Глава 9
Утро началось с требовательного стука в дверь. Я с трудом разлепила глаза и скосила взгляд на часы. Те безмятежно показывали семь утра, отчего я издала горестный вздох и грозно зарычала:
– Кому там жить надоело?!
– Подъем, куколка, – раздался насмешливый голос Лео. – Нас ждут великие дела! Так что вставай. У тебя есть полчаса, чтобы собраться.
– Слушай, ты издеваешься?! – возмущенно крикнула я, нехотя садясь.
– Ничего не зна-а-аю-ю-ю! – весело пропел этот… талантливый человек и удалился. Наверняка крайне довольный собой.
Я обхватила голову ладонями и застонала.
Вот же зараза, а? Это он мне так мелко мстит за вчерашнее? Или просто вредность характера показывает? У-у-у, какой же у него все же гадский характер!
Но делать нечего, пришлось волочить ноги в ванную комнату и приводить себя из состояния «Я все равно сплю!» в более приемлемое «Ладно, почти проснулась».
Из своей комнаты я вышла ровно в половину и нос к носу столкнулась с Лео. Тот был до противного жизнерадостен и даже бодр, хотя ставлю свои любимые туфли, спал сегодня он всего ничего. Везет, а? Мне для окончательного пробуждения нужно хотя бы кофе выпить… Раз уж доспать не дали.
– Не хмурься, куколка, – художник ласково потрепал меня по голове, отчего я на миг впала в ступор, – морщины появятся.
Я с возросшим подозрением зыркнула на него. Та-а-ак, что это с ним? Готовит гадость? Принял чего-нибудь эдакого с утра? С чего такие нежности внезапные?!
– Отмени завтрак, поедим в городе, – вдруг сказал Лео. – Ты не против, если к нам присоединится Энди?
– Нет, – коротко отозвалась я, продолжая недоверчиво поглядывать на этого чудика.
– А чего ты так на меня смотришь? – конечно же, заметил он и, наклонившись так, чтобы наши глаза были на одном уровне, ласково спросил: – Влюбилась?
– Думаю, под каким кустом прикопать тебя за внезапную раннюю побудку, – моментально сориентировалась я и с неподдельным возмущением воскликнула: – Ты бы хоть предупредил! Я бы раньше спать легла!
– И все равно просыпалась бы с трудом, – скучающе парировал Лео. – А то я тебя не знаю.
И вот на это я не нашлась, что ответить.
С ума сойти, он заметил эту мою особенность?! Я была уверена, что по большей части меня воспринимают предметом мебели! О-о-о, это же прекрасные новости! Помню, мама не раз говорила мне, что мужчина не будет интересоваться той, что ему безразлична, а значит… Стоп. Шая, ты просто идиотка! Куда тебя несет?! Что за ложные надежды ты сама себе пытаешься придумать? То, что наши с Лео отношения из вооруженного нейтралитета постепенно переходят в добрососедско-дружеские, еще ничего не значит! Радуйся тому, что есть, и закатай губу обратно, романтическая дуреха!
Я волевым усилием затоптала все ростки надежды и улыбнулась Лео:
– И правда, знаешь.
– Смотрю, ты просыпаешься, – по-своему истолковал мою покладистость художник.
– Кофе попью и окончательно проснусь, – сочла нужным уточнить.
– Времени нет, – покачал головой он. – Так что кофе вместе с завтраком будем искать в городе.
Из дому я вышла в прекрасном настроении, несмотря ни на что. Лео не то решил не придавать вчерашнему большого значения, не то сделал положительные для меня выводы, не знаю. В принципе оба варианта меня устраивали. Так что я просто решила принять все как есть. Улыбающийся и то и дело подначивающий меня Лео тоже добавлял радужных красок сегодняшнему дню. Я даже робко надеялась, что впечатления от праздника останутся лишь позитивные, но загадывать не решилась. А то опять какая-то ерунда получится…
За непринужденным разговором я и не заметила, как мы вышли на Фонтанную площадь. Я, задрав голову, с интересом рассматривала разноцветные гирлянды с то и дело повторяющейся руной тэль, символизирующей женское начало. Да и помимо этого было на что посмотреть. Казалось, половина Ольмейра в этот солнечный день заделалась заядлыми жаворонками и собралась здесь. По крайней мере, та его часть, которая имела отношение к творчеству во всех его проявлениях. Куда ни повернись, взгляд сразу натыкался на многочисленных фокусников, актеров, художников, певцов, музыкантов и прочая. Да кого тут только не было! Хоть бери и энциклопедию искусства создавай, не отходя от главного фонтана.
– С ума сойти, – выдохнула я, рассматривая толпу детишек, обступивших пожилого фокусника – он вынимал из цилиндра разноцветные леденцы на палочке и щедро угощал своих маленьких зрителей. – А что же тогда вечером будет?!
– Вечером как раз здесь будет почти пусто, – лениво отозвался Лео, глядя куда-то вдаль. – Чтобы не создавать столпотворение, мэрия всегда рассредотачивает мероприятия по всему городу. Причем они начинаются зачастую примерно в одно и то же время. Каждый выбирает, что ему ближе.
– Хм, я не знала, – нахмурилась я и искоса глянула на него. – А у нас какие планы? Просветишь, о, господин гид? – лукаво улыбнулась.
– Наслаждайся, куколка, – ухмыльнулся этот… нехороший человек, по-прежнему высматривая что-то впереди. – Сегодня твой досуг – моя забота. Будет весело, обещаю.
Вы посмотрите, самоуверенный какой! Так и дала бы… в лоб. Но пришлось смирить души прекрасные порывы. В конце концов, художник решил сегодня меня развлекать, да еще и по собственной инициативе.
– Да где же он… – проворчал вдруг Лео себе под нос, а затем выпрямился и хлопнул себя по лбу. – Точно! Фонтан!
И целеустремленно зашагал к цели. Мне ничего не оставалось, как поспешить следом.
Энди, который сидел на бортике фонтана и довольно щурился, я заметила сразу. И, наверное, даже обрадовалась бы, если бы не… его соседка. Рядом с актером, активно жестикулируя и то и дело поправляя разноцветные пряди, сидела Альбина. Настроение сразу свалилось на несколько пунктов, и я решительно схватила Лео за руку:
– А она что здесь делает?
– Без понятия. – Он остановился и повернулся ко мне. – Это же Альбина, – равнодушно пожал плечами. – Хаотична и непредсказуема. Встретить ее можно везде и всегда, особенно если этой встречи не жаждешь. Да расслабься ты, куколка, – насмешливо ухмыльнулся Леонард и дружески потрепал меня по голове, – не будет она на тебя бросаться, я прослежу.
Я с шипением дернулась назад и грозно заявила:
– Не порть прическу!
Мне, конечно, очень хотелось зарычать и затопать ногами – перспектива наблюдать, как эти двое будут миловаться, убивала любое желание продолжать прогулку. Но я же, в конце концов, не идиотка показывать настоящие чувства…
– Будешь фырчать, как рассерженная кошка, еще и в фонтане искупаю.
И этот невозможный парень показал мне язык!
– Рискнешь, и я прямо на тебе всю одежду испепелю, – мрачно пообещала я.
– Как эротично звучит! – вдруг рассмеялся он и, приобняв меня за плечи, интимно прошептал на ухо: – Что, так не терпится увидеть меня обнаженным? Куколка, только попроси!
– Иди ты, пошляк, – вяло огрызнулась я, осторожно отходя от не на шутку разошедшегося художника.
– Пойду, но вместе с тобой, – заявил он, а затем внезапно опять меня обнял и потащил к фонтану.
Так что для изумления, которое я увидела на лицах актера и скульпторши, были все основания.
– Ле-е-ео-о-о! – восторженно запищала Альбина и захлопала в ладоши. – Изумительно смотритесь! Вы теперь вместе, да?! – с нескрываемой завистью спросила она.
Я с трудом удержала улыбку от превращения в хищный оскал. Посмотрите на эту дамочку! Явно нацелилась на Леонарда и даже не стесняется это демонстрировать! Р-р-р, так и покусала бы!
– Нет, но тебе, мелкая, все равно ничего не светит, губку закатай, – добродушно отозвался тот и щелкнул ее по носу. – Шая у нас не по девочкам, не так ли? – Он повернул голову ко мне и вопросительно выгнул бровь.
И я почувствовала, как у меня самым натуральным образом падает челюсть.
Э-э-э, только не говорите мне, что она… на самом деле нацелилась на меня?!
Прежде чем я осознала, что делаю, уже шарахнулась в сторону.
Лео и Энди дружно рассмеялись, а Альбина надулась и проворчала:
– Злая ты… Красивая, но злая. Я, может, влюбилась с первого взгляда, а ты-ы-ы…
– Лео прав, я не по девочкам, – торопливо выпалила я и спряталась за спину художника.
Кто эту полоумную знает? А ну как набросится с поцелуями?! Зашибу же к шайтановой бабушке!
– Говорю же, красивая, но злая, – еще больше надулась скульпторша, став похожей на забавного разноцветного хомячка, а затем вдруг поднялась и уперла палец в грудь Лео. – Из-за тебя мне разбили сердце! Возьмешь ответственность!
Только не говорите мне, что она сейчас потребует, чтобы Лео ее утешал… по всякому. В фонтан скину!!!
– Позировать не буду, – моментально открестился художник. – Даже не заикайся!
А я едва сдержала облегченный выдох. Все-таки мои мысли более непристойными были.
– Совсем меня обижаете в этот прекрасный женский день, – выпятила нижнюю губу девушка, а затем вцепилась в руку ухмыляющегося актера. – Энди…
– Не-е-еа-а-а! – зевнул тот, а затем спросил: – С каких это пор тебе не из кого натурщика выбрать, Аль?
– Не хочу их! – топнула ногой рассерженная скульпторша. – Вас хочу! Желательно вместе! И Шаю третьей!
– Ни за что! – слаженным хором воскликнули мы.
– Злюки, – мрачно оглянула нас Альбина и гордо вскинула голову. – Раз вы такие противные, уйду я от вас.
И действительно целенаправленно потопала прочь. К моему о-о-огромному облегчению. Все же напрягает меня эта девица, причем сильно.
– Эй, мелкая! – окликнул ее Энди.
– Чего тебе? – Она остановилась и недовольно посмотрела на него.
– Про вечер не забыла, надеюсь?
– Вот возьму и не приду, – фыркнула Альбина и скрылась в толпе.
– А вдруг? – задумчиво пробормотал Лео, глядя ей вслед.
– Куда она денется, – отмахнулся Энди и, поднявшись с бортика, улыбнулся мне: – Шая, великолепно выглядишь. Даже завидую Лео, который сопровождает на прогулке по Ольмейру такую яркую красавицу.
– Спасибо. – Я смущенно опустила глаза.
Все же до чего галантный мужчина! Нет, понимаю, что это часть актерского шарма… Но Лео стоило бы поучиться у своего старшего друга! А то только и знает, что насмехаться.
– В чем проблема? – хмыкнул художник, засунув руки в карманы брюк. – Идем с нами. Будем считать, что половина Шаи твоя.
Что я говорила? Сплошные насмешки!
– Маньяк. – Я толкнула его локтем в бок.
Он на это лишь рассмеялся.
– Не задирай девочку, хулиган, – покачал головой Энди, а затем перевел на меня сожалеющий взгляд. – Увы, дел по горло. Я, собственно, на несколько минут забежал сюда – отдать вам билеты, – и протянул Лео два ярко оформленных куска картона.
– О, у вас представление? – оживилась я.
– Да, мои студенты презентуют сегодня собственную постановку. Но я на сцене тоже появлюсь.
– С удовольствием посмотрю. – Я предвкушающе потерла руки и не смогла удержаться от шпильки: – Сравню, где ты играл убедительнее.
– Шая, – страдальчески закатил глаза он, – долго поминать будешь?
– Всегда! – торжественно пообещала я и, не выдержав, рассмеялась.
Мужчины, переглянувшись, сдержанно поухмылялись.
После этого Энди умчался, а я, присев на бортик фонтана, рассеянно провела рукой в воде. И резко одернула ладонь – водичка оказалась обжигающе ледяной, аж до кости пробрало.
– Бр-р-р. – Я передернула плечами. – Предупреждать же надо! С какой радости они ее такой холодной сделали?
– Летом на праздники всегда так, – невозмутимо отозвался Лео. – Слишком много народу через площадь проходит, воздух раскаляется. Но да, – он усмехнулся, – купаться здесь никто не будет.
Я опасливо покосилась на кристально чистую воду и, встав, отошла подальше. Отношения с холодом, как и у любого южного джинна, у меня были ужасные. А свалиться с простудой не улыбалось от слова совсем.
– Так что мы все-таки делать будем? – со вздохом спросила я.
– Завтракать, – хмыкнул художник и вдруг подался ко мне и клацнул зубами прямо у самого моего носа. – А то еще несколько минут, и я, озверев от голода, позавтракаю одной симпатичной джиннией.
От неожиданности я шарахнулась в сторону и чудом не налетела на шумного дяденьку, выяснявшего отношения с не менее шумной тетенькой.
– Еще одна такая выходка, – мрачно зыркнула я на довольно посмеивающегося Лео, – и я тебя в лягушку превращу.
И выразительно погладила кольцо-накопитель, которое сейчас буквально трещало от божественной энергии. Все то, что я забрала у Хайлара, в артефакт, конечно, не поместилось, но и этого вполне было достаточно.
– Не имеешь права, – пренебрежительно фыркнул Леонард. – По кодексу, регулирующему отношения наших рас, тебе за такое трое суток ареста влепят.
Я раздраженно цыкнула. И все-то он знает, посмотрите на этого прохвоста!
– Ты такая хорошенькая, когда злишься, – вдруг огорошил меня он.
И, пока я от изумления на мгновение дара речи и способности двигаться лишилась, схватил меня за руку и целенаправленно потащил сквозь толпу.
– Не отставай, куколка. – Он посмотрел на меня через плечо и заговорщически подмигнул. – Скоро ты попробуешь самое вкусное мороженое в мире.
Лео шел так быстро, что я едва за ним успевала. И лишь удивлялась тому, как ловко он лавирует среди толпы, умудряясь никого не задевать.
Я глубоко вздохнула и… улыбнулась.
Тепло. Солнечно. Ощущение праздника в воздухе. Его рука, крепко сжимающая мою. И что-то неуловимо безрассудное в сегодняшнем настроении моего художника, настолько притягательное, что не поддаться этому невозможно. И я, весело рассмеявшись, прибавила шагу.
Наверное, это был лучший день в моей жизни.
Мы бродили по Ольмейру, казалось, совершенно бесцельно. Смотрели на выступления уличных артистов, пели вместе с музыкантами, азартно соревновались в конкурсах, дурачились и хохотали до боли в животе, а в перерывах забредали в первую попавшуюся на глаза кафешку, чтобы попробовать что-то новое и сравнить ощущения. И говорили, говорили, говорили. Легко, непринужденно и словно так и надо. Мы даже на парочку не были похожи. Один вежливый молодой человек в старинном костюме пытался испросить разрешения Лео на тур вальса со мной, посчитав, что тот – мой брат. Ох, как же долго мы хохотали! А потом вместе кружили по площадке, словно две белые вороны в современной одежде.
Когда до вечернего представления Энди осталось несколько часов, а полуденная жара начала постепенно спадать, Лео предложил вернуться на центральную площадь, где скоро должны были показывать эволюцию женской моды. Мне идея понравилась, так что я недолго думая согласилась.
Мы оживленно переговаривались всю дорогу до центральной площади. Я ощущала себя легко и свободно, словно не было у меня никаких забот и проблем. Кажется, еще никогда мне не было так просто с Лео, как сегодня. Да и он, как мне кажется, чувствовал себя намного свободнее.
Думаю, после этого чудесного дня в наших отношениях что-то неуловимо сдвинулось в позитивную сторону. Впрочем, не возьмусь судить. В этих самых отношениях каждый день что-то менялось, хоть, к сожалению, не всегда в хорошем смысле. Но не буду о плохом. Еще портить такое замечательное настроение всякой ерундой!
– Слушай! – вдруг воскликнул Лео и, встав передо мной, ухватил за плечи и азартно выпалил: – А давай ты завтра со мной пойдешь?
– И куда ты на этот раз хочешь меня завлечь? – непринужденно спросила я, с трудом скрывая нетерпение и любопытство.
– Да так… Хочу тебя порисовать, – заявил он, засунув руки в карманы брюк.
Я потеряла дар речи. Да что там! Застыла, словно окаменевшая, и только и могла, что таращиться на художника с совершенно идиотским выражением лица.
Скажите мне, пожалуйста, кто-нибудь, что я не ослышалась! Это… это… это… Творец всемогущий, какая честь! Я и мечтать не смела! Он… не шутит?
– Это ты так изощренно поиздеваться решил? – с подозрением спросила я.
– Какого же ты хорошего обо мне мнения, куколка, – иронично приподнял бровь он. – Я, между прочим, полностью серьезен.
И я вдруг засмущалась, словно мне опять четырнадцать и самый симпатичный мальчик в нашей школе позвал меня на свидание.
– Я… согласна, – прошептала, ощущая, как щеки заливает предательский румянец. – Только ты мне расскажешь, что делать надо? А то, боюсь, не справлюсь.
Лео внимательно осмотрел мое пылающее лицо и покачал головой. К счастью, додумался не комментировать. К его счастью. А то меня после этого могло и переклинить. И летел бы наш художник к центральному фонтану без остановок и пересадок.
– Тебя что, ни разу не рисовали? – поинтересовался он.
– Художники такого уровня – нет, – твердо ответила я.
– Ничего особенного, поверь мне, – фыркнул Леонард. – Принцип один и тот же. Но… тебе по большому счету и позировать-то не придется.
– Почему? – даже немного опешила я.
– Ну… – Мой сосед быстро отвернулся, но мне показалось, что он очень смущен. – Все, что от тебя требуется, – гулять со мной по городу и вести себя естественно. Я же буду таскать в руках альбом и зарисовывать разные эмоции на твоем лице.
– Эмоции на моем лице? – недоверчиво переспросила я.
– Да, у тебя очень живая мимика, – по-прежнему не смотрел на меня художник. – И только проведя с тобой почти весь день, я осознал насколько. Знал бы, захватил бы свой альбом для эскизов на эту прогулку.
И вот в этот момент меня вдруг настигло озарение.
Да не может того быть!!!
– Только не говори мне, что эти зарисовки тебе нужны… – начала было я, но Лео раздраженно меня перебил:
– Да, да, да. Мне кажется, так есть шанс дописать девушку над обрывом, – а затем устало вздохнул. – Правда, я не уверен, что смогу зарисовать все возможные эмоции. Доводить тебя до слез или крайней степени гнева мне не хочется…
А я наконец окончательно осознала, что от меня хотят, и впечатлилась до глубины души. И сразу же после этого у меня возник вполне закономерный вопрос:
– Слушай… А почему ты для этого не одолжишь у Энди студентку поспособнее? Кто, как не актриса, может справиться с подобной задачей? Я вот в своих силах совсем не уверена. Если честно, даже страшно брать на себя такой груз ответственности.
– Спасибо, что ты такого высокого мнения о моем уме, – кисло произнес Лео. – Это, между прочим, было первым, что я сделал, когда осознал, что из головы нужную для картины эмоцию не выдерну. И позировала мне не кто-нибудь, а сама Энни – наверное, лучшая из всех известных мне актрис. Вот только ничегошеньки у меня не получилось! И знаешь почему?
– Почему? – послушно спросила я, полностью подавленная его экспрессивностью.
– Потому что сыгранная эмоция не имеет никакого отношения к реальности. И пусть обычные люди этого не замечают… зато очень хорошо замечает холст. Наброски вышли ужасными. Причем настолько, что я тут же сжег их, чтобы не видеть это позорище.
Мне даже сказать особо было нечего. Но… я не ожидала, что художники в моменты вдохновения настолько проницательны, что видят чужую игру. Надо будет запомнить…
Развернувшись, Лео пошел вперед. Я вздохнула и поспешила его догнать.
Некоторое время мы молча шагали к центральной площади и думали каждый о своем. Не знаю, какие мысли заставляли Леонарда хмуриться и стискивать губы, а я… размышляла о том, сколько всего об этом мире еще не знаю. Просто уму непостижимо!
– Ладно, я поняла, – наконец сказала я. – Гнева, отчаяния и иже с ними не обещаю, сам понимаешь… Но остальное должно получиться.
Он повернул ко мне голову и с серьезным видом кивнул:
– Спасибо. Для меня это действительно очень важно.
– Я прекрасно это понимаю, так что можешь на меня рассчитывать, – сдержанно улыбнулась я.
Он явно хотел еще что-то сказать… но просто не успел. Мимо нас, чуть не сбив художника с ног, промчался велосипед. Причем парень на нем так быстро крутил педали, словно от этого зависела его жизнь. Затем рядом со мной пронесся еще один велосипедист. И еще. И еще.
Я изумленно вскинула брови и глянула в конец улицы, которая упиралась в Фонтанную площадь. Оттуда в нашу сторону двигалась разрозненная толпа мужчин разного возраста. Причем складывалось впечатление, что они очень торопятся оказаться от этой самой площади подальше.
– Что происходит? – нахмурился Лео. – Впрочем, сейчас узнаем…
Он перехватил первого попавшегося парня и спросил о причине такого массового исхода.
– Так там эти сумасшедшие из женской Лиги резвятся, – бодро ответил тот, остановившись. – Ворвались на площадь и начали высыпать на головы всем попадающимся мужчинам разноцветный порошок. И ведь нарочно оттенки выбрали поярче. Он ведь не оттирается толком… Стражей, конечно, уже вызвали, но пока они прибудут, пока скрутят… Ярко-розовым или фиолетовым никому не хочется оказаться, – хохотнул парень, а затем озабоченно проговорил: – Вы бы не шли туда пока. Сами знаете… Они совершенно без крыши.
И быстро потопал прочь.
– Вот засада, – цокнул языком художник. – Что-то мне и правда туда расхотелось…
Я тихо хихикнула.
Вот уж воистину бывают моменты, когда мужчина пасует перед женщиной. Пусть мне самой эта Лига, утверждающая, что мужчина – существо второго сорта, никогда не была симпатична… Но с ними опасаются связываться. Казалось бы, что проще толпе мужиков скрутить несколько женщин? Ага, только они потом на тебя столько исков в суд подадут – сам не рад будешь. И что с того, что ни один иск не будет решен в пользу обвиняющей? Беготня по всем инстанциям еще то удовольствие. Вот и предпочитают не связываться. На это есть стражи, их работа с такими кадрами разбираться.
– Что тогда делать будем? – спросила я.
– Сам не знаю, – растерянно пожал плечами Лео. – Следующим по плану у нас стоит представление Энди, но до него еще куча времени… Дай минутку подумать…
– Может, в кафе посидим? – предложила я, заметив в переулке вывеску.
– Можно, – медленно кивнул он.
В этот момент раздался вой сирены, и мимо нас промчалась машина стражей, а за ней еще одна и фургон для задержанных.
– Хм… – Художник оценивающе посмотрел им вслед. – Кажется, планы менять не придется. Нужно минут десять подождать, и все. Даже если к тому времени все не закончится, этим дамочкам будет не до нас.
– Уверен? – Я с сомнением поджала губы, а затем хитро улыбнулась. – Не хотелось бы вместо представления Энди отстирывать тебя в фонтане.
– Не дождешься, – надменно фыркнул он и лукаво улыбнулся. – Лучше я тебя там постираю.
– Меня? В ледяном фонтане? Вот ты добрый. – Я покачала головой.
– Сама доброта, – ухмыльнулся Леонард.
Мы еще немного попрепирались, поглядывая в сторону площади. Оттуда доносились крики, но понять, что именно там происходило, было сложно.
– Думаю, можно идти, – решил Лео и махнул рукой. – Потихоньку.
– Как скажешь.
В конце концов, рискует только он. Мне, в силу пола, точно ничего не будет.
Оказалось, что далеко не все решили уйти с площади, когда там начали резвиться воинствующие члены Лиги. Мы едва пробились сквозь плотное кольцо людей, глазеющих на то, как доблестные стражи ловят нарушительниц, попутно пытаясь увернуться от разноцветной пудры, которой их метко осыпали преследуемые. Получалось, кстати, плоховато, потому казенная форменная одежда сейчас вполне претендовала на звание своеобразного произведения искусства.
– Да уж, такими яркими наши стражи еще не были, – ухмыльнулся Лео, когда мы пробрались на передний план.
– А что, забавно получилось, – хихикнула я тихо, прикрыв рот ладонью.
Впрочем, скоро всех девушек переловили и увели с площади. Люди довольно быстро разбрелись по разным группкам, а мы отправились к центральному фонтану, ждать начала представления.
– Мне вот интересно, – вдруг заговорил Леонард, когда я присела на бортик, – если они так мужчин не любят… А как же отцы? Братья? А если вдруг ребенок родится мальчиком, что тогда?
– Сразу видно, что ты никогда ими не интересовался, – снисходительно хмыкнула я.
– А ты, значит, у нас специалист, – протянул он и, сложив руки на груди, глянул на меня сверху вниз.
– По сравнению с тобой – да, – не удержалась и показала ему язык. – Когда-то еще в школе писала по ним исследовательский проект. Если не вдаваться в подробности – именно плохие отношения с мужчинами семьи делают их такими радикальными. А детей они заводить не планируют, так как считают это насилием над женской природой.
– С ума сойти, – скривился он. – А может, их… просто полечить надо?
– Современной психиатрией это болезнью не считается, – пожала я плечами.
– А жаль, – усмехнулся Лео.
И в этот момент случилось неожиданное. Словно из ниоткуда перед нами появилась растрепанная рыжая девчонка. Она гневно посмотрела на художника и рявкнула:
– Красивые мужики – хуже всех!
А затем… щедро сыпанула ему в лицо разноцветной пудры. И, прежде чем мы успели сделать хоть что-то, скрылась в неизвестном направлении.
– Вот шайтан мохнатый! – выругался Лео. – Их точно лечить надо!
Он зло фыркал, шипел, рассматривая испорченную рубашку, рычал в адрес Лиги и так далее и тому подобное, а я… смотрела на все больше распалявшегося художника и едва сдерживала смех. В какой-то момент он неудачно провел рукой по лицу, из-за чего губы окрасились нежно-розовым, и я не сдержалась и захихикала.
Леонард мрачно на меня посмотрел и ласково-ласково спросил:
– Что смешного?
– Ничего, – послушно отозвалась я и, не удержавшись, опять хихикнула.
– Шаира! – рявкнул художник и принялся неистово тереть щеки, из-за чего пудра на его лице смешалась забавными разводами.
Это меня и добило. Сдерживаться я больше не могла, ну никак! Потому согнулась пополам и захохотала в голос.
– Шаира! – Его голос аж вибрировал от злости.
– П-п-прости, ха-ха. – Я даже икать от смеха начала. – Но… ха-ха, ты бы себя видел!
И опять залилась смехом.
Остановиться было выше моих сил. Не помогло даже смутное понимание, что Лео вполне может выйти из себя и сорваться на мне.
– Если ты сейчас же не заткнешься, я за себя не отвечаю! – заорал он и сжал руки в кулаки.
– Прости, – выдохнула я и, утерев выступившие слезы, простонала: – Но, Ле-е-ео-о-о! Ты бы себя видел!
Злое лицо в разводах розовой, золотистой и салатовой пудры было до того уморительным, что я снова хихикнула.
– Ну ты… – и правда взбесился он и, грязно выругавшись, сильно толкнул меня в плечо.
Не удержав равновесия, я нелепо взмахнула руками и… приземлилась прямо в фонтан. Голова ушла под воду моментально, и у меня сперло дыхание от леденящего холода. Несколько секунд я просто не могла ничего сделать, словно парализованная. Но как только контроль над телом вернулся в мои руки, я вылетела из воды, словно меня оттуда выбросило.
– Лео, ты придурок! – завопила уже я, вцепившись за бортик. – Здесь же холодно!
– Угу, тебе остудиться и не мешало, – проворчал немного виноватый Леонард, помогая мне выбраться на землю.
– Идиот! – Я легко хлопнула ладонью по его груди. – Я же теперь заболею!
– В тридцатиградусную жару? – скептически посмотрел он на меня.
– Я же джинния огненного рода! – топнула я ногой.
– И что?
– А то, что мы любой холод плохо переносим! А-а-апчхи! – Я оглушительно чихнула и схватилась за голову. – Ну вот! Все, нагулялись!
Леонард недоверчиво меня осмотрел:
– По-моему, переигрываешь.
– Ну ты и козел, – процедила я и опять чихнула. – А-а-апчхи!
Затем окинула его презрительным взглядом и, не говоря больше ни слова, медленно побрела прочь.
Прости, Энди, на твое представление сегодня я никак не попаду, хотя очень хочется…
– На меня эти фокусы, знаешь ли, не действуют, – донеслось мне в спину.
Но я даже не повернулась. Мне стремительно становилось хуже, и моей задачей было успеть добраться до постели до того, как у меня начнет подниматься температура. Потому что, проверено, взлетит она до сорока с чем-то, и я на несколько часов выпаду из реальности.
– Шаира, прекрати! – зарычал Лео, стремительно раздражаясь. – Я, конечно, был не прав, признаю, но твоя попытка этим манипулировать отвратительна!
Мне, честно говоря, конкретно в данный момент было абсолютно плевать, что он там орет. Я быстро вызвала такси и, облегченно услышав, что буквально через минуту оно подъедет к площади, сосредоточилась на том, чтобы добраться к нужному месту.
– Ну и ладно! – заорал Леонард, видимо, окончательно взбешенный. – Хочется тебе включать неадекватную истеричку – твои проблемы! Я умываю руки!
В общем, за мной он не пошел. Но я даже не обиделась. Не до того было. Все свои претензии этот козел получит, когда мой организм справится со стрессом.
Водитель такси – пожилой мужчина с совершенно седыми волосами – мой, мягко скажем, нездоровый вид просек сразу в отличие от некоторых.
– Девушка, вас в больницу? – озабоченно спросил он.
– Нет, все нормально, – едва ворочая языком, пробормотала я. – Адрес – Вишневая улица…
– Вы садитесь! – торопливо перебил он, открывая дверцу. – А то свалитесь еще.
По дороге сердобольный водитель еще несколько раз порывался уговорить меня сменить конечный пункт на больницу, но я отказалась. Все, что мне сейчас было нужно, – это добраться до своей постели.
Мой организм, умничка, стойко держался до самых дверей моей комнаты, хотя лихорадило его уже прилично. А вот до кровати пришлось добираться на четвереньках, а уж как я на нее влезла, вообще выпало из моей памяти. Ну а после этого я впала в липкое полузабытье, и в нем в туманную реальность вплетались не менее туманные видения и сны. Я металась по кровати, сминая простыню, и слабо стонала от ощущения, будто сейчас точно сгорю заживо. А в следующий момент меня знобило до трясучки, и я пыталась замотаться в одеяло, спихнутое куда-то в ноги. И так по кругу.
Сколько я так провалялась, не знаю. Все смешалось в одну бредовую кучу, а время перестало иметь малейшее значение. Но вот звук открывающейся двери почему-то показался на диво реальным.
– Сам себе не верю, что я все-таки повелся… – раздался смутно знакомый раздраженный голос.
Он оборвался на полуслове, а затем я услышала грязное ругательство, и в следующий момент меня схватили за плечи и приподняли:
– Шая, что с тобой? Святой Творец, да ты же горишь!
Я замутненным взглядом посмотрела на смутно знакомое лицо и тихо простонала. А затем попыталась отползти – руки, державшие меня, казались до того холодными, что было даже больно.
– Вот шайтан!
И меня отпустили.
А меня как раз опять посетила порция бредовых видений. Мне чудилось, будто вокруг меня бегает гигантская гусеница и пытается накормить вареньем с ложечки. Я фыркала и отпихивала угощение, но странная тварь изловчилась и все-таки засунула мне его в рот. После этого видение пропало, но через некоторое время я услышала перепуганный голос:
– Сорок один?! Да еще и порывается расти?! Твою же мать, да она же умереть может!
Мое состояние опять качнулось в другую сторону, я начала замерзать и попыталась скрутиться в клубочек. А еще я вдруг вспомнила, откуда мне знаком этот голос. Что, Лео, не ожидал такого, да?
– Шая, не умирай! – услышала я словно через вату. – Вот же я придурок… Шая!
Меня приподняли и затрясли за плечи, но сил не хватало даже на то, чтобы открыть рот и рассказать этому идиоту, что я о нем думаю.
Впрочем, он и без меня прекрасно справлялся.
– Какой же я кретин…
Меня аккуратно положили обратно на подушку и заботливо укрыли одеялом по самый подбородок.
– Она же говорила, а я, напыщенный индюк, ей не поверил. Что же теперь делать, что делать… О, точно!
Меня опять схватили за плечи.
– Шаира, выздоравливай! Это мое желание, так и быть, я его загадаю!
Если бы я могла, расхохоталась бы и рассказала, что в такой формулировке желания не выполняются.
– Ай, не получается! – Лео опять положил меня. – Что-то не то, явно не то… Но как же… Вылетело из головы напрочь… Во! Там должно быть написано! Вот только где?..
Дальше раздался грохот, будто кто-то переворачивает мебель. Мне было малость не до того, потому что было настолько холодно, что хотелось в печку залезть. А потом… кажется, мое сознание наконец-то смилостивилось надо мной, и я его потеряла. Приняла тьму с благодарностью, облегченно погружаясь в нее с головой.
А потом… мою тьму разрезал отчаянный голос:
– Шаира Дерхивари, я, Леонард О’Брайен, желаю, чтобы ты немедленно выздоровела! Да будет так, шайтан бы побрал эту ситуацию!
