Глава 11. Одинокое одиночество

Приходится отбросить эмоции на неопределённый срок.

Мы с Лёшей поднимаемся ко мне, находим мою сестру на кухне, и я наконец могу попытаться начать трезво мыслить. В гостиной придумываем с другом хитрейший план. Пока Астахов разговаривает с Кариной, читает ей нравоучения и объясняет, что она – набитая дура, я пробираюсь в её комнату и прячу пакет с деньгами под кровать. Не то чтобы было сложно положить всю сумму на место, в копилку родителей. Просто у меня есть неплохая идея, которая позволит держать сестру в ежовых рукавицах.

– Спрятала? – интересуется Лёша, когда мы снова встречаемся в зале.

– Ага, – киваю. – Надеюсь, сработает. Кстати, чтобы не выглядело слишком жестоко, я тридцать тысяч положила на место, а пятнадцать бросила Карине под кровать.

– Правильно.

– Да.

– Думаешь, твоя мама убьет её?

– Конечно, нет. Карина – любимица в семье. Если я – образец плохого примера, то она – ангел во плоти.

– Тогда почему твои родители не подумают, что ты её подставила?

– Потому что мне это невыгодно. Домашний арест сестры усугубит моё положение: придётся сидеть с ней и следить, чтобы она нигде не шлялась.

– В таком случае я не понимаю, какой прок от этого плана.

– В том, что Карина будет дома, и это не позволит ей ходить по переулкам и прятать родительские деньги на дне поломанных качелей. – Иду в комнату и слегка прихрамываю. Порез дал о себе знать. – В любом случае, я успокоюсь, если буду знать, что с сестрой всё в порядке. Устала из-за неё волноваться.

– Что с ногой? – взволнованно спрашивает Астахов и нагоняет меня. – Ты ранена?

– О да. Скорее вызывай «скорую»!

– Не смешно.

– Расслабься. – Вдруг вспоминаю все события сегодняшнего дня и мрачнею. – Вот дерьмо! Не знаю, как теперь смириться со всем этим.

– Придётся, иначе ты никогда не восстановишься.

– Ясное дело, что никогда. Даже если смирюсь, моя жизнь кардинально изменится. – Поджимаю губы. – Сегодня я впервые за многие долгие дни почувствовала реальную потребность в вещах, в которых раньше не видела смысла: семейный ужин, просмотр фильма, горячая ванная, сон… Я даже согласна делать уроки!

– С ума сошла, – грустно усмехается парень.

– Возможно.

– Я думаю, тебе просто нужно отдохнуть, набраться сил и подумать. Не накручивать себя ни в коем случае, а просто осмыслить происходящее. – Астахов пожимает плечами и смотрит на мою больную ногу. – Точно не болит?

– Не волнуйся. Всё хорошо. – Лгу и уже не замечаю.

– Тогда мне пора. Тебе предстоит трудная ночь.

Киваю, хотя в глубине души чувствую, что мне предстоит трудная жизнь. Я никогда не смирюсь с тем, что причинила зло человеку. И никогда не приму тот факт, что сумела испортить ему жизнь.

Рассчитывать на лёгкое восстановление не стоит.

Когда Лёша уходит, чувствую внутри осадок. Я не знаю, куда идти, что делать и о чём думать. Мне страшно и непонятно одновременно. Не получается донести до своего сознания вещи, о которых рассказал Астахов. Я вроде услышала каждое слово, но, видимо, ничего не осознала.

Иду на кухню.

Карина сидит за столом, что-то пишет в тетради, параллельно смотрит телевизор.

– Нам нужно поговорить, – произношу и опираюсь спиной о дверной косяк. Сестра не реагирует. – Не молчи. Проблемы не исчезнут, если мы не будем о них разговаривать.

– У меня нет проблем.

– И поэтому ты украла деньги родителей?

Карина нервно откладывает карандаш и поднимает на меня свои красные уставшие глаза. Замираю: сколько обиды и беспокойся в её взгляде! Мне становится не по себе.

– Что ты хочешь от меня услышать? – недовольно интересуется сестра. – Я не скажу тебе ничего, ясно? Так что не трать своё время впустую.

– Наш разговор не может быть потраченным впустую временем. Поверь, мы нуждаемся друг в друге больше, чем кажется.

– Я не нуждаюсь в тебе.

– Почему? Что изменилось за последние несколько месяцев?

– Многое.

– Это связано с тем, что ты попала в компанию рыжей девушки?

– Не лезь туда! – огрызается Карина и неожиданно подрывается с места. – Не лезь!

– Хватит скрывать от меня очевидные вещи! Только идиотка не заметит, что у тебя неприятности.

– Какая тебе разница? Я сама справлюсь со своими проблемами.

– Так они все-таки есть…

– О, господи! – взрывается сестра и собирает в руки груду учебников. – Ты, как всегда, в своем репертуаре: пытаешься разрешить ситуацию в одиночку.

– Нет! Я не собираюсь справляться одна. Я жду твоей помощи. – Подхожу к Карине и неуверенно кладу ладонь на её плечо. – Помоги мне понять, что происходит.

– Просто не высовывайся, – скинув мою руку, шепчет она. – Затаись и никуда не лезь.

– Звучит так, будто ты меня защищаешь.

Сестра не отвечает. Выдыхает и идет к выходу.

– Карина! – окрикиваю и несусь следом за ней. – Подожди. Постой!

– Оставь меня в покое.

– И не подумаю.

– Тебе придётся. – Сестра заходит в свою комнату и, прежде чем захлопнуть дверь, выкрикивает:

– Не доверяй никому. Даже мне.

Останавливаюсь перед закрытой дверью и пинаю ногой стену. Осточертело носиться за Кариной и вымаливать у неё ответы. Осточертело!

Протираю руками лицо и несусь в ванную. Надеюсь, вода поможет успокоиться.

Врываюсь в помещение и стягиваю волосы в тугой пучок. Прикусываю губу, когда снимаю джинсы.

– Ау, – жжёт. Недовольно морщусь и приподнимаю ногу. На икре порез: длинный, но неглубокий.

Включаю душ, стягиваю оставшуюся одежду и аккуратно становлюсь под потоки воды. Глубоко выдыхаю.

Главное – успокоиться.

Неожиданно чувствую колики на спине, лопатках и пояснице. Прохожусь по коже пальцами, разворачиваюсь к зеркалу и вижу, что спина покрыта синеватыми кругами – разводами, на лопатках – дымчатые следы от ударной волны, покраснения и крошечные царапины. Испуганно задерживаю дыхание и не представляю, что будет, заметь это мама. Я обессиленно прислоняюсь головой к кафелю. Слишком много проблем, которые не под силу решить подростку. Слишком много вещей, помочь справиться с которыми может лишь реальный опыт, а не хорошо развитая фантазия.

Я ещё долго стою в ванне, греюсь под горячей водой, мёрзну от панического страха. Пытаюсь понять, что делать, как быть. Но не прихожу ни к одному логичному выводу. Жизнь смазывается в одну сплошную полосу. Я уже не вижу, что было в прошлом, что есть в настоящем. Не вижу и будущего. Сейчас я испытываю недоумение, будто меня заперли в вакууме без кислорода. Билет наружу – раскрытие одной тайны.

Иногда мне удаётся дать правильный ответ, отыскать истину, но, покинув один вакуум, я попадаю в другой, ещё меньший. И я опять пытаюсь выбраться. Тщетно. Меня вновь закрывают в новом помещении, откачивают воздух и требуют ответов. Под конец кислорода в моих лёгких не остается, и я задыхаюсь.

Из ванной выхожу пропаренная, уставшая. Через силу сажусь за уроки: переписываю конспект Трубецкой и читаю физику. Ох, я ничего не понимаю, но продолжаю бегать глазами по тексту. Закончив, иду на кухню и готовлю ужин. Затем плетусь обратно в свою комнату и без сил падаю на кровать. Спину сразу обдаёт жаром. Но боль едва ощутима, так что я не думаю о ней. Выключаю лампу, смотрю в потолок и наблюдаю, как свет исчезает, превращая бежевые обои в серые, затем – в тёмно-синие, а после – в чёрные. Так бы всегда чувствовать время, как оно тянется и медленно плетется за нами, вечно бегущими людьми. Но это глупая иллюзия для тех, кто считает, что у него на всё хватит часов, дней или месяцев. На самом деле время несётся с такой дикой скоростью, что правильным было бы ужаснуться и попытаться не упустить ни секунды.

Я так и вижу перед глазами табло. На первом месте дни, которые тянутся безумно долго. Затем часы, минуты, секунды. И лишь миллисекунды заставляют задуматься, показывая, как цифры в бешеном ритме сменяют друг друга.

Вот я лежу на кровати, смотрю на это табло, а время идёт. Бежит, несётся и никого не ждёт. Чего же жду я? Не знаю.

Переворачиваюсь на бок и зажмуриваюсь. Вероятно, я жду, что решение само свалится мне на голову. Что прощение снизойдёт с небес, а вина таинственным образом испарится. Эти мечты доказывают, насколько я не способна справиться с существующими проблемами. Я подросток, ребёнок. Могу лишь жаловаться, сетовать и пенять на судьбу. Чего вы от меня хотите? Чего ждете?

Я совершила ошибку, натворила уйму глупостей, но ведь дети всегда ошибаются. Им можно простить оплошности. Можно закрыть глаза на частые промахи. Можно!

Тогда почему что-то изнутри рвётся наружу? Почему так плохо?

Я сворачиваюсь в клубок и беззащитно зажмуриваюсь.

Не считаю себя верующей, но мне кажется, когда-нибудь я отвечу за свои ошибки. В жизни действует удивительное «правило бумеранга»: если причинил кому-то зло, оно обязательно к тебе вернётся. Возможно, сразу или чуть позже. Но рок никого не обойдёт стороной, потому что равновесие и справедливость – гарантия нашей жизни. Иначе все мы давным-давно сошли бы с ума от бессмысленной свободы и безнаказанности.

Кто знает, может, уже сейчас рок навис надо мной, и я расплачиваюсь за ошибки.

В конце концов, я одна. Я одинока. Никого нет рядом, и никто мне не поможет. И даже тот, кто захочет, не сможет этого сделать. Ведь мои ошибки непростительны. Для них нет оправдания, а, следовательно, нет и способа помочь.

Выходит, моя расплата заключается в одиночестве. Мне предстоит справиться со всем самостоятельно. И это самое трудное, так как чувствовать себя чужим и ненужным очень больно для любого человека.

Даже для меня.