Книга: Напряжение растет
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14

Глава 13

Рассветное солнце перепрыгивало через верхушки деревьев, козырьки редких железнодорожных станций, перемигивалось за вагонами встречных поездов, расплывалось пыльным маревом за колонной грузовиков, спешащих по параллельной путям дороге. Мир сквозь черные линзы очков ощущался удивительно четким, но одновременно — однообразным и грустным — в серо-желтой дымке, добавлявшей ветхости старым постройкам, покрывавшей все вокруг слоем пыли. И только когда солнце показывалось во всей красе, вновь расцветал живыми оттенками. Даже самые черные стекла не в силах противостоять его сиянию — и желанию им поделиться.
Уже утро — по счету, третье без сна. На этот раз не было заполошной ночи, в которой все надо успеть, откатать, проверить, исправить и проконтролировать вновь. Можно позволить себе отдохнуть. Даже нужно. Только сон никак не шел.
Попробовал считать овец. Но как они должны прыгать, слева направо или наоборот? А на каком удалении? Надо ли на них смотреть сверху или забор должен быть над головой, и надо считать кудлатые тела на фоне неба? А с какой скоростью им двигаться? А окрас — серый, коричневый или черный? Большие овцы или совсем ягнята? Высота забора и его тип? В общем, сложная методика — столько неизвестных. Оттого, наверное, не сработала. Или прошлая неделя никак не хочет отпускать мысли, путая их мелкими деталями. Хотя пора бы.
Обычная ночь в комфортном вагоне, и некуда спешить. Вот друзья это прекрасно понимают, от того тихонько посапывают, наверстывая упущенное. У каждого из них, разумеется, есть отдельные кабины. Да и весь опечатанный гербовыми пломбами вагон — целиком принадлежит нам, от пяти личных комнат и общего зала, до небольшого закутка с душевой и собственной столовой.
Но как-то так вышло, что после подведения итогов прошлой ночью, решили заночевать здесь — в общем зале, на мягком ковре. Сами собой нашлись клетчатые одеяла — целая стопка дожидалась внимания в одном из шкафов, а затем и персонал вагона, путешествующий вместе с нами, озаботился матрасами и теплыми одеялами для нас.
Даже Светлана где-то тут — если приглядеться к комку из одеял в углу… Или вглядеться в бежевый силуэт за журнальным столиком, то можно предположить… А может, на массивной антресоли, откуда выглядывает уголок простыни… Во всяком случае, вчера она отсюда не выходила, это я могу сказать определенно. Вот Пашка с Федором легко обнаруживаются на слух, хотя залегли одинаковыми сугробами у правой стены. Артем так и вовсе — где футляр от скрипки, там и он. Но тут ничего странного нет — просто пару дней назад Федору пришла отличная идея сделать так, чтобы наши музыкальные инструменты были слышны отовсюду в зале. Ведь с микрофонами можно и не угадать, да и зависеть от проводов, имея на сцене огромное круглое лезвие, совсем не хочется.
Я идею одобрил, Федор загорелся и вскоре продемонстрировал результат на барабане. После того, как мы снова стали слышать, большинством голосов решили сделать то же самое с фортепиано и скрипкой — большинством, это потому что Артем не пожелал отдавать на переделку инструмент, пытался бежать, был блокирован, кусался, выпрыгнул в окно, а затем ловко откидывался желудями с дерева, а когда Пашка полез вверх — то еще и ботинком. И тут мы поняли, что мнение Артема надо уважать.
Переделали другую скрипку — теперь звучит так, что реагирует даже тонометр в медпункте. Но новая, все же, похуже старой — у Артема-то не абы какая, а работы уже полтысячи лет как мертвого человека. Так что желания втихую дотянуться до нее и «сделать хорошо» Федор не оставил — потому и спит владелец с инструментом в обнимку. Даже в душ, вроде, с ней ходит. Но это он зря, так и испортить можно.
Интересная получилась неделя. В чем-то, очень честная — иначе сказать не получалось. Ведь люди часто выглядят совсем не так, какими они есть на самом деле, и за бравадой, гордостью и дорогим костюмом часто не бывает ничего. Надо, чтобы хорошенько тряхнуло, чтобы все ненастоящее обвалилось нарядной облицовкой с дряхлого здания. Вот нас — сотрясло основательно, перебрав по кирпичику до самого фундамента. Да и другим досталось.
Трудовика мы все же отправили в плавание — поспорили на батон, что не выйдет в сентябре на водный простор. В означенное время Александр Сергеевич за каких-то полчаса срубил плот, проигнорировав дощечки (а я старался!) с гордым видом забрал выигрыш, разложил переносной табурет, снасти для рыбной ловли и направился вниз по течению.
— Дядь Коля всегда мечтал отправиться в плавание, — задумчиво вздохнул Артем, глядя на посеревший от расстояния силуэт.
— Так ведь Александр? — автоматически поправил его Пашка.
— Когда в школе — да. — Непонятно отозвался тот и, махнув прощально рукой, зашагал на самую первую нашу репетицию.
Хотя четыре дня назад мы еще не особо и знали, что станет нашим танцем, а что — музыкой к нему. Оказалось, чтобы найти решение, надо просто начать изображать то, что должно стать танцем, наигрывая музыку в такт движениям. В пустом после занятий спортивном зале грустил чистый звук скрипки в осеннем дожде фортепианного наигрыша, перемежаясь шиканьем Светланы из-за отдавленных ног и грохотом барабана за авторством пытающегося найти вдохновение Федора.
На второй день барабан отняли, заменив треугольником. Федор усилил треугольник двумя аметистами. Долго извинялись за треснувшие стекла. Отняли треугольник.
Вручили Федору маракасы и настрого запретили что-то прикручивать. Федор прикручивать не стал, но засыпал камни в колотушку. На удивление, получился дивный и загадочный звук, очень красивый. Понравилось не только нам — ближе к вечеру им кто-то так заинтересовался, что аж дверь скреб, желая к нам на концерт. Открыл дверь, посветил темный коридор Звездочкой — сбежали. И так — три раза за ночь. Хамство!
Подарком в первый день стал визит Руслана Артемьевича — кроме обещания всемерной помощи, последовало разрешение использовать спортзал круглосуточно и освобождение от посещения уроков. А еще он обрадовал тем, что в первом туре разрешили пользоваться Силой — и эта была новость из тех, что на мгновение пробирает холодом тревоги, обескураженностью от собственной забывчивости и теплой волной облегчения от того, что просчет не станет фатальным. Ведь планируя номер, мы действительно позабыли о главном условии турнира, и хороши бы были, оставшись без ключевого элемента на сцене.
Правда, не обошлось без небольшой кислинкой — не смотря на послабления и добрые вести, домашние задания все равно придется сделать, но месяцем позже.
— Зачем волноваться о времени, до которого мы можем и не дожить, — меланхоличным голосом успокоил всех Артем.
Его единственного не обрадовало известие о новом пункте правил. Ведь разрешали не только нам, а всем — и тем самым «всем» тоже будет, что показать.
На третий день избыточное внимание со стороны стало ощутимо мешать. Учащихся к нам не допускали, выставив охрану (она же не допускала Пашу до Кати и Марины, о чем тот грустил столь же тяжко, как Машк на закрытую форточку), но преподаватели находили способ оказаться рядом и удостоить ряда советов, очень важных с их точки зрения — как держать руки, как двигаться и какой длины должно быть платье (это они еще про стальное кольцо не знали). И попробуй не выслушать — у этих людей в заложниках четвертные оценки! Пришлось рассказать про трудовика и плот — тем более, что его третий день не было, а батон должен был уже закончиться. Пусть ищут!
— Вот, найдешь людям дело — и они сразу не мешают, — довольно констатировал я вслед торопливо удаляющимся спинам.
— Что значит «Мы с ним поспорили, и он отправился вниз по течению»?! — через некоторое время ворвался в зал Руслан Артемьевич.
К счастью, все быстро решилось, и легкое недопонимание успешно разрешилось вызовом милиции и спасательного вертолета.
А нас целый вечер никто не беспокоил, кроме безымянных хулиганов, исцарапавших весь низ двери — прямо там, где днем была фраза помадой «Паша, я тебя люблю!». Вот и нет загадки — никакие это не любители музыки.
— Конкуренты, — сочувственно похлопал я друга по плечу.
Тот с сомнением примерил большой палец к особо глубокой борозде.
— Серьезные конкуренты!
Но место все равно пришлось менять — большое металлическое кольцо не могло пролезть через дверь спортзала. Танец был готов, музыка убедительно напоминала Венский вальс, оставалась ерунда — проделать то же самое, перешагивая через острые грани.
С реквизитом вышло непросто. Нам нужны были костюмы, сшитые по заветам Светланы из ночи после собрания.
— Это требования к пилотным комбинезонам, — выстукивал нервный ритм Руслан Артемьевич по листку бумаги, с которым я к нему пришел
— Пять и комплект запасных. — согласился я с ним.
К костюмам требовались украшения, способные уберечь ноги Светланы от заточенного лезвия, если что-то пойдет не так.
Папа взялся помочь — что-то похожее было, исполненное в кислотно-зеленых кольцах и браслетах, но по замыслу не предназначалось для девичьей руки. Все требовалось уменьшить и украсить в тон эскизам костюмов.
Пообещали помочь и сестры, однако завидев то, что выходило из под рук отца, охали от изумления, принимались примерять и вообще мешали процессу. Пришлось скормить одно кольцо Брунгильде, логично отметив, что они совсем не следят за щенком. Папа тоже возмутился и потребовал вернуть утерянное — а до тех пор к нему даже на глаза не показываться. Когда мы уезжали, хмурые и молчаливые сестры, вооружившись длинными палочками, все еще продолжали ходить за собакой.
Примерно в середине этого бедлама подходил Паша и потерянным голосом спрашивал, что делать, когда не хотят слушать и не воспринимают всерьез. Рекомендовал определить главного и дать ему в глаз. Вечером он пришел с директором судоремонтного завода — солидным сереброволосым модником, что не смотря на темное время суток предпочитал темные очки на пол-лица. За половину часа утрясли вопрос по главному компоненту номера — замерили мой рост и Светланы, заменили алюминий на титан и решили делать два кольца: острое и тренировочное, одинаковые по массе. К четвертому дню тренировочное было готово, и его тут же взяли в работу. Не смотря на щиты из Силы, утром на ногах проступили синяки.
Параллельно что-то мастерил Федор, то и дело пропадал Артем, занимаясь кучей бумаг, ежевечерними приливами подбиравшихся к нашим ногам, грозясь однажды накрыть с головой. Он же нашел нам новое помещение через кого-то из родственников — огромный ангар с идеально ровным полом и притулившимся у стены фермами для обслуживания самолета. Самолет у родственника тоже был, но пока где-то над Африкой.
— Мы полетим? — мечтательно затаил дыхание Федор.
Артем уже собрался с гордостью качнуть головой, как привычным шепотом вмешалась Светлана.
— Все полетят. — зазвучал приятный акцент. — Ведь небо принадлежит аристократам. Все будут очень важные. — С чувством выдохнула она последнюю фразу.
— Так мы ведь… — замялся Тема, пытаясь найти подвох в явной иронии.
— Как и все сотни гостей, будем ждать освобождения посадочной полосы, пока садится его высочество и его свита, князья и их свита. — иронично наклонила она голову.
— Это да. — Потянулся рукой к затылку Паша. — Так и горючего может не хватить.
— Автобус? — поднял я бровь.
— Поезд. — подытожила Светлана.
В почти бесконечную череду моментов, когда нас встряхивало неудачами и усталостью от бесконечных повторов, ее тихий голос пресекал спор идеальным решением, оборачивал тихую злость воодушевлением, уныние — верой в себя, а для желающих полежать у нее всегда находился острый каблук под ребро. Да и неправильно это — говорить об усталости, если даже девчонка не жалуется. Тот же Федор за все время и слова такого не сказал — просто в один момент падал и засыпал. Но ему легче, его после этого не били.
— А жить где?
— С этим сложнее, — Артем яростно зачесал виски, будто от этого точно должно что-то измениться. — Все занято. Все гостиницы, дома под найм. Ничего свободного.
— Надо искать, — жестко постановил я.
— Да, в общем-то, организаторы предоставляют помещения.
— Ты точно собрался жить в здании без горячей и холодной воды? — С сомнением глянул на товарища.
— Это с чего бы в княжеском имении не было воды!
— Пока не знаю, — честно признался. — Но что-нибудь обязательно придумаю.
— Максим, все коммуникации строго охраняются, — терпеливо пояснила Света. — Очень строго!
— Хм?
— Строже, чем школьные сервера с отметками!
— Аргумент, — пришел черед мне зачесать затылок.
Эти параноики замуровали аппаратуру в бетон! Чтобы продраться — надо взрывать не меньше бочонка пороха, а с таким грузом, понятное дело, дальше школьного порога не пустят. Так что пока переношу мелкими порциями…
— И все же, я бы не стал заселяться в здание с тараканами, клопами и сколопендрами. — Привел я новый довод.
— Максим, средняя полоса России! Откуда там сколопендры!
— Зато в зоомагазине они есть.
— Да сдадут тебя эти насекомые!
— Позвольте, им до этого триста миллионов лет эволюции!
— Я образно! Там же камеры на каждом углу. — Яростно сверкала глазами Света. — Тут же — дисквалификация!
— Нет, на самом деле, идея неплохая, — оправил воротник Артем.
— И речи быть не может! — Заволновался Паша, всплеснув руками и просяще посмотрел на меня. — Максим, не надо!
— Нечестно выигрывать неинтересно, — проворчал Федор.
— Ладно, — со вздохом отложил я часть старательно запланированных диверсий. — Но жить под одной крышей с конкурентами — тоже не дело. Вы-то меня переубедили, а у остальных таких друзей может не быть.
— Я поищу, — виновато качнул головой Артем. — У нас там… У моих знакомых в том княжестве ничего своего нет. Очень сложно там даже комнату купить, только в аренду позволено. То, что было, сразу же забронировали. А в аренду сдавать — постановили только через канцелярию князя.
— Я помогу, — ободряя, похлопал я его по плечу.
Не может быть такого, что в целом стольном граде для немаленького княжества — и нет свободных мест!
— Алоу? Ред Цезар Палас? Интересуют пять лучших ваших номеров. Как нет? А для императора и четырех сопровождающих? Ах, есть?
— Максим! — навалился всем телом на кнопку отбоя наставник, что пластик всхлипнул от испуга.
— Я почти договорился, — с укором посмотрел на учителя, прижимая трубку плечом.
В руках был блокнотик с длинным перечнем гостиниц, две строчки которого уже были перечеркнуты — там мест не было даже для императора. Извинялись искренне, пришлось поверить.
— Нельзя! — Выдохнул он, а потом на десяток секунд замялся, формулируя что именно. — Император — в каждой стране — это главный представитель правящей династии! Если хочешь, чтобы под этим словом знали тебя — найди себе страну! Но в этой стране уже занято!
— Я подумаю над вашим предложением, — вежливо ответил ему и, вздохнув, положил трубку на столик.
Все-таки, поздно я родился. Америка открыта, до Антарктики доплыли. Весь глобус уже как триста лет сплошь расцвечен цветами государств и территорий. Так бы можно было действительно поискать. А раз все занято, то свое имя на общей карте придется рисовать поверх чужих.
— Тем более, что императоров на весь свет — много! Разве это так интересно — быть императором, о котором станут уточнять «а какой страны»? Будь тем, кто один на весь свет! Добейся того, чтобы все знали — в любой точке мира — кто с ними говорит. Для этого не обязательно зваться императором. Можно стать ученым, музыкантом, политиком!
— Действительно, неинтересно, — вежливо согласился я.
— Вот, молодец, — облегченно выдохнул наставник, отпуская рычаг аппарата и слегка суетливыми жестами приводя телефонный столик в порядок. — Будь собой, Максим. Быть человеком — тоже немалый титул. Даже его многие постараются оспорить в твоей жизни, пожелают отнять или заставить от него отречься.
— В общем, просто еще не все со мной знакомы. — подвел я черту.
— Знакомь людей с делами и свершениями, тогда не придется пожимать руку каждому из шести миллиардов.
— Хм…
— Хорошими делами! А лучше — большим хорошим делом.
— Запланирую на февраль, — согласился я с ним.
— А что в феврале? — с легким подозрением уточнил старик.
— Весенние каникулы.
— А…
И Федор достроит усиленный, четвертый вариант робота. Большой и очень хороший. Только как бы его назвать?
— Может, ВРАЧ? — невольно произнес я вслух.
/*-Военный Робот Аннигилятор Четвертый/
— Врач — это очень и очень хорошо!
— Вот и я так думаю. — Затем все-таки закрыл блокнот, с легкой грустью отказываясь от прежних планов с гостиницей. — Ладно. Разобьем кемпинг. Надо будет раздобыть шатры, вагонетки и цыган.
— А зачем цыган? — замер учитель.
— Это чтобы в городе не заскучали.
— Так их за стены все равно не пустят.
— Грустно, — листнул несколько страничек и жирно зачеркнул одну из идей. — Байкеров ночью тоже не?
— Боюсь, что никого, кроме приглашенных и жителей с полугодовой регистрацией, в городе не будет. — Сочувственно произнес наставник. — Если даже родителей не приглашают, не то что… Шатры в городской черте поставить тоже не дадут.
— Провал, — откинулся я на спинку кресла, закинув блокнот на колени. — Ладно, переживем пару ночей вместе со всеми.
— Только ничего там не ешьте! Окна тоже открывать не рекомендую. Внутри комнат желательно назначить дежурство, чтобы не оставлять ее без присмотра. И ходить — только парами! Очень желательно с друзьями, готовыми выступить независимыми свидетелями.
— Вот, хоть кто-то меня понимает, — с силой протер я глаза.
На то время, шла уже вторая ночь без сна. И спать, что удивительно, хотелось — а не так, как сейчас.
— А вам пригород сгодится? — После минутного затишья (я уж подумал, ушел) произнес старик. — Хотя может, это уже в черте города, — с сомнением дополнил он.
— Если не чердак, то пойдет. — И добавил виновато. — Федор не любит.
— Не чердак, — задумчиво пожевал он нижнюю губу. — Можно листок?
Я предложил блокнот целиком вместе с ручкой.
Наставник что-то отрывисто написал и положил блокнот на место. Слегка поправил его краешек, укладывая идеально ровно к бортику — будто давая себе время отказаться и все переиграть. А может, место не самое лучшее, оттого сомневается — но это зря он, за любой вариант будем благодарны.
— Там номер. — расправил он под конец плечи и посмотрел куда-то справа от меня. — Я попрошу, вас встретят на вокзале. Вы ведь поездом, надеюсь?
— Да, — с благодарностью принял я блокнот. — А это ваши друзья?
— Самые верные. — отрывисто кивнул он. — Не обидят. И ты их, пожалуйста, не обижай. — и, развернувшись, посеменил внутрь дома. — Ужин через половину часа.
А после ужина был он — самый последний вечер, который плавно перелился в ночь и хлопоты по загрузке в вагоны. Кроме нашего, были еще два: для багажа и двух десятков хмурых от недосыпа попутчиков, которые были так вежливы, что помогли нам с грузом. У самих-то кроме пары сумок ничего и не было.
— Вахтовики, — пояснил Артем, сонно кивнув в сторону попутчиков. — Так дешевле.
Вагон с ними тоже опечатали — как объяснила Света, благодаря этому получалось вроде как островок «княжества на колесах». К нам заходить никому нельзя, однако и нам покидать состав до завершения пути тоже не положено. Зато нет проверок, которые обязательно должны были бы быть на границах княжеств. Но в окна к нам все равно посматривали на каждой заставе — неведомо кого выглядывая. Вот и этой ночью один из них пожелал оглядеться в нашем вагоне через раскрытую форточку. Попытался уточнить у него про овец — так тот до следующей станции размышлял, пока коллеги не сняли. А может это просто в окошке голову от резкого движения заклинило — он, в общем-то, не жаловался, потому не угадать. Я специально спрашивал — удобно ли. Помочь хотел. Тот молчит и согласно глазами хлопает.
— Может, позвать кого?
— Не-не-не, — как от мелочи отмахнулся он, перебирая ногами и задумчиво разглядывая потолок.
Наверное, все же размышлял… Неплохой вроде мужик — напоследок даже фуражку свою подарил и темные очки.
— Вы забыли! — Кричал я ему вслед, размахивая тем, что успело слететь с его головы внутрь вагона.
— Это не мое! — Решительно обозначил он подарок, мотнув головой и стремительно удаляясь в рассвет.
Вскоре поезд вновь набрал скорость, а вместе с ним ускорился и мир за окном — даже солнце заспешило на небосвод.
Через некоторое время проснулся Федор. Неуклюже протопал к столу, сонно разложил матерчатую сумку и принялся удивительно ловко фехтовать мелкими пинцетами над крохотной заготовкой.
Теперь отсвет солнца виделся на его макушке, в вихрах непричесанных волос.
— Доброе утро, — тихо шепнул я.
— Доброе утро! — шепотом обрадовался мне брат и развернулся показать мне свою поделку. — А я кольцо новое почти доделал, вместо утерянного.
— Что?! Кольцо?! — Сорвался на писк Пашкин голос в конце зала.
— Кольцо потеряли?! — Словно в воду нырнул, взлетел над постелью Артем.
— Разворачивайте поезд! — бросился первый к двери, запутался в простыне, свалился, но с неукротимой целеустремленностью пополз к двери.
— Но поезд нельзя развернуть, — логично отметил Федор.
— Звоните на станцию, пусть срочно согнут рельсы! — зачастил Артем, пытаясь нащупать очки вокруг себя.
— Да все нормально, — произнес я спокойно. — Кольцо на месте, вагоны тоже.
— Уф, — застыв на мгновение, выдохнул Паша и присел, заворачивая вокруг бедер растянувшуюся по полу простыню.
Клацнула вагонная дверь, впуская Светлану.
— Что за шум?
— Ночные кошмары, — пояснил за всех я, слегка опустив темные очки. — А ты почему не здесь? — с любопытством завершил я.
Я ведь точно вчера видел, что никто не выходил! Магия, не иначе. Или вторая часть книжки, которую мне так и не дали.
— Откуда фуражка? — нахмурилась она.
— Имя не знаю, но отпечатки пальцев должны были остаться на окне.
— Ты опять ввязался в неприятности! — последовало несправедливое обвинение.
— Отпечатки — с этой стороны окна. — прошлепав к окну и прикрывая наготу скрипкой, сухо произнес Артем.
— А вот и молодец! — вновь хлопнула дверь, и меня некому стало ругать.
— И их много. — внимательно продолжал он изучать стекло.
— Ерзал, иногда сползал вниз, — прикрыл я глаза. — Все-таки, час дороги…
— Так что случилось? — запоздало поинтересовалась мумия из простыни голосом Пашки.
— Я — молодец, — пояснил очевидное другу, закрывая глаза.
— А фуражка — с золотой кокардой, — с непонятным удовлетворением дополнил Артем откуда-то сверху.
— Толку-то, он все равно не знал ответа… — с навалившейся сонливостью пробормотал я, с удовольствием погружаясь в запоздавшую волну сна.
— Ответа на что?
— Координаты… Количество и состав… Внешний вид… Периодичность движения…
— Максим! Координаты чего? — требовали от меня подробностей,
— Да этих козлов… — отмахнулся я.
А через мгновение уже спал — хорошим, трехдневным сном.
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14