На следующее утро я постарался побыстрее закончить со своим утренним обходом. Извиняло меня только то, что в то время у меня не было никаких сложных случаев. Когда я вернулся, Кэролайн ждала меня в холле.

– К тебе пришла мисс Экройд, – объявила она взволнованным шепотом.

– Что? – Я постарался как можно лучше скрыть свое удивление.

– Ей не терпится тебя увидеть. Она ждет уже полчаса.

Кэролайн направилась в нашу маленькую гостиную, и я пошел за нею.

Флора сидела на софе, стоявшей возле окна. Одетая в черное, она нервно сплетала и расплетала пальцы рук. Я был шокирован тем, как она выглядела. Но, хотя в ее лице не было ни кровинки, Флора вела себя решительно и твердо, насколько это было возможно.

– Доктор Шеппард, могу я попросить вас о помощи?

– Ну конечно, он вам поможет, милочка, – ответила Кэролайн.

Мне показалось, что Флора была не очень рада, что при нашей беседе присутствует моя сестра. Я был уверен, что она с большим удовольствием побеседовала бы со мной наедине.

Но Флора не хотела даром терять время и поэтому смирилась с этим.

– Я хочу, чтобы вы сходили со мной в «Ларчиз».

– В «Ларчиз»? – переспросил я, сильно удивленный.

– Чтобы взглянуть на этого смешного маленького мужчинку? – воскликнула Кэролайн.

– Да. Вы же знаете, кто он такой, правда?

– Мы полагали, – ответил я, – что он парикмахер на заслуженном отдыхе.

Голубые глаза Флоры стали похожи на блюдца.

– Да ведь это сам Эркюль Пуаро! Вы же знаете, о ком я говорю, – это тот самый частный детектив. Говорят, что он успешно раскрывал самые сложные преступления, прямо как в детективных романах. Год назад месье Пуаро ушел на покой и переехал жить сюда. Дядя знал, кто он такой, но обещал никому не говорить, потому что месье Пуаро жаждал покоя и не хотел, чтобы его беспокоили.

– Так вот кто это, – медленно произнес я.

– Вы о нем, конечно, слышали?

– Хоть Кэролайн и называет меня отсталым человеком, – заметил я, – но даже я о нем слышал.

– Невероятно, – влезла в разговор Кэролайн.

Не знаю, что она имела в виду – вероятно, свою собственную неспособность узнать истину.

– И вы хотите с ним увидеться? – спросил я все так же медленно. – Но зачем?

– Конечно, для того, чтобы уговорить его взяться за это дело, – резко заметила Кэролайн. – Не будь таким глупцом, Джеймс.

Глупцом я не был никогда, просто сестрица иногда не понимает цели моих действий.

– Вы что, не уверены в инспекторе Дэвисе? – продолжил я свои вопросы.

– Конечно, она не уверена, – ответила Кэролайн. – Я, кстати, тоже.

Любой услышавший этот разговор решил бы, что убили дядю Кэролайн.

– А почему вы думаете, что он возьмется за это дело? – поинтересовался я. – Вы же сами сказали, что он ушел на покой.

– Вот об этом и речь, – просто сказала Флора. – Мне необходимо его уговорить.

– И вы уверены, что поступаете правильно? – серьезно спросил я.

– Ну конечно, она уверена, – опять влезла в разговор Кэролайн. – Если хотите, я и сама могу с вами сходить, милочка.

– Если вы не возражаете, то я бы предпочла, чтобы со мною сходил доктор, мисс Шеппард, – ответила Флора.

Девушка понимала, что в некоторых случаях полезно объясниться без всяких обиняков. Кэролайн все равно не поняла бы никаких намеков.

– Понимаете, – продолжила она, смягчая свою прямоту врожденным тактом, – доктор Шеппард – врач, и он нашел тело, поэтому сможет посвятить месье Пуаро во все детали.

– Да, – ворчливо согласилась моя сестрица, – это я понимаю.

Я пару раз прошелся из конца в конец комнаты и сказал серьезным тоном:

– Флора, послушайте меня – не вмешивайте этого детектива в ваше дело.

Флора вскочила на ноги, ее щеки порозовели.

– Я знаю, почему вы это говорите! – воскликнула она. – Но тем не менее я хочу, чтобы он принял в нем участие. Вы просто боитесь! А я – нет. Я знаю Ральфа лучше вас.

– Ральфа? – повторила за ней Кэролайн. – А при чем здесь Ральф?

Ни один из нас не обратил на нее внимания.

– Ральф может быть слабым человеком, – продолжила Флора. – В прошлом он мог совершать глупые поступки – возможно, даже дурные поступки, – но он не способен на убийство.

– Нет, нет, – воскликнул я в ответ, – мне такое даже в голову не приходило!

– А тогда почему вчера вечером вы появились в «Трех кабанах»? – потребовала ответа Флора. – По пути домой, уже после того, как было обнаружено тело дяди?

Я мгновенно замолчал, так как надеялся, что мой визит прошел незамеченным.

– Откуда вы об этом знаете? – спросил я ее в свою очередь.

– Я сама была там сегодня утром, – ответила девушка. – От слуг я узнала, что Ральф остановился именно там…

Я прервал ее:

– А вы что, вообще не знали, что он в Кингс-Эббот?

– Нет. Я была ошеломлена и никак не могла в это поверить. Поэтому пошла туда и попросила пригласить его. Но мне ответили то же, что, по-видимому, ответили вам вчера вечером: что он вышел вчера около девяти вечера и… и больше не возвращался.

Она дерзко взглянула на меня и, как будто отвечая на мой немой вопрос, вдруг разразилась тирадой:

– Ну почему, почему это должен быть он?! Он мог просто уехать – куда угодно… Даже мог вернуться назад в Лондон.

– Оставив свои вещи в гостинице? – как можно мягче спросил я.

Девушка топнула ногой.

– А мне все равно! Я знаю, что этому есть какое-то простое объяснение.

– И поэтому вы хотите встретиться с Эркюлем Пуаро? А может быть, лучше оставить все как есть? Полиция ведь ни в чем не подозревает Ральфа, правильно? Они работают над совсем другой версией.

– В этом-то все и дело! – воскликнула Флора. – Именно его они и подозревают. Сегодня утром из Кранчестера приехал инспектор Рэглан, ужасный, скользкий коротышка… И я узнала, что он тоже был в «Трех кабанах», еще до меня. Мне рассказали о том, что он там был, и о том, какие вопросы задавал. Он думает, что убил Ральф.

– Если это так, то со вчерашнего вечера многое изменилось, – задумчиво сказал я. – Так, значит, он не верит в теорию Дэвиса, что убийца – Паркер?

– Как же, Паркер, – подала голос моя сестрица и фыркнула.

Флора подошла ко мне и взяла меня за руку.

– Прошу вас, доктор Шеппард, давайте немедленно отправимся к месье Пуаро. Он выяснит правду.

– Моя дорогая Флора, – мягко сказал я, кладя свою руку поверх ее, – а вы уверены, что мы хотим узнать именно правду?

Она взглянула на меня и с серьезным видом кивнула.

– Вы не уверены, – сказала она, – а я уверена. Я знаю Ральфа лучше, чем вы.

– Конечно, он никого не убивал, – опять подала голос Кэролайн, которой очень нелегко давалось молчание. – Ральф может быть экстравагантным, но он милый мальчик, и у него прекрасные манеры.

Я хотел было сказать Кэролайн, что многие убийцы обладали прекрасными манерами, но присутствие Флоры остановило меня. Поскольку девушка уже приняла твердое решение, то мне оставалось только согласиться с нею, и мы немедленно отправились, успев выйти из дома до того, как моя сестрица затянула свой очередной монолог, начинающийся с ее любимого «ну конечно…».

Дверь нам открыла старая женщина в громадной бретонской шляпе. Оказалось, что месье Пуаро был дома.

Нас проводили в небольшую гостиную, обставленную с математической симметричностью, и через пару минут к нам вышел мой вчерашний знакомый.

– Месье доктор, – улыбнулся он, – мадемуазель, – поклонился Флоре.

– Возможно, – начал я, – вы уже слышали о трагедии, произошедшей вчера вечером.

Лицо Пуаро помрачнело.

– Я, конечно, уже слышал. Это ужасно. Мадемуазель, приношу вам свои соболезнования. Что я могу для вас сделать?

– Мисс Экройд, – продолжил я, – хочет, чтобы вы… чтобы вы…

– Нашли убийцу, – четко закончила Флора.

– Понятно, – сказал маленький детектив. – Но ведь это может сделать и полиция, не правда ли?

– Они могут совершить ошибку, – заметила девушка. – Они ее уже почти совершили, как мне кажется. Месье Пуаро, помогите нам. Если… если вопрос упирается в деньги…

Детектив поднял руку.

– Только не это, умоляю вас, мадемуазель. Это не значит, что деньги меня не интересуют. – В глазах у него промелькнул огонек. – Деньги значат для меня много, и так было всегда. Нет, если я займусь этим делом, то вы должны четко понимать одну вещь – я доведу это дело до конца. Запомните, что хороший пес никогда не бросает след на полдороге! Потом вы можете пожалеть, что не оставили все местной полиции.

– Мне нужна правда, – сказала Флора, глядя ему прямо в глаза.

– Вся правда?

– Вся.

– Тогда я согласен, – негромко произнес маленький человечек. – Надеюсь, что вам не придется жалеть об этих своих словах. А теперь сообщите мне обстоятельства дела.

– Наверное, это лучше сделает доктор Шеппард, – предложила Флора. – Он знает гораздо больше меня.

Представленный таким образом, я начал свой подробный рассказ, который включал в себя все факты, ставшие мне известными накануне. Пуаро внимательно слушал, изредка задавая вопросы, но большую часть времени он молчал, уставившись в потолок.

Я закончил свой рассказ на том месте, когда мы с инспектором покинули «Фернли-парк».

– А теперь, – сказала Флора, когда я закончил, – расскажите ему о Ральфе.

Я заколебался, но ее повелительный взгляд заставил меня продолжить.

– Так вы зашли в эту гостиницу – в «Три кабана» – вчера вечером по пути домой? – спросил Пуаро, когда я окончил свою историю. – И во сколько именно вы там были?

Я сделал паузу, тщательно подбирая слова.

– Я сразу подумал, что кто-то должен сообщить молодому человеку о смерти его отчима. А когда я вышел из «Фернли», то мне пришло в голову, что никто, кроме меня и мистера Экройда, не знает о том, что он в деревне.

Пуаро кивнул.

– Да, понятно. И это была единственная причина, по которой вы к нему зашли?

– Это была единственная причина, – мой ответ прозвучал натянуто.

– А не хотели вы – скажем так – убедиться в невиновности ce jeune homme?

– Убедиться?..

– Думаю, месье доктор, вы меня очень хорошо понимаете, хоть и притворяетесь в обратном. Для вас было бы большим облегчением найти капитана Пейтона в гостинице и узнать, что он весь вечер никуда не выходил.

– Вы не правы, – резко возразил я.

Маленький детектив мрачно покачал головой.

– Вы не верите мне так, как верит мне мисс Флора, – заметил он. – Но не в этом дело. Мы должны понять следующее – капитан Пейтон исчез, и в создавшихся обстоятельствах этому надо найти объяснение. Не буду скрывать, что дело очень серьезное. Хотя объяснение всему этому может быть самое простое.

– И я не перестаю это повторять, – с надеждой произнесла Флора.

Больше этой темы Пуаро не касался.

Вместо этого он решил немедленно отправиться в местный полицейский участок. Детектив также предложил Флоре вернуться домой, а мне – сопроводить его и представить офицеру, ведущему расследование.

Так мы и поступили. Инспектора Дэвиса мы встретили возле участка – вид у него был очень хмурый. Рядом с ним стояли полковник Мелроуз – главный констебль – и еще один мужчина, в котором я, вспомнив слово Флоры «скользкий», узнал инспектора Рэглана из Кранчестера.

Я достаточно хорошо знаю полковника Мелроуза, поэтому представил ему Пуаро и объяснил сложившуюся ситуацию. Было видно, что главный констебль очень раздражен, а инспектор Рэглан стал чернее тучи. Дэвис, напротив, слегка воспрянул духом, увидев раздражение своих старших офицеров.

– В деле нет ничего сложного, – сказал Рэглан, – и нет никакой необходимости подключать к нему любителей. Можно сказать, что уже вчера вечером любой дурак мог бы понять, что к чему, и нам бы не пришлось потерять двенадцать часов.

Тут он бросил мстительный взгляд на беднягу Дэвиса, который принял его с абсолютной бесстрастностью.

– Думаю, что семья мистера Экройда вольна делать то, что считает нужным, – вмешался в разговор полковник Мелроуз. – Но официальное расследование ни в коем случае не должно от этого страдать. Естественно, что я наслышан о безукоризненной репутации месье Пуаро, – добавил он светским тоном.

– К сожалению, у полиции нет возможности себя рекламировать, – вставил Рэглан.

Ситуацию спас Пуаро.

– Дело в том, что я ушел на покой, – сказал он. – И не думал, что мне придется заняться новым преступлением. Кроме того, я панически боюсь публичности. И даже буду вынужден просить, чтобы в случае, если мне удастся внести свою скромную лепту в раскрытие этого преступления, мое имя нигде не упоминалось.

Физиономия Рэглана слегка посветлела.

– Я наслышан о ваших выдающихся успехах, – заметил полковник, оттаивая.

– У меня большой опыт, – негромко согласился Пуаро, – но большинством своих успехов я обязан полиции. Я очень высокого мнения об английской полиции. И если инспектор Рэглан позволит мне быть его помощником, для меня это будет большая честь, и я буду этим польщен.

Физиономия инспектора стала еще приветливее.

Полковник Мелроуз отвел меня в сторону.

– Насколько я слышал, этот парень действительно достиг выдающихся высот, – негромко произнес он. – Мы, естественно, хотели бы обойтись без Скотленд-Ярда. Рэглан ведет себя очень уверенно, но я не уверен, что полностью с ним согласен. Дело в том, что я… э-э-э… знаю всех заинтересованных лиц несколько лучше, чем он. Мне кажется, что лавры этого парня не интересуют, правильно? Как вы думаете, мы можем рассчитывать на его скромность?

– К вящей славе инспектора Рэглана, – торжественно провозгласил я.

– Ну что же, – сказал полковник громким голосом, – мы должны посвятить вас в суть последних событий, месье Пуаро.

– Я благодарю вас, – ответил сыщик. – Мой друг, доктор Шеппард, говорил что-то о том, что вы подозреваете дворецкого?

– Полная ерунда, – немедленно вмешался в разговор Рэглан. – Эти привилегированные слуги всегда так паникуют, что любое их движение становится подозрительным.

– А отпечатки пальцев? – напомнил я.

– Никакого отношения к Паркеру не имеют, – инспектор слегка улыбнулся и добавил: – Так же, как и к вам, и к мистеру Реймонду.

– А к капитану Пейтону? – негромко поинтересовался Пуаро.

Я был восхищен, с каким искусством он взял быка за рога. В глазах инспектора появилось уважение.

– Вижу, что вы не любите рассусоливать, мистер Пуаро… Уверен, что мы с удовольствием поработаем вместе. Мы снимем отпечатки пальцев у этого молодого человека, как только задержим его.

– И все-таки я не могу избавиться от мысли, что здесь вы ошибаетесь, инспектор, – произнес полковник Мелроуз. – Мы знаем Ральфа Пейтона с детства. Он никогда не опустится до убийства.

– Может быть, и нет, – произнес инспектор бесцветным голосом.

– А что у вас есть против него? – поинтересовался я.

– Вчера вечером он вышел из гостиницы ровно в девять часов. Около девяти тридцати его видели в окрестностях «Фернли-парк». А это уже настораживает. Говорят, что он испытывает серьезные денежные затруднения. Здесь у меня пара его туфель с резиновыми шипами на подошвах. У него были две почти одинаковые пары. Сейчас я собираюсь сравнить их со следами на подоконнике. Мы поставили там констебля, чтобы никто не попытался их нарушить.

– Мы как раз направляемся туда, – сказал полковник. – Не согласитесь ли вы с месье Пуаро проехать вместе с нами?

Мы согласились и отправились на место преступления в машине полковника. Инспектору не терпелось заняться следами, и он попросил высадить его возле сторожки привратника. Где-то посередине от подъездной аллеи отходила тропинка, которая вела к террасе и окну кабинета Экройда.

– Может быть, вы хотите пройти с инспектором, месье Пуаро? – спросил старший констебль. – Или предпочитаете обследовать кабинет?

Детектив решил в пользу кабинета. Дверь нам открыл Паркер. К нему вернулась его характерная чопорная манера поведения – было видно, что он уже смог оправиться от потрясений прошедшего вечера.

Полковник Мелроуз достал ключ, открыл дверь в холл и пригласил нас пройти внутрь кабинета.

– В этой комнате ничего не изменилось со вчерашнего вечера, месье Пуаро. Мы только убрали тело.

– А где нашли тело?

Как можно точнее я описал положение тела мистера Экройда. Кресло все еще стояло перед камином.

Пуаро подошел и уселся в него.

– То голубое письмо, о котором вы мне рассказывали… покажите точно, где оно лежало, когда вы выходили из кабинета.

– Мистер Экройд положил его на маленький столик, справа от себя.

Детектив кивнул.

– Кроме него, все остальное на своих местах?

– Да… мне кажется, что да.

– Полковник Мелроуз, не будете ли вы так любезны присесть на минутку в это кресло? Благодарю вас. А теперь, месье доктор, не могли бы вы показать мне, как точно располагался кинжал?

Я показал, а маленький детектив в это время оставался у двери.

– Значит, рукоятка кинжала была хорошо видна прямо от двери и вы с Паркером смогли ее сразу заметить?

– Да.

Затем Пуаро подошел к окну.

– Когда вы обнаружили тело, в комнате, естественно, горел электрический свет? – спросил он через плечо.

Я подтвердил это и подошел туда, где он изучал следы на подоконнике.

– Резиновые шипы расположены так же, как и на туфлях капитана Пейтона, – негромко произнес детектив.

Затем он вернулся на середину кабинета, еще раз внимательно осмотрел все своим острым, тренированным взглядом и спросил после паузы:

– А вы человек внимательный, доктор Шеппард?

– Думаю, что да, – с удивлением ответил я.

– Как я вижу, в камине горел огонь. Когда вы взломали дверь и обнаружили мертвого мистера Экройда, каким был огонь? Почти погасшим?

В моем смехе прозвучала досада.

– Знаете, я… я не могу ответить на этот вопрос. Я не заметил. Может быть, мистер Реймонд или майор Блант…

Маленький человек, стоявший против меня с бледной улыбкой на губах, покачал головой.

– В любом деле очень важна система. Я был не прав, задав вам этот вопрос. Каждый человек должен отвечать за что-то свое. Вы можете рассказать мне о том, в каком состоянии находится тот или иной пациент, – здесь вы вряд ли пропустите малейшую деталь. Если мне нужна информация о бумагах на рабочем столе, то наверняка мистер Реймонд уже заметил все достойное внимания. А вот по поводу огня я должен обратиться к человеку, в чьи обязанности входит следить за ним. Вы позволите мне…

Он быстро подошел к камину и нажал на кнопку звонка.

Через пару минут в дверях появился Паркер.

– Я слышал звонок, сэр, – произнес он в замешательстве.

– Входите, Паркер, – сказал полковник Мелроуз. – Этот джентльмен хочет вас кое о чем спросить.

Дворецкий почтительно посмотрел на Пуаро.

– Паркер, – сказал маленький сыщик, – когда вы вчера сломали вместе с доктором Шеппардом дверь и нашли тело вашего хозяина, в каком состоянии был огонь в камине?

Ответ Паркера последовал мгновенно:

– Он почти погас, сэр.

– Ах вот как! – сказал Пуаро, и в его голосе послышался триумф. – Осмотритесь вокруг, мой добрый Паркер, – продолжил он. – Все в этой комнате так же, как и было вчера?

Глаза дворецкого медленно двигались по комнате. Наконец они остановились на окне.

– Шторы были опущены, сэр, и горел электрический свет.

Пуаро одобрительно кивнул.

– Что-нибудь еще?

– Да, сэр. Вот это кресло было выдвинуто чуть дальше. – И Паркер указал на большое древнее кресло, которое стояло слева от двери, между дверью и окном. Для удобства я прилагаю план комнаты, где это кресло обозначено как «старое кресло».

– Покажите, как? – попросил Пуаро.

Дворецкий отодвинул кресло на добрых два фута от стены и повернул его так, что оно смотрело в сторону двери.

– Voilà ce qui est curieux, – пробормотал Пуаро. – Думаю, что в таком положении желающих сидеть в этом кресле не найдется. Интересно, а кто задвинул его назад? Не вы ли, мой друг?

– Нет, сэр, – ответил Паркер. – Я был слишком расстроен, когда увидел хозяина и все такое.

Детектив посмотрел на меня.

– Значит, вы, доктор?

Я покачал головой.

– Кресло стояло на месте, когда я привел полицию, – добавил Паркер. – В этом я уверен.

– Странно, – повторил Пуаро.

– Значит, его задвинули или Реймонд, или Блант, – предположил я. – А это так важно?

– Это абсолютно неважно, – ответил Пуаро, – и именно поэтому так интересно, – негромко добавил он.

– Прошу простить, джентльмены, – сказал полковник и вышел вместе с дворецким.

– Вы думаете, что Паркер говорит правду? – поинтересовался я у сыщика.

– Что касается кресла – то да. А во всем остальном – я не знаю. Если б вы имели такой же, как у меня, опыт в этих делах, то знали бы, что у всех у них есть один общий момент.

– Какой же? – спросил я с любопытством.

– Все заинтересованные лица имеют свою тайну, которую они хотят во что бы то ни стало скрыть.

– И я тоже? – спросил я с улыбкой.

Пуаро внимательно посмотрел на меня.

– Думаю, что и вы тоже, – спокойно ответил он.

– Но…

– А вы рассказали мне все, что знаете об этом молодом человеке, Пейтоне? – Детектив улыбнулся, увидев, как я покраснел. – Не надо бояться! Я вас ни к чему не принуждаю. В свое время все выяснится.

– Мне бы хотелось побольше узнать о ваших методах, – поспешно заговорил я, стараясь скрыть свое смущение. – Например, при чем здесь пламя в камине?

– Ну, это совсем просто. Вы вышли от Экройда без десяти девять, не так ли?

– Абсолютно точно.

– В тот момент окно было закрыто и заперто, а дверь открыта. В четверть одиннадцатого, когда было обнаружено тело, дверь была заперта, а окно раскрыто. Кто его открыл? Очевидно, что это мог сделать только сам мистер Экройд, и сделать это он мог по одной из двух причин. Или потому, что в комнате стало слишком жарко – но эта причина отпадает, поскольку огонь в камине едва теплился, а вечером здорово похолодало. Вторая причина – таким образом он впустил кого-то в комнату. А если кто-то пришел к нему подобным путем, это значит, что мистер Экройд хорошо знал этого человека, потому что в разговоре с вами он уже высказывал свое беспокойство по поводу окна.

– Как все просто, – заметил я.

– Все просто, если только расположить известные вам факты в соответствии с определенной системой… Теперь нам надо узнать личность того человека, который был здесь вчера в девять тридцать вечера. Все говорит за то, что это человек, которого мистер Экройд впустил через окно, и, хотя мисс Флора видела Экройда живым после этого, мы не сможем решить эту загадку, пока не узнаем, кто это был. Возможно, что после него окно осталось открытым, и через него в дом мог проникнуть убийца; а возможно, этот человек вернулся во второй раз… А-а-а, вот и полковник возвращается!

Мелроуз взволнованно вошел в кабинет.

– Наконец-то отследили телефонный звонок, – сообщил он. – Звонили не отсюда. Звонок раздался в доме доктора Шеппарда в десять пятнадцать вечера, и звонили из будки на станции Кингс-Эббот. А в десять двадцать три ночной почтовый отправляется оттуда в сторону Ливерпуля.