Орсон Уэллс знал, что студия не хочет видеть его режиссером картины.

Он был гениальным, но очень своенравным и несговорчивым.

Поэтому в Америке никто не хотел иметь с ним дело.

И последние десять лет Уэллс снимал фильмы в Европе.

Это был его единственный и последний шанс вернуться в Голливуд.

Все, что ему доверили, – это второсортный малобюджетный фильм.

И для большей надежности отправили на съемочную площадку студийных чиновников.

Но все, что они увидели, – это репетиции.

Сплошные репетиции.

За весь день Уэллс не снял ни одного дубля.

Продолжая отрабатывать действия актеров и съемочной группы.

Передвижение камеры, хореографию, диалог – все до мельчайших деталей.

Он репетировал всю ночь.

А на рассвете всех распустил.

Наблюдатели решили, что Уэллс окончательно спятил.

Они подошли к нему.

И сказали: «Да, Орсон, вы не изменились. Это ж надо, целые сутки репетировать и не сделать ни одного дубля.

Теперь вы на три дня отстаете от графика, и выход фильма находится под угрозой срыва».

На что Орсон Уэллс им ответил: «Господа, вы не поверите, но вы только что стали свидетелями одного из величайших событий в истории кинематографа – съемок однокадрового дубля. И теперь мы на неделю опережаем график».

После чего повернулся и ушел.

А снял он тогда вступительную сцену к «Печати зла», которая до сих пор считается самой выдающейся и самой длинной однокадровой заставкой.

И превратил второсортный фильм в классику.

Вот как он применил технику одного кадра.

Сначала крупным планом показан мужчина, устанавливающий в багажнике автомобиля бомбу с часовым механизмом. Потом камера поворачивается, и мы видим приближающуюся пару, которая садится в автомобиль и уезжает. Камера следует за ними по всему городу и снимает происходящее с высоты птичьего полета. На светофоре машина останавливается. Другая пара (главные герои) переходит дорогу, и машина с бомбой медленно едет дальше. Обе пары останавливаются на мексиканской границе. Пограничник – полицейский и агент по борьбе с наркотиками – разговаривает с пешей парой, которые оказываются молодоженами. Машина с бомбой проходит паспортный контроль и медленно трогается с места. Молодожены целуются. Машина взрывается.

В одном небольшом эпизоде Уэллс уместил всю завязку фильма.

И сделал это блестяще, своим неповторимым, фирменным стилем.

С использованием контрастного черно-белого освещения.

И ощущением невероятного напряжения.

Он создал шедевр, который сегодня изучают во всех школах кинематографии.

Кроме того, Уэллс выбрал правильную тактику в отношении студийных чиновников.

Объяснять им что-либо было бессмысленно.

Они бы все равно ничего не поняли – да и не захотели бы понять.

И попытались бы его остановить.

Поэтому Уэллс решил их проигнорировать и просто делать то, что считал нужным.

Если все сработает, он будет звездой; если нет – его карьере придет конец.

В принципе, это обычная дилемма.

Как сказал Орсон Уэллс, «не давайте им то, что они хотят. Дайте им то, о чем они даже не могли мечтать».