Холли прошла долгий путь до дома пешком, избегая главной улицы и оживленных кварталов. Не хотелось, чтобы ее видели знакомые. Рассказанное Соломоном сильно укрепило это нехотение.

Смерть Пити Такера глубоко потрясла Холли. Она думала о нем как о враге, считала, что и он виноват в смерти Джима, но известие о гибели Такера подействовало с неожиданной силой. Оно не прибавило радости, не принесло удовлетворения от мести, но оставило лишь тоску и опустошенность, словно в этом городе смерть сделалась унылой бессмысленной повседневностью. Несколькими часами раньше Холли было бы наплевать. Она похоронила мужа и шла домой сквозь дождь с одной мыслью: отключить все и вся, повернуться спиной ко всему и забыться. А теперь старалась держаться подальше от чужих глаз, опасаясь за свою жизнь, которую недавно так обыденно и равнодушно решила окончить.

Настроение поменял Соломон – человек, сотканный из противоречий: знающий столь многое обо всем, кроме себя самого, но, несмотря на это, упрямо настаивающий, что пришел спасти ее мужа, словно граница между жизнью и смертью для него ничто. Холли устыдилась, видя его убежденность, решимость отыскать правду. Он зажег в ней искру жизни, которую Холли уже посчитала погасшей.

Она дошла до своего перекрестка и осторожно заглянула за угол, ожидая увидеть большой черный джип. Ничего. Холли прошла по задней улочке, соединявшейся с проездом у дома выше по склону. Возможные наблюдатели наверняка ожидают увидеть ее поднимающейся от главной улицы, а не спускающейся с холма.

Холли приблизилась к дому, держась тенистой стороны, напряженно всматриваясь, проверяя, нет ли признаков чужака. Соломон сказал не возвращаться, но Холли решила, что кража машины привлечет больше внимания, чем выезд на своей. Да к тому же трудно угнать, если не имеешь понятия, как это делается. И одолжить машину не у кого. Разве можно доверять кому-то из местных? Взять свою показалось Холли лучшей идеей. Правда, это было раньше. Сейчас идея представлялась, мягко говоря, сомнительной.

Перейдя дорогу примерно в сорока ярдах от своего жилища, Холли завернула во двор пустовавшего соседнего особняка, скользнула в проход между ним и гаражом, вышла в сад, такой же, как и у нее, ухоженный, но открытый пустыне. Холли пересекла его, перешагнула через низкую изгородь, отмечавшую границу владения, и, прячась за деревьями и высокой травой, прокралась к своей задней двери. Ключи от машины лежали в кармане. Осталось добраться до нее и выехать.

Так странно красться в свое же обиталище между клумбами цветов, которые Холли всегда связывала с безмятежностью, отдыхом и покоем. А теперь здесь только страх и опасность. Холли присела на корточки за той же купой муленбергии, за какой прятался Соломон, и стала наблюдать. Все кажется тихим и пустым. Но не факт, что так на самом деле.

Подождав немного, Холли, пригнувшись, направилась к воротам, соединявшим гараж с домом. Машина стояла за ними – неделю не заводившаяся, со старым аккумулятором, иногда не справлявшимся со стартером. Опять показалось, что взять свою машину – совсем плохая идея. Но уже слишком поздно что-то менять. Холли вытащила из кармана ключи, крепко сжала, выставив зазубренный край, словно крохотный нож.

Петли ворот заскрипели. В любой другой день она бы даже и не заметила, но сегодня скрип почудился самым громким в мире. Вот и красная «тойота» в потеках от недавнего дождя. Холли подошла к водительской дверце, сжавшись от страха, не спуская глаз с дома. Дверца брякнула. Ужасно громко. Холли скользнула за руль, трясущимися руками, не попадая и звякая, принялась совать ключ в замок зажигания. Не получилось. Наклонилась посмотреть и лишь тогда вставила.

«Пожалуйста, заведись», – попросила она про себя, ставя передачу на нейтралку.

Машина была старая, и ее ручной тормоз тоже, потому Холли всегда оставляла «тойоту» на передаче, чтобы та не покатилась вниз.

«Пожалуйста, заведись», – попросила Холли снова, поворачивая ключ.

Мотор лениво рыкнул. И не завелся.

В стекло постучали. Сердце Холли чуть не выпрыгнуло из груди. Кто это?

– Маргарет, – скорее выдохнула с облегчением, чем сказала Холли.

Она опустила стекло и посмотрела на дом.

– С тобой все в порядке? – спросила соседка. – Я видела, как тебя увозили в полицейской машине.

– Маргарет, со мной все хорошо, спасибо.

Та наклонилась и произнесла вполголоса:

– Я слыхала, кто-то стрелял в шефа Моргана.

– Надо же! – проговорила Холли и снова повернула ключ.

Мотор зарычал, закашлялся, но ожил. Старая «тойота» – куча мусора. Но надежного мусора.

– Ну ладно, раз ты в порядке, – сказала Маргарет, отступая. – Но если что, ты дай знать. Что угодно – только позови.

Холли улыбнулась и подняла обороты: пусть старушка прогреется; и оглянулась – нет ли машин?

– Спасибо, Маргарет, вы очень добры.