Александр, мне понравилась Катерина, и мнение этих вампиров внезапно стало меня волновать. Однако я никогда не умела намеренно нравиться людям, и всю жизнь мои отношения с окружающими строились на том, что я была им либо симпатична с самого начала знакомства, либо нет, так что ставку можно было сделать только на мое собственное обаяние, которое никогда не присутствовало у меня в избытке.

Чисто внешне ужин прошел благополучно. Оттилия представила меня и Кейна отцу и братьям, хотя Александр меня и так знал, да и ее отцу меня уже когда-то представлял Адриан. Герцог фон Некер был советником Адриана, а Александр состоял на дипломатической службе. Единственным новым для меня лицом стал самый старший брат Оттилии, Генри. Мне было известно, что он был на королевской службе, а сейчас из обтекаемого определения Оттилии я поняла, что он состоял в Тайной Страже, следившей за безопасностью в стране. Внешне он был похож на брата, и, что интересно, русые волосы они оба унаследовали от матери, в то время как Оттилия была брюнеткой в отца. Со мной они все были предельно вежливы и ничем не выдали своего недовольства внезапным решением Адриана. За ужином родные Оттилии принялись расспрашивать дочь о том, что происходило с ней последние два года; участвовали в разговоре и мы с Кейном. Поскольку приключений у нас было достаточно, Оттилия явно старалась сглаживать рассказы о том, как мы стали свидетелями жертвоприношения, как мы столкнулись с Раннулфом в Триме, как мы пытались понять, в чем был смысл выбора мест для жертвоприношений и, наконец, о нашей встрече лицом к лицу с Арлионом. Не могу сказать, что все эти истории стали для семьи Оттилии шоком — о чем-то герцог уже слышал от Адриана и, похоже, от жены у него секретов не было. Но услышать то же самое из уст собственной дочери, которой в эти годы нередко грозила опасность, было нелегко.

— И что ты планируешь делать, когда с представлением леди Этари к двору будет закончено? — осведомился Генри, когда подруга замолчала.

Катерина посмотрела на дочь очень выразительным взглядом, из которого следовало, что если Оттилия снова соберется сбежать из дома, ее банальнейшим образом посадят под замок.

— С осени я буду продолжать обучение в Госфорде, — хладнокровно отозвалась вампирша, которая явно не впервые препиралась с родителями по поводу того, что ей можно и что нельзя делать. — Не хочу бросать процесс на середине.

— Это может быть опасно, — не сдавалась герцогиня.

— В Госфорде? — искренне удивился Кейн. — С Грейсоном? Миледи, я уверяю вас, эта школа сейчас одно из самых безопасных мест в мире. К тому же там будут еще четверо наших друзей.

— Вот именно, они и весь прошлый год с меня глаз не спускали, — с готовностью подхватила Оттилия, ухватившись за спасательную соломинку. — Безопаснее будет только в магической Академии, поскольку у них там Кириан.

Я заметила, как Катерина бросила беспомощный взгляд на мужа, на что тот только возвел глаза к небу, и вспомнила, как Оттилия рассказывала мне, что родители с детства ни в чем ее не ограничивали и всегда позволяли заниматься тем, что ей нравится, даже если это расходилось с общепринятым представлением о том, какой должна быть благовоспитанная и благонравная девица. И что теперь делать? Запрещать ей, посадить по домашний арест? Замуж выдать?

На последней мысли я не сдержала слабой улыбки. Хотела бы я посмотреть на того самоубийцу, который попытается устроить судьбу своенравной вампирши, которая вдобавок не смотрит ни на кого, кроме Кейна. Кстати, интересно, как бы отнеслись к такому зятю фон Некеры?

А потом моя улыбка пропала, поскольку Кейн вдруг серьезно спросил:

— Корделия, а что будешь осенью делать ты? Что с твоей боевой магией?

— Пока не знаю, — нехотя ответила я, нахмурившись. — Я бы, конечно, хотела продолжить обучение, но с Адрианом мы это еще не обсуждали.

— Ваше возвращение в Аркадию не будет разумным шагом, — внезапно сказал герцог, и я вопросительно посмотрела на него. — О вашем статусе невесты архивампира скоро станет известно и в других странах, и это привлечет к вам всеобщее внимание, в том числе и ваших недоброжелателей.

— Дело не только в статусе, а в том, что всем станет известно, что вы трейхе Этари, — добавил Александр.

— Я бы в этом случае больше беспокоилась о вампирах, — мрачно вмешалась Оттилия. Родственники дружно перевели взгляды на нее. — А что? Куда больше вероятность, что ее прибьет кто-нибудь из наших!

Катерина явно не знала, как отнестись к внезапному переходу от застольной вежливой беседы к разговору начистоту, и только крепче сжала в руках столовые приборы. Мужская половина ее семьи выглядела более невозмутимой, но, кажется, против такого поворота не возражала.

— Да, лорд фон Некер, об этом мы не подумали, — нарушил тишину Кейн. — Но в таком случае Корделии нельзя будет возвращаться в Академию, по крайней мере, пока не будет разрешена ситуация с Арлионом.

— Что вы имеете в виду? — вежливо уточнил Генри, а Оттилия внезапно прижала руку ко рту, сообразив, что подразумевал друг. Я сама чувствовала себя так, словно меня окатили ледяной водой. Проклятье, я об этом совсем не подумала! Ведь магам нужен трейхе для жертвоприношения, а обо мне вскоре станет всем известно! Да уж, после этого мне даже близко к Академии подходить нельзя будет, чтобы у магистров не возникло искушения принести меня в жертву!

— Кейн прав, — наконец сказала Оттилия, не ответив на вопрос брата. — И Адриан тоже наверняка это понял. Значит, останешься здесь, — обратилась она ко мне. — По крайней мере, так безопаснее. Да и магию, думаю, ты сможешь и в Вереантере изучать. Ты же у себя в Валенсии была помощницей придворного мага? Может, и здесь…

Она осеклась под красноречивым взглядом отца, который был мне прекрасно понятен, и замолчала, но сказанного было не вернуть.

— Виктор умрет от счастья, — мрачно сказала я сконфуженной подруге. — Мое появление он еще, может, переживет, но если я еще начну путаться у него под ногами, он меня первый и убьет.

— Ладно, неудачная мысль, — торопливо согласилась Оттилия. — Ну придумаем что-нибудь.

— Вам сейчас стоит в первую очередь сосредоточиться на официальных мероприятиях, — обратилась ко мне Катерина. — О том, что делать дальше, вам будет лучше поговорить с Адрианом, а сейчас очень важно, чтобы вы произвели благоприятное впечатление на двор.

Не сомневаюсь, что она прекрасно разглядела скептическое выражение на моем лице, но больше ничего не добавила, и вскоре разговор за столом перетек на обсуждение последних столичных новостей.

На следующий день Катерина и впрямь пригласила свою портниху — низшую вампиршу которая считалась самой лучшей в Бэллиморе, и именно она шила для самых знатных дам-вампирш. Как тихо на ухо сказала мне Оттилия, я была у нее первой клиенткой-невампиршей за последние лет пятьдесят. Портниха, мадам Мадлен, прибыла в компании двух помощниц, и мы вшестером, включая Катерину, Оттилию и меня, собрались в будуаре у герцогини. Когда я вошла, портниха изучила меня с головы до ног с чисто профессиональным интересом, словно мысленно прикидывая, что на меня можно надеть. Катерина при этом заметила:

— Помимо королевского гардероба понадобится еще несколько нарядов для выходов до свадьбы и еще на сам бал.

Мадлен кивнула. Следующие несколько часов затянулись для нас с Оттилией на целую вечность, так что к концу я с большим трудом сохраняла спокойный, невозмутимый вид, а Оттилия уже не скрывала мученической гримасы, за что заслужила, когда Мадлен с помощницами были заняты мной, подзатыльник от матери. Обмерив меня вдоль и поперек, сняв мерки со всех возможных мест, портниха и Катерина принялись обсуждать, какие фасоны мне бы подошли. Мое мнение их тоже интересовало, но уже через десять минут наша беседа плавно перетекла в диалог без моего участия. Я не возражала, предоставив решить им все вопросы самостоятельно, настояв только на нескольких вещах — никакого обилия оборок и рюшек, никакого розового цвета и никаких шлейфов. С последним Катерина не согласилась, и мы через какое-то время сошлись на компромиссе — платья для встреч с самыми высокопоставленными гостями можно сделать со шлейфами. За платьями пошло обсуждение плащей, юбок, жилетов, корсетов, белья, мелочей вроде перчаток… Под конец я решила, что хуже уже не будет, и попросила сшить мне новый брючный костюм, поскольку старый за прошедшие годы заметно истрепался. Вампирши молча переглянулись, но внезапно не стали спорить. Когда же разговор дошел до выбора тканей, я окончательно удалилась из разговора, мы с Оттилией на цыпочках отошли от увлеченных обсуждением дам и принялись шептаться о своих делах. Когда Мадлен занялась Оттилией, я уже не смогла бы вспомнить, что мы решили насчет бального платья, поскольку все цвета, ткани и фасоны перемешались у меня в голове. Воспользовавшись передышкой — внимание вампирш теперь было сосредоточено на Оттилии — я устало села на стул у окна и попыталась представить количество одежды, которое мне обещали в ближайшие недели сшить. Неужели у леди Алины такой же по величине гардероб? Никогда не задумывалась…

Следующие три дня прошли без происшествий. Никаких приемов еще не было, и мы с Кейном и Оттилией втроем занимались тем, что ездили по Бэллимору и осматривали его. Катерина не возражала против наших прогулок, поскольку во время первой же выяснилось, что ко мне по приказу короля приставили вооруженную охрану из четырех вампиров, следовавшую за мной по пятам, едва я выходила из дома. На мое удивление после этого открытия герцогиня фон Некер лишь пожала плечами и сообщила, что эскорт мне полагается по статусу. Кейн долго потом потешался над моим растерянным видом, а я в первый момент хотела возмутиться, но потом подумала о королеве Исабеле, которую убили собственные же подданные, и промолчала.

Затем через три дня начали поступать приглашения, от мадам Мадлен доставили несколько первых нарядов для нас с Оттилией, и относительно спокойная жизнь закончилась. Как легко можно было догадаться, известие о королевской свадьбе подействовало на аристократов, как камень, брошенный в лесной муравейник, и потому буквально за неделю толпы придворных и просто дворян вернулись в столицу, несмотря на разгар лета. Только тогда я впервые подумала о том, а не будет ли их нелюбовь ко мне усугубляться еще и тем фактом, что во многих аристократических семьях, составлявших самые сливки общества, имелись молодые девицы на выданье, и кто-нибудь наверняка строил планы, как бы выдать свою дочь за молодого и неженатого короля… А тут появляюсь я, и все замыслы пошли прахом! Та же Оттилия, к примеру, была просто идеальной кандидаткой на роль королевы! Правда, я сильно сомневаюсь, что родителям удалось бы выдать ее замуж против ее желания, но это уже другой вопрос…

В общем, вскоре начались сами приемы. К счастью, из-за нехватки времени никто из аристократов не смог организовать ничего действительно масштабного и многолюдного, так что за эти недели я познакомилась не с таким большим количеством народу. Оттилия, которая поначалу восприняла светскую жизнь как неизбежное зло, но предпочла не спорить с матерью, вздохнула с определенной долей облегчения: всеобщее внимание было приковано именно ко мне. Не могу сказать ничего плохого — выдержка вампиров и здесь дала о себе знать, и открытой неприязни я не встретила нигде. Когда я с кем-то разговаривала, мы обсуждали исключительно безопасные темы, вроде погоды или моих впечатлений от Бэллимора. Было непривычно теперь говорить только на вереантерском языке и слышать вокруг себя только его, но к этому я надеялась в скором времени привыкнуть. Некоторые вампиры еще расспрашивали о том, где мы познакомились с Оттилией, но опасных вопросов об Адриане, Арлионе или прошедшей войне с Валенсией никто не задавал. Когда удивление такому сдержанному поведению надменных вампиров достигло пика, я убрала ментальные щиты со своего разума и начала прислушиваться к их эмоциям, чтобы понять, что они испытывали на самом деле. Как я и ожидала, среди этих эмоций преобладали неприязнь и любопытство, однако помимо них было еще одно чувство, тоже отчетливо выделявшееся, — страх.

Да, именно. Оказывается, многие вампиры опасались меня, и не только потому, что я была Этари, но и потому, что Адриан собрался жениться на мне без каких-либо видимых материальных выгод — значит, во мне было что-то такое, что привлекло даже их прагматичного короля. В общем-то, против такого отношения я не возражала, поскольку когда тебя не любят, но боятся — это намного лучше, чем когда тебя просто не любят. Меньше вероятность, что от тебя будут настойчиво пытаться избавиться. Так что, немного успокоившись, я продолжала посещать обеды и приемы, общалась с вампирами, улыбалась, как фарфоровая кукла, и, вспомнив все, чему меня когда-то обучали гувернантки и леди Алина, вела себя как образцовая принцесса, не выбиваясь из этой роли. Одобрительные кивки Катерины служили мне лучшим подтверждением, что я все делаю правильно, а Оттилия как-то сказала:

— Вот теперь я точно верю, что ты принцесса Валенсии. Такое самообладание и чувство собственного достоинства могут привить только с раннего детства.

— Тебе, между прочим, есть чему здесь поучиться, — непринужденно заметила Катерина.

Оттилия сделала вид, будто не расслышала, и поспешила ретироваться.

С Адрианом я в эти дни не виделась. Но, учитывая, сколько времени он потратил на нашу поездку по Селендрии, неудивительно, что сейчас у него дел выше крыши, так что я не обижалась на отсутствие внимания. Скучала, конечно, но понимала, что я и так в итоге получила больше, чем когда-то могла мечтать. Что ж, надеюсь, что хоть после свадьбы мы будем больше времени проводить вместе.

В редкие свободные часы, которые у меня оставались, я часто была одна. Я знала, что Оттилия с Кейном время от времени отправлялись куда-нибудь вдвоем, а еще нередко заставала их, когда они сидели вместе и что-то активно обсуждали, но при мне сразу замолкали. Я старалась им не мешать. Но здесь была и обратная сторона — совместное времяпрепровождение этой парочки не могло остаться незамеченным, и Катерина наверняка начала что-то подозревать. Моя догадка подтвердилась, когда однажды за чаем, когда Оттилии и Кейна не было, герцогиня начала осторожно расспрашивать меня о светлом маге. Я тактично отвечала, но так и не смогла понять по лицу вампирши, какое впечатление на нее произвели мои слова. Впрочем, Катерина мне казалась очень рассудительной, и я не опасалась, что мои слова будут восприняты неправильно.

В те моменты, когда мне надоедало думать о готовящемся бале, я снова возвращалась мыслями к тому разговору на обеде у фон Некеров. Известие о том, что я не смогу продолжить обучение в Академии, расстроило меня гораздо сильнее, чем я могла предположить, и дело было не только в том, что я не любила бросать на полпути начатое дело, но и потому, что я привязалась к Академии и к магистрам. Конечно, я не буду обманывать саму себя и честно признаю, что бывшие преподаватели могут с легкой душой убить меня, так что о попытке возвращения не может быть и речи. А жаль — ведь со второго курса адепты начинают проходить более сложные боевые и защитные заклинания и плетения, на некромантии начинают поднимать зомби и вызывать призраков, на стихийной магии — учатся управлять погодой, а на теоретической магии учатся правильно распределять силы, чтобы сделать какое-то плетение более мощным или, наоборот, слабым!

Минутку… Распределять силы… чтобы сделать плетение более сильным или слабым?…

Я поднялась с кресла, в котором в тот момент сидела, и взволнованно подошла к окну. На скамейке за домом я увидела болтавших Кейна и Оттилию, причем последняя активно жестикулировала, но из-за стекла до меня не доносилось ни звука. Чтобы сосредоточиться, я перевела взгляд на кружевную занавеску. Если взять любое плетение, его действие будет зависеть от количества магической силы, которым его наполнить. Скажем, я могу создать вокруг себя энергетический щит и вложить в него половину своего резерва, и тогда он выдержит не меньше десятка хороших боевых заклинаний. А если я возьму точно такое же плетение, но вложу в него совсем немного магических сил, его сметет простым огненным шаром, правильно?

Тогда, может, и с ритуалами такое возможно? Кириан говорил, что, если принести в жертву трейхе, удастся заблокировать магические силы Арлиона, и он станет обычным эльфом. Но что, если не доходить до крайних мер? Что, если не убивать трейхе, а просто взять его кровь, которая так важна? В этом случае можно будет не лишить Арлиона сил полностью, а только частично; скажем, понизить его уровень с архимага до магистра… Возможно ли такое?

Теория заслуживает проверки, это однозначно… Проблема в том, что теория магии — не моя сильная сторона, и мне нужно найти кого-то, кто смог бы в этом разобраться. Опытного мага, который вдобавок должен разбираться в некромантии, ведь ритуал с жертвоприношением — сугубо некромантский фокус. И это должен быть архимаг — ведь Кириан говорил, что ритуал настолько сложен, что там нужен маг только такого уровня. Такой, кто смог бы рассчитать все эти тонкости и переделать ритуал. Из знакомых некромантов у меня был Адриан, но я сильно сомневалась, что он согласится в этом участвовать. Он же четко сказал, что не будет использовать в этом меня… Был еще Раннулф Тассел, но что-то мне подсказывало, что из этой затеи ничего не выйдет. А кого еще из архимагов-некромантов я знаю?..

Осознав, какой ответ на этот вопрос только что пришел мне в голову, я почувствовала, как у меня вытянулось лицо.

Вечером того дня я зашла к Катерине, которая была у себя в будуаре и вышивала за столом. При моем появлении она подняла голову и отложила пяльцы — на белой канве я смогла разглядеть очертания какого-то пейзажа.

— Леди Этари?

— Леди фон Некер, скажите, на этом балу будут только аристократия и двор? — сразу перешла я к делу.

Если она и удивилась, то никак этого не показала.

— Не только, — любезно ответила она. — В этом суть сего мероприятия — вас представляют не только высшему свету, но и всевозможным государственным деятелям. Министрам, советникам…

Я довольно улыбнулась.

— Превосходно. Благодарю вас.

— Что-то случилось? — спросила герцогиня, когда я уже собралась уходить. — Вас интересует кто-то конкретный?

Мысленно удивившись такой проницательности, я кивнула.

— Мне надо встретиться с Виктором.