Звук, слившийся с моим воплем, был похож на оглушительный визг цепной пилы, вгрызающейся в арматурную сталь.

Охотница ринулась вперед, но ее зубы щелкнули в сантиметре от моего лица: что-то рвануло и оттащило ее назад.

Огонь дополз до локтевого сгиба, и я снова закричал.

И не я один – вокруг звучали и другие голоса: в рычании одного слышался лязг металла, второй пронзительно заверещал и вдруг оборвался. Сквозь шум было слышно, как нарастает утробный рокот. Опять вой пилы по металлу и сырой треск, будто что-то кромсали на куски…

– Нет! – завыл кто-то мучительно, под стать мне. – Нет, нет, нет!

Этот голос что-то значил для меня, я понимал это, хотя жжение пересиливало его. Пламя устремилось к плечу, а голос все звал меня. Даже теперь он казался ангельским.

– Бо, прошу тебя! – всхлипывала Эдит. – Умоляю, умоляю, Бо! Пожалуйста!

Я пытался ответить, но не мог даже пошевелить губами. Мои крики смолкли, но лишь потому, что не хватало воздуха.

– Карин! – вскрикнула Эдит. – Помоги мне! Бо, пожалуйста, прошу тебя, Бо!

Она держала мою голову у себя на коленях, сжимала ее пальцами. Ее лицо было не в фокусе, как и лицо охотницы. Я проваливался в туннель, возникший у меня в голове. Но огонь следовал за мной, такой же жгучий, как прежде.

Что-то прохладное овеяло мои губы, наполнило легкие. Воздух сразу вышел из них. Прохладный вдох повторился.

Эдит появилась в фокусе, ее прекрасное лицо было искажено страданием.

– Дыши, Бо! Дыши!

Она прижала губы к моим губам и снова наполнила мои легкие.

На периферии зрения появилось золотое сияние – еще одна пара холодных рук.

– Арчи, приготовь шины для его ноги и руки. Эдит, помоги наладить дыхание.

Я уставился в ее лицо, давление на голову ослабело. Мои вопли превратились в жалкий скулеж. Боль не стихала; напротив, усиливалась. Но крики не помогали мне, зато причиняли страдания Эдит. Пока я видел ее лицо, я помнил: в мире есть не только нестерпимое жжение.

– Мою сумку, пожалуйста. Задержи дыхание, Арчи, это поможет. Спасибо, Элинор, а теперь уходи, будь добра. У него кровопотеря, но раны не особенно глубокие. Похоже, сильнее всего повреждены ребра. Поищите скотч.

– И обезболивающее, – прошипела Эдит.

– Вот… у меня не хватает рук. Может, ты?

– Так будет лучше, – пообещала Эдит.

Кто-то выпрямлял мне ногу. Эдит затаила дыхание – наверное, в ожидании моей реакции. Однако нога болела не так, как рука.

– Эдит…

– Т-с-с, Бо, скоро все пройдет. Клянусь, все будет хорошо.

– Э… но… нет…

Что-то впивалось мне в голову, неизвестно кто дергал меня за сломанную руку. От этого ребра сдвинулись с места, и у меня перехватило дыхание.

– Держись, Бо, – умоляла Эдит. – Пожалуйста, держись!

Я старался сделать вдох.

– Не… ребра, – выдохнул я. – Рука!

– Ты его понимаешь? – Голос Карин слышался возле моей головы.

– Просто расслабься, Бо. И дыши.

– Нет… рука, – прохрипел я. – Эдит, правая рука!

Прикосновения ее холодных пальцев к коже я не почувствовал – огонь был слишком силен. Но я услышал, как она ахнула.

– Нет!

– Что, Эдит? – испугалась Карин.

– Она укусила его. – Голос Эдит звучал глухо, словно и у нее кончился в легких воздух.

Карин в ужасе затаила дыхание.

– Что мне делать, Карин? – выкрикнула Эдит.

Никто не ответил ей. В мою голову по-прежнему что-то вонзалось, но больно не было.

– Хорошо, – сквозь зубы выговорила Эдит. – Я попробую. Арчи, скальпель.

– Шанс, что ты убьешь его сама, очень велик, – предупредил Арчи.

– Дай сюда, – рявкнула она. – Я справлюсь.

Я не видел, что она делала со скальпелем. И больше не чувствовал своего тела – ничего, кроме огня, сжигающего руку. Но увидел, как она поднесла мою руку к своим губам, в точности, как охотница. Из раны текла свежая кровь. Она прижалась к ране губами.

Я снова закричал, не сумев удержаться. Казалось, она тянет огонь в моей руке обратно к пальцу.

– Эдит, – предостерегающе сказал Арчи.

Она как будто не слышала, по-прежнему присосавшись к моей руке. Огонь метался по ней вверх-вниз, по руке как будто водили пилой. С моих стиснутых губ срывались стоны.

– Эдит! – крикнул Арчи. – Смотри!

– Что такое, Арчи? – спросила Карин.

Взметнувшаяся рука Арчи ударила Эдит по щеке.

– Стой, Эдит! Прекрати сейчас же!

Она уронила мою руку и уставилась на Арчи огромными, на пол-лица, глазами. Потом схватила ртом воздух.

– Арчи! – рявкнула Карин.

– Слишком поздно, – сказал Арчи. – Мы опоздали.

– Ты видишь? – понизив голос, спросила Карин.

– В будущем осталось только два пути, Карин. Или он выживет, как один из нас, или Эдит убьет его, пытаясь этому помешать.

– Нет… – простонала Эдит.

Карин молчала. То, что вонзалось мне в голову, замедлило движения.

Эдит приблизила лицо к моему лицу. Поцеловала меня в веки, щеки и губы.

– Прости меня! Я так виновата!

– Зачем тянуть? – возмутился Арчи. – Карин?..

– Арчи, я дала клятву.

– А я нет, – отрезал он.

– Стоп, стоп! – вскинув голову, вмешалась Эдит. – Он заслужил выбор.

Ее губы коснулись моего уха. Я стиснул зубы, сдерживая стоны, и напряг слух.

– Бо, я не стану принимать это решение за тебя. Не отниму у тебя это право. И я все пойму – поверь мне, Бо. Если ты не хочешь такой жизни, я не заставлю тебя. Я с уважением приму твое желание. Да, это страшный выбор. Если бы я могла, я предложила бы тебе другой. Я умерла бы, если бы этим могла вернуть тебе жизнь… – она осеклась. – Но это зависит не от меня. Я ничего не могу – только прекратить боль. Если ты этого хочешь. Тебе незачем становиться… таким. Я могу отпустить тебя – если ты этого хочешь, – она, кажется, снова всхлипнула. – Скажи мне, чего ты хочешь, Бо. Что бы это ни было.

– Ты, – выговорил я. – Только ты.

– Ты уверен? – прошептала она.

Я застонал. Жаркие пальцы огня достигли моей груди.

– Да, – я закашлялся. – Просто… позволь мне… остаться с тобой.

– С дороги, Эдит! – рявкнул Арчи.

Ее голос хлестнул его, как хлыстом.

– Я тоже не давала никаких клятв!

Ее лицо возникло возле моей шеи, и хотя я не чувствовал ничего, кроме обжигающего пламени, я услышал тихий хруст, с которым ее зубы впились в мое тело.