Глава 18Соломон

Руки Соломон положил на стол. Рукава светло-коричневого джемпера, надетого поверх майки с короткими рукавами, были подтянуты до локтей. Волоски на коже стояли дыбом, будто в комнате было холодно, как на улице. Низко опустив голову, так, что перед глазами у него была только светло-желтая полированная поверхность стола с разбегающимися по ней мелкими трещинками, Соломон медленно сжимал, а затем снова разжимал пальцы. Он думал только о том, что должен сохранять самообладание – никто из находящихся в комнате не должен был увидеть всю глубину охватившего его отчаяния.

А в большой комнате Соломонова дома, которая нередко использовалась как место для обсуждения злободневных вопросов, народа собралось немало. Были здесь все семеро воплощенных из команды Димона. Рядом с Соломоном за столом сидел доктор Снайдеров. Чуть дальше устроилась Марина Петрова. Она сидела, отодвинувшись от стола и сцепив руки на колене поднятой ноги, с видом столь сосредоточенным, что его можно было назвать и отрешенным. Был здесь, разумеется, и Тим Аддамс, и его отец Юфтан Аддамс, и самый старший в семье Аддамсов, не считая дедушки, Горган Аддамс, который сам альтером не являлся и вообще непонятно в какой степени родства находился с остальными. У дверей о чем-то перешептывались мозгоправ Кушинский и художник Скоробогатов. Игорь Петрович Васин, бывший секретный физик, а ныне педагог в поселковой школе, сидел на раскладном стуле, положив локоть на спинку. А рядом с ним стояли две молодые учительницы, Галина и Зинаида. Альтером из всех троих был только Васин. У Гали альтером был младший брат, их обоих привезли в поселок родители. У Зины альтером был отец. Он тоже был здесь, разговаривал с Сашей Горским. По тому, как оба эмоционально жестикулировали, не составляло труда догадаться, о чем шла речь. Здесь были почти все постоянные жители поселка, кого успели оповестить и кто оказался на месте. И все они говорили или думали об одном.

Никогда в жизни Соломон Шток не чувствовал себя таким беспомощным и никчемным, как сейчас. Новость, которую принес Тим Аддамс, была подобна взрыву снаряда, уничтожившему все, что ты всю жизнь создавал собственными руками, что ты любил, что было тебе дорого. Пятнадцать лет своей жизни положил Соломон на создание и обустройство поселка. И это не считая подготовительного периода, когда он только еще вынашивал эту идею, закладывал фундамент для ее осуществления. Он был уверен, что создает маленький кусочек рая на земле, в котором найдется место для каждого, кто прежде был изгоем. Место, где каждый найдет применение своим способностям. Которое, быть может, со временем станет той точкой кристаллизации, с которой начнется процесс мирного сосуществования людей и альтеров. Он мечтал, что увидит детей-альтеров, выросших в этом поселке, которые не будут бояться того, что они альтеры. И обычных детей, которые не будут видеть в альтерах монстров и извечных врагов.

И ведь у них это почти получилось!

Как вдруг оказывается, что через два дня все пойдет прахом. И ничего нельзя сделать, чтобы это остановить. Во всяком случае, Соломон не видел выхода из сложившейся ситуации. Оставалось только признать, что они крепко сели на мель. И теперь нужно было думать не о том, как спасти поселок, а как спастись самим.

– Соломон, – негромко позвал его по имени Горган Аддамс.

Голос у Горгана был низкий, чуть хрипловатый и при этом такой зычный, как будто говорил он в рупор. Поэтому, как только он произнес «Соломон», все разговоры в комнате сами собой затихли.

– Соломон, – еще раз повторил Горган. – Мне кажется, пора переходить к делу. Все, кто мог и хотел прийти, уже здесь.

– Да и в любом случае весь поселок здесь не поместится, – добавил Юфтан. – Так что остальным придется слушать то, что мы им расскажем.

Соломон плотно переплел пальцы рук и поднял голову.

На него смотрели десятки глаз, очень разных, непохожих друг на друга. Общим среди них было то, что в них не было ни растерянности, ни испуга. Все они были полны уверенности в том, что Соломон Шток способен найти выход из любой ситуации.

Соломон медленно вдохнул.

– Вы все, полагаю, в курсе того, что произошло… Вернее, того, что должно произойти. Поэтому я только коротко остановлюсь на основных моментах. Первое: покинувший наш поселок Мастер был обнаружен в том же пансионате, из которого наши парни помогли ему сбежать. Теперь он там единственный постоялец и живет не как пленник, а как дорогой гость. Второе: судя по всему, Мастер наладил контакт с высокопоставленными представителями «Вечности». И в качестве подарка он собирается преподнести им наш поселок.

По рядам собравшихся прокатился негромкий ропот недовольства. Жители поселка не могли понять подобного вероломства. И то, что альтер, принятый в поселке как равный среди равных, вдруг возомнил себя Мастером, по мнению большинства, ничего не объясняло. Подлость можно было назвать как угодно, но при этом она все равно останется подлостью.

– Третье. – Соломону пришлось повысить голос. – Мастер счел необходимым поставить нас в известность о своих намерениях.

– Как это мило с его стороны, – полным сарказма голосом изрек Вениамин Павлович.

– Четвертое, – оставив замечание Снайдерова без комментариев, продолжил Соломон. – Мастер сообщил, что ловчие явятся в поселок через два дня. То есть послезавтра.

– Я не понимаю, – взмахнул рукой Игорь Петрович Васин. – У этого так называемого Мастера есть какой-то план?

– Наверняка есть, – ответил Димон. – Только нас он в своих планах использует втемную. Мы для него разменные пешки!

– Если бы это было так, он не стал бы предупреждать нас об опасности, – сказала Зинаида.

– Нельзя быть такой доверчивой, Зина, – обворожительно улыбнулся ей Блок. – Если он сказал, что ловчие явятся послезавтра, это вовсе не служит гарантией того, что они не нанесут нам визит сегодня.

– А мне кажется, Мастер сказал правду, – произнес негромко Тим Аддамс.

– И на чем же базируется ваша уверенность, молодой человек? – вежливо настолько, что это прозвучало почти как насмешка, поинтересовался доктор Снайдеров.

– Я сутки находился рядом с ним, – ответил Тим. – И он все время об этом знал. Если бы он захотел, то мог бы схватить меня в любой момент. Но он же не сделал этого.

– И что это доказывает? – все тем же тоном осведомился Вениамин Павлович.

– То, что сказал Димон, – кивнул на воплощенного Тим. – У Мастера есть какой-то план.

– Возможно. Но он не учитывает в этих планах нас.

– Нет, учитывает, – стоял на своем Тим. – Иначе он не дал бы нам два дня отсрочки.

– Я бы сказал иначе, – вновь возразил Тиму Вениамин Павлович. – Он дал нам два дня на то, чтобы мы убрались из нашего же поселка! И это, как верно заметил Блок, при условии, что он тебя не обманул и ловчие не явятся к нам сегодня или завтра.

– Не явятся, – процедил сквозь зубы Тим.

– Почему ты в этом так уверен? – спокойно спросил у сына Юфтан.

– Потому что я – альтер, – ответил Тим. – Я находился совсем рядом с Мастером. И я бы понял, если бы он лгал.

– Не забывай, что он Мастер, – сказал Соломон.

– Мастер-шмастер, какая разница. – Горган взмахнул рукой, как будто отгоняя надоедливую муху. – Все врут одинаково.

Юфтан согласно наклонил голову.

– Ну, хорошо, а если бы Тим не полез в пансионат? – спросил мозгоправ Кушинский. – Как тогда этот Мастер связался бы с нами?

– Ну, это как раз не вопрос, – улыбнулся Соломон. – Он бы придумал, как это сделать. На то он и Мастер.

– Я бы выбрал что-нибудь необычное, – сказал Димон. – Например, прислал бы в поселок хорька, который, бегая по снегу, написал бы на нем сообщение.

– Где он в пансионате возьмет хорька? – возразил Горский. – Проще уж тогда голубя с запиской прислать.

– Мастер прислал мне сообщение, хотя не знал номер моего телефона, – напомнил Тим.

Воплощенные прекратили свой спор. Но по выражению их лиц можно было понять, что такой простой вариант лично их не устраивает.

– Но хорошо, если у Мастера действительно есть какой-то план, ради осуществления которого он должен убрать нас из поселка, – медленно, задумчиво, словно рассуждая вслух, произнес Васин, – тогда в чем заключается этот план? – Васин посмотрел по сторонам, как будто ища того, кто мог бы ему ответить. – Ну, хотя бы в самом общем виде?

– Полагаю, на этот вопрос никто не в состоянии ответить, – выдержав на всякий случай паузу, сказал Соломон. – И лично мне кажется, что не этот вопрос должен нас сейчас беспокоить. Вопрос в том, что мы будем делать?

– Ты хочешь сказать, что у тебя и на этот вопрос нет ответа? – с показным недоумением посмотрел на Соломона Вениамин Павлович.

– Ответ у меня есть. – Прежде чем продолжить, Соломон тяжело вздохнул, чуть приподнял сцепленные руки и снова опустил их на стол. – Но, боюсь, не всем он понравится.

– Ай, не тяни, Соломон, – болезненно скривился Горган. – Тут не дети собрались – нас не надо подготавливать, прежде чем сообщить плохую новость. И без того уже ясно, что мы должны покинуть поселок.

– Ничего тут еще не ясно! – подал голос Димон. – Это наш поселок!

– Ай, Димон, – еще сильнее скривился Горган, так что лицо его сделалось похожим на пересушенный чернослив. – Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю.

– Мы будем драться за наш поселок.

– У нас тут женщины, дети и старики, – строго посмотрел на Димона Соломон. – Ты хочешь, чтобы они дрались с ловчими?

– Ну, дед Спиридон еще в состоянии ловчим шеи-то намять, – подал голос белый как лунь старичок, сидевший на низком табурете, поставленном возле стены.

На старичке была клетчатая рубашка и джинсовый полукомбинезон с множеством кармашков на груди, в которых лежали три или четыре блокнота, с десяток авторучек, два mp3-плеера, моток изоляции и несколько мелких гаджетов, назначение которых никому, кроме него самого, не было известно. В карманах штанов у него лежали штук пять аккуратно свернутых наушников и швейцарский нож с десятью лезвиями. Седые волосы старика были аккуратно зачесаны назад и схвачены на затылке резинкой. На голове у него была искусственно состаренная джинсовая бейсболка, стильно развернутая козырьком назад. Лицо у старика было круглое, как мячик, и на удивление добродушное. Ярко-голубые глаза так и лучились счастьем.

Собственно, это он и был дед Спиридон. Так он сам себя называл.

Прочие же почтительно именовали его Спиридоном Трифоновичем Силантьевым. Заявление деда Спиридона насчет ловчих, которым он готов был намять шеи, вовсе не было пустой бравадой, до которой охочи многие старики, все еще считающие себя молодцами-удальцами, которым любое море по колено. Дед Спиридон владел уникальной техникой рукопашного боя, сочетавшей в себе приемы в стиле сито-рю и виртуозное владение техникой телепортации. С помощью телепортации он входил в зону поражения противника, наносил молниеносный удар и тотчас же телепортировался в безопасную зону.

Перемещаясь таким образом от одного противника к другому, дед Спиридон запросто мог голыми руками уложить с десяток противников, прежде чем кто-либо из них успевал понять, что вообще происходит. Дед Спиридон рассказывал, что карате его обучал на Окинаве сам Кэнва Мабуни, основатель стиля сито-рю. Кроме того, дед Спиридон утверждал, что знает секрет легендарного удара отложенной смерти.

В поселке деда Спиридона все любили. А молодежь так просто боготворила его. Единственной проблемой старика было то, что тренироваться ему приходилось в одиночестве. На отсутствие зрителей дед Спиридон пожаловаться не мог, а вот спарринговать с ним желающих не было. Достаточно было раз посмотреть на то, как старик голыми руками крушит спортивный инвентарь, чтобы навсегда потерять желание вступать с ним в единоборство, пусть даже из чисто спортивного интереса. Поэтому желание деда Спиридона попрактиковаться наконец с реальными противниками было вполне объяснимо.

Однако Соломон даже и не подумал принимать его слова во внимание.

– Мы не станем ни с кем драться! – Расцепив наконец будто сведенные судорогой пальцы, Соломон хлопнул ладонью по столу. – Сегодняшний день на сборы, завтра начинаем эвакуацию. Мы уже отозвали все наши передвижные донорские пункты и начали стягивать к поселку весь прочий имеющийся в наличии транспорт. Тем не менее мест в машинах всем не хватит. То есть кому-то придется передвигаться своим ходом. Личных вещей старайтесь брать по минимуму. Только самое необходимое. Альтерам следует позаботиться о том, чтобы иметь при себе максимально возможный запас крови, поскольку неизвестно, когда в следующий раз вам удастся его пополнить.

– Кто копит сокровища, тот копит несчастья, – изрек негромко доктор Снайдеров.

– И куда же мы отправимся? – спросил кто-то из задних рядов.

– По счастью, мы заблаговременно позаботились о том, чтобы создать сеть убежищ. Разумеется, убежища эти не столь комфортабельны, как дома в этом поселке, тем не менее в них можно какое-то время отсидеться. Схема расположения убежищ и планы размещения в них людей имеются у меня, у доктора Снайдерова, у Марины и у каждого из семи воплощенных. Чтобы не возникало путаницы, подойдите к любому из нас и узнайте, в какое убежище вы направляетесь. Естественно, мы позаботились о том, чтобы не разлучать семьи. Ну а что касается друзей-приятелей, тут уж извините… – Соломон развел ладони в стороны. – Если мы станем на ходу переписывать планы размещения людей в убежищах, то и за десять дней с этим не управимся.

Соломон сделал паузу, давая людям возможность осознать услышанное. Не так-то просто человеку смириться с тем, что завтра его здесь уже не будет. Завтра вся его жизнь, лишь вчера казавшаяся воплощением порядка и спокойствия, устоявшейся, как вода в затянутой ряской пруду, перевернется и обратится в полную свою противоположность. Завтра он станет не просто беженцем, а скрывающимся от всех изгоем. И где он окажется завтра – о том он и сам еще не знал.

Люди молча переживали внезапно обрушившееся на них несчастье. Многие из них уже слышали о том, что в поселок должны явиться ловчие. Но лишь после того, как Соломон четко обозначил то, что их ожидало, недобрый слух обратился в реальность – обрел плоть, которая начала смердеть, как кусок сыра, три дня пролежавшего на солнце.

– Я понимаю, что в ближайшее время у каждого из вас возникнет множество вопросов, – сказал Соломон. – Будем решать их по мере поступления, в рабочем порядке. Да, и обращаю особое ваше внимание на то, что в домах и на рабочих местах следует уничтожить все информационные носители. От тетрадей и блокнотов до жестких дисков на компьютерах. Нельзя допустить, чтобы в руки ловчих попала хоть какая-та информация, имеющая отношение к нашему сообществу.

– Прости, Соломон, но я должен это сказать! – рывком поднялся на ноги Димон.

– Говори, – коротко кивнул Соломон.

Он ожидал демарша со стороны Димона. Он даже примерно представлял, что скажет Димон. Но он не знал, что ответит на его слова. Потому что, по сути, Димон был прав. И как объяснить молодому, горячему парню, что порой приходится поступаться принципами… Нет, не так. Как объяснить ему, ради чего порой приходится отбрасывать принципы. Как говорил старик Екклесиаст, «время придерживаться принципов и время бежать от своих принципов». Только кто сейчас читает Екклесиаста?

– Мы понимаем, что отстоять поселок невозможно, – так начал Димон. – И вовсе не потому, что мы не умеем сражаться, а потому что силы слишком уж неравны. Но мы не можем уйти просто так, оставив ловчим наши дома. Мы должны дать им бой.

Соломон устало прикрыл глаза ладонью, как будто свет в комнате вдруг сделался слишком ярким.

– Зачем?

– Чтобы ловчие знали, с кем они имеют дело.

– Ты думаешь, они этого не знают?

– Мне нет до них дела! Мы не должны сдавать наш поселок без боя! Иначе вместе с ним мы потеряем и веру в себя, а значит, и надежду снова вернуться к нормальной жизни. Мы так и будем сидеть, забившись в норы, как крысы, и ждать, когда за нами снова придут ловчие.

– Парень дело говорит, – сказал Горган Аддамс. – Если мы просто бросим поселок и разбредемся в разные стороны, это деморализует народ. Кто-то, у кого есть такая возможность, попытается натурализоваться и жить как обычные люди. Остальные будут сидеть в схронах, боясь нос высунуть. И каждый, когда подопрет, готов будет душу продать за порцию крови. Я видел, как такое случается. Но если мы дадим бой ловчим, это будет означать, что мы не сдались. Мы вынужденно оставили поселок, но мы продолжаем борьбу.

В комнате раздались одобрительные голоса.

– Верно, – кивнул Юфтан. – Я в свое время много лет перевал держал, пугая людей их же собственными страхами.

– Это будут не деревенские жители, а спецназ, подготовленный специально для работы с альтерами, – с отчаянием в голосе произнес Соломон.

Он уже понимал, что не сможет остановить этих безумцев, желающих принять участие в абсолютно бессмысленной бойне. Но в то же время он не мог позволить себе просто кивнуть и сказать: «ОК, парни, делайте что хотите!»

– С потенциальными альтерами, – уточнил Димон. – С детьми, которые еще даже не стали истинными альтерами. Или же с отчаявшимися одиночками, поддерживающими себя кровью пойманных на свалках крыс.

Взгляд Соломона уперся в полированную поверхность стола. Глядя в глаза Димону, он чувствовал себя предателем.

– Сколько вас?

– Двадцать пять человек. Этого будет достаточно.

– Двадцать шесть, – поднял руку дед Спиридон. – Я давно хотел посмотреть, чего стоят эти ловчие.

– Двадцать семь, – отрывисто бросил Юфтан Аддамс. – Я обеспечу прикрытие во время отхода.

– Ты нужен семье, – строго посмотрел на сына Горган.

– Я не единственный мужчина в семье. – Юфтан взглядом указал на Тима. – За вами будет кому присмотреть.

Тим здорово боялся, что, узнав о его приключениях, отец устроит ему форменный нагоняй. Но, к его величайшему удивлению, отец лишь потрепал его по волосам и коротко сказал: «Молодец…» Концовку фразы Тим поймал мысленно: «…что не попался». Про рану, которая полностью затянулась прежде, чем они доехали до поселка, Тим отцу говорить не стал.

– Все, хватит! – вскинул руки Димон, видя, что и другие потянули руки вверх с явным намерением внести свое имя в список бойцов. – У нас тут не регулярные боевые действия, а партизанская война. В которой все решается не числом, а точностью взаимодействия друг с другом. Если мы наберем слишком много людей, то превратимся в толпу, которая только на то и будет годна, чтобы организованно сдаться в плен.

«Однако парень сумел перехватить у меня инициативу, – искоса глядя на Димона, подумал Соломон. – Все ждут, что скажет он, а не я… Что ж, когда-то это должно было случиться. Дмитрий – прирожденный лидер. И он лучше, чем я, сможет контролировать людей в такой ситуации, как сейчас. В отличие от него, я – мирный воин».

– Я так понимаю, ты забираешь всех своих воплощенных? – спросил Соломон.

– Что значит забираю? – непонимающе развел руки Димон. – Мы вместе остаемся, чтобы дать бой.

– Я рассчитывал на вашу помощь во время эвакуации.

– Разумеется. Завтра весь день мы будем заниматься эвакуацией людей из поселка. Когда все уедут, мы останемся.

– А кто будет заниматься размещением людей на местах?

– В каждой группе будет назначен старший. – Димон едва заметно улыбнулся. – Не беспокойся, Соломон, у нас уже все продумано.

«У них уже все продумано, – мысленно повторил Соломон. – Кто бы сомневался…»

Соломон обеими руками взъерошил волосы на голове. Он подумал, что не стоит сейчас говорить другим, что, приняв решение дать ловчим бой, они тем самым подводили черту под тем, что было прежде. Они открыто объявляли войну всем тем, кто уже боролся с ними многие годы. И ловчие были всего лишь пехотинцами в этой войне, за которыми стояла могущественная транснациональная корпорация «Вечность».

Был ли у альтеров шанс победить в этой войне?

Соломон и прежде много раз задавал себе этот вопрос. Димон ошибался, думая, что он напрочь отметал саму возможность вооруженной борьбы. Однако всякий раз, как он задавал себе вопрос о шансах на победу, ответ был один и тот же: «Не знаю!» А это означало, что поражение было ничуть не менее вероятно, чем победа. При таком раскладе Соломон не готов был рисковать. Он думал не о себе, а о людях, доверивших ему свои жизни. Димон же верил в то, что при шансах пятьдесят на пятьдесят выиграет непременно он. А значит, удача была на его стороне. Причем слово «удача» в данном случае означало не некий эфемерный образ, который мог принимать в расчет только тот, кому больше не на что надеяться, а вполне конкретный фактор, играющий на стороне того, кто уверен, что иначе просто быть не может.

Это как с картами Зенера. В колоде пять повторяющихся рисунков. У обычного человека, называющего карты наугад, будет не более двадцати процентов правильных ответов. Но даже если вы верно угадали тридцать процентов карт, это еще можно списать на случай. Для того чтобы дать пятьдесят и более процентов правильных ответов, нужно обладать даром ясновидения. Везение тут ни при чем.

– Завтра в шесть утра начинаем эвакуацию, – сказал Соломон. – Все сразу уехать не смогут. Первыми отправляются семьи с детьми. Машины будут ждать на площади возле магазина. Не надо приходить всем сразу, чтобы не было толпы. Узнать более или менее точный график отъездов можно будет у Блока. Если произойдут какие-то изменения, а они наверняка произойдут, все, кого это коснется, будут своевременно оповещены. Повторяю еще раз: транспорта у нас меньше, чем нужно, поэтому берите с собой только самое необходимое. – Соломон задумался, стукнул пальцами по крышке стола и сказал: – Все.

Медленно, переговариваясь на ходу, народ потянулся к выходу. И снова Соломон отметил, что не видит выражения уныния или подавленности ни на одном лице. Веселья, разумеется, тоже не было. Были сосредоточенность, задумчивость, иногда – легкая грусть. Но не более того. Быть может, прав был Димон: зная, что группа альтеров остается в поселке, чтобы дать ловчим бой, люди не чувствовали себя обреченными. Тот, кто готов бороться, знает, ради чего он живет.

Доктор Снайдеров положил локоть на стол и всем корпусом повернулся к Соломону.

– Мне в голову пришла странная мысль, – сказал Вениамин Павлович.

– Выкладывай, – кивнул Соломон без особого энтузиазма.

Ему не хотелось слышать ничего удивительного или странного. Он бы предпочел что-нибудь простое и обычное.

– Мастер предупредил нас об атаке ловчих и дал два дня на сборы, – сказал Вениамин Павлович и умолк, будто ожидая подтверждения своих слов. Соломон молча кивнул. – Мы предполагаем, что у него есть какой-то план, частью которого является наш поселок.

– Я в этом уверен, – ответил Соломон. – Мастер ничего не делает просто так, ради забавы или чтобы просто посмотреть, что получится. Он просчитывает партию на много ходов вперед.

– Значит, – вкрадчиво произнес Вениамин Павлович, – он мог предположить и то, что наши парни решат дать бой ловчим.

– Не исключено.

Соломон озадаченно поскреб бороду. Самому ему такой вариант в голову не приходил.

– Значит, – продолжил Вениамин Павлович, – это и могло быть его целью. Не уничтожение поселка, а вооруженное столкновение альтеров и ловчих. Спровоцировать которое иным способом, скорее всего, было бы невозможно.

Соломон в задумчивости провел пальцами по бороде.

– Даже если так, зачем ему это?

– Этого я не знаю, – ответил Снайдеров. – Я просто делюсь своими соображениями.

– Одноразовый конфликт не сможет перерасти в полноценную войну.

– Я говорил не о войне, а только о столкновении. Давай прикинем, к чему это может привести?

– К тому, что служба ловчих окажется в дерьме по самое горло, – уверенно заявил подошедший к столу Димон. – Они не ждут того, что мы для них готовим, а значит, будут иметь весьма бледный вид. Говоря иными словами, ярко продемонстрируют свою полную профнепригодность.

Соломон и Снайдеров молча переглянулись. Обоим пришла в голову одна и та же мысль.