Выдержка из «Путеводителя по планетам»:

«Флютер, мир пленительных очарований»

«Описывать климат Флютера бесполезно: он идеален — и фляуты воспринимают это обстоятельство, так же как и большинство других особенностей их великолепного мира, как нечто должное и само собой разумеющееся. Солнечные перспективы зеленеющих холмов этой планеты напоминают сбывшуюся мечту о потерянной Аркадии.

Фляутам присущи свойства их чудесного мира. Они словно танцуют по жизни в такт музыке, доступной только их утонченному слуху: женщины, наделенные множеством талантов, благородные философы, одинокие странники, блуждающие по безлюдным заповедным просторам. В целом они дружелюбны и жизнерадостны, им не терпится выглядеть прекрасными в глазах инопланетян, мнению которых они придают, пожалуй, преувеличенное значение. Фляуты исключительно привязаны к радостям жизни — пиршествам, музыке, звездочтению, плаванию под парусами по бескрайним морям и безоглядным любовным «запоям» — сами фляуты эвфемистически называют их «поглощением благоухающих цветов»…»

Проницательный читатель не преминет заметить, что приведенное выше славословие, заимствованное из статьи в журнале «Вопросы туризма» — шедевр преувеличения; не подлежит сомнению, что автор никогда не бывал на Флютере и делал свои заметки после приятной выпивки, сидя на скамье в ближайшем парке аттракционов. Только самый наивный человек, пробежав глазами такую рекламную белиберду, поспешит сломя голову на Флютер в надежде найти «невыразимое очарование и повседневные радости эротического опьянения».

Следует принимать во внимание следующие факты. Да, на Флютере попадаются очень приятные пейзажи. Лучший отель в Коро-Коро — «О-Шар-Шан», но у них не течет из кранов горячая вода. Девушки-фляуты не слишком соблазнительны и не особенно дружелюбны. По прибытии в космопорт инопланетным посетителям выдают туристические визы, срок действия которых истекает через тридцать дней».

«Гликка» парила в космосе, несущественная, как облачко магического дыма. Далеко за кормой едва мерцала — и наконец погасла — белая искорка Пфитца, но прямо по курсу еще не было видно золотистую Фраметту. Капитан Малуф, стоявший в рубке управления, отвернулся от носового иллюминатора и прошел на корму, в корабельный салон. Подождав, пока не умолкли оживленные разговоры, он обратился к команде и пассажирам:

«Довольно скоро мы прибудем в космический порт Коро-Коро на Флютере, и мне следовало бы кое-что рассказать о местных условиях, иногда противоречивых, если не шокирующих.

В целом Флютер — мирная планета с повсеместно радующими глаз пейзажами и почти полным отсутствием естественных опасностей. На Флютере кажется, что время течет медленнее, чем в других мирах; возможно, это объясняется тем, что сутки на Флютере продолжаются двадцать восемь часов.

Коро-Коро — единственный крупный населенный пункт. Помимо заведений, обслуживающих туристов, в городе нет почти ничего достопримечательного. Бульвар тянется от космопорта до отеля «О-Шар-Шан» мимо многочисленных прочих гостиниц, агентств, магазинов и таверн. Жилые кварталы рассеяны в садах по обеим сторонам бульвара. Там живут горожане Коро-Коро, во многом отличающиеся от туземцев-фляутов, населяющих глубинные территории планеты. По существу горожане — смешанная раса, потомки изгоев-фляутов и состоятельных инопланетян-экспатриантов. Обитатели Коро-Коро считают себя высокообразованными эстетами-аристократами; их существенное благосостояние нажито благодаря торговле с туристами и обслуживанию туристов — эта прибыльная индустрия издавна освоена столичными дельцами.

Инопланетянам постоянное проживание на Флютере запрещено. Туристам разрешается проводить на планете до тридцати дней, после чего они обязаны ее покидать. На практике, однако, срок действия туристической визы можно продлевать.

Если вы пожелаете посетить то или иное селение в глубинке, держитесь как можно незаметнее, не выражайте никаких мнений и не пьянствуйте. Никто на Флютере не побеспокоится о пьяном туристе, выброшенном в отстойник. Не торгуйтесь, не жалуйтесь и — превыше всего! — не флиртуйте с туземными красотками. Фляуты соблюдают строгие правила сексуального этикета. Если вас неожиданно схватят и кастрируют, не слишком удивляйтесь: возможно, вы позволили себе ту или иную бестактность — например, заглянули под юбку наклонившейся девушке. На первый взгляд поселок фляутов может показаться безмятежным воплощением пасторальной идиллии, где ничто никогда не происходит. Жестокое заблуждение! На памяти каждого такого селения — тысячи леденящих кровь преступлений.

Первопоселенцы прибыли на Флютер с перенаселенной планеты Эргард. На первом же всеобщем собрании они поклялись навсегда запретить бесконтрольное размножение, заставившее их покинуть родной мир. Была установлена максимальная допустимая численность населения: девяносто девять тысяч человек. Прилагая невероятные усилия, фляуты добивались соблюдения этого ограничения на протяжении тысячелетий — в наши дни учрежденные в древности ограничения все еще соблюдаются. Необходимость самоотверженного контроля рождаемости неизбежно наложила отпечаток на характер фляутов, подверженных депрессии и вспышкам раздражительности; при всем при том у них выработалось своеобразное упорное представление о себе как о величественной, даже героической расе. Сегодня фляуты — угрюмый и подозрительный народ, что неудивительно, если принимать во внимание их мрачную историю, в подробности каковой я вдаваться не буду.

По-моему, я сумел дать какое-то представление о важнейших сторонах жизни на Флютере. Есть какие-нибудь вопросы?»

Калаш, перрумптер пилигримов, поднял руку: «Как быть с нашими сундуками? В них ценные реликвии — вы их нам отдадите?»

«Разумеется, как только вы полностью оплатите стоимость их перевозки».

«Да уж, конечно! — воскликнул Калаш. — Неужели вы не можете взглянуть на вещи в более возвышенной перспективе? Вы прекрасно знаете, что мы проиграли все деньги Шватцендейлу — от них ничего не осталось!»

«В этом виноваты вы, а не я».

Калаш скорчил гримасу: «Мы не знаем, что делать! Наше паломничество имеет огромное значение, но Шватцендейл отказывается даже слышать о каком-либо возмещении убытков. При этом мы торопимся, дальнейшее промедление немыслимо! Подумайте, проявите снисхождение! Нам еще предстоит заплатить за полет до Кирила, а по завершении круговерти мы должны будем как-то вернуться домой на Комард — не говоря уже о расходах, связанных с обходом всей планеты по экватору. Откуда мы возьмем необходимые для этого средства?»

«Все очень просто. Заработайте их».

Калаш снова поморщился: «Это легче сказать, чем сделать».

«Ошибаетесь. Владельцам таверн и гостиниц на центральном бульваре в Коро-Коро постоянно не хватает рабочих рук. Там вы всегда сможете найти работу».

«А сундуки?»

«Они будут у вас под рукой. Я оставлю их на перегрузочном складе. Чтобы выкупить сундуки, достаточно будет заплатить за их перевозку и хранение — вы их получите. Есть еще вопросы?»

«Какие еще могут быть вопросы? — брюзжал Калаш. — И какой смысл задавать вопросы, если ответы не приводят ни к каким последствиям?»

Малуф кивнул: «Вполне логичное умозаключение».

Но Калаш еще не закончил: «Мы надеялись, что вы проявите подобающую случаю щедрость, но спорить с вами так же невозможно, как пробить лбом каменную стену».

Капитан отвернулся от перрумптера: «Кому-нибудь еще нужны какие-нибудь разъяснения?»

Полоскун задумчиво нахмурился и выступил вперед, всем своим видом показывая, что он мог бы задать капитану вопрос, но еще не совсем понял, в чем собственно этот вопрос заключается. Капитан Малуф проигнорировал его и обратился ко всем присутствующим:

«Я хотел бы выступить с объявлением. Команде нашего судна нужен отдых — все мы устали и перенесли несколько нервных потрясений. Кроме того, «Гликке» требуется портовое техническое обслуживание. Поэтому мы возьмем отпуск на Флютере — на пару недель. По прибытии в Коро-Коро паломников просят освободить каюты, собраться в космическом вокзале и самостоятельно заняться приготовлениями к полету на Кирил. Нам будет не хватать их мудрых наставлений и веселых песнопений, но из Коро-Коро «Гликка» направится в Какс. После этого — кто знает? Я не умею предсказывать будущее. Мы подобны романтическим бродягам древности, каждый из нас ищет потерянную Лурулу».

«Никогда не слышал о таком месте! — заявил Полоскун. — Объясните, будьте добры, что такое «Лурулу» и где она?»

«Лурулу — особенный мир или особое понятие: о нем упоминается в мифах и легендах. Даже теперь, после многих лет поисков чего-то безвозвратно потерянного, Лурулу остается для меня тайной. Но в один прекрасный день я обернусь через плечо — и Лурулу окажется у меня за спиной, и невозможно будет понять, как я не нашел ее раньше. Сегодня мы летим в Коро-Коро. Тем не менее, у меня есть предчувствие чего-то неминуемого, чего-то важного: предчувствие меня не обманет, в этом я совершенно уверен. Что нам готовит грядущее? Не знаю. Тайна есть тайна».

Полоскун продолжал пребывать в замешательстве: «И Лурулу — часть этой тайны?»

Малуф неопределенно пожал плечами: «Возможно. Мне может не понравиться то, что я найду — когда я это найду и если я смогу это найти».

«Но чтó вы ищете?»

Капитан улыбнулся: «Могу сказать только одно. Если мне посчастливится — или не посчастливится — то, что я ищу, найдется на Флютере».

«Любопытно! — Полоскун повернулся к Монкрифу. — А вы, сударь? Тоже занимаетесь поисками Лурулу?»

«Меня влечет в этом направлении, — признался Монкриф. — Каждый раз, когда мне удается выиграть у Шватцендейла, я замечаю проблеск надежды. В общем и в целом я надеюсь, что легендарная труппа Чародея Монкрифа воскреснет во всей своей славе! Это была бы Лурулу чистой воды!»

Полоскун взглянул на стюарда: «А ты, брат Винго? Где ты найдешь свою Лурулу?»

«Это трудно выразить словами, — сказал Винго. — Для меня Лурулу — именно то, что я пытаюсь запечатлеть в своем альбоме, «Карнавал Ойкумены». Лурулу скрывается также в элементарном уравнении, описывающем Истину, но по этому поводу я не хотел бы пускаться в дальнейшие рассуждения».

«Мои надежды носят гораздо более конкретный характер! — вмешался Мирон. — Цель моих странствий — в том, чтобы найти леди Эстер Ладжой. И когда я ее поймаю, надеюсь, неподалеку окажется какая-нибудь тюрьма, где она сможет провести остаток своих дней, потому что врожденное благородство не позволит мне сделать то, что я на самом деле хотел бы с ней сделать!»

Полоскун снова повернулся к Малуфу: «Не могли бы вы, капитан, подробнее разъяснить нам сущность ваших поисков?»

Капитан Малуф печально улыбнулся: «Мне не терпится прибыть на Флютер — это все, что я могу сказать. Там, в бескрайних просторах пустынных морей, все еще ждут неразгаданные тайны. Так или иначе, желаю удачи всем присутствующим!»

Полоскун начал было формулировать еще какой-то жизненно важный вопрос, но капитан уже ушел: он вернулся в рубку управления и приблизился к носовому иллюминатору. Фраметту все еще нельзя было заметить невооруженным глазом. «Что произойдет, если вообще что-нибудь произойдет? — пробормотал себе под нос Малуф. — Нужно взять себя в руки и не поддаваться предчувствиям полностью». Он продолжал смотреть в ту точку черной пустоты, где должна была появиться искорка Фраметты: «Как бы то ни было, жизнь продолжается».

Еще несколько секунд капитан стоял, глядя на звезды. Наконец ему показалось, что в бездонной глубине космоса — прямо по курсу — мелькнул золотистый проблеск Фраметты.