Глава 10. Когда хочется потерять память

– Я позвонила Лёше. – Сообщаю и сажусь за стол. – Он скоро приедет за мной.

– Тебе с сахаром? Хотя о чём это я, – парень достаёт чашки, ставит их на стол и насыпает в каждую заварки. – Ты всегда пила такой сладкий чай, что я сомневался: то ли ты в чай добавляешь сахар, то ли в сахар – чай.

Непроизвольно улыбаюсь, хотя буквально сгораю от стыда.

– Ты как? – Он садится рядом.

– Так себе.

– О чём тебе рассказала Кира?

– О грешках, – усмехаюсь, чувствуя, как глаза наполняются слезами, и прикусываю губу. Отворачиваюсь в сторону, пытаюсь прийти в чувство. – Она посвятила меня в подробности моей биографии, когда я была бешеной Коброй.

– Мы все совершали ошибки, – размеренным голосом протягивает Шрам.

– Возможно. Но вряд ли каждый из вас обрёк на гибель человека.

– Я уже говорил тебе, что виню себя во всех смертях своих подопечных.

– Это другое.

– То же самое.

– Нет! Ты не являлся непосредственной причиной, понимаешь? Ты – лишь наставник, организатор. Люди сами выбирают, рисковать им или нет, прыгать ли, драться ли. А я… – запинаюсь и поворачиваюсь лицом к Стасу: – Я – причина. Я убила того парня.

– Лия, прошу тебя, остановись. Ты никого не убивала. Наверняка ты говоришь о придурке, у которого случилось кровоизлияние в мозг. – Я киваю, и Стас подходит ближе. – В том случае нет твоей вины, парень был обречён. Врачи зафиксировали высокий сахар в крови, артериальное давление…

– Но, если бы не я, он смог бы прожить дольше.

– Если бы не ты, он бы никогда не понял, что значит быть слабым и беззащитным. И никогда не осознал ценность силы, того, как ею нужно пользоваться.

– Да кто я такая, чтобы лишать человека жизни? – выплёвываю я. – Я не имела права объяснять ему, что хорошо, а что плохо, таким способом. Он умер, Стас. Умер!

– Вот скажи мне: ты смогла бы простить человека, который в прошлом совершил нечто подобное?

– Конечно, нет.

– Ошибаешься. Ты простила бы.

– Если ты так думаешь, значит, плохо меня знаешь.

– Это ты плохо себя знаешь, Лия. А я… – Стас поджимает губы. – Я помню, как один парень попал в похожую ситуацию. Он был подавлен, не хотел жить и даже пытался покончить с собой. А ты… – Он смотрит на меня так, будто я святая. От этого становится неловко, особенно теперь, когда я узнала, кто я на самом деле. – Ты поддержала его. Не позволила согнуться и наложить на себя руки. Ты спасла его, Лия.

– Возможно, это была совсем другая ситуация, и вообще, нечестно использовать против меня факты, о которых я не помню.

– Вспомнишь, – улыбается парень, заливает заварку кипятком и переставляет чашки.

Я пытаюсь забыть о том, что натворила в прошлом, но такой способ решения проблем неэффективен. Может, надо не забыть, а смириться? Или не смириться, а понять?

– Вух, – протягиваю я. – Тяжёлый сегодня выдался день.

– Не то слово, – Стас садится напротив и усмехается. – Знаешь, Кира замечательная девушка. Храбрая, сильная, верная. Но вот что она не умеет делать, так это держать язык за зубами. Особенно когда пьяна.

– Откуда знаешь, что она выпила?

– Я её мутные глаза вижу за километр. Мне не привыкать.

– Мне, наверное, не стоит злиться. Кира просто сказала правду. А кто это любит? – улыбаюсь и размешиваю чай. – Наверное, никто.

– В следующий раз просто останови её, прежде чем будет поздно.

– Постараюсь. Стас?

– Ммм?

– Что такое «Святой Клуб»?

– Откуда ты о нём знаешь?

– Да так. – Отпиваю чай. – Всплыло в памяти.

– Это место, где собирается «семья» Наташи. Я был там пару раз и, если честно, не впечатлен. Обыкновенное заведение: танцы, музыка, девушки и алкоголь.

– А зачем ты туда ходил?

– Хотел что-то разузнать. Уже не помню, что именно.

– Ясно. – Грею руки, обхватив чашку ладонями, и задумчиво выдыхаю. – Мне жаль, что в прошлом я была плохой. Правда жаль. Если я причинила тебе боль, как-то тебя обидела – прости. Вряд ли я сделала это специально.

– О чём ты? – улыбается парень. – Ты была моим лучшим другом.

– Серьёзно?

– Да, я считал тебя своей сестрой. Помнишь, ты неожиданно решила, что являешься моей любимицей? – Я киваю, а Стас дёргает уголками губ. – Верно. Почему-то я всегда знал, что могу на тебя положиться и доверять.

– А Наташа? – Вопрос непроизвольно срывается с губ, и я смущённо опускаю глаза. – Я не хочу лезть куда не следует, но… Мне кажется, что между вами что-то было.

– Тебе не кажется.

– Просветишь меня?

– Тут нечего рассказывать. Я любил её и слепо верил в то, что она любит меня. Это из той серии, когда люди совершают ошибки и потом долго за них расплачиваются.

– Она предала тебя, – протягиваю я и расстроенно поникаю.

Шрам понимает, что это не вопрос, и удивлённо вскидывает брови.

– Почему у меня такое чувство, что ты знаешь гораздо больше, чем говоришь?

– У меня такое же чувство. Правда, оно касается не только тебя, но и остальных.

– И всё же, – настаивает парень. – Откуда ты знаешь, что Наташа предала меня?

– Иногда кое-что всплывает в моей памяти. Этот случай – одно из тех мгновений, о которых я вспомнила.

Стас задумчиво смотрит на полупустую чашку. Он колеблется, хочет что-то сказать, но молчит. Мне становится интересно. Прикусываю губу и придвигаюсь ближе.

– Что? – с любопытством спрашиваю я. – Что ты хочешь сказать?

– Ничего.

– Стас!

– Просто… у меня такое чувство, будто всё повторяется. Опять тайны, смерти. Я думал, опасность позади.

– Считаешь, я тому причина?

– Нет! Конечно, нет. Не знаю, что происходит, но я уверен, ты здесь ни при чём.

– Тогда как ты объяснишь, что проблемы появляются вместе со мной? – Я усмехаюсь, хотя от своего же вопроса хочу спрятаться под стол.

– Совпадение.

– Очень странное совпадение.

– Думаю, сейчас безопаснее прервать инициацию. Когда со всем разберёмся, возобновим встречи.

– Мне жаль, но это разумная мысль. – В кармане звонит телефон, и я поджимаю губы. – Это Лёша. Наверное, он уже подъехал.

– Лёша, – пробуя на вкус, повторяет Шрам. – Ты можешь ему доверять?

– Безусловно.

Встаю из-за стола и подхожу к своим вещам. Наташа до сих пор спит, поэтому приходится вытаскивать сумку медленно и осторожно, чтобы не разбудить её.

– Мне казалось, что твоего дружка зовут по-другому. Признаться, забыл уже, как он выглядел, но…

– Забыл? – Я замираю, надевая пальто. – Вы были знакомы?

– Естественно. Он же пришёл вместе с тобой.

– Пришёл куда?

– Как куда? В нашу «стаю».

Удивлённо расширяю глаза и чувствую, как безвольно повисают руки. Вскидываю брови, недоверчиво хмурюсь и ощущаю внутри нечто странное, словно мне только что сообщили, что у меня есть сестра-близнец.

– Астахов был в твоей стае?

– Он не рассказал тебе, – расстроенно шепчет Стас и потирает руками лицо. – Прости, я думал, ты знаешь.

– За что ты извиняешься?

– За то, что опередил его.

– А это плохо? – Мне не нравится грустный тон Шрама. Я начинаю волноваться. – Есть что-то, что он от меня скрывает?

– Поговори с ним, – советует парень. – И будь храброй.

– Боже, Стас. Ты меня пугаешь.

– Ещё раз прости, – искренне извиняется предводитель и подходит ко мне. Он кладёт руки на мои худые плечи и виновато хмурится. – Прости.

– Ничего не понимаю.

– И не нужно. Главное – не руби сплеча, как ты любишь, хорошо? Выслушай парня и только потом действуй. Договорились?

– А почему я не должна его слушать?

– Например, Макс не стал бы.

– И почему? – недоуменно восклицаю я. – Между ними что-то произошло?

– Все вопросы – к дружку. Поверь, он знает ответы.

– Замечательно.

Я направляюсь к выходу и меряю парня рассерженным взглядом. Он лишь улыбается. Чёртов обманщик! Хотя на данный момент Стас – единственный человек, решившийся прояснить ситуацию. Возможно, ему, как и мне, надоело влипать в неприятности.

– Не руби сплеча, любимица, – пропевает мне вслед Шрам. – Хотя, если ты оторвёшь этому мальцу голову, я не буду против.

– Спасибо за совет.

Поворачиваюсь к парню спиной, как вдруг он ловит меня за локоть.

– Мы кое-что забыли. – Стас оставляет меня на минуту. Когда возвращается, держит в руках пакет. – Держи.

– Что это?

– А как ты думаешь?

Вскидываю брови, забираю пакет, заглядываю в него и ошеломленно охаю.

– Я совсем забыла.

– Отдай деньги маме, – протягивает парень. – Я уверен, они вам не помешают.

– Стас, огромное спасибо, – я благодарно киваю и неуверенно приобнимаю спасителя за шею. – Это очень много значит для меня.

– Я ничего не пожалею для своей сестры, Лия. Запомни это. Абсолютно ничего.

Выпускаю парня из объятий и смущённо поджимаю губы. Его поступок кажется мне геройским, и я ловлю себя на мысли, что горжусь этим человеком. Теперь ясно, что никто лучше Шрама не сочетает в себе и свободу, и бесстрашие, и самоотверженность. Вот почему он – главный. Он – сердце нашей «стаи».

– Спасибо, – ещё раз шепчу я. – Мне пора.

– Не покалечь дружка, – напоследок восклицает Стас, и я выхожу из квартиры.

Спускаюсь, вылетаю из подъезда и направляюсь к машине друга. Не дожидаюсь его приглашения, резко открываю дверь и вваливаюсь в салон.

– Ого, – протягивает Астахов. – Ты просто торнадо. Я хотел выйти к тебе, но…

– Какого черта? – взрываюсь я. – Вот бы убить тебя!

Подаюсь вперед и ударяю парня по голове. Он вовремя уворачивается, и я лишь задеваю плечо.

– Ты чего? – растерянно выкрикивает Лёша. – Свихнулась?

– Мог бы раньше сказать мне, что был в «стае» Шрама!

– Что?

– Не притворяйся! Теперь я знаю правду.

– Лия, это в прошлом.

– Какая разница? Ты был в «стае», Астахов! Почему не рассказал мне об этом? Ведь ты всё знал… – Я ошеломлённо откидываюсь назад. – Ты знал, что я – Кобра, знал, что я была одним из предводителей, знал, что Кира – моя подруга, и… – Я смотрю на парня и чувствую, как начинает гореть лицо. – Ты знал, как я потеряла память. Ты! Вот почему Стас не стал ни о чём рассказывать. Он хотел, чтобы мне поведал историю тот, кто к этому причастен!

Парень выдыхает и кладёт руки на руль. Его пальцы резко сжимают кожаную оплётку и становятся бледными. Дыхание учащается, становится тяжёлым.

– Как ты мог? – шепчу я, рассматривая друга. – Как ты мог скрывать от меня такое?

– Я это делал, – размеренно чеканит парень, – ради тебя.

– Ради меня?

– Конечно! – Он откидывает назад волосы. – Естественно, рано или поздно, ты узнала бы правду, но я… хотел дать тебе больше времени.

– Для чего, Лёша?

– Для того, чтобы ты успела хотя бы чуть-чуть пожить так, как живут обычные люди, а не ввязываться в эту историю с убийствами, смертями и сплошным предательством.

– Ты подставил меня. В итоге моё неведение привело к тому, что пострадали люди.

– Прости. Мне жаль, что так вышло, но я не считаю свой поступок неправильным. Я пообещал твоим родителям тогда, в больнице, что не позволю истории повториться, и я держался, сколько мог.

– Пообещал? О чём ты?

– Думаю, настал момент, когда скрывать от тебя что-либо просто нет смысла. – Астахов тяжело выдыхает: – Позволь мне рассказать всю правду. Возможно, узнав её, ты расхочешь общаться со мной или вовсе возненавидишь. Но… – Парень виновато смотрит вверх, и я замечаю слёзы в его глазах. – Но я не стану тебя за это осуждать, потому что сам давным-давно себя ненавижу.

– Лёша. Не говори так. Я не могу тебя ненавидеть, ты – мой лучший друг.

– Скоро твоё мнение изменится.

– Я на твоей стороне. Поверь, – кладу руку на плечо друга и чувствую, как внутри сжимаются органы: смотреть на красные и потерянные глаза Астахова невыносимо. – Я с тобой. Всегда. Слышишь?

Парень кивает.

– Однажды в клубе мы наткнулись на странную компанию. Эти ребята любили рисковать всем, но получали гораздо больше – свободу. Ты в то время обожала совершать безумные поступки, и мы прилипли к ним, стали частью их «семьи». Мы совершали невообразимые вещи, а ты стала «королевой поединков». Драться научилась у мастера по смешанному стилю, который сам счёл неразумным принимать участие в боях подобного вида.

– У кого же?

– У меня, Лия. Я обучил тебя тактике одного удара, и за его совершенное исполнение тебя прозвали Коброй. Ты стала легендой: девчонка ростом с восьмиклассницу побеждала соперников вдвое больше, едва прикасаясь. Невероятно!

– Но почему ты не принимал участия в боях?

– Не любил пачкать руки. Позже мы с тобой стали не просто частью семьи, а предводителями. Деньги моих родителей обеспечивали нам безнаказанное появление в разных местах города, а твоя сила вела за собой толпу. От прежнего предводителя ты избавилась просто: одержала победу на дуэли и заняла его место. Возглавила не только организаторский процесс, но и продумывала испытания, искала новичков, выбирала, кто пройдет, а кто нет. Иными словами, ты попала в свою среду и не собиралась её покидать.

– Что же произошло? Почему мы с тобой оказались в стае?

– Дело в том, что «стая» Шрама образовалась через несколько месяцев после нашего с тобой прихода в «семью». Естественно, ты не одобрила «новую восходящую звезду», сказала проследить за соперниками и узнала, что предводители настроены серьёзно. Члены нашей «семьи» переходили к ним. Стас придумывал то, что нам с тобой было не под силу, и людей это интересовало. К тому же он не имел проблем с законом: папочка вечно заметал за ним следы. И тогда у тебя родился великолепный план.

Внутри всё сжимается. Я смотрю в глаза друга и понимаю, что он имеет в виду. О нет!

– Мы пришли к ним в качестве новичков, – подтвердив мою мысль, отрезает Лёша. – Ты решила, что разрушить «стаю» изнутри гораздо умнее, и оказалась чертовски права.

– Боже мой. Так это я предатель, а не рыжая.

– Пришлось поработать, чтобы испортить отношения между предводителями «стаи», – продолжает Астахов. – Наташа стала ревновать Стаса к тебе, следила за нами, даже как-то попала в «Святой Клуб», хотя туда пускают лишь своих. Но она ничего не добилась и просто сошла с ума. Они расстались, а ты заняла её место – стала новым предводителем.

– Наташа тоже была предводителем?

– Да, она олицетворяла одно из слов в их девизе: свобода, бесстрашие, мудрость и самоотверженность.

Всё-таки четыре слова.

– Мудрость, – эхом повторяю я. – Наташа была самой умной, поэтому почувствовала неладное. Она поняла, что мы – предатели, но ей никто не поверил! – Я отворачиваюсь и чувствую, как подкатывают слёзы. – Боже мой, что мы с тобой натворили?

– Мы были на высоте, Лия! «Стая» Стаса постепенно становилась твоей «стаей». Люди любили тебя, обожали. Их вдохновляло, что обычная девушка могла управлять целой толпой, даже предводителями. Это было невероятно. Кобра, пришедшая несколько недель назад, имела гораздо больше власти, чем люди, которые возглавляли «стаю» месяцами! И ты приготовилась нанести последний удар – свергнуть Шрама и объединить две «семьи» в одну. Для финального аккорда придумала особую тему. Избавиться от Стаса было бы намного проще, если бы его отношения с братом провалились в тартарары, и ты, просчитав все плюсы и минусы, взялась за Бесстрашного.

– Макс, – шепчу я и испуганно вжимаюсь в сиденье. – Что ты имеешь в виду?

– Этот парень был ещё одним средством против Шрама, и неплохим, так как на их отношениях и строилась «стая». Разрушь связь – и получишь бесхребетное сборище недоумков, не знающих, что и как делать. Без духа, без цели, без воли.

– Неужели я могла так поступить с Максимом? Не говори чепухи! Это невозможно.

– К сожалению, возможно. Ты вставала между братьями. Пыталась их рассорить, выдумывала несуществующие проблемы, а затем была для каждого лучшим другом и советчиком. Однажды они даже подрались из-за тебя. Сильно подрались. Шрам рассёк бровь: ему наложили три шва, а докторишка вывихнул руку.

– Но какая им от этого выгода? Зачем драться? Ради чего?

– Ради несуществующих идеалов. Ты – хороший психолог, Лия. Изучила слабости каждого и давила на них таким образом, чтобы желания братьев неминуемо сталкивались.

– Например, какие?

– А как ты думаешь? Стас был за жёсткий контроль, ему всегда нравилось таскать с собой чёртов секундомер, и он не останавливался, придумывал всё более изощрённые методы борьбы, заставлял проходить испытания до тех пор, пока мозги из ушей не вылазили. А Макс выступал за более лояльное отношение. Ему казалось, что в стае главным должен быть не тоталитарный режим, а смелость, дух, воля. Лучше один раз побороть свой страх, чем сто раз подряд избивать того, кто слабее.

– Максим рассуждает здраво, – задумчиво протягиваю я. – Это не значит, что Стас – плохой предводитель, но Макс гораздо добрее.

– Какая разница, Лия? Тебе тогда было всё равно, кто добрый и хороший. Ты сначала кричала: «Пора ужесточить испытания! Хватит принимать всех кого ни попадя!» А потом: «Стас, зачем так издеваться над людьми? Больше самоотверженности и силы духа».

– Раздвоение личности? – недовольно спрашиваю я, чувствуя, как разговор проедает мозг.

– Нет. Банальный способ поссорить братьев из-за женщины.

– Не верю твоим словам.

– Не верь.

– Это нечестно! – злюсь. – Почему мне надо расплачиваться за ошибки, которых я не совершала?

– А кто их совершил?

– Не знаю, Лёша. Не знаю! Уж точно не я!

– Успокойся. С чего ты вообще взяла, что это ошибки? – Парень пожимает плечами и смотрит на меня так, как он умеет: серьёзно и решительно. – Все твои прежние действия можно оправдать.

– Неужели?

– Конечно! Ты отстаивала честь «семьи» и не могла сдаться, поддавшись эмоциями. Одно из важнейших качеств лидера – хладнокровие. У предводителя не должно быть выбора между «хорошо» и «плохо». У него должно быть только слово «надо».

– И это слово погубило не одного человека. Что было дальше?

– А дальше всё пошло под откос.

– И почему? По твоим словам, всё шло идеально, – яд в моём голосе не поддельный. Неприятно сознавать, каким чудовищем порой можешь быть.

– Ты тянула, хотела окончательно рассорить братьев и потом избавиться от Шрама. Считала, будто ничего не выйдет. Что мы поспешим и потеряем всё, что успели нажить. Ведь «стаю» просто так не сломить.

– Это правда. Их узы, вероятно, гораздо сильнее родственных.

– Тебе никто не поверил. Решили, что ты привязалась к стае и не хочешь покончить с ней.

– Логично, – предполагаю я, на что Астахов прожигает меня обиженным взглядом. А он не любит это сборище…

– В нашей семье начались недовольства, предводителем снова стал Ворон.

– Ворон?

– Это его прозвище.

– Так, и что?

– И то, что он не был таким же милосердным, как и ты. Он не считал нужным придумывать план или рассуждать над стратегией, а просто-напросто решил избавиться от стаи и от предателей. Началась череда несчастных случаев.

– И мы с тобой бездействовали?

– А что мы могли? Ты разговаривала с Вороном, объясняла, что он зря ввязывается в неприятности, но не смогла ничего добиться. Парень сошёл с ума. Полный злости с того раза, когда ты его свергла, он выместил ярость на стае, используя далеко не традиционные методы. Ты хотела что-нибудь придумать, но не могла. Ведь тогда пришлось бы признаться Стасу, что предатель – не Наташа, а мы с тобой.

– Господи. Неужели мы с тобой – чудовища? По нашей вине гибли люди.

– Они погибли, потому что оказались не в то время и не в том месте.

– Считаешь, это оправдание? – кричу я и рассерженно смотрю на друга. – Мы – причина многих смертей, Лёша, и я не думаю, что теперь нам обеспечена дорога в рай.

– Плевать на рай. Меня больше волновала твоя судьба. Ты ходила по лезвию бритвы, понимаешь? Боялась потерять нашу «семью» и одновременно не могла видеть, как гибнут люди. Тогда я решился на отчаянный поступок – признаться.

– Что? Ты? – Смотрю на парня, осознавая, что он никогда раньше не повёл бы себя подобным образом.

– Да, я собирался сказать, что я – предатель, Наташа мне помогала, и мы вдвоем – причина происходившего. Тогда Шрам взялся бы за ум и смог остановить череду смертей.

– Но это несправедливо!

– Я знал, что ты так решишь, и именно поэтому отправился к Шраму один. В тот день проходило испытание на крыше. Человек обвязывал канат вокруг талии и прыгал в бездну с пятого этажа. Очередная проверка на прочность. – Астахов задумчиво смотрит на меня. – Стас был не в настроении. Утром он провалил экзамен в институте и не собирался идти на контакт. Я пытался пробиться к нему. Сказал, что мы должны поговорить, иначе он не узнает, кто настоящий предатель. Шрам, конечно, заинтересовался, но поставил мне условие: поговорим, если я пройду испытание. Черт бы его побрал. Отличное условие! – недовольно восклицает Лёша и нервно улыбается. – Я с детства боялся высоты, и прыгнуть с крыши для меня было равносильно самоубийству. Что делать? Как быть? Вариантов не оставалось. Я привязал себя к канату, увидел высоту и вернулся к бортику. Так страшно мне ещё никогда не было, но я понимал, что должен положить конец череде самоубийств и смертей. Ради тебя, Лия. Я хотел прыгнуть ради тебя. Но…

– Но?.. – дожидаясь продолжения, тяну я.

– Я не успел. Ты вбежала на крышу, стала орать, что я псих и что ты не позволишь мне спрыгнуть.

– Хоть что-то хорошее я сделала.

– Да, но есть одно «но». Правила стаи для всех одинаковы: ты проходишь испытание или вылетаешь. Согласился – исполняй, а струсил – тебе здесь не место. Правда, был один вариант. Его придумала ты, когда возглавила «стаю». Пункт о замене. Если в стае находится человек, готовый пройти испытание вместо тебя, результаты аннулируются, а ты можешь спокойно числиться в ней, как ни в чём не бывало.

– Я заменила тебя. Так?

– Я до сих пор не понимаю, как позволил этому случиться! – восклицает Лёша и виновато откидывает назад голову. – Боже мой, я был таким придурком! Разрешил тебе встать на край и прыгнуть. Мне… мне так жаль.

– Но что произошло?

– Канат оборвался, – тихо сообщает Астахов. – Ты самоотверженно заняла моё место и лишила себя самого дорогого – памяти.

Ошеломлённо отворачиваюсь и закрываю глаза. Вот она – тайна моей амнезии. Я прыгнула с крыши, канат оборвался, тело врезалось в асфальт, и год жизни вылетел из моей пробитой головы. Вот тот самый момент, которого я ждала. Вот он!

– Оборвался канат, – шепчу я. Нервно прикладываю ладонь ко рту, качаю головой, не верю и смеюсь. – Какая дикая глупость!

– Ты спасла мне жизнь. Ты спасла меня, Лия.

– И это единственное, чему я искренне рада.

– Я знаю, что ты – хороший человек! Просто попала в нехорошую ситуацию.

– Нет, Лёша, – горько отрезаю я и поворачиваюсь лицом к другу. – Не важно, какие проблемы сваливаются тебе на голову. Важно, как ты их преодолеваешь. Именно это определяет, хороший ты человек, достоин ли жить, сможешь ли стать счастливым. Я провалила этот экзамен, влипла по самое не хочу.

– Лия…

– Нет. Не надо, – я останавливаю его, взмахнув рукой. – Не стоит жалеть меня. И слова твои я не хочу слышать. В них нет смысла, он потерян. Ничто не изменит прошлое и не сотрёт правду. Я испортила жизнь многим людям, изувечила то, во что сама же верила, Лёша. Играла на чувствах, обманывала и презирала. Неважно, каким образом, главное – факты. А они свидетельствуют о том, что во мне не осталось ничего человечного. Даже у каменной глыбы больше совести.

– Не говори так.

– А как мне говорить? Мы, конечно, можем притвориться, что всё нормально и ничего не происходило. Но это неправда! На моих плечах лежит груз ответственности весом в несколько тонн. Там сосредоточены человеческие жизни, чувства, надежды. Там гораздо больше, чем один безобидный обман третьеклассника. И что ты предлагаешь с ним сделать? Выкинуть? Избавиться? Забыть? Ну нет. Это не прокатит.

– Я предлагаю тебе смириться, Лия. Прошлого не исправить, но, забыв о нём, ты обеспечишь себе будущее.

– Какое будущее может быть у человека, обрекшего друзей, родных и близких на страдания? А? – Я горько улыбаюсь и смотрю в окно. Там смеркается, небо оседает над городом, накрывая крыши домов тёмно-сиреневым пластом. Дети спешат домой. Они смеются, ни о чем не думают, не беспокоятся и не подозревают. Сейчас та маленькая девочка ворвётся к себе в комнату, включит телевизор и под звуки любимого мультфильма начнёт делать уроки, валяться на диване или играть на компьютере. Она не связана с убийствами, её не касаются подростковые суициды и бойцовские клубы. Она счастлива и по-настоящему свободна. Жаль, что это время пролетает так быстро. – Отвези меня домой.

– Уверена, что не хочешь еще поговорить? – Астахов смущённо ёрзает на сиденье и проглатывает ком в горле. – Я всегда готов поддержать тебя.

– Мне кажется, на сегодня мы придумали достаточно причин, из-за которых, как бы смешно это ни звучало, хочется потерять память. Может, я счастливица? Не каждому позволено совершить столько зла, а потом забыть о нём. Многие живут с осознанием содеянного целую жизнь, а мне дали шанс начать всё заново. Вдруг это судьба?

– Может, стоит воспользоваться этим шансом?

– Ты действительно считаешь, что это хорошая идея?

– Не знаю. – Парень заводит двигатель и пожимает плечами: – Не знаю, Лия.