Глава 47

– Не берешь трубку? Ну-ну!.. – ворчал управляющий. – Какого черта? Я из-за тебя в мокруху вляпался, между прочим. Был ты свиньей, свиньей и остался!

Пока Настя принимала душ, он пробовал связаться с Самсоном. Тот не отвечал. Аркадий хотел сообщить ему о том, что обнаружил видеозапись сексуальных забав Татьяны с Беспалым. Пусть помучается.

Все следы пребывания хозяйки в загородном доме были уничтожены. Кроме компрометирующей записи. Ступников нарочно припрятал ее. Как подстраховку на случай, если сообщник вздумает избавиться от него.

– При таком раскладе мой адвокат отправит запись в следственный комитет, – заявил он изображению Бушинского в телефонном справочнике. – Так-то, мил человек!

– Ты сам с собой разговариваешь?

Управляющий поднял голову и увидел хмурую Рассохину. Ее медная шевелюра потемнела от воды, кончики обвисли. И вся она была похожа на мокрую курицу.

– С легким паром.

– Какой пар? Вода холодная течет. Бойлер остыл.

– Извини. Забыл включить.

Гостья села и положила больную ногу на табуретку. Лодыжка покраснела и отекла.

– Поможешь наложить тугую повязку?

– С удовольствием, – скривился Ступников. – Только после ужина.

Настя покосилась на яичницу с колбасой и отказалась. Настроение хуже некуда. Какой уж тут аппетит?

– Тошно мне, Аркаша. И страшно.

– Чего ты боишься?

– Не знаю!.. Страшно, и всё.

Ступников промолчал. Он ел яичницу, не замечая вкуса. Выражение лица Рассохиной, каждое ее слово раздражали управляющего. Он вдруг подумал, что у нее была причина убить Татьяну. И она знала, где лежат ключи от кладовой. Потому что пряталась там же, когда неожиданно нагрянула жена Бушинского.

– Ты имеешь виды на Самсона? – прямо спросил он.

– С чего ты взял?

– Пришло в голову. Он мужик видный и при деньгах. Грех такого не окрутить.

– Ничего подобного. Я…

– Да ладно! Не успел он тебя пальчиком поманить, побежала на свидание, как школьница. А там вместо любезностей – крутой наезд! Согласись, пистолет ко лбу не каждой бабе приставляют. Для этого веский повод требуется. Кто ты Бушинскому? Сотрудница, не более. С чего он на тебя взъелся?

– А ты с чего?

– Я всего лишь стараюсь быть объективным. Ты первая встала на тропу войны. Идея с шантажом принадлежит тебе! Гену погубила и сама в дерьме по уши.

Настя догадалась, какие слова крутятся у него на языке, и возразила:

– Я его не убивала! Сколько можно повторять?

– Но подставила-то его ты. Парень умишком не вышел, чтобы до такого додуматься. Злой ум хуже глупости!

– Кто бы говорил? – обиделась любовница. – Ангел нашелся! Небось, переспал с Татьяной, когда остался с ней наедине? Больно ты жадный до баб, Аркаша.

– До сих пор тебе это нравилось.

– Ты ведь ни одной юбки не пропускаешь. Потому и жена от тебя ушла. Не выдержала твоих измен.

– Ты мне мораль не читай! – вспылил управляющий. – Забыла, как сама на шею вешалась?

– К сожалению, помню.

– Ревнивая ты и злопамятная. Не смогла Татьяне простить, что Бушинский на ней женился? А ты как ни клеилась к нему, он тебя продинамил! Решила поквитаться?

– Да, хотела ей досадить, не отрицаю.

– Может, ты не только Самсона с ней не поделила? Но и еще кого-нибудь? Гену, например. Он был молодой, борзый, охочий до перезрелых баб! Особенно если те готовы платить за любовь.

Она отвесила Ступникову звонкую оплеуху, которая его не обескуражила. Наоборот.

– Угадал? – расхохотался он, потирая щеку. – Угадал, по глазам вижу! Горят глазищи-то, как у разъяренной кошки. Значит, в точку попал. Жадная ты до мужиков, Настя! Так что мы с тобой – одного поля ягодки.

Он зашел издалека, подбираясь к ней кругами. Надо ее обезвредить, укоротить этой рыжей бестии когти и зубы. Не то сожрет, не подавится.

– Кстати, как ты сюда добралась? – усмехнулся Аркадий, глядя на ее распухшую лодыжку.

– На такси.

– Гляди-ка! Денег не пожалела.

– Ты мои деньги не считай! – огрызнулась она.

– Скажешь, таксист тебя на руках до машины нес?

– К чему ты клонишь?

– Да так…

Когда они с Бушинским убирали в кладовой, Аркадий нашел женские волосы, которые не принадлежали убитой, – и сохранил на всякий пожарный. Иди пойми, как они туда попали.

– У тебя волосы падают, – сказал он. – Я обнаружил парочку в спальне.

– Эка невидаль! – удивленно протянула она. – У меня в последнее время стресс за стрессом. Волосы этого не любят.

– Волосы – это улика.

– Улика? – Ее глаза сузились, подбородок дрогнул. – Ты сказал – улика?

Он решил не гнать лошадей. Пусть волнуется, переживает. Авось выдаст себя опрометчивым словом.

– Я подумал, твои волосы наверняка остались в квартире, где убили Беспалого.

– И волосы, и отпечатки, – кивнула Рассохина. – Это моя квартира. Я там бывала. За жильцами глаз да глаз нужен.

– Тебе виднее, как твои волосы оказались на месте убийства.

Она почувствовала опасность и напряглась. Ступников давно съел свой ужин и встал к плите готовить кофе. Повернулся к Насте спиной. Ее взгляд упал на нож, которым он резал колбасу…