Глава 8
Инспектор Рэглан демонстрирует уверенность
Мы посмотрели друг на друга.
– Но вы же опросите присутствовавших на станции? – спросил я.
– Естественно, хотя я и не рассчитываю на положительный результат. Вы же знаете, какая у нас станция.
Я это знаю. Хоть сама Кингс-Эббот – небольшая деревушка, сложилось так, что станция Кингс-Эббот – большой железнодорожный узел. Здесь останавливаются все экспрессы; вагоны расцепляют и перемешивают и составы формируют заново. На станции две или три телефонные будки. В вечернее время сюда, практически один за другим, прибывают три поезда местного назначения, с тем чтобы люди могли пересесть на северный экспресс, который прибывает на станцию в десять девятнадцать вечера, а отправляется в десять двадцать три. В это время на станции царит полный хаос, и шанс, что кто-то обратит внимание на одинокого человека, звонящего по телефону или садящегося в экспресс, практически равен нулю.
– А зачем вообще надо было звонить? – задал вопрос Мелроуз. – Вот что для меня полнейшая загадка. В этом нет никакого смысла.
Пуаро аккуратно поправил китайскую фигурку на одной из книжных полок.
– Будьте уверены, такой смысл был.
– И в чем же он заключается?
– Когда мы узнаем это, узнаем и все остальное. Очень интересное и любопытное дело…
В этих его последних словах промелькнуло что-то совершенно неуловимое. Я почувствовал, что он смотрит на этот случай под каким-то своим углом, и не мог понять, что именно он видит.
Сыщик остановился у окна, глядя на улицу.
– Вы говорите, доктор Шеппард, что незнакомца около ворот вы встретили в девять часов?
Вопрос он задал, не повернувшись ко мне.
– Да, – ответил я. – Как раз пробили часы на церкви.
– И сколько времени ему понадобилось бы, чтобы добраться до дома – например, до этого окна?
– Максимум пять минут. Две или три, если б он свернул на правую от подъездной аллеи дорожку и прошел прямо сюда.
– Но чтобы это сделать, он должен был знать дорогу. Как бы вам это сказать… это должно означать, что он бывал здесь раньше и знает окружающую местность.
– Это верно, – ответил полковник Мелроуз.
– А мы можем как-то выяснить, посещали ли какие-нибудь незнакомцы мистера Экройда за последнюю неделю?
– Это может знать молодой Реймонд, – предположил я.
– Или Паркер, – напомнил полковник Мелроуз.
– Ou tous les deux, – подвел итог Пуаро, улыбнувшись.
Полковник Мелроуз отправился на поиски Реймонда, а я нажал звонок, чтобы вновь вызвать Паркера.
Полковник в сопровождении молодого секретаря появился практически сразу. Он представил молодого человека маленькому детективу. Джоффри Реймонд, как всегда, был свеж и жизнерадостен. Было видно, что он удивлен и восхищен тем, что познакомился с самим Пуаро.
– А я и не знал, что вы живете среди нас инкогнито, месье Пуаро, – заметил он. – Для меня будет большая честь понаблюдать за тем, как вы работаете… А это что еще такое?
Пуаро стоял налево, рядом с дверью. Сейчас он неожиданно отошел в сторону, и я увидел, что, пока находился спиной к нему, он быстро выдвинул кресло, и теперь оно стояло на том месте, которое указал Паркер.
– Вы что, хотите, чтобы я сидел в этом кресле, пока будете брать у меня кровь на анализ? – с добродушным юмором поинтересовался Реймонд. – В чем, собственно, дело?
– Месье Реймонд, вчера вечером, когда мистера Экройда нашли убитым, это кресло стояло именно так. Потом кто-то задвинул его на место. Это были, случайно, не вы?
– Нет, не я, – ответил секретарь без малейшего колебания. – Я даже не помню, чтобы оно здесь стояло, но если вы так говорите… В любом случае на место его отодвинул кто-то другой. А что, таким образом была уничтожена важная улика? Это плохо!
– К убийству это не имеет отношения, – сказал детектив. – Абсолютно никакого отношения. В действительности я хотел спросить вас, месье Реймонд, о другом: за последнюю неделю какие-нибудь незнакомцы посещали мистера Экройда?
Секретарь нахмурил брови и задумался – как раз в этот момент в дверях появился Паркер.
– Нет, – ответил наконец молодой человек. – Не могу вспомнить. А вы, Паркер?
– Простите, сэр?
– Кто-нибудь незнакомый посещал мистера Экройда за последние семь дней?
Дворецкий тоже задумался.
– В среду был один молодой человек, сэр, – вспомнил он наконец. – Как я понимаю, он представлял «Кёртис и Траут».
Нетерпеливым жестом Реймонд отбросил это предположение в сторону.
– Ну да, я помню, но джентльменов интересуют совсем другие незнакомцы… – Секретарь повернулся к Пуаро и пояснил: – Мистер Экройд решил купить диктофон. Это позволило бы нам делать больше работы за меньшее время. Так вот, фирма прислала нам своего представителя, но из этого ничего не получилось. Мистер Экройд так и не решился на покупку.
Пуаро повернулся к дворецкому:
– А вы можете описать мне этого человека, мой добрый Паркер?
– Светловолосый, сэр, невысокого роста. Одет очень аккуратно, в синий костюм из шерсти. Для своего положения – очень респектабельный молодой человек.
Пуаро обратился ко мне:
– Человек, которого вы встретили около ворот, был высокого роста, не так ли?
– Да, – ответил я. – Где-то около шести футов.
– Тогда это ничего нам не даст, – объявил маленький бельгиец. – Благодарю вас, Паркер.
Дворецкий обратился к Реймонду:
– Только что прибыл мистер Хэммонд, сэр. Он спрашивает, чем может помочь, и еще хотел бы переговорить с вами.
– Я сейчас, – сказал молодой человек и быстро вышел из комнаты.
Пуаро вопросительно посмотрел на главного констебля.
– Это семейный адвокат, месье Пуаро, – пояснил Мелроуз.
– Для молодого Реймонда наступили тяжелые времена, – пробормотал детектив. – Но этот молодой человек кажется мне очень деловым.
– Насколько я помню, мистер Экройд считал его отличным секретарем.
– И сколько он здесь уже работает?
– Кажется, что-то около двух лет.
– Свои обязанности он выполняет очень пунктуально, в этом я ничуть не сомневаюсь. А вот как он проводит свое свободное время? Занимается le sport?
– У частных секретарей обычно не так уж много времени на развлечения, – улыбнувшись, ответил полковник. – Мне кажется, Реймонд играет в гольф. А летом – еще и в теннис.
– А он не посещает круг? То есть, я хочу сказать, лошадиные бега?
– Вы имеете в виду скачки? Нет, мне кажется, что ими он не увлекается.
Пуаро кивнул и, казалось, потерял к беседе всякий интерес. Он медленно обвел взглядом кабинет.
– Думаю, что я увидел все, что должен был увидеть.
Я тоже огляделся.
– Если бы только эти стены могли говорить, – вырвалось у меня.
Пуаро покачал головой.
– Просто языка недостаточно. Должны быть еще глаза и уши, – заметил он. – Но не думайте, что эти старые вещи, – тут детектив дотронулся до книжного шкафа, – абсолютно немы. Со мною они иногда разговаривают – стулья, столы, – и у каждого своя история.
Он повернулся к двери.
– Какая история? – воскликнул я. – И что же они рассказали вам сегодня?
Пуаро оглянулся через плечо и загадочно приподнял одну бровь.
– Открытое окно, – сказал он, – запертая дверь. Кресло, которое, похоже, само себя двигает. Ко всем трем у меня только один вопрос – почему? И пока я не услышал на него ответа.
Сыщик покачал головой, надулся и уставился на нас глазами, в которых было что-то дьявольское. Выглядел он смехотворно важно. Мне даже пришла в голову мысль: так ли он хорош как детектив? Может быть, его репутация – это просто комбинация обстоятельств и простого везения?
Думаю, что такая же мысль пришла в голову полковнику Мелроузу, потому что он, нахмурившись, отрывисто спросил:
– Вы хотите еще что-нибудь увидеть, месье Пуаро?
– Может быть, вы будете так добры и покажете мне витрину, из которой взяли орудие убийства? После этого я больше не буду злоупотреблять вашей добротой.
Мы прошли в гостиную, но по дороге полковника остановил констебль. После чуть слышного разговора Мелроуз извинился и оставил нас одних. Я показал Пуаро витрину. Он пару раз поднял ее крышку и позволил ей с шумом закрыться. После этого открыл окно и вышел на террасу. Я последовал за ним.
Инспектор Рэглан как раз показался из-за угла дома и направился к нам. Он выглядел мрачным, но удовлетворенным.
– Ах вот вы где, месье Пуаро, – сказал он. – В этом деле не будет ничего сложного. Мне очень жаль, но этот достаточно молодой человек выбрал не тот путь в жизни.
Лицо Пуаро вытянулось, и он мягко сказал:
– Тогда, боюсь, я ничем не смогу вам помочь.
– Может быть, в следующий раз, – успокоил его инспектор. – Правда, в этом богом забытом уголке убийства случаются не каждый день.
Во взгляде Пуаро появилось восхищение.
– Вы фантастически быстры, – заметил он. – Как же вы подошли к этой задаче, если мне позволено будет задать такой вопрос?
– Прежде всего во всем должна быть система. Я не устаю это повторять – СИСТЕМА!
– Ах вот как! – воскликнул маленький детектив. – Я тоже не устаю это повторять. Система, порядок и маленькие серые клеточки.
– Клеточки? – повторил инспектор, удивленно воззрившись на него.
– Ну да, те маленькие клеточки, из которых состоит ваш мозг, – пояснил бельгиец.
– Ах да, конечно… Ну мы все их используем, я полагаю.
– В большей или меньшей степени, – пробормотал Пуаро. – Кроме того, есть некоторое различие в их качестве. А еще существует психология преступника. Ее тоже не грех изучить.
– Так, значит, и вы, – сказал инспектор, – не смогли пройти мимо этого психоанализа? Знаете, я человек простой…
– Я уверен, что миссис Рэглан не согласится с этим утверждением, – сказал Пуаро, слегка поклонившись.
Немного ошарашенный инспектор поклонился в ответ.
– Вы не понимаете, – сказал он, широко улыбаясь. – Боже, как многое зависит от того, какими словами ты пользуешься! Я рассказываю вам, как взялся за это дело. Прежде всего – система. В последний раз мистера Экройда видела живым его племянница, мисс Флора Экройд, без четверти десять. Это факт номер один, правильно?
– Как скажете.
– Вот я так и говорю. Наш доктор говорит, что в половине одиннадцатого убитый был мертв уже полчаса. Вы это подтверждаете, доктор?
– Конечно, – ответил я. – Полчаса или чуть дольше.
– Отлично. Это указывает нам на те пятнадцать минут, за которые было совершено преступление. Так вот, я составил список всех, кто в это время находился в доме, и серьезно проработал его, записав против каждого имени, где они были и что делали в период с без четверти десять до десяти часов вечера.
Он протянул Пуаро листок бумаги, покрытый аккуратными буквами. Я стал читать через плечо сыщика. Вот что там было написано:
Майор Блант. В бильярдной с мистером Реймондом (подтверждено позже).
Мистер Реймонд. Бильярдная (см. выше).
Миссис Экройд. 9.45 – наблюдает за игрой в бильярд. Отправилась спать в 9.55 (Реймонд и Блант видели, как она поднимается по лестнице).
Мисс Экройд. Прямо из кабинета дяди прошла наверх (подтверждено Паркером и горничной Элси Дейл).
Слуги:
Паркер. Прошел прямо в буфетную (подтверждено домоправительницей мисс Рассел, которая спустилась к нему поговорить и разговаривала не менее десяти минут).
Мисс Рассел. См. выше. В 9.45 беседовала с горничной Элси Дейл на втором этаже.
Урсула Борн (буфетчица). В своей комнате до 9.55. Потом в помещении для слуг.
Миссис Купер (кухарка). В помещении для слуг.
Глэдис Джоунс (вторая горничная). В помещении для слуг.
Элси Дейл. Наверху в спальне. Там ее видели мисс Экройд и мисс Рассел.
Мэри Трипп (кухонная прислуга). В помещении для слуг.
– Кухарка работает здесь семь лет, буфетчица – полтора года, Паркер – чуть больше года. Все остальные – новички. Все кажутся вполне достойными людьми, кроме Паркера, в котором есть что-то скользкое.
– Весьма исчерпывающий список, – сказал Пуаро, возвращая бумагу владельцу. – Уверен, что Паркер убийства не совершал, – добавил он мрачным тоном.
– Вы говорите так же, как и моя сестра, – вмешался я. – А она обычно в таких делах не ошибается.
Но на мое выступление никто не обратил внимания.
– Это достаточно точно показывает, чем занимались домашние. А теперь мы подходим к грустной теме: женщина в сторожке, Мэри Блэк, как раз задергивала вечером шторы и видела, как через ворота прошел Ральф Пейтон и направился к дому.
– А она в этом уверена? – резко спросил я.
– Абсолютно уверена. Она хорошо знает, как он выглядит. Пейтон быстро прошел мимо сторожки и направился по правой тропинке, а это самый короткий путь к террасе.
– И во сколько это было? – спросил Пуаро, который сидел с абсолютно неподвижным лицом.
– Точно в двадцать пять минут десятого, – инспектор был мрачен.
В комнате повисла тишина. Потом Рэглан заговорил опять:
– Так что все достаточно понятно. Все совпадает до минуты. В двадцать пять минут десятого капитана Пейтона видят возле сторожки; в девять тридцать или около того мистер Джоффри Реймонд слышит, как в кабинете кто-то просит деньги, а мистер Экройд ему отказывает. Что произошло потом? Капитан Пейтон уходит тем же путем, каким и пришел, – через окно. Злой и сбитый с толку, он идет по террасе. По пути у него открытое окно в гостиную. Времени примерно без четверти десять. Мисс Флора желает своему дяде спокойной ночи. Майор Блант, мистер Реймонд и миссис Экройд в бильярдной. Гостиная пуста. Пейтон проникает в нее, берет из витрины кинжал и возвращается к окну в кабинет. Снимает ботинки, залезает в окно и… думаю, что мне не стоит углубляться в детали. Затем он опять выбирается через окно и исчезает. Ему не хватает храбрости вернуться в гостиницу. Он идет на станцию, делает оттуда звонок…
– Зачем? – мягко поинтересовался Пуаро.
Я подпрыгнул от неожиданности. Маленький сыщик всем телом подался вперед, его глаза светились странным зеленым светом.
На секунду инспектор растерялся.
– Сложно точно сказать, зачем он это сделал, – проговорил он в конце концов. – Но иногда убийцы ведут себя очень странно. Вы бы это хорошо знали, если б служили в полиции. Самые умные из них иногда совершают глупейшие ошибки. Лучше пойдемте, я покажу вам следы.
Вслед за ним мы обошли террасу и подошли к окну. Рэглан отдал приказ, и констебль принес туфли, которые были взяты в местной гостинице. Инспектор наложил их на отпечатки.
– Абсолютно идентичны, – уверенно заявил он. – То есть следы оставлены другой парой, в которой он сбежал. А это еще одна пара, такая же, но постарше – посмотрите, как сношены резиновые шипы.
– Но ведь многие люди носят туфли с резиновыми шипами в подошве, – заметил Пуаро.
– Это, конечно, так, – ответил инспектор, – и я бы не стал обращать на эти отпечатки такого внимания, если б не все остальное.
– Исключительно глупый молодой человек этот капитан Пейтон, – задумчиво произнес Пуаро. – Оставить так много следов своего присутствия в доме…
– Ничего не поделаешь, – сказал инспектор. – Была прекрасная сухая ночь. Он не оставил никаких следов ни на террасе, ни на галечной тропинке. Но, на его беду, практически накануне в конце тропинки, идущей от подъездной аллеи, забил ключ. Вот, посмотрите сюда. – В нескольких футах от нас узенькая галечная тропинка подходила к террасе. В одном месте, за несколько ярдов от ее конца, почва была влажной и рыхлой. В этом мокром месте опять появлялось много следов, и среди них – следы туфель с резиновыми шипами.
Пуаро немного прошел по тропинке. Инспектор шел рядом.
– А вы заметили женские следы? – неожиданно спросил сыщик.
Инспектор рассмеялся.
– Естественно. Здесь проходили несколько разных женщин, как, впрочем, и мужчин. Понимаете, это самая короткая дорога к дому. Отсортировать все отпечатки просто невозможно. Но нас ведь и интересуют только те, которые совпадают с отпечатками на подоконнике.
Пуаро кивнул.
– Дальше можно не идти, – сказал инспектор, когда перед нами замаячила подъездная аллея. – Там все засыпано гравием и сильно утрамбовано.
И опять Пуаро кивнул, но его глаза не отрываясь смотрели на небольшой сарай, некоторое подобие летней раздевалки-переростка. Он стоял впереди и немного левее, и к нему вела гравийная дорожка.
Пуаро подождал, пока инспектор не вернулся в дом, а потом повернулся ко мне.
– Вас, наверное, послал мне сам Господь Бог, чтобы заменить моего друга Гастингса, – сказал он, подмигнув мне. – Я вижу, что вы от меня никуда не отходите. Как вы думаете, доктор Шеппард, не исследовать ли нам этот домик? Он меня очень заинтересовал.
Детектив подошел к двери и открыл ее. Внутри царила почти полная темнота. Там находились несколько плетеных кресел, набор для игры в крикет и несколько складных стульев.
Я был потрясен переменой, которая произошла в моем соседе. Он опустился на четвереньки и стал ползать по полу, время от времени качая головой, будто от разочарования. Наконец Пуаро, встав, пробормотал:
– Ничего… Но, может быть, не стоило чего-то ожидать? Однако это многое значило бы…
Он замолчал и, казалось, на минуту окаменел. Затем протянул руку к одному из плетеных стульев и что-то вытащил из его боковины.
– Что это? – воскликнул я. – Что вы там отыскали?
Пуаро улыбнулся и раскрыл руку, чтобы я мог увидеть то, что лежало у него на ладони.
Это был клочок белого накрахмаленного батиста.
Я взял его, с любопытством осмотрел, а потом вернул назад.
– И что вы думаете по этому поводу, друг мой? – спросил сыщик, проницательно глядя на меня.
– Клочок носового платка, – предположил я, пожав плечами.
Детектив сделал еще одно движение и извлек небольшое перо – судя по виду, гусиное.
– А это? – воскликнул он с триумфом. – Что вы думаете по этому поводу?
Я только таращился на него.
Пуаро засунул перо в карман и опять стал рассматривать клочок батиста.
– Клочок носового платка? – задумчиво произнес он. – Может быть, вы и правы. Но запомните – хорошая прачка никогда не будет крахмалить носовые платки.
Он с триумфом взглянул на меня, а потом аккуратно убрал клочок в свою записную книжку.
