Глава 46
Деревня Трошино
Опять деревянная беседка, стол, угли в мангале. Лампа, облепленная мошкарой. Коньяк в бокалах. С реки доносится запах воды. Темное небо, стрекот сверчков в траве.
Ступников переживал дежавю. Напротив него сидела Рассохина в скромном летнем платье. Но Татьяна уже не заявится без предупреждения, не устроит переполох.
– Странный ты какой-то нынче, Аркаша, – прищурилась гостья. – Хмурый. На тебя не похоже.
– Ты бы тоже хмурилась после такого.
– Подумаешь, отчитал тебя Бушинский! Невелика беда. Меня он вообще уволил. Без каких-либо объяснений. Просто взял и выбросил на улицу.
– С ним что-то происходит. Он изменился. У него не все в порядке с головой! Накинулся на тебя на выставке, затащил в машину, пистолетом грозил. А потом прикатил сюда, давай права качать.
– Главное – сам меня пригласил! – возмутилась Настя. – А потом орал как сумасшедший! Слушай… может, он в самом деле… того…
Аркадий ждал вопросов о Татьяне и готовился отразить атаку. Но Рассохину, видимо, больше занимала собственная судьба. Его это устраивало.
– Ты бы видела, как он себя вел! Я Самсона не узнавал.
Любовница пила коньяк и согласно кивала. Она разделяла негодование Ступникова. Они оба служили Бушинскому верой и правдой. И где благодарность?
– Сволочь! – вырвалось у нее. – Ну ничего, ему воздастся!
Управляющий исподволь разглядывал гостью, пытался проникнуть в ее мысли. Как теперь с ней быть? Напоить снотворным или предложить искупаться? Река коварна. В воде может сердце подвести, судорога схватить. Оставлять Рассохину в живых значит обречь себя на постоянный страх. Когда она узнает о пропаже Татьяны, возьмется за шантаж. Не вышло мытьем, получится катаньем. У него денег нет платить ей за молчание.
– Как идет расследование убийства Беспалого? – спросил он.
– Мне не докладывают. Ищут. Рано или поздно ниточка приведет к Бушинским. Не верю, что театральный люд был не в курсе романа между бухгалтершей и молодым актером. Кто-нибудь обязательно настучит.
– Такие, как Самсон, всегда откупаются.
– У Гены есть тетка в департаменте культуры. Я было испугалась, стала наводить справки. Мне намекнули, что она не особо жалует родню и скандал ей ни к чему. Скорее всего, дело замнут.
– А жаль! – вырвалось у Ступникова.
– Ты ненавидишь Самсона?
– За что мне его любить? Он не красна девица, а я не жених.
– Вы же были друзьями…
– Приятелями, – поправил ее Аркадий. – Вернее, партнерами по бизнесу. Потом он пошел в гору, я разорился.
– Ты ему завидуешь?
– Еще чего! Не хотел бы я оказаться на его месте. С женой в контрах, на людей бросается… У него крыша едет!
– Они с Татьяной и тут умудрились поругаться?
Все-таки она упомянула о жене Бушинского. Управляющий сделал вид, что не хочет обсуждать личные отношения хозяев. Не тут-то было.
– Не прикидывайся святым! – разозлилась Настя. – Ты наверняка подслушивал, о чем они говорили между собой!
– За кого ты меня принимаешь?
– Знает Самсон об измене жены или нет? Если да, Гену точно убил он.
– Я не подслушивал, – огрызнулся Ступников. – У меня нет такой привычки.
Рассохина не поверила. Он что-то скрывает от нее, хитрит. Скользкий, вероломный человек. Зря она приехала. Впрочем, куда ей еще ехать? К маме? Та оставила ей две квартиры в Москве, а сама перебралась к сестре в Саратов.
– Кто-то нанял детективов. Может, Бушинский? Они следили за мной.
– Что-о? Надеюсь, ты не притащила их сюда?
– Не знаю! Ко мне приходили двое, мужчина и женщина. Подозрительные типы! Те самые, что подобрали меня в сквере и отвезли в больницу. Сначала назвались циркачами, а потом сыщиками. Они будто бы мысли читают.
Ступников промолчал, глядя на ее встревоженное лицо. Может, перебрала барышня? Циркачей каких-то приплела. Детективов! Бушинский не идиот, чтобы самому на себя беду накликать.
Настя тоже молчала, поглаживая травмированную ногу. К вечеру лодыжка отекала, боль усиливалась.
– Мысли читают? – не выдержал он. – В каком смысле?
– В прямом. Откуда они пронюхали про нас с тобой?
Управляющий налил себе коньяка и залпом выпил. Если Рассохина решила его шантажировать, ему остается только одно…
* * *
Москва
Бушинский проверил почту. Весточки от Джейн не было. Он пригорюнился. Рукопись окончена. Последний номер журнала вышел с анонсом финала. Больше он не сможет читать написанные ею строки, жить ее жизнью, проникаться ее вымыслом…
У Бушинского разболелась голова. Его сознание раздваивалось, разрывалось на части. Умом он понимал, что стал жертвой мистификации. Но жажда соприкасаться с воображаемой Джейн хотя бы на страницах повести, одержала верх.
Пусть даже это сочинила Рассохина, он уже не мог противиться своему желанию быть обманутым. Погрузиться в несуществующий мир несуществующей женщины. Ради нее он совершил самое страшное – убил свою жену. Убил, чтобы освободиться для новых чувств и новых отношений…
Выходит, он полюбил Рассохину? Она завлекла его своими выдумками, своей фантазией. Джейн – Рассохина? Он восставал против этого, но ничего не мог поделать с внушенным какой-то злой силой соблазном.
Бушинский вскочил, распахнул окно и вдохнул воздуха с привкусом городской пыли.
– Тебя больше нет! – бормотал он. – Ты уволена!
Мысль о рукописи одолевала его все сильнее. Он сдался. Рухнул обратно в кресло и повторно открыл файл с текстом концовки. Полчаса жадного чтения пролетели словно минута. Финал поразил Бушинского мучительной недосказанностью. Переживание этой недосказанности вызвало у него глухую боль. Неужели Джейн прощается с ним? Навсегда…
Бушинского охватила нервная лихорадка. Он метался по кабинету как зверь в клетке. Он понимал, что нечто важное осталось между строк. Ускользающие образы вспыхивали и гасли в его сознании. Сердце сжалось в предчувствии разлуки. Казалось, вот-вот он разгадает некую тайну, томившую его с рождения. Поймет причину своей тоски, накрывшей его, несмотря на вполне успешную жизнь…
Звонок сотового пригвоздил его к месту. Он застыл, как громом пораженный. Что за звук? Откуда? Бушинский не сразу сообразил, где находится. Не сразу узнал свой кабинет. Не сразу взял трубку и взглянул на дисплей. Ступников!.. О нет! Не сейчас!..
Он сбросил вызов, растерянно огляделся и решил ехать в Кузьминки, к сумасшедшим аналитикам. Что они скажут по поводу Татьяны?.. Жива она или мертва? Это будет тест для них. Сам Бушинский не собирался ни в чем признаваться. Для него различия между воображаемым и реальным почти стерлись. Татьяна могла умереть в его воображении, а не наяву. Так же, как он умер в странном отеле от руки какой-то ведьмы…
