23

Наши бараки располагались в три ряда. Прямо перед ними – если смотреть со стороны города – вытоптанная до каменной твердости площадка, на которой выстраивались рабочие команды каторжан. Первая группа, поднимая мелкую рыжую пыль, уже двигалась к воротам. Это наши «блатные» – трудившиеся на уборке улиц Анхело-де-Сорр. Следом за ними пошла и вторая команда – на верфь и лесопилку.

Проходя по опустевшему лагерю, я заметил Хесуса Морено в компании его головорезов. Они сидели рядом с бараком и жевали солонину, запивая ее вином. Заметив меня, старик слегка кивнул и усмехнулся. Мол, отдыхай парень! Отдыхай и радуйся жизни, пока тебе не проломили череп.

Меня интересовала тюремная пристань, но она находилась за невысоким забором, рядом со зданием администрации и караульным помещением, где постоянно находилось двадцать пять солдат. Мало кто решится пробраться на их территорию. Это все равно что добровольно положить голову на плаху, если не знать некоторых особенностей этих зданий. Роберто про них знал. По крайней мере, так он мне рассказывал, и я чертовски надеялся, что он не лжет. Там же, на берегу, стояла и четырехвесельная шлюпка, на которой вывозили тела умерших и доставляли грузы из города. Хорошая посудина. Даже парус есть.

Неделя прошла быстро. Так быстро, что я даже не успел нормально отоспаться. В голову приходили разные нехорошие мысли по поводу возможных накладок. Будто чувствовал. Увы, как это бывает, Фортуна отвернулась. В субботу, когда каторжане вернулись после работы, в барак заявился капрал в сопровождении нескольких охранников. Они, даже без разговоров, приковали меня цепью к койке.

– Эй, капрал, – вытаращился я. – Что за дела?!

– Это пожелание Морено, – процедил служака. – Излишний моцион тебе вреден. Сегодня будешь отдыхать и набираться сил перед завтрашней дракой. Нечего смотреть на меня так, словно я трахнул твою мамашу. И захлопни пасть, пока не пересчитал тебе зубы!

Капрал недовольно скривился и пошел к выходу, помахивая хлыстом. Оставалось лишь проводить его взглядом и выругаться. На Роберто было больно смотреть. Он пялился на цепи с таким видом, словно первый раз видел и теперь удивлялся, что их нельзя взять и разорвать руками.

– Я тебя предупреждал, Серхио! Предупреждал! Они нам все испортили! Это все Хе…

– Заткнись!

– Что?!

– Я сказал – заткнись!

– Ты что, решил отказаться от побега?! – Парень приблизился ко мне и почти зашипел.

– Нет, но планы, как видишь, слегка меняются, – буркнул я и дернул цепь…

Воскресный день обещал быть тяжелым. На небе ни облачка, от кухни доносилась вонь тухлятины, которую привезли, чтобы побаловать заключенных. Обитатели, обрадованные отдыхом и предстоящим зрелищем, подтягивались к плацу.

Редкая цепочка солдат, измученных вчерашними возлияниями, охраняла помост для почетных гостей. Никогда бы не подумал, что среди здешней «знати» найдутся желающие посмотреть на такие забавы. Нашлись… Даже комендант лагеря заявился. До сих я видел его только издали. Ну что тут скажешь – некогда породистый жеребец, который обрюзг и превратился в мешок с дерьмом. Его дородная женушка тоже присутствовала. Щебетала со священником и двумя товарками, которые томно обмахивали веерами свои пышные плечи. Несколько офицеров из гарнизона, какие-то загорелые господа, похожие на плантаторов. Просто аншлаг какой-то. Цирк на гастролях. Хотя… Чему я удивляюсь?

Мне повезло, что не вызвали на площадку первым. Было интересно взглянуть на уровень бойцов и манеру вести схватку. Как и предполагал, здешние правила далеки от Браутонского кодекса, запрещавшего бить лежачего, а также упавшего на колени соперника. Уже после первых поединков стало понятно, что правила здесь просты и незатейливы. Если сказать проще: их попросту нет.

Судья дождался кивка губернатора, поднял руку, и над площадкой повис гул довольных каторжан, ожидавших начала драки. Зрелище, достойное кисти баталиста. Рукоплещущие оборванцы, пыль и ослепительное солнце.

Если первый проигравший был избит до полусмерти, то второму попросту сломали шею. Кстати, у его соперника – здоровенного лилового негра – чертовски хороший удар. Бьет как паровым молотом. Несколько ударов – и от лица остается кровавая маска. Не дай бог встать под такую раздачу. Дрались, как правило, кулаками. Ноги если и пускали в дело, то лишь за тем, чтобы пнуть упавшего…

Несколько раз противников разводили по сторонам. Даже не знаю критериев, по которым здесь решалась судьба человека. Точнее – не знал. Пока не заметил одного жеста, сделанного Хесусом Морено. Это он решал – кому жить, а кому можно и сдохнуть на радость ликующей толпе.

Площадкой для поединков стал огороженный кусок нашего плаца, а судьей выступал один из здешних солдат – здоровенный мужик лет тридцати с небольшим, который держал в руках сучковатую палку. Надо понимать, чтобы приказы лучше доходили до сражающихся. Капрал из охраны лагеря, демонстративно показав мне несколько реалов, передал монеты пронырливому хлыщу из числа приятелей Хесуса Морено.

Из двадцати человек, которые должны были драться, осталось шестнадцать. Четверых нашли мертвыми еще до начала праздника. Утром, рядом с бараками. Не знаю, кто и зачем это сделал, но таковы здешние нравы. Возможно, они были хорошими, но непослушными бойцами, а старый Хесус таких не любил. Вот он и уравнял шансы для остальных. Более покладистых.

– Серхио Чатров!

Даже не успел поднять голову, как меня вытолкнули на площадку, земля которой не успела впитать кровь предыдущей жертвы. Толпа заревела, приветствуя моего соперника.

Недооценивать противника вредно, а зачастую и очень опасно, поэтому я внимательно наблюдал за этим мужиком. Испанец, лет тридцати пяти. На морде несколько шрамов. Он сбросил рубаху, и взгляду открылся крепкий, но слегка рыхлый торс, на котором виднелись следы от некогда заживших ран. Даже две пулевых отметины заметил. Повезло мужику! При здешней медицине мог и сдохнуть.

Драться мне приходилось. В училище даже на соревнованиях выступал, но там и призы были попроще. Почетная грамота и увольнительная в город. Здесь погулять не выпустят. Жаль… Черта с два меня потом нашли бы!

Я, разминая шею, покачал головой и тряхнул руками. Злобы еще не было. Она придет позже, когда почувствую вкус крови. Облизал губы и двинулся навстречу. Сразу показывать, на что способен, нельзя. Не тот случай. Лишний козырь никогда не мешает. Поэтому поднял кулаки и усмехнулся. Давай, мужик, потанцуем?

Ох, дьявол! Даже не успел увидеть, как он замахнулся! Уклонился от удара и отпрыгнул назад, тряся головой. Кулак скользнул по скуле. Еще немного, и выключил бы меня в самом начале схватки. Не расслабляйся, Шатров!

Испанец оскалился, показывая редкие гнилые зубы, и пошел на меня, как кабан. Это ты зря. Я тебе не поросенок! Нырнул ему под руку и… По печени! Хлестко получилось! Следом еще один – под дых, чтобы жизнь медом не казалась! Мужик хекнул и споткнулся, словно ему бревном врезали. Не нравится? Н-на еще один – в скулу! Он покачнулся, но тут же ушел в сторону, разрывая дистанцию. Нет, на эту уловку я не поддамся!

Несколько минут мы переминались друг перед другом, пока судья не заорал и не поднял свою дубинку. Деритесь, мол, сучье племя, если вышли! Нет уж, рисковать в первом же бою не буду! Не хочу валяться в пыли.

Я взял его на обманный прием, подставляя голову под удар, а когда испанец поддался, поймал его руку в захват. Шаг вперед, разворот! Руку на излом. Хруст и… Крик! Все, можно не продолжать, но и оставлять его недобитым не дело! Еще один удар – локтем в горло! Он захрипел и упал на землю! Толпа заревела, требуя добить упавшего, но я плюнул и отошел в сторону. Хрен вам, ребятушки, а не труп. Убивать не нанимался…

Мужика оттащили в сторону, а на импровизированный ринг уже выходили следующие. Меня пропустили в небольшой закуток, где стояла бадья с водой.

Можно перевести дух и смыть соленый пот, который смешивался с пылью и разъедал кожу, словно кислота… Окунул голову в бадью, но почувствовал легкое прикосновение и тотчас отскочил в сторону. Здесь можно ждать чего угодно! Передо мной стоял один из подручных Хесуса. Он растянул губы в кривой усмешке и кивнул:

– Сеньор Хесус доволен. Ты хорошо сделал этого парня. Продолжай так и дальше.

– Посмотрим.

Вторым соперником оказался метис – плод греха здешней дикарки и заезжего испанца. Остроглазый и шустрый. Ему уже успели рассадить левую бровь – он часто вытирал кровь и смаргивал. Учтем… Парень приплясывал на одном месте, словно ему не терпелось ринуться в драку. Размахивал руками и часто поднимал их, будто приветствуя своих приятелей. Те не скупились на свист и одобрительное улюлюканье. Экий он подвижный! Надо будет его стреножить, пока не натворил бед. Подвижный и на удивление упитанный. Не толстый, но и следов истощения, которые есть у всех каторжан, тоже не видно. Где же он подъедается, этот малый? Среди прихлебателей Хесуса?

С этим парнем решил не рисковать, поэтому и встретил его сразу. Лоу-кик в бедро! Метис так удивился, что даже не оскалился, а охнул и сбавил напор. Раз так – получи еще один, в то же самое место! Хороший получился удар! Нужной силы, под хорошим углом. Парень едва не упал, но отскочил в сторону и зашипел, потирая бедро. Теперь уже не побегаешь, паскуда! Он и правда замедлился. Да и куда тут побегаешь, если у тебя бедро отсушено? Бережешь? Зря! Потому что и по второму прилететь может! Р-р-аз! Два! Н-на и еще один, для верности! С третьим я промахнулся. Потому что парень понял: еще немного – и он рухнет. Вот и пошел вперед, пытаясь войти в клинч. Удары посыпались со всех сторон, и я едва успевал отбиваться. Не всегда получалось.

Метис преизрядно постарался, стараясь отправить меня на тот свет. Ребра болели, а левый глаз и вовсе отказывался открываться, что, как вы понимаете, шансов на победу не прибавляло. Наконец я просто свалил его в пыль и, хрипя от усталости, молотил кулаками до тех пор, пока он не затих окончательно. Когда метис перестал подавать признаки жизни, я завалился боком на землю и оттолкнул тело ногами. Как сломанную куклу.

Короткий перерыв, несколько глотков воды… На ринге убивали еще одного парня. Он был молод и глуп, если ввязался в это дело. Разве что выхода не было. Как у меня, например. Я отвернулся и сплюнул на землю. Дьявольщина!

Негр… Черный как антрацит, только зубы и белки глаз белеют. Широкие, покатые плечи, нетороплив в движениях, но ходит очень мягко – перекатывается с одного места на другое, словно мячик. Опасный противник. Судя по его торжествующему виду, он уже видит себя победителем… С этим придется повозиться. Нет, на легкую победу я не рассчитывал – ребра давали о себе знать, но жить… Жить хочется. Этот меня жалеть не будет. Забьет насмерть. Я стоял между ним и финальным боем, за которым была победа. Интересно, что ему Хесус пообещал? Какое-нибудь теплое местечко?

Негр заревел как бык и пошел на меня…

Этот бой почти не остался в моей памяти. Он превратился в бойню. Единственное, что запомнил, – это рев чернокожего парня, когда я выдавил ему глаза. Между прочим, это не так просто сделать, как может вам показаться. Глаза у человека довольно крепкие. Негр схватил меня поперек груди и душил так, что ребра трещали. Не успел. Такое чувство, что я перегрыз ему горло. В себя пришел лишь тогда, когда на меня выплеснули несколько ведер воды. На финальный бой я не смог выйти. Сил не было. Победитель радостно визжал, роняя капли крови на сухую землю. Потом был барак и смертельно испуганный взгляд Роберто. Он думал, что я не сумею подняться, когда придет наше время. Он ошибся. Я чертовски упрямое животное.