Глава 13

Жизнь как-то враз потеряла все краски. Со мной такого никогда не было, я всегда боролась с обстоятельствами, но в кои-то веки вынуждена была признать, что они сильнее меня, и заняла позицию пассивного сопротивления.

Высокородный прислал ко мне учителя по языку, решив перенести наши занятия ко мне в комнату. Я отказалась с ней заниматься, игнорируя ее и демонстративно щелкая каналами. Когда она сделала замечание о хамском поведении некоторых, холодно указала ей на то, что лично я ее сегодня не приглашала, и если она имела наглость заявиться ко мне, то пусть сидит молча, раз мы стали заложниками обстоятельств.

Меня посетил даже наставник Шаридаз эль Сартанс. Ему я не хамила, но выставила из комнаты с легкостью. Всего-то и надо было в его присутствии начать переодеваться. Несмотря на возраст, из комнаты он исчез с такой скоростью, как будто испарился. Пришлось некоторое время походить в одном белье, чтобы у него не возникло желания вернуться.

Правда, одну гостью принять мне пришлось. Высокородный воспользовался запрещенным приемом и пригласил Тамару. Когда мне сообщили о ее визите, тут уж волей-неволей пришлось собирать себя в кучу и приводить в божеский вид.

Я встретила Тому, и мы прошли в гостиную. Подруга светилась от счастья и первым делом сообщила, что назначен день их свадьбы.

– Поздравляю! – порадовалась за нее.

– Нирхаз принял близко к сердцу мои слова о том, что для меня важно, чтобы ребенок родился в законном браке.

«Что же он так долго тянул?» – хотелось спросить мне, но я прикусила язык, сохраняя на лице улыбку.

– Тебе когда рожать?

– Через полтора месяца.

– А кого ждете?

– Мальчика! Когда стал известен пол ребенка, Нирхаз сошел с ума от счастья. Он представил меня своей семье. Слушай, ну и мегера его матушка, – поделилась она. – Хорошо, что мы не с ними жить будем.

– Почему не с ними? – не поняла я. – Как его жена ты же должна будешь стать главной женщиной их рода, принять бразды.

– Мила, оно мне надо? – насмешливо посмотрела она на меня. – Я хочу воспитывать ребенка, а не выслушивать жалобы их баб по малейшему поводу. Нирхаз тоже только рад, что я хочу заниматься лишь нашей семьей и сыном. Кстати, его мамаша, когда поняла, что я на ее власть не претендую, вмиг подобрела.

Принесли чай с пирожными, и я начала расспрашивать Тому о ее жизни.

– Мила, после нашей встречи многое изменилось. Нирхаз умерил свою ревность в отношении тебя. Теперь, зная, кому ты принадлежишь, он уже спокойно относится к нашим встречам и позволяет мне выезжать.

От ее слов меня покоробило, но я удержала вежливое выражение на лице, слушая ее рассказ о том, как она получила больше свободы и с каким удовольствием прошлась по любимым магазинам. Теперь шопинг стал ее любимым развлечением. С особым удовольствием она подбирает все для будущего сына.

– Ох, скорее бы уже, а то такое ощущение, что я толстею с каждым днем, – погладила она большой живот, а потом завела разговор о том, с каким трудом подобрала себе свадебное платье.

– Мила, прости, совсем заболталась, а главного так и не сказала, – спохватилась через некоторое время она, – я приехала пригласить тебя присутствовать на нашей церемонии как представителя от моей семьи. Ведь ты самый близкий человек для меня.

Наверное, этого предложения стоило ожидать, но для меня оно стало неожиданным. Я даже растерялась, не зная, что ответить.

– Ты же понимаешь, что я себе не принадлежу и не могу сейчас дать тебе ответ, – напомнила ей о своем зависимом положении.

– Он тебе обязательно разрешит, если ты попросишь. Все шушукаются, что он от тебя совсем голову потерял и все позволяет. Ты же даже учиться продолжаешь. Не пойму, зачем тебе это надо? Кстати, ты молодец, что взялась за ум и заключила с ним контракт.

– Я не заключала, – на автомате ответила ей, мыслями зацепившись лишь за одну фразу: «если ты попросишь». Не ради этого ли организовали нашу с ней встречу?

– Как не заключала? – удивилась она.

– Он нашел моего родного отца, и тот продал меня ему.

– Что?! – возмущенно воскликнула Тома, на миг став моей прежней подругой, готовой любого за меня порвать. Пришлось ей кратко рассказать историю моих родителей и про появление в моей жизни отца, с которым я отказалась встретиться.

– Вот же козлина! – заключила она. – Хорошо хоть, что у тебя в итоге все удачно сложилось. Тебе удалось его приручить.

Ну, с этим я могла поспорить. Назвать высокородного прирученным так же нелепо, как обозвать тигра домашним котиком.

– Ничего, вот забеременеешь, и твой высокородный на тебе обязательно женится! Вы не говорили о свадьбе? Кстати, у них букет невесты не принят, но я настояла. Обязательно его тебе брошу! – подмигнула Тома мне, не замечая моей реакции.

– Поздно, мы уже женаты, – нехотя сообщила ей.

– Как?! – Тома бросила на меня внимательный взгляд, который я не смогла понять. На лице промелькнуло странное выражение, но потом она обиженно воскликнула: – И ты не позвала меня на свадьбу?!!

– А не было никакой церемонии. У них достаточно огласить это вслух при свидетелях – и вуаля. Официальная церемония состоится позже, и к ней нужно подготовиться.

– Мила, я так за тебя рада! – воскликнула она, принявшись меня поздравлять. Я старалась не слишком кривиться, не желая посвящать ее в наши разногласия с высокородным. Чуть успокоившись, она расстроенно сказала: – Ну вот, а я всегда считала, что первой выйду замуж, а ты будешь у меня подружкой.

– Так официальная церемония состоится у тебя первой, – указала ей.

– Это да, – согласилась она, думая о чем-то своем. – Мила, получается, он тебя по-настоящему любит, если не стал ждать, пока ты забеременеешь. Или ты уже?

– Нет, я не беременна, – сдержанно ответила ей. Наш разговор начинал меня все сильнее напрягать. Обсуждать чувства высокородного ко мне было выше моих сил.

– Ничего, все у тебя получится, – успокоила она меня. – Мы еще будем дружить семьями. Помнишь, как мы об этом мечтали?

– Да о чем мы только не мечтали! Вот только никто из нас не предполагал, что нашими мужьями станут дейгассы.

– Ну, пусть они не братья, зато одной расы. Кстати, это я должна была выйти замуж за старшенького! – напомнила она мне наши давние разговоры о том, что раз мы как сестры, то и замуж выйдем за братьев.

– Тебе отдать старшенького? – предложила ей.

– Нет уж, – погладила она живот, – я своего Нирхаза ни на кого не променяю и на все пойду, чтобы быть с ним.

– Тома, у тебя какие-то проблемы? – нахмурилась я, так как подруга была в странном настроении.

– Какие проблемы? Я замуж выхожу! – ослепительно улыбнулась она. – Только отпустит ли тебя твой муж на свадьбу? Или будет сам сопровождать?

– Том, пока ничего не могу сказать, – ушла от ответа я.

– Ты уж попроси его, – подмигнула она. – Устрой эротический массаж. Когда у тебя в руках то самое, мужчина на все согласен.

Я натянуто улыбнулась и перевела разговор на ее здоровье, интересуясь, как проходит беременность.

После встречи с Томой чувствовала я себя выжатой как лимон. В моем нынешнем душевном состоянии необходимость держать лицо изматывала. Я была за нее рада, но глядя на счастливую подругу, не возникало желания поделиться с ней своими проблемами или как-то откровенничать. Неприятно было это осознавать, но мы отдалились. Наверное, это нормально. У Томы появился любимый мужчина, беременность, и все мысли вертятся вокруг них. На ее фоне моя собственная жизнь показалась еще мрачнее.

Вернувшийся вечером высокородный нашел меня на террасе, где я сидела на качелях. Некоторое время он наблюдал за мной, стоя в проеме, но поскольку я никак не отреагировала на его присутствие, зашел и первый заговорил:

– Пойдем ужинать. Мне сказали, что ты не ела.

– Я не голодна.

– Составь мне компанию.

– Мне и здесь неплохо.

– Хорошо, я распоряжусь, чтобы накрыли здесь.

– Я же сказала, что не голодна, – ответила я, немного раздраженная его настойчивостью.

– Посидишь со мной.

– А если я не хочу?

Вопрос повис в воздухе. На его лице заходили желваки, но он сдержал себя.

– Как прошла твоя встреча с подругой? – поинтересовался он.

– Хорошо, – односложно ответила я. Он ждал продолжения, но я молчала.

– Чего она хотела?

Можно подумать, он был не осведомлен о причине ее визита!

– Пригласила на свадьбу.

– Ты хочешь пойти?

Я внимательно посмотрела на дейгасса. Забавно, неужели мне даже не нужно об этом просить?! Или он ждет повода назначить цену?

– Нет, – ответила я и поняла, что это действительно так. Пусть простит меня Тома, но желания идти к ней на свадьбу у меня не было.

– Нет?

– Ты слышал, – встала я с качели и, обойдя его, пошла к себе.

На следующий день он зашел ко мне, не успела я проснуться. Время близилось к полудню, я еще удивилась, что он делает дома.

– У тебя двадцать минут на сборы, – сообщил он, даже не поздоровавшись.

– Что так? У нас гости? – без интереса спросила его.

– Нет. Мы летим в одно место.

Вот насчет «мы» он погорячился. Лично я никуда лететь не собиралась.

– Тебе надо, ты и лети.

– Если не оденешься – полетишь в чем есть, – сообщил он и, резко развернувшись, вышел.

Пожав плечами, я зевнула и включила телевизор. Если он думал, что его угроза меня испугает – напрасно. Его неожиданный визит не пробил броню апатии, которая окружала меня. Мне даже было не интересно, куда это он собрался.

Ровно через двадцать минут он вернулся, посмотрел на лежащую в постели меня, ничего не говоря, прошел в гардеробную и появился оттуда с шубой. Очень быстро меня в нее упаковал, подхватил на руки и понес из комнаты.

– Ты псих? Я не хочу никуда лететь! – возмутилась я, но он даже ухом не повел и с мрачной решимостью продолжал меня куда-то нести. Решив, что сопротивляться в данной ситуации бесполезно, я замолчала, отвернувшись от него.

Охрана на посадочной площадке встретила нас любопытными взглядами, но их лица тут же стали непроницаемыми, стоило им посмотреть на высокородного. Не выпуская меня из рук, он сел в флайт. Я тут же стала вырываться, не желая сидеть на его коленях, и он отпустил меня, позволив пересесть на сиденье рядом. Поплотнее запахнувшись в шубу, я поджала под себя ноги и отвернулась к окну.

– День добрый, – поздоровался Маркангасс, севший в флайт рядом с пилотом.

– Кому как, – отозвалась я. Дальше мы летели в молчании.

Я узнала здание, куда мы прилетели, только не могла понять, что мы там забыли. Высокородный вышел, но стоило ему обойти флайт, как я пересела на его место.

– Мила, выходи, – заглянул он в салон.

– Зачем мы здесь?

– Узнаешь.

Что ж, при желании он меня вытащит, но я не хотела принимать его помощь и, распахнув дверь, вышла сама. На улице лежал снег, и мои ноги вмиг заледенели. Не обращая внимания на холод, я пошла в сторону входа.

– Ты же босиком! – раздраженно воскликнул высокородный, догоняя и подхватывая меня на руки.

– Интересно, и кто в этом виноват? – поджала я губы.

– Одна упрямая девчонка. Я предупреждал, не моя вина, что ты не поверила.

– Я не хотела никуда лететь. Не моя вина, что ты слышишь лишь себя.

Настала очередь дейгасса поджимать губы. Мы никого не встретили по пути и беспрепятственно прошли в зал с бассейном. Следовавшая по пятам охрана разделилась. Часть куда-то ушла, а часть остались охранять вход. В помещении были лишь мы и дельфины. Дейгасс посадил меня на бортик бассейна и отступил.

– Мне кажется, здесь не обошлось без совета психологов, – скривила я губы в улыбке.

Ничего не ответив, он спросил:

– Хочешь поплавать?

– А если откажусь?

– Придется, – с металлом в голосе отрезал он. – В кармане шубы купальник.

Вздохнув, я полезла в карманы и действительно обнаружила спортивный купальник.

– Отвернись, – буркнула я, и он подчинился. Сбросив с плеч шубу, я выскользнула из шелковой сорочки и трусиков и натянула купальник. Не обращая внимания на дейгасса, перекинула ноги через бортик и, сделав глубокий вдох, нырнула.

С дельфинами было невозможно оставаться безучастной. Они были настроены дружелюбно, подплывали, толкались носами, позволяли себя гладить, вели себя игриво. Вскоре им удалось расшевелить меня, и я плескалась вместе с ними. Рядом с дельфинами все жизненные невзгоды и проблемы отступили. Я расслабилась, позволив себе насладиться редким моментом общения с этими удивительными морскими животными.

Последние дни я вела малоподвижный образ жизни и вскоре устала. Подплыв к подиуму, на котором обычно стоят дрессировщики, подтянувшись, села, оставив ноги в воде. Сама вода в бассейне была теплая, чего не скажешь о воздухе, и по телу побежали мурашки. О высокородном я вспомнила лишь тогда, когда он опустил полотенце на мои плечи. Пока я плавала, он отошел от бассейна и не отсвечивал.

– Хочешь их покормить? – спросил он, и я кивнула. Дейгасс ушел и вернулся с небольшим ведерком, полным рыбы.

Скормив рыбу дельфинам и ополоснув руки, я встала. В ногах ощущалась тяжесть, как после тренировки. Кутаясь в полотенце, так и хотелось спросить: «И что дальше?»

– Разотрись полотенцем и надень, – протянул он мне невесть откуда взявшийся белый банный халат. Отвернулся он без напоминания.

Переодевшись и отжав купальник, я замерла, не зная куда его девать и что делать с влажными волосами, которые я по возможности просушила полотенцем. Проблему решил высокородный, протянувший мне еще одно полотенце:

– Оберни волосы.

Наклонив голову, я закрутила полотенце наподобие чалмы. Разогнувшись, натолкнулась на его пристальный взгляд.

– Тебе понравилось?

– Да, – не стала лукавить.

– Хочешь еще раз приехать сюда?

– С тобой? – уточнила у него.

– Да, – несколько отрывисто ответил он. Я просто физически ощутила, как он напрягся.

– Нет. – Даже дельфины не окупали необходимость находиться в его обществе.

Ничего не ответив, он пошел за шубой. Вернувшись, протянул мне мою шелковую рубашку, а сам набросил мне на плечи шубу и накинул на голову капюшон. Не дав мне продеть руки, укутал и подхватил на руки. Я дернулась, вспомнив о трусиках, и обернулась, но на том месте, где переодевалась, их не было. Спрашивать о них у мужчины не стала.

Чувствовала я себя спеленатым младенцем, но понимала, что возмущаться бесполезно, поэтому просто закусила губу, терпя способ своей транспортировки в флайт.

Не успели мы сесть, как дейгасс поднял перегородку. Я завозилась, почувствовав неладное, но не успела выпутаться из шубы, как губы обжег голодный поцелуй. Возмущенно замычав, я начала вырываться, и почти сразу меня пересадили на свободное сиденье, но боком, и мои босые ноги оказались в плену его рук.

– Не дергайся, они ледяные, – начал он их растирать.

– Губы тоже ледяными были? – зло спросила у него. Он посмотрел на меня тяжелым взглядом, и я тут же поспешно запахнула шубу, так как вместе с ней распахнулся и халат. Высокородный натянул край шубы пониже, максимально закрывая мне ноги, и стал массировать ступни, согревая своими горячими ладонями.

Мы больше не разговаривали. Лишь по прилете он выпустил мои ноги из захвата своих рук, кратко приказав перед выходом:

– Сиди.

Ага, я так и послушалась! Не успел он выйти, как я опустила ноги и пересела на его место. Только хотела открыть дверь флайта, как она сама распахнулась и ко мне склонился высокородный.

– Я даже не удивлен, – мрачно сообщил он. Не успела и трепыхнуться, как снова оказалась в его руках и он понес меня в дом.

«Как же он меня бесит!» – раздраженно подумала я, уязвленная тем, как легко он меня просчитал. Градус моего раздражения возрос в разы, когда занес он меня в СВОЮ комнату!

Сгрузив меня на кровать, он отступил. Я тут же вскочила, но плюхнулась обратно, припечатанная его взглядом. Вся эта поездка взбудоражила меня, и в душу начал заползать страх. Хотелось вернуться обратно в кокон безразличия, когда на все наплевать. Он же пусть и будил во мне злость и раздражение, но это были эмоции, выводящие из равновесия, и я встревожилась.

– Нам нужно поговорить, – нарушил молчание он.

– Наговорились уже, – вскинулась я.

– Ты понимаешь, что так дальше продолжаться не может? Выбранное тобой поведение – это путь в никуда.

– Да.

– Да? – удивился он, не ожидавший так быстро моего согласия.

– Да, – подтвердила я. – Только у меня пропало всякое желание становиться достойной тебя женой, да и вообще оставаться с тобой рядом. – Он тут же подобрался, желая возразить, но я его опередила: – Я понимаю, что ты не отпустишь, но прежних отношений между нами нет, а какие будут новые, не хочется и думать.

– Наши отношения будут такими, какими мы их сделаем.

– Отношения – это движения двоих людей навстречу друг другу, а единственное мое желание – это двигаться в противоположную от тебя сторону.

– Тогда я буду двигаться за нас двоих, и идти мы будем рядом и в одном направлении. Как и должно быть в семье.

Я нахмурилась, осмысливая его слова и схематически представляя движение. Действительно, если мы шли навстречу друг другу, а потом я разворачиваюсь и иду от него, то стоит ему ускориться, как он меня догонит и идти мы будем рядом. Тьфу ты, о чем я думаю?!

«Не поняла, что он этим хотел сказать?» – настороженно посмотрела на него.

– Милая, мне сейчас нужно отлучиться, но когда я вернусь, лучше тебе дождаться меня здесь, – бросил он мимолетный взгляд на сорб, но слова прозвучали с нажимом. – Мы все обсудим.

Слово «милая» хлестнуло меня, и мой взгляд вмиг похолодел.

– Хорошо, – между тем кротко ответила я.

Его взгляд на меня был удивленным и подозрительным одновременно, но, видно, он действительно спешил, раз ушел.

«Что ж, буду «милой», – решила я, вставая. – Где там мой компьютер…»

Первым делом я привела себя в порядок и переоделась, надев домашние брюки с туникой, а потом полезла в Интернет. Найдя все необходимое, сделала заказ и позвонила охране, чтобы доставили.

Когда вечером высокородный вернулся домой, он застал меня в своей комнате. Все, как и просил. И занятие у меня было самое мирное – сидя на его постели, я красила ногти. Правда, уже четвертый раз, так как слугам не доверяла. Я их, конечно, попросила, чтобы они сообщили о возвращении мужа, но после моего последнего сюрприза тому положиться на них было нельзя. Вот и сейчас ни одна сволочь не сообщила о возвращении их хозяина.

– Чем так воняет? – замер на пороге дейгасс, не решаясь войти.

Ага! Даже для меня воняло лаком и жидкостью для снятия, чего уж говорить об их тонком нюхе.

– Маникюр делаю, – невозмутимо ответила ему, суша ногти на левой руке, а правой незаметно откручивая колпачок у лака. Ничего, будем его как таракана выживать из комнаты. – Мило? – спросила его, демонстрируя разноцветные ногти.

Переселив себя, он переступил порог.

– Неожиданно, – ответил он. – Я переоденусь.

К кровати даже не приблизился, сбежав в гардеробную. Глядя ему в спину, я прятала мстительную улыбку. Это раньше я считалась с его обонянием, а теперь мне на это плевать. Пусть еще раз назовет меня «милой», и я ему такие «милые» сюрпризы устрою, что мало не покажется.

– Поужинаешь со мной? – спросил мужчина, вновь появившись в комнате.

– Нет. Я уже поела, – вскользь глянула на него, старательно крася ноготок на мизинце ноги. О том, что сегодня я поела с особым аппетитом, уточнять не стала. Да и дожидаться его тоже специально не стала. Мне не о чем было с ним говорить. Не знаю, какие пути выхода из создавшейся ситуации он видит, но они наверняка не вызовут мой восторг, а раз так, не видела смысла в разговоре с ним.

– Мила… – вот точно хотел сказать «милая», но вовремя сдержался, – ты понимаешь, что из-за запаха сегодня я буду спать в твоей комнате?

«С какой стати?!» – хотелось воскликнуть мне. Спал же он где-то, когда здесь собачка порезвилась.

Невероятным усилием воли мне удалось сдержаться и безразличным тоном ответить:

– Спи. Моя комната в твоем распоряжении.

Он как-то странно посмотрел на меня. Надеюсь, не думает, что я его буду там дожидаться? Я открыла жидкость для снятия лака и взяла ватный диск. От его вопроса я заехала кисточкой на палец, нужно было стереть лак. Ничего больше не сказав, дейгасс ретировался из комнаты.

Стерев лак, я задумчиво посмотрела на использованные ватные диски. Н-да, все же нужно будет их выбросить, а то сама задохнусь от вони. Конечно, как вариант можно разлить в моей комнате лак, но пакостить у себя не хотелось. Ничего, посплю одну ночь у него.

Когда лак на ногтях высох, я с тяжким вздохом полезла под кровать. Просто в творческом порыве я несколько вонючих ватных дисков забросила под нее. Одно дело сделать пакость для дейгасса, а совсем другое – самой здесь спать. Пришлось доставать. Эта сволочь высокородная не нашла лучшего времени явиться, чем когда моя попа была кверху. У него что-то упало, я от неожиданности стукнулась головой и, красная от злости, вылезла. Хорошо хоть диски достала.

– Что?! – рявкнула я.

– Хотел предложить тебе мороженое. – Ну да, сейчас оно валялось у его ног. – Ты что там делала?

– Упали, – продемонстрировала добычу.

– Закатились? – Уголки губ подозрительно дернулись.

– Похоже, – на полном серьезе ответила я и придирчиво посмотрела на свою руку: – Из-за тебя я лак содрала! Придется перекрашивать.

Намек он понял и испарился. Присланная им служанка в рекордные сроки убрала беспорядок, ей я сплавила скопившийся у меня мусор. Чуть ли не выбегая из комнаты, она выглядела так, как будто была готова вот-вот упасть в обморок. Надо же, какие они нежные.

Высокородный заходил еще несколько раз. Повторил предложение насчет мороженого, но я отказалась. Потом посетил свою ванную комнату и переодевался. Видя мой настрой, ни на каком серьезном разговоре не настаивал.

Засыпать в его постели было неприятно, но уж лучше так, чем с ним. В эту ночь я долго не могла уснуть, просыпаясь от каждого шороха. Опасалась, что он решит прийти ко мне, и была настороже. Но ночь прошла спокойно, чего не скажешь об утре.

Проснулась как от толчка, открыв глаза. Поверх покрывала на боку лежал дейгасс и, опершись на руку, не сводил с меня глаз. Взгляд у него был такой, что я тут же увеличила между нами расстояние, резко отодвигаясь и садясь на постели.

– Проснулась? – спросил он, и пусть по лицу ничего прочитать было нельзя, я почувствовала, что его моя реакция уязвила. А вот не фиг подкрадываться, когда не ждут! Не дождавшись ответа, продолжил: – Я хочу показать тебе одно место. Собирайся.

– А если я не хочу никуда лететь? – спросила из упрямства.

– У тебя полчаса, – с намеком произнес он и, встав с постели, пошел в ванную комнату.

Что ж, я тоже разлеживаться не стала и покинула его комнату, вернувшись к себе. Повторения вчерашнего не хотела. Лучше одеться и идти самой, чем дать ему повод нести себя на руках.

В комнате постель была уже заправлена и ничто не указывало, что высокородный тут спал. Я прошла в очистительную кабину, решив душ не принимать. Обидно, но после нее все мое творчество с ногтей как корова языком слизала.

«Что ж, будет повод накрасить еще», – сказала себе.

Времени было немного, а я зависла в гардеробной, понятия не имея, что надеть. Если бы еще знать, куда мы летим. Было огромное искушение влезть в джинсы, но по здравым размышлениям победило платье в пол. Не хочу, чтобы высокородный пялился на мою филейную часть. Сапоги на шпильках и короткий полушубок завершили мой наряд.

– Я готова, – зашла в комнату к дейгассу. Тот сидел за накрытым на двоих столом и при моем появлении встал, окинув меня взглядом с головы до ног. При виде него я испытала легкое раздражение. Надо же, заставил меня торопиться, а сам завтракает!

– Поешь, у нас есть еще время на завтрак.

– Ты же сказал полчаса, – глянула я на свой сорб, по которому отслеживала время. Не хотелось, чтобы дейгасс заявился меня поторопить в самый неожиданный момент.

– Успеем. Садись.

Что ж, бросив полушубок на кровать, я села за стол. Спрашивать о цели нашей сегодняшней поездки из принципа не стала, уделив все свое внимание еде.

Уже при подлете мое сердце тревожно сжалось. Современное трехэтажное здание располагалось на краю города за высоким забором. Огороженная территория вмещала в себя благоустроенные детские площадки, на которых гуляли дети, и можно было принять все это за обычный детский сад, но расположение и глухой высокий забор навевали сомнения. Да и воспитателями здесь были дейгассы.

– Что это? – глухо спросила я высокородного, первая нарушая молчание между нами.

– Наш детский дом.

– Что значит ваш? Вы его курируете? Или… – неожиданная мысль заставила меня запнуться и внимательнее посмотреть на детей внизу, – это дети ваших женщин от человеческих мужчин?

Предположение было настолько ужасно, что у меня еле язык повернулся произнести это. Я как будто с разбегу на стену налетела, осознавая правду. Ведь это только их мужчинам нужны дети от человеческих женщин, а вот для женщин родить человеческого ребенка – позор. Таким детям никогда не стать полноправными членами общества у дейгассов.

– Официально это благотворительные организации курируют детские дома, а мы финансируем их. Ты правильно все поняла – дети наши. Поначалу многие женщины и не думали о последствиях, встречаясь с землянами, пока не стало поздно. Наши расы слишком хорошо совместимы. Я не сомневался, что ты сразу все поймешь.

– Вы же дорожите детьми, и они так легко от них отказались?

Высокородный ничего не ответил, но и так все понятно было. Если не одобрялось рождение ребенка от более низшего дейгасса, то что говорить о людях.

– Зачем мы здесь?

– Для начала осмотрись здесь. Я хочу услышать твое мнение.

Мы приземлились, и дальнейший разговор стал невозможен. Нас встречали.

Войдя в здание, мы разделились. Высокородный приказал выделить мне провожатую, которая бы все здесь показала и отвечала на возникшие вопросы, а сам удалился с директором детдома на разговор. Охрана тоже разделилась, и половина из них последовала за мной, держась позади.

Я осмотрела игровые комнаты, столовую, классы для занятий. Поднялись наверх, в жилые комнаты детей. Везде было чисто, красиво. Мебель новая. Но на эту картину накладывалась картинка моего детства, оживляя забытые воспоминания.

– У вас среди персонала люди есть? – поинтересовалась я и узнала, что нет, из соображений безопасности. Любой человек после работы возвращается домой и волей-неволей делится тем, как прошла смена. Сплетни им были не нужны. Весь персонал подписывал документы о неразглашении, и дейгассам намного проще держать под контролем своих. Многие матери навещают своих детей. Им запрещено говорить, кем они им приходятся, и в такие приезды общаются с группой детей в игровой форме.

Сейчас выбирают школы-интернаты, куда будут распределять детей для дальнейшего обучения. Было принято решение не строить отдельные, а смешивать этих детей с обычными сиротами, для лучшей адаптации среди людей.

Пока мы ходили, дети вернулись с прогулки. Заглянув в приоткрытую дверь, где переодевалась группа детей, я заметила одну странность и спросила:

– У вас одни мальчики?

– Преимущественно. Из восьмидесяти семи человек только девять девочек.

– А почему так?

– Девочек охотней принимают в семью.

«Ну да. Их потом можно с выгодой пристроить если не замуж, то в наложницы», – с горечью подумала я.

С таким подходом даже неизвестно кому повезло: тем, от кого отказались, или тем, кого оставили в семье. Первые лишены нормальной семьи, но и последние тоже, так как среди дейгассов являются вторым сортом. Каково это расти в обществе, где люди или рабы, или секс-игрушки?

Шум за дверью привлек мое внимание. Я уже собиралась идти дальше, как вернулась. Заглянув, увидела двух мальчиков, которые самозабвенно дрались, катаясь по полу. Подскочивший к ним воспитатель ткнул чем-то зажатым в руке одного и другого. Дети дернулись и, отцепившись друг от друга, растянулись на полу.

– Вы что творите?! – сорвалась с места я, врываясь в раздевалку. – Это же дети!

– Кто вас сюда пустил? – нахмурился преподаватель, ничуть не смутившись. Лишь увидев за моей спиной охрану, кое-что понял и побледнел.

– Не беспокойтесь, это слабый разряд тока. Никакого вреда здоровью, – зачастила моя сопровождающая.

Я подбежала к детям и помогла подняться с пола. Они действительно пришли в себя и мою помощь приняли с опаской, во все глаза смотря на меня. В груди у меня все клокотало от ярости, но, овладев собой, я поздоровалась с детьми и постаралась узнать как, их еще наказывают.

Господи, этим детям было не больше пяти, но смотрели они на меня не по возрасту серьезными глазами и боялись лишнее слово сказать. Не став их дальше пугать, я сказала, что рада была познакомиться с такими милыми детьми, и вышла. А вот сопровождающая так легко не отделалась. Я насела на нее, требуя рассказать, какие виды наказания они еще практикуют. Та перепугалась и мямлила.

– Вас в детстве током били? – развернулась я к охране, задавая мужчинам вопрос. Те отвели глаза. – Тогда почему вы считаете возможным так поступать с нами? Мы что, звери?! За что вы так с детьми?!

Меня трясло и выворачивало от происходящего.

– Что произошло? – широким шагом к нам приближался высокородный, а за ним чуть ли не бегом бежал директор заведения.

– Ты знал, что здесь детей при малейшем непослушании бьют током? – впилась в него взглядом.

Тот перевел вопросительный взгляд на директора.

– Никакого вреда здоровью!

Разозленная, я метнулась по коридору в раздевалку и отобрала у воспитателя прибор в виде карманного фонарика, который висел у него на руке. Тот подчинился беспрекословно. Приказала показать, как действует, и, вернувшись обратно, ткнула им директора, предварительно поставив на максимум. Тряхнуло того знатно. После второго раза он упал на колени, а на третий успел крикнуть: «Хватит!»

Я все равно его ткнула, холодно повторив его же слова:

– Никакого вреда здоровью!

Со злостью повернулась к остальным, обведя их взглядом:

– Кто еще желает на себе проверить?

Желающих не нашлось, а мою ладонь накрыли пальцы высокородного. Он мягко забрал у меня прибор.

– Увези меня отсюда, – попросила его и, ни на кого не глядя, пошла на выход. Сволочи! Какие же они сволочи!

– Зачем ты привез меня сюда? – задала вопрос, стоило нам взлететь.

– Я бы хотел, чтобы ты начала курировать работу этого детского дома. Ты как никто другой знаешь, что нужно таким детям.

– А не слишком ли я для этого мягка? – язвительно поинтересовалась у него. – Мне любопытно, такое обращение с детьми у вас норма?

– Я не знал, – твердо произнес он, – и за это ответят. За отчетами такого не увидишь.

– Скажи это тем детям!

– Именно во избежание подобного мне нужно, чтобы ты занялась этим вопросом.

Я отвернулась к окну, ничего не ответив. Злые слова так и рвались с языка, но я не хотела затевать скандал при посторонних, так как перегородку он так и не поднял.

Посещение детского дома растревожило мои собственные воспоминания. Я помню разных воспитателей: безразличных и тех, кого лучше не злить. Были и добрые, к которым мы тянулись, как цветки к солнцу, и которых всем сердцем любили. Представить не могла, каково это тем детям среди дейгассов. Ведь никакие комфортные условия не заменят теплоты человеческой души, а ребенок всегда остро чувствует, когда его не любят.

Я вспомнила свои мечты о семье. Была уверена, что обязательно встречу такого мужчину, для которого я буду одна-единственная. Мечтала, как с Томой будем дружить семьями, ходить друг к другу в гости на дни рождения наших детей. Мы вообще хотели, чтобы наши мужья были или братьями, или друзьями. Кто-то мечтает об олигархах и богатстве, я же мечтала о семье, в которой будут царить любовь и верность. Мечтала о своих детях, которых буду любить, у которых обязательно будут и мама, и папа. Чтобы обязательно были совместные походы в кино, пикники, путешествия. Все то, чего я сама была лишена в детстве.

Мне казалось, что все это будет у меня с Денисом. Нам было хорошо вместе, и я могла представить нашу дальнейшую жизнь. Свадьбу с ним, детей. Он был бы прекрасным отцом. Вон как бросился на защиту своего ребенка. Завидовала белой завистью той дейгасске, так как с ним она будет как за каменной стеной. Да и она, видимо, это понимала, раз пошла против своего народа, наплевав на все условности ради того, чтобы быть с ним.

И что в итоге имею я сама? Нелюбимый муж, с которым я не то что детей рожать, а жить не хочу. Подруг нет. У Томы своя жизнь. Диана… Не хочу, чтобы из-за моей близости к дейгассам она пострадала. Еще неизвестно, чем закончится эта история со Стужей. А ведь во всем случившемся есть и моя вина.

Все внутри болело от того, что меня саму лишили права на любовь, свободы. Пусть на мне нет кандалов, но я пленница с пожизненным сроком. Не хотела так жить, но и выхода не видела. Было жалко себя, и в душе черная тоска сменялась жгучей злостью на несправедливость.

Мы прилетели, и стоило нам оказаться в доме, как высокородному понадобился от меня ответ.

– Что ты решила?

– Если я откажусь, все так и оставишь?

– Я же сказал, что за это ответят, – сжал челюсти он. – Мне бы хотелось, чтобы ты занялась этим направлением.

– Зачем? Чтобы у тебя появились рычаги давления на меня? Сейчас у меня ничего не осталось. Ты разрушил мою жизнь, лишил свободы, друзей. Рядом со мной не осталось никого, кто был бы мне дорог. И знаешь что? Не хочу больше ни к чему и ни к кому привязываться, чтобы ты меня и этого лишил. Ненавижу тебя! Держись от меня подальше, так как видеть тебя не могу! – с ненавистью воскликнула я. Резко развернувшись, пошла в свою комнату. Меня переполняла такая жгучая ненависть, что, вырвись она наружу, испепелила бы все вокруг.

После этой поездки высокородный оставил меня в покое, и мы с ним не сталкивались. Понятия не имею, когда он уходил, а когда возвращался и был ли вообще на базе. Для меня дни слились в серую массу, приправленную горечью и беспросветной тоской. Желание идти на свадьбу к Томе у меня так и не появилось, а вот та свадьба, на которую я бы все же пошла, прошла без меня.

Звонок на сорб с незнакомого номера был неожиданным, и каково было мое удивление, когда я увидела улыбающееся загорелое лицо Дианы.

– Мила, привет! Я быстро.

– Ты откуда? – встрепенулась я.

– Из медового отпуска. На острове загораем. Где – понятия не имею.

– Ты замуж вышла?! – ахнула я.

– Сама не верю. Я тебе видео скинула с нашей свадьбы. Не знаю почему, но Иллиус с ума сходит, стараясь не допустить нашего общения. Ничего, я над этим работаю.

– Как ты позвонила?

– Вчера обнаружила в его вещах сорб, а сегодня забыла на пляже очки и отправила его за ними. Хотела сказать, что у нас все хорошо. Он такой… – Ее лицо сделалось мечтательным. – Представляешь, до сих пор не сказал, что любит меня, но называет своим дыханием. Так приятно. Ничего, я над этим работаю. Одного не пойму, почему он против нашего общения, – нахмурилась она.

– Я, кажется, понимаю, – пробормотала я, пребывая в прострации от счастливого вида Дианы и всех новостей. – Когда тебя похитили, я подключила Астарта, и он дал Стуже месяц, в течение которого он должен был сделать тебя счастливой, или мы бы вытащили тебя.

– Что?! – воскликнула она.

– Ты с кем говоришь? – услышала я встревоженный голос Стужи, но самого его видно не было.

– Значит, через месяц я была бы свободной? – повернулась она к новоиспеченному мужу. Диана мгновенно перешла из счастливого состояния в режим «убью всех на фиг».

Сорб отлетел в сторону, и в поле зрения камеры оказалась лишь стена. Зато звук работал исправно, и за несколько минут я узнала много нового о хитрозадых рогатых и способах их умерщвления.

– Ты бы не вышла за меня? – раздался отрывистый вопрос Стужи, вклинившийся в монолог Дианы.

Короткое молчание, и присмиревшая подруга ответила:

– Вышла. Только предварительно помучила бы тебя подольше. – И, воспрянув духом, с неким предвкушением добавила: – Но можно этим и сейчас заняться.

Дальше раздался звук поцелуев и шелест одежды. Я отключила сорб, не желая подслушивать, и некоторое время сидела как оглушенная. В голове не укладывалось, что Диана замужем! Прокрутила мысленно весь наш с ней разговор. Не оставалось сомнений, что она счастлива и довольна жизнью. По крайней мере, в данный момент.

«А мы еще планировали ее спасать!» – усмехнулась про себя. От этого «мы» в груди что-то сжалось. Казалось, что это было в другой жизни. С исчезновением подруги у меня все пошло наперекосяк. Как будто солнце зашло. Не зря Стужа называл ее солнышком. Диана как никто умела поднять настроение. Вот и сейчас поговорив с ней, я как будто ожила.

Надо же, Стужа времени зря не терял и быстро окольцевал подругу, или что там у них? Жаль, что до подробного описания самой церемонии мы так и не дошли. Стоп, она же сказала, что прислала мне видео! Окрыленная, я быстро нашла запись и включила воспроизведение.

Не знаю, что на память снимают у дейгассов, но тут режиссером съемки явно была Диана. И свадьбы, кстати, тоже, так как сомневаюсь, что у дейгассов есть обряд выкупа невесты, со всеми смешными конкурсами.

Нужно было видеть, как Стужа пробивался через комнаты к Диане. И по следам шел, называя ее ласковыми именами, и по отпечатку губ узнавал, и ключ от комнаты в шкатулках искал. Одно то, как он возмущался, когда его заставляли платить за вторую туфлю невесты, многого стоило. Аргумент «я их и так покупал!» не прокатил. Больше всех удовольствия от происходящего получала сестра Стужи. Пусть я с ней и не знакома, но фамильное сходство бросалось в глаза.

А потом был величественный белый зал, где в торжественной обстановке капсулу с кровью Дианы внесли в историю семьи Стужи. Какая же Диана была красивая! Жемчужное платье переливалось от блеска украшавших его камней. Она была без фаты, лишь в красиво уложенных волосах сверкала диадема. Но ярче драгоценных камней сверкали глаза Стужи, когда он смотрел на Диану. Не было сомнений, что он ее любит. У меня даже глаза увлажнились, когда я смотрела на них.

Я вспомнила, как в свое время Диана жаловалась на одиночество, глядя на мою устроенную личную жизнь и своих знакомых. Теперь я ее понимала. Денис счастлив со своей, Тома мыслями вся в ожидании ребенка, у Дианы любовь. За них было радостно, но от этого особо остро чувствовалось собственное одиночество, и ощущала я себя на обочине жизни.