В Шереметьеве меня встретили, как встречали, наверное, Корвалана или кого-нить важного и тайного. Сразу в закрытый черный лимузин и с охраной в виде джипа на большой скорости повезли в одно из зданий ГРУ.

В кабинете Мещерского уже ждут как он сам, так и Бондаренко, а за минуту до моего прибытия явились генерал Кремнев и еще двое в форме высоких армейских чинов.

Поднимаясь по лестнице, я просматривал глазами видеокамер помещение и слушал, о чем говорит Мещерский, так что, когда меня подвели к кабинету и распахнули дверь, я уже знал, кого увижу и что услышу.

Мещерский шагнул навстречу, лицо приветливо-радостное, что ничего не значит, разведчики могут надевать любое обличье, но я понимал, что он в самом деле рад и даже счастлив.

– Доктор, – сказал он, – у нас это не принято, но мне так жаждется обнять вас!.. Вы сделали всё и даже больше!

Бондаренко заметил скромно:

– Хотя мы вообще-то на это надеялись… даже рассчитывали, но шанс был один к шести…

Мещерский крепко подал мне руку и, не отпуская, провел к столу и усадил, лишь потом сел по другую сторону и сказал уже более серьезным тоном:

– Прошу всех сесть. Владимир Алексеевич, вы не представляете, с каким нетерпением мы вас ждали!

Я разыгрывать изумление не стал, ответил честно:

– Вообще-то представляю. Установление связей с зарубежными центрами по устранению глобальных рисков было только ширмой?

Он охнул, но чуточку театрально, я теперь такие оттенки замечаю:

– Владимир Алексеевич!

– Да ладно, – ответил я, – раз уж в нашем мире никогда ничего прямо не делается, а все через афедрон, то ладно, я все-таки реалист, понимаю, что еще не в двадцать третьем веке. Главное, все же удалось договориться о сотрудничестве с их центрами. Информацию будут передавать мне напрямую, а тут уж как распорядимся…

Кремнев гулко бухнул:

– Да, это здорово… а как насчет того, что вы называете ширмой?

Все в кабинете перестали даже шевелиться и уставились в меня, как будто я сейчас совершу чудо или хотя бы скажу, как его творить по формуле «Сделай сам».

– Вы знаете, – ответил я, – что называю ширмой. Да, все передал, а дальше в процессе бурных дебатов… да, были такие, высказал все то, что вы и хотели бы высказать. Но высказал я. И хотя вы меня использовали втемную…

Мещерский бурно запротестовал:

– Владимир Алексеевич!.. Никто ничего такого!.. Вы ехали устанавливать контакты со штатовским центром глобальных катастроф. Вы их установили!.. Прекрасно. А что попутно сообщили о выброшенной на берег мине…

Я отмахнулся.

– На самом деле это и было главной целью моей поездки, теперь знаю. Нет-нет, я не так уж и в обиде, кто знает, вдруг в самом деле иначе было нельзя? Контакты в самом деле установил, что еще… Мне в ЦРУ объяснили, что вообще-то подобное относится к испытанным ходам. Сами к нему прибегают, когда нечто важное поручают сообщить непрофессионалу, дабы оставался статус абсолютно неофициального послания.

Мещерский вздохнул чуть свободнее.

– Вот что значит иметь дело с умным и даже мудрым человеком. Владимир Алексеевич, это не такая уж и бессовестная лесть, вы в самом деле человек умный и мудрый, доказали еще в трудном случае со Стельмахом. Теперь, чтобы доказать, что не таите обиды, расскажите поподробнее с самого начала, как все было…

Я долго и подробно рассказывал, как приехал, как встретили, о чем говорили. Память у меня, как у молодого слона, даже когда начались перекрестные вопросы, я повторял слово в слово.

Думаю, аналитики в живом эфире смотрят на мое лицо на мониторах, слушают и всматриваются, в нужные моменты подсказывают Мещерскому и Бондаренко по встроенным в уши приемникам, какие вопросы задать, чтобы перепроверить сказанное ранее, но сам мой вид дышит искренностью, как и каждое слово.

Конечно, никто не догадается, что все секретные данные Пентагона я просмотрел очень внимательно, ничего особенно интересного для трансгуманизма не нашел, а подливать бензинчика в огонь противостояния сверхдержав не собираюсь.

Дуайта Мещерский знает, как и тот его, хотя и заочно, а вот про Барбару он попросил рассказать подробнее, да и все заметно оживились, даже Кремнев потер ладони и вместе с креслом придвинулся поближе.

Я рассказал, скрывать нечего, наоборот, можно даже скромно побахвалиться, такую медведицу уложил в постель в ее же берлоге, теперь это давно не компромат даже среди разведчиков, а среди мужчин совсем наоборот, а мы страна пока еще с демократическими традициями, женщины могут пробиться наверх только по заслугам, а не по квотам.

И уже в конце, когда все вопрошающие начали вроде бы выдыхаться, а вопросы пошли по второму кругу, я сказал сварливо:

– Но на будущее давайте играть честно. Я же не чужак, чтобы использовать меня вот так… Мне кажется, если буду знать, что предстоит, то сумею… да что там, кажется, точно сумею!

Мещерский посмотрел с вежливым укором.

– Владимир Алексеевич!

– Но вы же подставили, – напомнил я, – двух зайцев одним камнем? Причем первый оказался вовсе не зайцем, а чем-то вроде слона?.. Для сегодняшнего человека мины выглядят слоном, а гибель человечества от вирусов или вулкана именно зайцем, а то и вовсе мышью!

Они переглянулись, Мещерский сказал почти виноватым тоном:

– Владимир Алексеевич… но вы же сделали все, как нельзя лучше. Никто бы не смог провести переговоры лучше вас. Нас знают как облупленных, к нашим словам доверия нет. Сразу бы начали высчитывать, а что хотим этим сказать, а что стоит за нашими словами…

– У меня такое тоже было, – заверил я.

Мещерский отмахнулся.

– В отношении вас было лишь легкое подозрение, вообще легчайшее, а нам бы вообще не поверили! Владимир Алексеевич, все просто удивительно хорошо. Тьфу-тьфу!.. И то, что наладили взаимодействие между нашими Центрами… это вообще сказка.

Кремнев проворчал, как огромный сытый медведь:

– Если бы мы выложили вам сразу все, это сказалось бы на вашем поведении там. А их спецы сразу бы все заметили. А так вы вели себя совершенно естественно… Аркадий Валентинович?

Мещерский кивнул.

– Да, вы правы, Антон Васильевич, время прерваться. Завтра-послезавтра, когда проанализируем сказанное вами, зададим еще несколько вопросов, но уже так, уточняющие. Поздравляю вас, Владимир Алексеевич, с удачно выполненным… нет, не заданием, это было, можно сказать, правительственное поручение…

Второй помощник Мещерского, майор Бронник Лаврентий Петрович, который не Павлович, а именно Петрович, уточнил, приятно улыбаясь:

– Даже просьба. Дескать, раз уж все равно едете в Штаты по делу, заодно расскажите там… точнее, проинформируйте и о выброшенной на поверхность атомной мине. Типа того. А так все прекрасно!

Мещерский проговорил с облегченным вздохом:

– Честно говоря, я тоже побаивался, что могут быть некоторые неприятности. Тьфу-тьфу, обошлось. А у нас, Владимир Алексеевич, для вас есть подарок.

Бондаренко вставил светским голосом:

– Не подумайте, что из-за удачно переданной просьбы! Его начали готовить, пока вы безмятежно… или мятежно спали в генеральской постели. Готовы взглянуть?

– И взглянуть, – ответил я, – и принять. Доставайте!

– Это не здесь, – ответил Бондаренко и посмотрел с ожиданием на Мещерского.

Мещерский взглянул на часы.

– У меня окно на полтора часа. Отвезу и покажу.