Краткое замечание дядьки Мирона о давнем сослуживце заставило меня задуматься. Наличие сенсоров-интуитов совершенно меняет мою картину мира. Я довольно давно и без особых сожалений расстался с идеей свободного оперирования Эфиром и был уверен, что таких специалистов здесь нет. А ведь мог бы и подумать! Уж если у меня без проблем получается управлять Ветром, должны быть и другие «умельцы» со схожими способностями. Да на того же Святослава Георгиевича посмотреть! Ну не может человек ТАК чувствовать машину. А ведь он виртуоз в этом деле, и воздушные потоки, кажется, определяет без всякого вендиректа. Да он «Резвого» ведет так, словно малейшее движение воздуха ощущает! Слепец. Какой же я слепец! Пусть здесь нет стихийных бойцов, как там, но ведь это не значит, что вовсе нет людей, способных чувствовать стихии. Нет структурированной системы обучения, да? Но это не значит, что ее нельзя создать. Понятно, что это не мой уровень пока что, но ведь я расту, да и не все уроки той жизни выветрились из моей головы.

Так, прекращаю самоуничижение и выбрасываю из головы бесполезные мечтания, мне еще нужно найти запись рунного круга диагноста… Хех, а дядька Мирон ушлый. Как он о рунных татуировках догадался. И ведь могу поспорить, специально он ничего не вынюхивал, просто сопоставил несколько моментов. Мою демонстрацию рун в Меллинге, недавнее шоу с электроразрядом во время «алмазного» эксперимента… и, наверное, ту давнюю встречу с двоюродным родственником Горских, Валерьяном, которого я угостил разрядом в кафе на Софийской. М-да… Ну и ладно. Еще не хватало мне от своих таиться!

Утром, проводив собиравшуюся в контору Хельгу и решившего прокатиться с ней «за компанию» опекуна, нашедшего себе какое-то дело в городе, я вернулся в комнату и сразу сел за расчет рунескриптов для татуировки, благо перед отъездом сестрица соизволила выполнить мою маленькую просьбу и прошла диагностику. Правда, объяснять, зачем мне понадобилось держать ее четверть часа в рунном круге по стойке «смирно», я не стал. Успеется. Да она и не настаивала на объяснениях, отвлекшись на пикировку с отцом, за что я ему весьма благодарен. И не только за спор. Тот факт, что он решил составить компанию Хельге в поездке, а значит, позаботится об ее безопасности, сильно повлиял на мое состояние, так что изрядно поднадоевшее за последние несколько дней чувство тревоги отступило, а следовательно, и не отвлекало меня от работы с составлением рунескриптов.

У меня не было желания повторять весь тот гигантский массив рун, что был использован в моей татуировке, но и делать немодифицируемые рунескрипты, которые нельзя было бы скомпоновать с возможным «продолжением», я не хотел. А потому, несмотря на довольно простую схему, мне пришлось изрядно поломать голову над будущими татуировками для Хельги. И тот факт, что они будут обладать исключительно внешним направлением воздействия, в отличие от большинства рунескриптов на моем теле, только прибавил мне хлопот. Но, как бы то ни было, благодаря подарку Боргезе к двум часам дня работа была завершена, и, пообедав, я отправился в училище. Неделя! Осталась всего неделя – и моему наказанию конец.

– Эй, Завидич! Слезай, разговор есть! – Возглас стоящего в нескольких метрах от меня курсанта отвлек от разбора распределительной коробки, подвешенной под потолком коридора, очевидно, в целях уберечь артефакт от шаловливых ручек учащихся.

Аккуратно сняв крышку, я положил ее на верхнюю ступень стремянки и не торопясь спустился к позвавшему меня курсанту, нетерпеливо переминающемуся с ноги на ногу.

– Внимательно слушаю, – кивнул я ему.

Длинный, словно жердь, рыжий курсант хмыкнул.

– Гревский просил передать, что будет ждать тебя в половине восьмого в восемнадцатой аудитории, – протараторил парень и, развернувшись, быстро удалился.

Хм… И ради этого я обязательно должен был спускаться? Странный человек. Как будто нельзя было сказать так. Но новость хорошая. Да и скорость, с которой глава нашего отделения клуба отреагировал на мою просьбу, не может не радовать.

Закончив работу на благо училища и попрощавшись с отпустившим меня заведующим, я переоделся и, выудив из жилетного кармана часы, щелкнул крышкой недорогого серебряного корпуса. Однако до встречи еще целых сорок минут. Не ожидал. Думал, Ремизов отпустит позже. Интересно, какая муха его сегодня укусила?

Восемнадцатая аудитория, оказавшаяся маленьким и довольно захламленным кабинетом, встретила меня тишиной и пустотой. Оглядевшись по сторонам, я нашел свободное кресло у окна и недолго думая уселся. Собственно, их и было-то здесь всего два. В смысле, свободных. Еще на трех лежали кучи каких-то бумаг. И такие же кипы возвышались на единственном, но огромном столе, стоящем посреди комнаты, а немногое свободное от них место было застелено картами. Вообще, несмотря на бардак, было заметно, что кабинетом постоянно пользуются, а то, что представляется для редких гостей этого места беспорядком, ничуть не мешает хозяевам кабинета.

– Кирилл, вы уже здесь, – констатировал Гревский, входя в комнату. – Прошу прощения за опоздание.

– Ну, что вы, Нил, вы ничуть не опоздали. – Поднявшись с кресла, я пожал руку подошедшему главе клуба. – Просто сегодня Никита Данилович с чего-то расщедрился и отпустил меня с отработки несколько раньше обычного. Ну а поскольку мне без разницы, где скучать, я решил дождаться встречи здесь.

– Понятно, – кивнул Гревский, усаживаясь в кресло напротив. – Вы меня удивили. Господин Ремизов известен своей пунктуальностью… Впрочем… да, как же я мог забыть! Сегодня же двадцать второе число.

– Какой-то необычный день? – без особого интереса спросил я.

– Не для всех, но для нашего заведующего – точно, – усмехнулся Нил. – Сегодня должен вернуться из первого рейса его сын. Он служит стажером у артинженеров на «ките» моего отца. Так что, очевидно, господин Ремизов просто чертовски торопится домой.

– Понятно, – кивнул я. – Длинный рейс, да?

– Он самый. Почти восемь месяцев, – вздохнул Гревский.

– Прошу прощения, но, может, тогда лучше будет перенести нашу встречу на какой-нибудь другой день? – осторожно спросил я. Ну ведь очевидно, что мой собеседник и сам хотел бы сейчас быть не здесь, а дома…

– О, не стоит беспокойства, Кирилл, – правильно понял Нил. – Мой отец не появится дома раньше утра. Он ведь не только капитан, но и владелец «Цапли», а это накладывает свои обязательства.

– Бумаги, – утвердительно проговорил я. Ну да, у капитана и владельца, в отличие от нижних чинов, работа не заканчивается после швартовки. Груз, документы, общение с портовыми властями и таможней…

– Они самые, – кивнул Нил и оживился: – Ну да мы не о том. Чем я могу вам помочь, Кирилл? Вы ведь просили о встрече не просто так?

– Вы совершенно правы, Нил, – согласился я. – Правда, вопрос мой касается дел не учебных, но думаю, интересных.

– Слушаю, – насторожился мой собеседник. Думаешь, я буду что-то просить? Ошибаешься. Я буду предлагать! В конце концов, долги нужно отдавать, правильно? А Гревскому с приемом в Веди-клуб я задолжал, пожалуй, больше, чем Мишке и его отцу. Ладно, поехали…

– Как уже говорил однажды, я хороший артинженер, и у меня имеются некоторые разработки, производство которых сейчас налаживает мой опекун, – заговорил я. – Большинство этих разработок уникальны, без всяких скидок. И все без исключения крайне полезны в быту.

– Вам нужны средства на производство? – скучным тоном спросил Нил. А глазки-то заблестели. Истинный сын торговца. Еще не знает, о чем конкретно идет речь, а нос уже держит по ветру.

– Вовсе нет. Имеющихся денег хватит на первое время с лихвой. А если понадобится, у меня найдутся и дополнительные средства, – покачал я головой. – Но вот наладить сбыт с честным компаньоном – это другой вопрос. К сожалению, ни у меня, ни у моего опекуна нет подобных знакомств в Новгороде, а ходить по лавкам, предлагая уникальный товар, словно коробейник копеечные поделки… пф! Я слишком ценю свой труд для такого занятия.

– Да, без приличных связей в новгородской торговле делать нечего, – покивал Нил с деланой грустинкой в голосе и встрепенулся. Артист. – А что за производство, Кирилл? И какой товар?

– Домашние артприборы в первую очередь. Необычные приборы.

– Например? – нахмурил лоб мой собеседник, явно пытаясь прикинуть, о каких именно приборах я говорю. Ну-ну, пусть погадает. Таких здесь еще нет, это точно!

– Например… – Я взял паузу и, испытующе взглянув на Нила, медленно проговорил: – Что вы скажете об устройстве, поддерживающем в помещении температуру в диапазоне от пяти до сорока градусов, эффективном на площади до шестидесяти квадратных метров, с потребляемой мощностью всего в семь единиц? Причем учтите, что объединенные в одну систему, четыре таких прибора увеличат потребление мощности всего вдвое. Или домашнее устройство для уборки пыли и грязи мощностью в шесть единиц? Есть у меня и разработки кухонных приборов вроде автоматической мясорубки и прибора для взбивания и смешивания, способного с равным успехом замесить тесто или взбить нежный крем.

– Интере-эсно. Никогда не слышал ни о чем подобном… – Нил задумчиво потер подбородок, но через несколько секунд пришел в себя. – Кирилл, это весьма необычное предложение, и, к сожалению, я не могу вот так сразу дать вам на него ответ. Мне нужно посоветоваться с от… со старшими членами клуба. Но могу сказать откровенно, ваша идея меня заинтересовала.

– Бог с вами, Нил! – Я замахал руками. – Я же не требую от вас немедленного согласия. Разумеется, этот вопрос стоит всестороннего осмысления. Да и, как я уже сказал, мы только налаживаем производство, поэтому я даже не могу представить вам более или менее прилично выглядящий образец продукции! А чертежи и рунные схемы – сами понимаете… несколько не то.

– Согласен, – кивнул Гревский с явным облегчением. – Но через пару недель, думаю, мы сможем вернуться к этому вопросу, а?

– С превеликим удовольствием. К тому времени я как раз смогу подготовить и действующие образцы изделий, – кивнул я, поднимаясь с кресла. – А пока прощаемся?

– Да, пожалуй, – согласился Гревский.

Мы пожали друг другу руки, и я шагнул к выходу.

– Кирилл… – Голос Нила задержал меня уже у дверей. Я обернулся. – Почему вы не обратились с этим вопросом к нашему общему знакомому… старшему Горскому, я имею в виду?

– Я привык платить по счетам, Нил. А вам я изрядно задолжал за помощь с приемом в клуб, – честно ответил я и, не дожидаясь следующего вопроса, явно повисшего на кончике языка Гревского, выскользнул из кабинета. Умному достаточно, а глупому… это не про Нила. И я уверен, понять, что влезать еще больше в долги Ивану Федоровичу я не желаю, он может и без меня. Равно как и то, что самому Горскому моя просьба прибыли не принесет, он не торговец.

Тренировки с Хельгой изменились, не успев начаться. Теперь по вечерам она не только училась стрельбе, но и занималась медитацией, без которой просто невозможно освоить возможности полученных ею рунескриптов. Ну да, мы с опекуном уговорили ее на нанесение татуировок, но чего нам это стоило! Тетушка Елена потом три дня на нас волком смотрела, пока Завидич не купил в городе новый фарфоровый сервиз взамен уничтоженного Хельгой.

Нет, сестрица не дура, далеко не дура. Да, она вспыльчивая, иногда чересчур резкая, но хитрости ей не занимать. На то чтобы понять, чего ради она бьет посуду, ушла вторая половина сервиза и один намек.

– Летом, не раньше, – проговорил я, как только дошло, чего именно пытается добиться Хельга своим выступлением.

– Почему? – Девушка замерла на месте и аккуратно поставила последнюю целую чашку на столешницу. И куда только девалась вся ее ярость?

– Потому что для получения «сырья» бо́льших размеров нужна установка совсем другой конструкции, а у меня сейчас совершенно нет времени на ее постройку, – отрезал я. – Кроме того, не советую рассчитывать на что-то из ряда вон выходящее. Нам ни к чему лишнее внимание. Надеюсь, этого объяснять не нужно?

– Не нужно. Я не идиотка и прекрасно понимаю возможные последствия, да и отец мне все уши прожужжал по этому поводу, – кивнула Хельга.

– Насчет личных качеств ты бы не заикалась, сестренка… – протянул я.

– Что? – В глазах дочери Завидича мелькнули искры гнева.

– То! – фыркнул я в ответ. – Кто тебе мешал просто попросить меня об этом, не устраивая семейных сцен с битьем посуды?

– Можно подумать, ты бы так легко согласился, – вздернула носик Хельга.

– А почему нет? – пожал я плечами. – Мне несложно, а тебе в радость.

– Но… но… – Сестрица хлопнула ресницами и перевела растерянный взгляд с меня на недовольно хмурящегося отца.

– Кирилл прав, дочь. Может быть, сейчас ты повела себя и не как полная дура, но уж как маленький ребенок точно. Мы заботимся о твоей безопасности, а ты, вместо того чтобы поблагодарить, устроила непонятно что. И ради чего?!

– То есть я еще должна сказать спасибо за то, что вы намерены испортить мою кожу, так, что ли? – фыркнула Хельга. В ответ я закатал рукава и продемонстрировал ей оголенные предплечья.

– На, смотри. Найдешь хоть пятнышко чернил – подарю алмаз, по сравнению с которым Кохинур покажется мелким невзрачным камешком, – резко проговорил я. Ну достала она меня. ДО-СТА-ЛА.

– Ну… может быть, у тебя их тут и нет… рун, я имею в виду, – неуверенно проговорила сестрица, тщательно осмотрев мои руки. В ответ я аккуратно активировал часть цепей. На предплечьях и кистях рук проступили контуры рунескриптов и засияли мягким светом. Хельга икнула.

– Удовлетворена? – сухо спросил я.

– Д-да… – медленно кивнула сестрица и, чуть помолчав, спросила: – А у меня будет так же? Ну, сиять, я имею в виду.

– Нет. У тебя будут короткие и менее энергоемкие цепи. Так что при активации разве что кожа на ладонях чуть покраснеет, – пояснил я.

Не знаю, что на нее повлияло сильнее – отповедь отца или удивление от моей демонстрации, но перед тем как спуститься в подвал, где я подготовил место для нанесения татуировки, Хельга извинилась за свою выходку, чем, в свою очередь, изрядно удивила нас с Завидичем. Хотя если бы она сразу выслушала предложение целиком, а не перебила меня своим «выступлением», всего этого бреда можно было легко избежать. Но это же Хельга…

И вот теперь сестрица каждый вечер восседает на неудобном стуле с прямой и высокой жесткой спинкой, притащенном мною в подвал, и пытается почувствовать ток энергии вокруг. А это непросто для человека, никогда не соприкасавшегося с Эфиром… вживую, так сказать.

Впрочем, у меня есть идея, как облегчить ей задачу, но я отложил ее на некоторое время, надеясь, что Хельге удастся справиться самостоятельно.

– Получилось!

Восторженный визг моей взбалмошной нечаянной сестрицы заставил меня подпрыгнуть на месте. Хорошо, что в этот момент я не был занят нанесением очередной рунной цепи на металлическую пластину будущего образца пылесоса. Покосившись на только что отложенный в сторону резак, я вздохнул и повернулся к Хельге:

– Я рад. Но кричать-то зачем?

– И-извини.

После недавнего «концерта» и короткого разговора за закрытыми дверьми с отцом отношение сестрицы ко мне несколько изменилось. Нечто подобное уже было после нашего приключения в Италии, но тогда ее хватило лишь на несколько месяцев… Что ж, посмотрим, сколько времени она сможет сдерживать свой темперамент теперь.

– Ладно уж. Продемонстрируешь успехи? – Поднявшись с табуретки, я подошел поближе к Хельге.

Девушка довольно улыбнулась и положила руку на деревянную доску, уложенную поверх небольшого столика. Течение энергии вокруг нее чуть ускорилось, следом раздался треск, а когда Хельга отняла руку от деревяшки, на ней обнаружилось довольно большое обугленное пятно. Хм…

– Сестрица, ты молодец, – заключил я, внимательно рассмотрев дощечку. – Для первого раза замечательный результат. Теперь дело за малым…

– Для первого раза? – не поняла Хельга, переводя взгляд с меня на деревяшку и обратно.

– Не понимаешь? – проговорил я. Девушка пожала плечами. – Хорошо, я объясню. Смотри.

Мой палец коснулся дощечки, и та осыпалась серебристым пеплом.

– Э-э… Я тоже так могу?

– Сможешь, если потренируешься, – кивнул я. – Сейчас ты действовала наугад и активировала руны вразнобой. Твоя задача – научиться подавать энергию в рунную цепь сразу, одним выплеском. А чтобы тебе было понятнее, как этого добиться… дай руку.

Хельга неуверенно и с явной опаской протянула мне ладошку, и я плеснул энергию в ее пока еще видимую татуировку, из-за которой сестрица уже четвертый день появляется в конторе исключительно в перчатках. Впрочем, дня через два рунные цепочки окончательно скроются от любопытных взглядов, став полностью невидимыми, и надобность в постоянном ношении перчаток отпадет.

– Почувствовала? – спросил я.

– Мм… да, – кивнула Хельга.

– Тогда вперед. Деревяшек у нас еще много, – улыбнулся я, пнув стоящий под столиком ящик.

С этим заданием сестрица справилась не в пример быстрее. Оно и понятно: в прямом смысле слова почувствовав на своей шкуре, чего именно я от нее добивался, она довольно быстро смогла повторить мой «фокус». И если бы сегодня она не сумела почувствовать Эфир самостоятельно, я был бы вынужден подвести ее к пониманию задачи точно таким же способом, каким помог понять, как именно нужно активировать рунные цепи. Но это было бы не очень хорошо. Уж очень однобокий подход. Если подобная «демонстрация» действительно неплохой способ научить технике, то в плане общего понимания и взаимодействия с энергиями такой подход приносит больше проблем, чем пользы, поскольку не дает пользователю понимания принципа взаимодействия с окружающей или личной энергией. Так говорил мой отец еще в той жизни, а он был настоящим мастером. И пусть мне тогда было всего пять лет, но я до сих пор помню очень многое из того, что он тогда рассказывал. Впрочем, своих нынешних родителей я тоже помню очень хорошо… может быть, даже слишком хорошо…

– Кирилл! – Возглас Хельги ворвался в мои уши, заставив вздрогнуть.

Я взглянул на замершую в испуге сестрицу и тряхнул головой.

– Извини, что?

– Твои руки… – тихо проговорила Хельга. Я перевел взгляд на ладони и тихо выматерился, заметив скользящие по ним мелкие молнии электроразрядов. Усилием воли задавив гнев, я «погасил» рунные цепи и, лишь убедившись, что все под контролем, расслабленно выдохнул.

– Что это было, Кирилл? – спросила Хельга.

– Родителей вспомнил, – коротко ответил я, переводя дух. – Извини, что напугал.

– Ничего, братишка. – Девушка потрепала меня по волосам. – Я все понимаю…

Может, и так, но мне от этого не легче. Или?..

– Мм… Хельга, думаю, тебе следует прикупить электрошокер, – проговорил я, неуклюже меняя тему: говорить о происшедшем мне не хотелось. Сестрица недоуменно моргнула.

– Прости? – уточнила она.

– Ну, на всякий случай. Чтобы у полиции не было вопросов, если ты поджаришь гипотетических бандитов. Согласись, что нам не нужны лишние вопросы о татуировках? – объяснил я.

– Пф! Тогда зачем они сами нужны, если их можно заменить обычным электрошокером, братец? – с нотками ехидства в голосе произнесла Хельга.

– Шокер, как и пистолеты, могут отобрать. А рунные цепи всегда при тебе, – пожав плечами, ответил я. – Это оружие последнего шанса, так сказать. И кстати о пистолетах… По-моему, кому-то пора вернуться к тренировкам, а?

– Зануда, – обиженно проговорила Хельга и, ткнув меня кулаком в бок, потянулась за наручем, снятым ею на время возни с татуировкой.

Может быть, и так, зато мне спокойнее, когда я знаю, что сестрица занята делом, которое поможет ей стать сильнее и уберечься от возможных проблем. Да, вряд ли умение быстро стрелять и шарашить молниями спасет ее от снаряда, выпущенного с пиратской «акулы», но уж от каких-нибудь идиотов с большой дороги точно избавит. А учитывая, что в Новгороде вероятность встречи с пиратами стремится к нулю, а выход «Феникса» в рейс из-за недавней поломки задерживается на неопределенный срок… в общем, думаю, моя помощь в тренировках сестрицы как минимум небесполезна.

Очередное наше занятие с Хельгой было прервано появлением на пороге тетушки Елены, раньше всячески избегавшей моего подвала. Как она сама говорила, ей хватает и продуктового хранилища, а мне кажется, у пассии дядьки Мирона просто легкая форма клаустрофобии. Впрочем, это ее дело…

– Тетушка Елена? – Я вопросительно приподнял бровь, и наша экономка, решительно кивнув, шагнула через порог.

– Это доставил посыльный четверть часа назад, – проговорила она, протягивая мне небольшой конверт.

– Благодарю, – кивнул я, и экономка исчезла из подвала так быстро, как только могла.

– О! И кто же это пишет моему маленькому братцу? – промурлыкала Хельга, отвлекшись от упражнения с «бебе». Красное пятнышко целеуказателя, помещенного мною в ствол пистолета, скользнуло по мишени и исчезло, как только Хельга убрала оружие в наруч.

Отложенный мною на край рабочего стола конверт моментально оказался в руках сестрицы, но она тут же вынуждена была выпустить письмо из рук, одновременно подпрыгнув от легкого электроразряда, угодившего ей пониже спины.

– Кирилл! – возмущению Хельги не было предела.

– Мне интересно – а как бы ты отреагировала, если бы я перехватил и попытался прочесть адресованное тебе письмо от нашего уважаемого капитана? – заметил я, предусмотрительно сместившись так, чтобы между нами оказался рабочий стол. Невелика преграда, конечно, но уж какая есть.

Впрочем, кажется, сейчас, несмотря на вопль, Хельга не намерена устраивать очередной раунд гонок по подвалу, которые уже стали нашей небольшой традицией. А что? И отдых и разрядка… точнее, электроразрядка, поскольку во время этих «салочек» мы от всей души стараемся поразить друг друга молниями. Хорошая тренировка контроля, между прочим. М-да…

– Извини, Кирилл, – повинилась она, но тут же изобразила невинную улыбочку. – Но ты ведь расскажешь любимой сестре, что в этом конверте?

– Если это не будет чем-то личным, – вздохнув, кивнул я. Все равно ведь не отвяжется. Настырная.

– Тогда чего стоишь? Читай уже! – нетерпеливо воскликнула она, толкнув лежащее на столе письмо в мою сторону. Покачав головой, я усмехнулся и, разорвав конверт, вытащил из него листок дорогой бумаги. Дочь Завидича потянула носом воздух и ехидно заулыбалась. Ну да, бумага оказалась не только дорогой, но и надушенной.

– У братика появилась воздыхательница? – не сдержалась Хельга, но я ее проигнорировал, сделав вид, что полностью погружен в чтение.

Если дать сестрице хоть малейший повод, она меня просто достанет. Проверено.

– Что наши интересанты? – стоящий у окна офицер заложил руки за спину и качнулся с пятки на мысок.

– Молчат. Кажется, события на верфи прошли мимо них. Никакой реакции. Легкое недовольство у девушки, но не более того, – ответил его собеседник, рассматривая картину на стене кабинета.

– А вы надеялись, что они сразу всполошатся и свяжут происходящее с Гроссом? – В голосе вопрошающего послышались легкие нотки раздражения. Неудивительно. Поездка, ради которой он отложил кучу дел в Новгороде, пока не принесла никакого видимого результата, и это… нервировало. А тут еще и эта откровенно пустая встреча…

– Мы просчитали все возможные варианты. Давить прямо пока нецелесообразно. На данный момент можно обойтись косвенными методами, – ровным, ничуть не изменившимся тоном ответил собеседник. Хотя не почувствовать раздражения своего визави не мог. Но ему, кажется, на это было откровенно плевать. – А что показало наблюдение за объектом?

– Изменений нет. Новых людей в окружении не замечено… – Офицер чуть замялся, и это не ускользнуло от внимания его собеседника.

– Ой ли? Договаривайте, друг мой.

– Не знаю, важно ли это для вас, но… объект перестал появляться в доме Осининых.

– Ничего удивительного. Их больше ничто не связывает… а старые договора… Мы ведь тоже не спешим восстанавливать связи с их родом, – после недолгого молчания заметил гость.

Офицер фыркнул:

– О да, и матримониальные планы здесь ни при чем, да?

– Это личный выбор моего сына, – прищурился гость, и его собеседник отступил.

– Пусть так. Тем не менее, в отличие от Горских, никакой тяги к восстановлению связей с Осиниными у них не наблюдается. Старший немного расстроен, но пока не собирается подталкивать младшего к сближению.

Разговор заглох, и спустя минуту гость, поняв, что продолжения беседы не будет, откланялся. Дождавшись, пока он покинет кабинет, офицер вздохнул и покачал головой.

– Тишина. Не нравится мне эта тишина, – после небольшой паузы задумчиво, себе под нос, проговорил офицер и вдруг резко произнес: – Нужно форсировать события. Пусть даже и «косвенными методами». Спокойствие вредно для юных умов!