Глава 8
Стоит признать – этот ход я позорно продула. Несколько секунд просто стояла, раскрыв рот, и хлопала ресницами. И даже вроде как испугалась. Немного. Совсем чуть-чуть.
Но быстро взяла себя в руки.
– А что ты мне сделаешь? – гордо вскинула голову и неуступчиво сжала губы.
– А что захочу, – криво усмехнулся рыжий джинн, и я вздрогнула, заметив, как янтарь радужки медленно перекидывается на белок. – Знаешь, если долго дергать тигра за усы, велик шанс того, что останешься без головы. А ты, милая моя, додергалас-с-сь, – прошипел он, прижав меня сильнее. – Ты так восхитительно неприступна и так вкусно дерзка и вызывающа, что хочется тебя сломать и съесть.
Я перепугалась до икоты. Смотрела расширившимися от шока глазами, как Хайлар балансирует на грани превращения в ифрита, и молилась Творцу, чтобы его не сорвало. А то он потом пожалеет… возможно. Но мне это уже точно не поможет.
– Ну так что, Шая, – промурлыкал он, ласково проведя ладонью по моим волосам, – может, мне стоит перестать сдерживаться, как полагается цивилизованному мужчине? Потому что кажется, ты именно этого и добиваешься.
Если бы он кричал и злился, я бы нашла что ответить. Но вот это сочетание игривого тона и нежных прикосновений… Не помня себя от захлестнувшего меня ужаса, я, собрав все силы, оттолкнула спятившего джинна. И у меня получилось! Не особо соображая, что делаю, я рванула прочь.
Словно у газели, за которой гонится гепард, у меня не осталось других мыслей. Бежать! Как можно быстрее и дальше! Только так я спасусь! Только так выживу!
То, что вместо выхода сама себя загоняю в ловушку, поняла слишком поздно. Когда передо мной неприступной преградой выросла высоченная стена. Я затормозила и несколько мгновений тупо пялилась на темно-серый камень. Мозг отказывался воспринимать действительность. А потому резкий поворот и пальцы на плечах, впившиеся до боли, я тоже осознала как-то не сразу.
– Попа-а-алась, – с удовольствием протянул Хайлар. – Даже жаль, что так быстро.
Я задергалась, стараясь вырваться, но он держал слишком крепко.
– Да ты хоть знаешь, что с тобой сделают, тронь меня хоть пальцем? – закричала я срывающимся от страха голосом. – Мой отец тебя в блин раскатает, а братья помогут!
Меня колотило, и я никак не могла с этим справиться. Будто этого было мало, потекли неконтролируемые слезы. Я выглядела как сопливая малолетка, переоценившая свои силы. Да что там! Сейчас я таковой и являлась. Но мне было слишком страшно, чтобы об этом задуматься.
– Раскатают обязательно, – вдруг согласился он и коварно улыбнулся: – Но ведь от тебя я на тот момент получу все, что захочу, не так ли? А если еще ты будешь беременна… То, конечно, мордой моей стенки повытирают, но и тебя в свадебный наряд запихнут сами. Рискнуть, что ли?
Мне словно с размаху кулаком в грудь ткнули. Я кое-как сглотнула ком в горле и просипела:
– Ты не посмеешь!
– Хочешь проверить? – оскалился рыжий джинн и, крепко притянув меня к себе за талию, второй рукой зафиксировал мой затылок. – Тебе давно бы пора преподать урок. А то безнаказанность совсем тебя развратила. Слишком уж привыкла ты, Ша-а-аир-р-ра, играть с мужчинами. Совсем забыла, что и с тобой можно поиграть.
Все происходящее казалось нереальным. Словно кошмар, от которого я никак не могла проснуться. В голове не осталось ни одной мысли. Только паника, сводящая с ума, нашептывала, что мне конец. Я перепуганно смотрела на хищно улыбающегося Хайлара сквозь пелену слез и с трудом удерживала себя в вертикальном положении. Ноги подкашивались, а сознание так и норовило покинуть меня.
А потому я опять с опозданием осознала, как все поменялось.
– Во-о-от, – довольно протянул рыжий джинн и, отпустив меня, просто положил руки мне на плечи. – Кажется, теперь до тебя дошло.
Сердитым он не выглядел, его глаза стали обычными, да и вообще казался до того расслабленным, что это никак не вязалось… со всем, что произошло.
– Когда в следующий раз возомнишь себя великой воительницей, способной уложить мужчину одной левой, вспомни сегодняшний день, – покровительственным тоном заявил Хайлар. – Целее будешь.
Когда до меня дошла суть происходящего… я взбеленилась. Весь страх словно рукой сняло.
– Ты-ы-ы! – задохнулась я от возмущения и отшатнулась, скидывая его руки. – Да как тебе в голову пришло?!
– Давно хотел сделать что-то подобное, но в Шейрихарте к тебе не подобраться, – невозмутимо пожал плечами он. – А тут так удачно сложилось…
Мне стало… мерзко. Мерзко и обидно. Хайлар явно был доволен собой. Более того, то, как он наслаждался моим унижением, характеризовало его отношение ко мне лучше всяких красивых слов.
– Ненавижу! – выдохнула я зло. – Как же я тебя ненавижу! Глаза бы мои тебя не видели!
И я, не желая больше ни секунды смотреть на его рожу, обогнула рыжего джинна и быстро зашагала прочь из переулка.
Творец всемогущий, сколько мне сегодня предстоит простоять под душем, чтобы смыть этот позор и всю эту липкую мерзость?!
– Я тут подумал, – Хайлар как ни в чем не бывало поравнялся со мной, – что мне стоит потребовать компенсацию за разбитую скулу.
– Заслужил, – процедила я, не сбавляя скорости. – Но лучше бы я тебе действительно нос сломала.
– И что бы мне такое взять? – пропустил он мои слова мимо ушей.
– Возьми себя за голову и ударься о ближайшую стенку, – рыкнула я и постаралась идти еще быстрее. – От меня ты ничего не дождешься.
– А что мне дожидаться, – усмехнулся Хайлар. – Сам возьму, что надо.
И в следующий момент дернул меня к себе и, крепко сжав, впился в губы требовательным поцелуем.
Я сегодня достаточное количество раз пребывала в ступоре, потому сейчас для разнообразия среагировала почти моментально. Слишком была зла и очень уж хотела хоть как-то отыграться за унижение и дикий страх, которые пережила.
С удовольствием цапнула мерзавца за нижнюю губу, прокусив насквозь.
Пока не опомнился, сжала кулон-накопитель на его груди, безжалостно забирая всю божественную энергию.
Затем с наслаждением и без сожаления врезала матерящемуся Хайлару коленом между ног.
Секунду позволила себе понаслаждаться видом согнувшегося пополам недруга, с губы которого на брусчатку капала кровь. Ну а после спокойно произнесла про себя формулу заклинания, которое в тот же миг перенесло меня на порог дома Леонарда.
Не колеблясь, я рванула ручку двери на себя и, вихрем промчавшись по дому, буквально взлетела на второй этаж. И едва не сбила с ног самого Лео, которого вроде как не должно было уже здесь быть.
– Шая, ты чего бегаешь, словно пчелой ужаленная? – удивленно спросил он, мягко придерживая меня за плечи.
А я… вдруг осознала, насколько устала. Как мне больно, горько, обидно. Как хочется просто выплакаться и услышать, что все будет хорошо.
Наверное, художник все же был не лучшим кандидатом на роль жилетки. Но в тот момент он показался мне самым надежным и сильным. Именно тем, кому я могу без раздумий довериться.
– Лео-о-о! – Я прижалась к нему и, обняв за талию, спрятала лицо на его груди. – Я такое пережила!
И от души, взахлеб разревелась.
– Тихо, тихо, ты чего? – обеспокоенно проговорил Леонард, осторожно придерживая меня. – Тебя кто-то обидел?
– Да-а-а! – плаксиво протянула я.
– С ума сойти… – выдохнул он. – Так, пошли на кухню, попьешь водички, успокоишься и расскажешь мне, кто в нашем сонном городке умудрился довести до слез аж целую джиннию.
И решительно отстранил меня. Вернее, попытался.
– Пожалуйста, постой так, – всхлипнула я, намертво сцепляя пальцы за его спиной.
Я с затаенной паникой ожидала, что меня сейчас оттолкнут. Строго напомнят о границах и все такое, а ведь мне до смерти было необходимо чувствовать себя слабой и защищенной. Как тогда, когда мне было пять лет и я свалилась с дерева прямо в малиновые кусты. Мой строгий отец добрый час просто качал меня, исцарапанную и грязную, на руках, и от этого казалось, что мир на моей стороне.
Над ухом раздался тяжелый вздох, а затем Лео вдруг одной рукой обнял меня. А потом легко погладил по голове.
Я не знаю, сколько мы так простояли. Время замерло, а мир затих. Я почти беззвучно рыдала, уткнувшись носом в рубаху Лео, слабо пахнущую цитрусами и хвоей. А сам художник продолжал молча гладить меня по голове и даже не пытался разрушить странный миг полного единения.
Наконец я почувствовала, что мне стало легче, а слезы не льются сами собой, застилая глаза. Шмыгнув носом, я сама шагнула назад и уставилась на легкие кеды Лео, боясь поднять взгляд.
– Прости, я тебе всю рубашку промочила.
– Ерунда, – спокойно отозвался он и, немного помолчав, тихо спросил: – Ты как?
– Жить буду, – скривилась я и решилась все-таки поднять голову. – Спасибо. Мне это было необходимо.
– Я знаю, – мягко улыбнулся мой потрясающий сосед.
Вот только глаза эта улыбка не затронула. Взгляд художника был цепким и… встревоженным.
– Идем, – решительно сказал он и ухватил меня за руку.
Пока я пыталась сообразить, что и к чему, Лео привел меня на кухню, усадил на диван, а потом, поставив передо мной стакан воды, уселся напротив.
– А теперь рассказывай, – сурово скомандовал он.
– Мм… – После того как я выплакалась, идея рассказать Леонарду о Хайларе такой привлекательной уже не выглядела. – Ну…
– Давай, давай, – поторопили меня. – Считай это компенсацией за испорченную рубашку.
Я посмотрела на влажные пятна на голубой ткани и, прикусив губу, опустила глаза. Хорошо еще, что косметика моя выдержала слезоразлив и не отпечаталась. Хотя, наверное, я сейчас еще та красотка…
– Ты вышла из дому, чтобы прогуляться и проветрить голову, – решил начать за меня Лео. – И в городе, я так понимаю, кого-то встретила. Кого?
– Хайлара, – с тяжелым вздохом сказала я, судорожно сжав пальцы на стакане.
– Хайлар – это у нас кто?
– Хайлар – это у нас мой начальник.
– Тот самый, что послал тебя ко мне с контрактом?
– Да…
– И тот самый, который твой недожених?
Я вздрогнула и кивнула:
– Да.
– И что этот урод сделал?
Я вскинула голову и с удивлением посмотрела на Лео. И судорожно сглотнула, моментально узнав это выражение лица. Именно такое я часто видела у братьев, когда рассказывала о своих обидчиках. И обычно после этого кому-то прилично прилетало. Видимо, именно поэтому я решилась и сказала:
– А можно начать не с этого?
– С чего посчитаешь нужным, – мимолетно улыбнулся он.
В этот момент меня и прорвало.
Я говорила долго. Часто сбивалась. Временами уходила в рассказе в такие дебри, что сама была в шоке. Выдула около пяти стаканов воды, так как жутко пересыхало горло. За окном даже успело стемнеть, а я все говорила. И Лео не перебивал меня, не торопил, не останавливал. А лишь слушал. Так внимательно, не отрывая глаз… что я просто физически не смогла бы остановиться.
Я рассказала ему все. Даже то, о чем не знали родители и братья. Все свои страхи и переживания. Как я впервые осознала, что сын друга моего отца смотрит на меня как-то странно. Как впервые услышала о его планах на меня. Как впервые ударила его за то, что он меня высмеял перед товарищами. И как плакала от обиды в своей комнате, когда меня за это наказали. Все-все, за что я тогда так ненавидела заносчивого джинна. О своих братьях, которые без колебаний встали на мою сторону и убедили отца, что я не наговариваю на потенциального жениха. О страшном скандале, когда я впервые услышала, как папа повышает голос. Об угрозе отказать младшему Рэкхарту от дома, если он и дальше будет позволять себе подобное поведение. Мне тогда было шестнадцать лет… Хайлар затаил злобу, а его издевки стали тоньше и неуловимее. Зачастую они были понятны лишь нам двоим, и это не давало мне права пожаловаться на него отцу. Зато я от души жаловалась братьям. До того дня, как мой близнец, взбеленившись, не напал на Хайлара. Я, с ужасом наблюдая за двумя сцепившимися ифритами, молилась, чтобы мой недруг не убил еще неопытного и совсем юного Шейрана. И поклялась себе, что никогда больше не скажу братьям ничего такого, что спровоцировало бы подобное. Это было два года назад…
Не знаю, что значил тот бой для самого Хайлара, но его отношение тоже изменилось. Он так и остался высокомерным гадом, поучающим меня при любом удобном случае, но перестал с удовольствием топтаться по моим слабостям, только бы унизить посильнее. На фоне этого моя ненависть сменилась презрительным безразличием. Можно сказать, что наше противостояние остановилось на вооруженном нейтралитете.
Да, я повзрослела, научилась давать отпор – как физически, так и на словах. Но все обидные вещи, которые когда-либо говорил Хайлар, все равно хранились в памяти. Иногда, когда я чувствовала себя крайне уязвимой, они всплывали, заставляя ощущать собственную… ущербность.
Все это я без утайки поведала Леонарду. Запнулась лишь один раз, когда описывала мой договор с рыжим джинном. Вдруг поняла, что если скажу правду о цене, которую заплачу за провал, художник может счесть это давлением на себя. А, памятуя об инциденте в доме Эндрю, гарантировать, что после этого его не переклинит, невозможно. Потому я честно сказала, что провал контракта закроет для меня дорогу к моей мечте, и соврала… Да, соврала. Что вынуждена буду позволить Хайлару всерьез ухаживать за мной, чтобы все-таки склонить меня к браку.
Закончила я свою исповедь сегодняшним днем. И лишь когда я все детально рассказала, мне стало легче. Словно камень с души свалился.
Я вдохнула полной грудью и слабо улыбнулась:
– Вот такая вот история…
– Ну и типчик, – вздохнул Лео и взлохматил свои волосы. – И ты мне еще будешь рассказывать о том, что я предвзят? Кажется, кроме вашей семейки, адекватных джиннов вообще не осталось.
Ничего себе комплимент! Даже не знаю, как реагировать… Но, шайтан мне в тапки, приятно-то как! Не только сама выделилась, но и семью признали достойной. Услышать такое из уст Леонарда – словно премию получить.
– Джинны бывают разные, – пожала я плечами. – Просто… высшее общество часто накладывает свой отпечаток.
– Да уж… – поморщился он. – А почему ты после всего столько лет продолжаешь с ним общаться? Игнорировала бы, да и все. Подумаешь, сын друга отца…
– Не все так просто, – тяжело вздохнула я, осознавая, что придется рассказать один неприятный аспект. – Видишь ли… Наш с ним брак – очень желателен в глазах того же высшего общества. Так что вычеркнуть его полностью из своей жизни я смогу, лишь выйдя замуж за другого. До того момента Хайлар будет считаться кандидатом в мои женихи, что бы я на эту тему ни думала.
– Вы что, в темных временах застряли? – презрительно скривил губы художник. – Еще скажи, что они тебя могут заставить!
– Нет, все не так плохо, – хихикнула я, умилившись такому искреннему негодованию. – Мужа я имею права выбрать сама. И, если бы не моя кровь, такой проблемы не было бы и в помине.
– А что не так с твоей кровью? – нахмурился он.
– Ну, я же носитель дара ифрита, – пожала плечами. – А Хайлар – ифрит.
– Все равно не понимаю, почему это является основанием для того, чтобы сплавить тебя за него замуж!
– Лео, – я устало вздохнула и подперла щеку ладонью, – ифритов очень мало. Более того, линия вырождается, с каждым поколением их все меньше. В тех браках, где носитель дара только один из родителей, в среднем всего лишь один ребенок из трех его наследует. Вот и посчитай…
Лео стиснул губы и опустил глаза. А затем недовольно проворчал:
– Вот пусть бы и вырождалась эта линия. По-моему, нет ничего мерзостнее, чем заставлять кого-либо жертвовать своей жизнью во имя каких-то призрачных целей.
– Конкретно в этом случае ты не прав. – Я покачала головой. – Ифриты очень важны для безопасности нашего мира. Двести лет назад, когда случился последний инфернальный прорыв, именно ифриты остановили нашествие потусторонних тварей и запечатали раскол.
– Ладно, уговорила, – с усмешкой произнес Лео, а затем резко посерьезнел. – Но это не отменяет того, что с этим придурком тебе лучше не встречаться. Он неадекватен и непредсказуем.
– Я и в этот раз с ним встречаться не собиралась. – Я пожала плечами. – Как видишь, это не помогло.
А в ответ раздалось невероятное:
– Значит, просто не выходи одна из дому.
– Что? – опешила я.
– Говорю, придется заделаться твоим телохранителем, – белозубо улыбнулся Леонард, явно наслаждаясь моей растерянностью.
Нет, это, безусловно, приятно… Греет его забота, желание защитить – рождает глупые надежды… Но он что, серьезно?!
– Лео, – я пощелкала пальцами перед его лицом, – ты в своем уме? Он – ифрит! По стенке размажет и не вспотеет!
На его лице не дрогнул ни один мускул.
– Ну-ну, пусть попробует, – ровным тоном заявил этот… самоубийца.
– Эй! – Я перегнулась через стол и постучала по его лбу. – Есть кто дома? А то, похоже, все вышли!
– Не дерись, мелкая! – возмутился Лео, отклоняясь назад. – Ты что себе позволяешь?!
– А ты что такое говоришь? – Я встала и уперла руки в бока. – У тебя инстинкт самосохранения коньки отбросил?! У меня нет никакого желания становиться причиной твоей глупой смерти!
– Какая ты заботливая, аж страшно, – хохотнул художник и хитро сощурился. – Не бойся, куколка, у меня свои секреты. Дать отпор зарвавшемуся джинну смогу, и запросто.
И был он настолько уверен в себе, что я подозрительно нахмурилась и, сев, пристально посмотрела в его глаза:
– Это как еще?
– Я же сказал, у меня свои секреты, – лукаво ухмыльнулся он, сложив ладони перед собой. – Можешь поверить, этому Хайлару они не понравятся.
Верилось как раз с трудом, но не пытать же этого скрытного художника? Оставалось только надеяться, что они с Хайларом просто никогда не встретятся. Это было бы лучшим выходом из всей этой ситуации.
* * *
Я стояла у калитки и высматривала посыльного от Оливера. Уже на двадцать минут опаздывает. Ар-р-р! Вот сейчас выйдет этот проглот Лео из мастерской и голову мне откусит, если обеда не будет. Взялась на свою голову кормить его! Пусть бы и дальше травился своей дрянью быстрого приготовления!
Раздраженно фыркнув своим мыслям, я подняла руку с равви к лицу и быстро набрала номер Оливера. Тот ответил не сразу и, запыхавшись, отрывисто извинился. Мол, еды не будет, у них внезапная проверка пожарной безопасности, все бегают как ужаленные. Я, конечно, заверила его, что ничего страшного, но мысленно взвыла, что теперь меня точно съедят. Вместо стейка.
Я оперлась на столбик калитки, хмуро рассматривая брусчатку.
Замечательно. Что делать? Заказать доставку еды из другого места, пусть не такого отличного, как «Серебро имрата»? Мысль, но из какого? Я, кроме ресторана брата и «Шелкового пути», других ольмейрских и не знала…
– Шая! – вдруг окликнул меня смутно знакомый голос. – Шая, наконец-то я тебя нашла!
Я вздрогнула, подняла глаза и, увидев того, кто стоял за калиткой, радостно улыбнулась и торопливо вышла навстречу.
– Лина, солнце, какими судьбами? – Я с удовольствием обняла невысокую жгучую брюнетку.
– Вообще, я к тебе, – лукаво сощурилась подружка, когда мы расцеловали друг друга в щеки. – Ирхай сказал, что ты в Ольмейре на каком-то задании, вот я и решила проведать.
Упоминание одного из моих братьев, ученого, заставило понимающе хмыкнуть.
– А ты все не оставляешь надежды? – понизив голос, спросила я свою по уши влюбленную подругу-джиннию.
– Не дождется, – лукаво заулыбалась она. – В следующем году мне исполнится двадцать, и я за него возьмусь всерьез! – воинственно подбоченилась она.
Я прыснула со смеху. Да уж, Ирхаю можно было посочувствовать. Если уж Лина себе что-то втемяшила в голову, ее не сдвинешь. И заверения моего братца, что он женат на науке и изменять ей не собирается, эту южную джиннию не остановят.
– Не пригласишь в дом? – спросила Лина, рассматривая сад.
– Ах да… – Я замерла и прикусила губу.
Хм, а как на вторжение другой джиннии отреагирует Леонард? Ой, боюсь, не очень хорошо… Надо бы его спросить для начала. Но голодный он злой, а задобрить его нечем. Вот засада!
– Ва-а-ах! – вдруг потрясенно выдохнула подружка. – Шая, это кто?!
Я резко повернулась и увидела, что из дома вышел сам Лео и направляется к нам.
Вот же помяни… шайтана. Надеюсь, злиться не будет…
– Шая, пожевать что-то есть? – устало взъерошил он волосы. – Я что-то совершенно измотался.
– Ша-а-ая!!! – завопила Лина, пожирая художника восхищенным взглядом. – Это твой, да? Твой?! Како-о-ой! – с придыханием протянула она.
Мы с Лео одновременно на нее уставились. Причем если он смотрел озадаченно, то я – недовольно.
Какого ты на него вылупилась?! Ты же моего брата любишь! Руки прочь, этот мужской экземпляр мой! Поймав себя на этой мысли, я перепугалась до ужаса. Творец всемогущий, я опять?! А ведь уже почти уверила себя, что моя симпатия всего лишь минутная слабость!
– Шая, – Леонард посмотрел на меня и склонил голову, – это кто?
– Подруга, – выдавила я из себя, мысленно желая той куда-нибудь деться.
– Джинния? – полуутвердительно спросил он, бросив на восторженно попискивающую Лину беглый взгляд.
– Да, ее Лина зовут…
– Ясно, – коротко отозвался художник и, засунув руки в карманы брюк, лениво сказал: – Поболтаешь – зайди в мастерскую.
И направился обратно в дом.
У меня аж от сердца отлегло. Он не сердится, слава Творцу! Я боялась, будет скандал… Неужели мое соседство настолько благоприятно на него действует, что он перестал злиться, видя джинна?
И все было бы хорошо, если бы в этот момент Лина не открыла рот…
– Шая, ну ты даешь! – громким шепотом произнесла она. – Такой экземпляр – и весь твой? Молоде-е-ец!
Лео остановился, но поворачиваться не спешил.
Я, предчувствуя бурю, взглядом показала подруге заткнуться, но она так и не поняла моих знаков.
– Шай, поделись, – вцепилась она в мою руку. – Зачем тебе столько? А у него на всех энергии хватит!
Тадам… Что это за звук? Похоронный колокол звонит по моим надеждам и усилиям, наверное…
– Что? – Мой сосед резко повернулся и недобро посмотрел на Лину. – Что ты сказала, ты, мелкая…
– Так! – Я повысила голос и ткнула Лине в грудь палец. – Во-первых, немедленно извинись перед Лео. Он – свой собственный. Более того, исключительно благодаря его хорошему отношению я живу в этом доме. Во-вторых, Лина, с каких пор ты такая высокомерная и недалекая? Лео личность, а не вещь, которой можно распоряжаться по своему усмотрению. Ты, между прочим, оскорбила не только его, но и меня. Ты же знаешь, как в моей семье относятся к практике использования людей в качестве аккумуляторов божественной энергии. И смеешь говорить мне такое?! Немедленно извинись перед Леонардом и передо мной тоже.
Подруга стояла красная как свекла и не знала, куда деть глаза. Мне было даже немного ее жаль. Она не плохая, нет, да и к людям хорошо относится, но окружение… накладывает свой отпечаток. Впрочем, если она действительно хочет затащить моего братца под венец, ей придется этот отпечаток стереть, да так, чтобы следа не осталось.
Краем глаза я глянула на Леонарда и едва воздухом не поперхнулась. Он стоял, серьезный, сложив руки на груди, и сверлил меня странным взглядом. Нечитаемым. И это меня нервировало. Творец всемогущий, надеюсь, он на меня не злится… А ведь только общение начало налаживаться!
– Леонард, простите, – тихо сказала Лина и всхлипнула. – Я… не имела никакого права так говорить. Более того, Шая права, это непозволительно.
Лео некоторое время молча ее рассматривал, а затем коротко кивнул и обронил:
– Принято.
Мне конкретно так полегчало. Слава всему, ничего непоправимого не произошло!
– Шая, – художник спокойно глянул на меня, – я буду в мастерской. Если хочешь поговорить с подругой, можешь пригласить ее в дом, но ненадолго. И организуй, будь добра, что-нибудь поесть.
И, опять засунув руки в карманы, ушел в дом.
Я смотрела ему вслед и ощущала смешанные чувства. Досаду пополам с восхищением и негодованием.
Нет, ну жук, а?! Столько зайцев одним махом грохнул! Дал мне понять, что не сердится, Лине – что он в доме хозяин и я его слушаюсь, да еще и намекнул на особые отношения, которые нас с ним связывают. И в которых он главный!
Лина восхищенно выдохнула, глядя на удаляющуюся спину художника:
– Шая, он!..
– Лина! – предупреждающе рыкнула я.
– Ой, прости! – встрепенулась подруга и молитвенно сложила руки. – За все прости. Меня занесло, и сильно.
– Проехали, – утомленно махнула я рукой и набрала на равви номер «Сладкого мира». – Погодь, сейчас… Да, здравствуйте.
Заказав для нас песочные корзинки с нежным сливочным кремом и свежими фруктами, я, поколебавшись, связалась со справкой города, чтобы выяснить, где можно заказать еды для Леонарда. Мне подкинули адресок неплохого ресторана, специализирующегося на мясе, который к тому же обещался доставить все в течение десяти минут.
– Идем. – Я повела подругу в дом.
Мы расположились на кухне, но начать девичий разговор сразу не получилось, так как сначала доставили корзинки, а затем стейк с гарниром для Лео. Я отдала художнику его еду, заварила нам с Линой чаю и только после этого смогла спокойно сесть на диван и выдохнуть.
Ох, как было опасно… Надеюсь, мне это не аукнется.
– Шая, ты прямо как примерная жена, – хихикнула Лина, доставая из коробки сладкую корзинку.
– Ой, и не говори. – Я махнула рукой. – Просто у нас с Лео договор – я его кормлю, он не свинячит в доме и даже моет посуду. Все честно.
– Слушай, а как вы познакомились? – Она придвинулась ко мне ближе и заговорщически понизила голос. А потом так мечтательно улыбнулась, что мне сразу стало понятно – мысли подруги приобрели романтический оттенок.
– У меня с ним контракт на выполнение трех желаний, – сухо оборвала я ее грезы.
– А-а-а, – разочарованно промямлила она. – А я-то…
– Вообразила невесть что, как обычно. – Я покачала головой. – Не придумывай, Лин. Мы, конечно, нашли с Лео общий язык, но не больше.
– Жаль, жаль… – пробормотала она, а потом, сверкнув темными глазами, радостно сказала: – Слушай, ты же у нас вроде как свободная, да? И сердце не занято, да?
– Допустим, – опешила я от смены темы. – А что?
– Так выйди за этого Лео замуж! – торжествующе выпалила подруга.
– Э-э-э, Лина… – начала было я, но она не дала мне и слова выговорить.
– Нет, ты послушай! – Она схватила меня за руку. – Мужик – просто картинка. Красивый, талантливый, а энергии! – Лина прикрыла глаза и замурлыкала, а затем посмотрела на меня и решительно заявила: – Не хочешь «младшим мужем», возьми обычным. У тебя вроде как один из братьев на человечке женат по полному обряду, не думаю, что семья будет против. Зато сколько плюсов сразу!..
– Стоп! – Я оборвала ее разглагольствования и жестко произнесла: – Во-первых, для того чтобы сочетаться с кем-либо браком, нужно обоюдное желание. Ни у него, ни у меня его нет. Во-вторых, я не вижу проблемы выйти замуж за человека. Но никогда – слышишь? – никогда этого не будет по таким идиотским причинам, как «он же красивый и полон божественной энергии». Такое случится, только если я полюблю и это чувство окажется взаимным.
Я отвернулась от примолкшей подруги и… обмерла. Дверь на кухню была открыта, и мне с моего места был виден профиль Леонарда, который стоял у стены. И наверняка все слышал.
Сердце на миг замерло, а затем провалилось куда-то в живот. Ладони вспотели, а перед глазами потемнело.
– Лина, – прошептала я, – тебе лучше уйти.
– Почему? – обиженно спросила она. – Я что, сказала что-то настолько плохое, что ты меня выгоняешь?!
Я молча показала ей взглядом на дверной проем, в котором, уже не скрываясь, стоял Леонард, скрестив на груди руки.
Лина судорожно сглотнула и пробормотала:
– Я и правда лучше пойду…
– Угу, хорошая мысль, – произнес Лео и, напоследок наградив меня еще одним нечитаемым взглядом, ушел.
Я только и услышала, как хлопнула дверь в мастерскую.
Творец всемогущий… До чего день неудачный! Длинно простонав, я уронила голову на скрещенные руки.
– Прости, я, кажется, доставила тебе неприятности, – неловко произнесла Лина. – Я… больше не буду, честно. И стану следить за своими словами. Прости, Шая… Прости меня.
– Лин, оставь меня, – глухо отозвалась я, не поднимая головы. – Мне не до тебя сейчас.
– Прости, – шмыгнула носом подруга и ушла.
Шайтан им всем в печенку… Что же теперь будет?!
Остаток дня я провела как на иголках. Ходила взад-вперед перед мастерской и не решалась постучать. Проговаривала в голове сотни вариантов и дико злилась. В первую очередь, конечно, на подругу. Вот уж и правда, продемонстрировала Лео все «прелести» и «достоинства» джиннов, нечего сказать. Подставила меня по полной… Я тоже умничка. Надо было сразу, как только увидела Лину, хватать ее под руку и тащить подальше от дома! Нет, развела разговоры… И первого звоночка мне было мало, еще и в дом позвала!
Но больше всего я злилась на самого Леонарда. А вернее, на то, что он заставляет меня чувствовать себя виноватой! Хотя моя вина в чем?! Я ничего такого не сделала! Почему же тогда меряю шагами коридор и мучительно подбираю слова, чтобы извиниться? Нет, все же на себя, дуру с непонятно откуда взявшимся комплексом вины, я злюсь больше.
Раздраженно фыркнув, я наконец решила, что хватит себя изводить. Извиняться мне не за что, а за Лину я не в ответе. Так что если этот творческий на всю голову художник опять что-то себе там вообразил, все претензии к собственным тараканам! Так что пошла-ка я в свою комнату книжку читать!
Впрочем, все равно оно меня грызло и не давало нормально расслабиться. И когда к ужину прибыла доставка от Оливера… Та, которая уже решила, что извиняться ей не за что, радостно взвизгнула поводу постучаться в мастерскую. М-да, я безнадежна…
Лео открыл не сразу. Я даже решила, что меня игнорируют, но когда дверь наконец распахнулась… с облегчением осознала, что их милость талантливый художник пребывают в плену вдохновения. И даже на миг замерла, зачарованно рассматривая россыпь лазурных пятен на его щеке, словно по ней пробежалось стадо котят.
– А? – с трудом сфокусировал на мне свой взор.
– Еда, – коротко сообщила я, взвешивая на ладони тарелку со свиными ребрышками под острым соусом.
– Еда, – задумчиво повторил Лео, а затем вдруг просиял совершенно детской улыбкой: – Еда – это прекрасно, спасибо.
И прежде чем я успела сказать хоть слово, сцапал тарелку из моих рук и захлопнул дверь.
Я озадаченно почесала нос и поджала губы.
И поди пойми, что это было… То ли мне только что показали всю вредность характера, то ли Лео так подстегивает вдохновение, что на адекватность сил не остается.
Тяжело вздохнув, я решила, что сегодня уже ничего не добьюсь. Даже если ворвусь сейчас к нему и потребую, так сказать, поговорить. Так что волевым решением я отправила себя в комнату.
Ничего, завтра с утра все точно станет понятно. Леонард обещал мне прогулку и компанию на всех мероприятиях, посвященных Дню признания женской личности. Вот и увидим, придется ли мне скандалить в лучших традициях южного темперамента или все же я о Лео плохо сужу.