Глава восьмая

Маршрут преодолели за двадцать минут. Единственная заминка вышла у западного края оврага. Юрченко взял левее дороги, проходившей вдоль довольно обрывистого склона, и попал на участок канав. Если для БМП они не составили особых препятствий, то «Тойоте» пришлось продвигаться с трудом. Майора Жилина подбрасывало на каждом ухабе, в каждой яме.

– Юрченко, мать твою! У тебя глаз нет? – не выдержав, выругался он.

– Так вы сами, товарищ майор, приказали объехать овраг, а я не проверял, что за местность дальше грунтовки. И не надо, пожалуйста, трогать мою мать. Она умерла два года назад. И вообще это нехорошо.

– Извини, Олег, не знал.

– Да ладно, проехали.

– Еще бы эту полосу препятствий пройти и не остаться без машины.

– Пройдет, «ласточка»! – Юрченко погладил руль и вдруг вновь влетел в яму. Взглянул на командира группы, но тот отвернулся.

Наконец колонна встала в пяти метрах от гряды. Сирийские спецназовцы попрыгали на землю.

– Внимание! – приказал капитан Армани. – Всем к холмам, там быстрый прием пищи, готовность к продолжению работы пять минут. Командиры отделений – командуйте!

Послышались горластые голоса сержантов-сирийцев. Бойцы оперативно прошли к холмам, и в этом тоже чувствовалась подготовка, спокойно, без суеты, заняли подходящие места и организованно вскрыли специальные продовольственные пакеты.

Армани же прошел вместе с Жилиным на КНП, устроенный на месте бывшей позиции наблюдения старшего лейтенанта Строгина. Самого наводчика там не было. На КНП находился заместитель командира группы, связист, сержант-контрактник Сторский, которому Жилин передал спутниковую станцию:

– Пусть пока у тебя будет, и вызови-ка мне старшего лейтенанта Смирнова и прапорщика Соболя.

– Вот парни рады будут, – усмехнулся Сторский.

– Ты это о чем? – покосился на него майор.

– Так ведь опять наверняка в разведку отправите.

– А с каких пор, сержант, младший по должности и званию получил право обсуждать распоряжения начальника?

– Извините, товарищ майор, – потупился Сторский.

– Вечер извинений, как на офицерском балу, когда сапогом по туфельке нежной ножки мадмуазель Института благородных девиц! Здесь тебе не дореволюционный Петербург, здесь Сирия, если ты еще не понял это.

– Да все я понял. Смирнова и Соболя? Есть Смирнова и Соболя!

Связист по портативной станции вызвал офицера и прапорщика.

Жилин не стал ждать их на КНП, а капитану надо было знать, какую задачу получат его подчиненные, поэтому он встал за БМП.

Там же оказались Смирнов и Соболь.

– Командир, только не говорите, что нам с Соболем предстоит идти к позициям южного отряда «духов» и подорвать их танки, – первым выступил старший лейтенант.

– Помолчи, Боря!

– Значит, точно. – Смирнов повернулся к Соболю: – Идти нам, Дима, с тобой опять в гости к «духам».

– А мне без разницы, – пожал тот плечами. – Я выспался, поел от души, конечно, граммов двести фронтовых не помешали бы, но и без них нормально.

– Вот, – указал на Соболя Жилин, – бери, Боря, пример: человек всем доволен и готов выполнить любую задачу.

– Мы всегда готовы выполнить все, что ни придет в головы начальства.

– Ты поаккуратней в словах, Смирнов, а то ведь и наказать могу.

– Сколько угодно, товарищ майор. Не получу очередной орден, так и черт с ним! Все равно висят на мундире без дела. Я уже не помню, когда надевал «парадку». Все больше камуфляж, «афганку» или маскировочный костюм.

– Ты помолчать можешь?

– Конечно, я же человек, а не ишак, который орет, когда ему вздумается, и которого заставить замолчать не так просто. Вот, помню, в горном учебном центре ишак Васька прижился…

– Я сказал, помолчи! – прервал его Жилин.

– Есть помолчать!

– Так-то лучше. И слушайте меня внимательно – оба!

Смирнов с Соболем переглянулись:

– Слушаем, товарищ майор, очень внимательно.

– Взвод сирийского спецназа видел?

– Странный вопрос, – усмехнулся Смирнов, – мы его и сейчас видим, крепкие парни, как на подбор, и с дисциплиной у них, по ходу, все в порядке.

– Так вот, задача взвода выйти к позициям южного отряда боевиков у Мурвана и уничтожить остатки банды Радани.

– Нормальная задача, если не считать, что Радани сейчас этого и ждет, но не от сирийцев, а с нашего направления. На позиции только пулеметчики, контролирующие юго-запад, остальные в селении, но где-то рядом.

– Откуда знаешь?

– Так мы же с Соболем ужас какие любопытные, сами говорили. Отдохнули, перекусили и на большой холм – смотреть, что там «духи» после хорошей взбучки делают. А «духи» активно готовятся к обороне. Сейчас уже готовы. Три танка, командир, это серьезно.

– План действий сирийцев мы отработаем. Ни им, ни нам не впервой брать такие укрепленные позиции.

– Это понятно, – проговорил Смирнов, – однако в толк взять не могу, атаковать будут сирийцы, а мы с Соболем здесь при чем?

– При том, что, несмотря на внешнее впечатление от сирийцев, на информацию о том, что они имеют большой опыт боевых действий, мы их в деле не видели. И как они поведут себя при штурме, не знаем.

– Понятно, – кивнул Смирнов. – Мы с Соболем, значит, «смотрящими» за ними пойдем. А вам не приходило в голову, что это нанесет обиду гордым сирийцам?

– Приходило, посему формально ваша задача будет определена как взятие главаря южного отряда Радани живым.

– А на самом деле Радани нам живым не нужен?

– Ты хочешь реально отработать его пленение?

– Будет приказ, отработаем. Да и придется!

– Это еще почему?

– А как мы будем выглядеть в глазах сирийцев? Им доведут, что со взводом идут два русских спецназовца с задачей пленения главаря банды. Мы же ни хрена делать не будем, чтобы взять его, только идти с сирийцами и палить вместе с ними по «духам». Сразу же возникнет вопрос, почему мы не работаем.

– Да, ты прав, – согласился Жилин. – Значит, задача вам корректируется. Вы смотрите за действиями сирийцев, при необходимости помогаете Армани, советом и делом, и работаете по Радани.

– Ну кто тебя, Боря, за язык тянул? – недовольно протянул Соболь. – На хрен он нам сдался, этот Радани? А сирийцы, они не обиделись бы, некогда будет обижаться. Взводу предстоит атаковать все еще способный к обороне отряд, ну пусть немного меньший по количеству живой силы, но с танками.

– Что сказано, то сказано, – буркнул Смирнов, – и слушай командира, обсуждать действия старшего по званию запрещено. Но у меня вопрос, товарищ майор.

– Давай свой вопрос.

– Как уже докладывал, «духи» на позициях держат только пулеметчиков, это три человека с ПК, ну, еще три помощника, экипажи могут быть в танках. По разведданным, до нашего здесь «шухера» отряд Радани насчитывал шестьдесят рыл. Тридцать отправил на тот свет экипаж «Ми-24», тридцать боевиков, или около этого, у Радани осталось. Экипажи трех «Т-62» – двенадцать человек, шесть составляют пулеметные расчеты. Следовательно, если прибегнуть к простой арифметике, двенадцать «духов» Радани в селе Мурван. А там, насколько известно, немного, но осталось мирных жителей. Я видел двух женщин, которые таскали из арыка воду.

– К чему клонишь? – поинтересовался майор.

– К тому, что Радани с группой из двенадцати рыл наверняка уже взял всех жителей Мурвана в заложники. Это же его щит. Сирийский спецназ, уничтожив силы на позициях и технику, вынужден будет встать на окраине селения, и Радани обязательно выставит перед ними какую-нибудь, пусть единственную семью, захваченную в Мурване, тогда как группа из селения ударит по взводу Армани. И получится, здравствуйте, я ваша тетя, или по-русски: хана операции. Прорываясь, заложников «духи» оттащат в Камбу или в Зарбин, да еще потом бросят нам их головы. Ловите, мол, спецы, результат своей блестящей операции.

На этот раз Жилин думал дольше. Но он привык принимать решения оперативно, посему размышления не затянулись.

– И опять ты, Боря, прав. А значит что?

– Что?

– То, что вам с Соболем задача на этот раз меняется кардинально.

– Разрешите узнать поставленную задачу?

– Разрешаю. А задача такова. До начала атаки сирийским спецназом позиций отряда Радани, даже до начала выдвижения бойцов Армани вам предстоит обойти Мурван с востока и проникнуть в селение.

– Еще не лучше! – воскликнул Соболь. – Ну ты, Боря, договорился!

– Отставить! – повысил голос Жилин. – Продолжаю. Проникнуть в селение, оно небольшое, большей частью дома брошены, реально. Просчитать, где находится штаб, или, проще, логово Радани, определить, захватил ли он заложников и где держит, где размещены его резервы из двенадцати боевиков, но главное – отрезать заложников от боевиков. Обеспечить их защиту до подхода сирийского спецназа.

– Вдвоем?! – округлив глаза, посмотрел на командира Соболь.

– Конечно, в таких случаях желательно использовать если не всю группу, то человек пять, но дело в том, что боевики ведут усиленное наблюдение за подступами к селению. С востока, возможно, не так пристально, но ведут. Вдвоем вы просочитесь, у вас это неплохо получается, а вот группа большего количества может реально «засветиться». И пять или десять человек игиловцы сумеют положить еще до входа в Мурван. Просекаете, о чем я?

– Тут просекай, не просекай, а идти придется, – вздохнул Смирнов.

– Правильно, – улыбнулся Жилин. – Сейчас пройдем на КНП, согласуем взаимодействие с сирийцами, и пойдете, парни, в Мурван. Это недалеко, по прямой около трех километров, в обход – не более пяти. За полтора часа дойдете. Еще час на проникновение в селение, подготовительные мероприятия. Как только определитесь с началом работы в Мурване и доложите мне, на позиции «духов» пойдут сирийцы. А сейчас на КНП, за мной!

Офицеры прошли на КНП.

– Капитан, – обратился майор к Армани, – я немного подкорректировал план командования, действовать будем следующим образом. В 21.30 отсюда в Мурван уйдут два наших разведчика, ты их видишь, это старший лейтенант Смирнов и прапорщик Соболь. Они же обнаружили и практически втроем уничтожили особую команду Курмани.

– Ты сказал, втроем нашли и уничтожили, а представляешь двоих.

– С ними был еще авианаводчик, но так как в Мурван пойдут двое, третьего я представлять посчитал лишним.

Армани с уважением посмотрел на представленных офицеров:

– Трудно поверить, что трое лишили Курмани его главного козыря.

– Тем не менее это так.

– Извини, майор, задача Смирнова и Соболя – разведка?

– Не только, даже скажу так: главарь банды, что блокирует Эль-Руван с юга, наверняка захватил оставшихся мирных жителей в заложники, чтобы… Ну, это понятно, для чего берутся заложники. Он постарается обеспечить хотя бы себе и приближенным отход на позиции других банд. Так вот, основная задача Смирнова и Соболя заключается в том, чтобы отрезать заложников от боевиков до начала наступления твоего отряда и, по возможности, захватить Радани.

– Вы, русские всегда ставите перед собой максимальные задачи, – улыбнулся Армани.

– А чего мелочиться? – вставил свое слово Смирнов. – Если бить, то уж бить так, чтобы больше головы не подняли.

– Ты уверен, майор, – продолжил Армани, – что для выполнения задачи, которую ты определил своим офицерам, в Мурване хватит двух человек?

– Больше послать не могу. Слишком велика вероятность, что большая по составу группа «засветится». И в результате погибнет.

– А твои офицеры владеют арабским языком?

Жилин отрицательно покачал головой.

– Это плохо. Нужен человек, который мог бы объясняться с заложниками при выходе к ним. Они и так напуганы, а тут появляются двое, говорят на непонятном языке, подумают, наемники или, еще хуже, палачи, поднимут шум. И тогда даже двое, как ты говорил, «засветятся». И шансов выжить у них не будет никаких.

– А капитан прав, командир, – повернулся к Жилину Смирнов. – Как мы объясним заложникам, когда выйдем к ним, что пришли не враги, а друзья? Так что придется еще одного офицера давать. И давать Строгина.

– У меня один авианаводчик, а он будет нужен в дальнейшем.

– «Летуны» и без наводчика отработают, если «духи» выйдут из деревень и сел, а если не выйдут, то и авианаводчик ничего не сделает. Здесь мелкие населенные пункты, это не Пальмира, где работали по кварталам одиночными группами и выставляли «маяки».

– Я могу дать своего человека, – неожиданно предложил Армани. – От этого боевые возможности взвода не пострадают, а человек обеспечит контакт с местными.

– Хорошее предложение, ты можешь прямо сейчас определить, кто пойдет с группой освобождения заложников?

– Да, есть у меня солдат, он родом из Эль-Рувана, в близлежащих селах у него было много родни, у нас везде много родственников, может быть, кто-то остался и в Мурване.

– Зови его!

– Минуту! – Армани по портативной станции вызвал подчиненного: – Рахат? Капитан.

– Да, господин капитан.

– Быстро на КНП, что находится за последней БМП на склоне оврага!

– Я знаю, где КНП, бегу!

Вскоре появился сириец. Крепкий, ладный, безупречный внешний вид, спокойствие в глазах.

– Господин капитан…

– Рахат, ты ведь у нас из Эль-Рувана? – перебил его Армани.

– Жил там, пока были живы родители, мама умерла год назад. Отец еще раньше погиб, защищая поселок.

– У вас наверняка родственники были и в Баде, и в Камбе, и в Зарбине, и в самом Мурване?

– Да, повсюду были, потом ушли, кто в Эль-Руван, кто в Алеппо, кто еще дальше, лишь бы не попасть под власть игиловцев.

– В Мурване кто-нибудь остался?

– Нет. Там жил дядя Малик, работал стоматологом, тетя Кифа детей учила в сельской школе, у них трое сыновей. Они переехали в поселок Хмеймим. Удачно переехали, сейчас в полной безопасности.

– А он знал кого-нибудь в Мурване?

– Не без этого. Дядя Малик жил в центре, там многих знал, а дядю знало все село, ведь он один стоматолог.

– Понятно, слушай, что будешь делать. – Армани на русском языке обрисовал ситуацию и приказал: – Посему, Рахат, пойдешь с русскими офицерами. Это честь для тебя, ведь именно они нашли и уничтожили базу особой команды Азиза Курмани, из-за которой Эль-Руван оказался на грани голода. Так что не подведи.

– Не подведу, господин капитан.

Армани повернулся к Жилину:

– Вот вам и хороший боец, и переводчик, да еще имевший родственника в Мурване.

– Отлично, – проговорил Смирнов и, взглянув на солдата, добавил: – С этого момента ты в моей группе. Подготовка к отходу от БМП, в 21.30 начнем марш в заданный район. В Мурван по обходному пути.

– Могу я узнать, какой маршрут выбран? – спросил Давар.

– Смотри, – указал на карту Жилин, – он обозначен пунктиром, простым карандашом.

– Не самый удачный маршрут, – покачал головой сириец.

– Можешь предложить другой? – заинтересовался Смирнов.

– Да, по нему мы подойдем к Мурвану за час и с нужной восточной стороны.

– Покажи на карте.

– Это займет время. Я проведу группу и без карты. Мы часто выезжали с дядей Маликом, когда я гостил у них, и в Камбу, и в Зарбин, и в другие деревни.

– Хорошо, обойдемся без обозначений. Тогда готовься, Рахат.

– Да я готов хоть сейчас выступить.

– В 21.30, и ни минутой позже, и сделай, пожалуйста, так, чтобы мы не искали тебя.

– Еще одно предложение, разрешите?

– Давай, – кивнул Жилин.

– Гораздо безопасней было бы выйти к Мурвану в гражданской одежде.

– Где бы ее еще взять!..

– У нас у каждого она с собой. Капитан Армани прикажет, и два комплекта тут же будут доставлены.

– Это лишнее, – возразил Соболь. – Какой смысл переодеваться, если мы пойдем с оружием, средствами связи? Под мирных чабанов не прокатим, да и нет в Мурване сейчас никаких чабанов, за боевиков тоже не прокатим, они друг друга в лицо знают. Сейчас это лишнее.

– Твое мнение? – повернулся майор к Смирнову.

– Рахат пусть переоденется, мы останемся в форме. При необходимости запустим его в село на разведку без оружия, под «легендой» бежавшего из Эль-Рувана жителя, который не желает подыхать в поселке от голода. Но это если попадет к игиловцам, что маловероятно.

– Как тебе такой расклад, солдат? – перевел взгляд на Давара Жилин.

– Как скажете.

– Значит, ты переодеваешься.

– Слушаюсь!

– И к 21.15 быть у БМП.

– Слушаюсь!

Жилин кивнул Армани, и тот отпустил подчиненного.

– Ну что, с группой решили, – проговорил майор, – теперь остается этой группе выполнить собственную задачу. Как, Боря, справитесь?

– Это будет зависеть от того, где и как содержатся заложники и что покажет разведка в Мурване.

– Ты прав. Давайте, тоже готовьтесь. Работа, Боря, предстоит, как бы сказал вождь мирового пролетариата, архисложная, но ее необходимо сделать. А главное, сделать так, чтобы остаться в живых.

– Товарищ майор! Мы же не в детском саду. Я вообще не понимаю, зачем меня посылать в Мурван, там бы и один Соболь разобрался, только надо было ему фляжку со спиртом выдать. Тогда и заложников освободил бы, и танки все пожег бы «духам», и Радани в его логове в плен взял, а остальных заставил бы принять присягу на верность Асаду.

– Началось, – покачал головой Соболь. – Вот скажите, товарищ майор, как работать с этим типом, прошу прощения, старшим лейтенантом, который спит и видит, чтобы подколоть меня.

– Все, ваши разборки – это ваши разборки. Смирнов!

– Я, товарищ майор.

– Прекращай использовать служебное положение!

– Да я же шучу, причем любя. Я за Соболя не раздумывая руку отдам.

– А что не жизнь? – усмехнулся Соболь.

– Жизнь мне и самому пригодится. Но действительно, пошутили и хватит. Ладно, Диман, не будем мешать высокому начальству планировать основную операцию.

Смирнов и Соболь ушли.

– Странные какие-то отношения у твоих офицеров, майор, – заметил Армани.

– Нормальные. Живые, человеческие отношения. Старлей в реальности не только руку, но и жизнь за него не пожалеет. Был у них еще третий друг, лейтенант Опарин Леонид.

– Подожди, это не тот герой, что вызвал огонь авиации на себя в пригороде Пальмиры?

– Он самый.

– Жаль парня. Когда мы узнали о его подвиге, переживали сильно… И гордились, что с нами воюют такие офицеры, настоящие русские офицеры.

– Можете продолжать гордиться. У нас все такие.

– Это я уже заметил. Что у нас по действиям взвода?

– Как только разведгруппа проскочит в Мурван, тебе, Мухтар, в первую очередь надо скрытно подтянуть к позициям отряда Радани всех своих гранатометчиков с полным боекомплектом. Вывести их надо на рубеж, отстающий от позиций игиловцев желательно метров на триста.

– Я уже принял такое решение. Хотел озвучить, ты опередил. Все гранатометчики с помощниками из трех отделений будут сведены в единую огневую группу и направлены к Мурвану на рубеж… – Армани по карте провел короткую, немного ломаную из-за рельефа линию. – Это рубеж, от него до капониров с танками Радани триста восемьдесят метров. Капониры неглубокие, чтобы там сделать полноценные, надо взрывать грунт, да и необходимости в полноценных капонирах у боевиков не было, так что танки и в укрытиях видны неплохо. Башни открыты.

– А если Радани решит передислоцировать танковый взвод, скажем, вот сюда… – Жилин провел линию рубежа, прикрывающего напрямую направление от бывшей базы особой команды.

– А смысл? Тогда ему придется выводить танки на открытое пространство. У вас же есть вертолеты. По старым позициям они работать не смогут, слишком близки дома жителей, всего каких-то десять-пятнадцать метров. А в поле один «Ми-24» разнесет их ПТУРами. И опять же и со старых позиций танки могут вести огонь по нашему направлению. Повернут стволы, и огонь!

– Повернут стволы, говоришь? Это значит, развернут башни и подставятся?

– Кажется, я понял, что ты имеешь в виду.

– И что ты понял?

– Пока мы будем сближаться с позициями с юга, твоя группа может имитировать наступление с юго-запада, и тогда танки развернут башни. Огневая же группа, находящаяся прямо напротив них, получит менее защищенные цели и наверняка поразит их.

– Ты правильно понял. Вот только как группе из восьми человек имитировать наступление взвода? Это будет выглядеть как самоубийство. Радани сразу все поймет.

– Плевать, что он поймет. Ты выстави «Шилку», но на рубеже недосягаемости танковых выстрелов, и ударь по позициям игиловцев. По крайней мере пулеметчиков собьете точно. А что за силы могут появиться от оставшейся базы особой группы, Радани знать не может. Посчитает, что это спецназ с ЗСУ. Но решать тебе.

– Хорошая мысль, я подумаю. А пока так: выходишь на рубеж – крайний холм – северная балка, что в пятистах метрах восточнее оврага.

– Да. Там до позиций открытое пространство, и мы сможем провести атаку. Но при условии, если танки будут выведены из игры.

– Это уж ты своих гранатометчиков проси.

– Их не надо просить. Они сделают все возможное. Надо будет, с ручными гранатами пойдут на «Т-62».

– А вот это уже глупо. Необходимо сжечь танки. Не удастся, никакой атаки. Запустим «Ми-24». Мой авианаводчик, думаю, сумеет навести «полосатого» так, что тот не зацепит дома. Впрочем, вряд ли боевики позволят кому-то из местных находиться непосредственно у позиций. Скорее всего, по крайней в первой линии домов они разместились сами, а местные сосредоточены у логова Радани. Для него это шанс выжить, и он его не упустит.

– Подведем итог?

– По времени получается так: в 21.30 пойдет разведгруппа. Час, по заверениям твоего солдата, на подход к селению, пусть полчаса – на проникновение в Мурван. В 22.00 ты выведешь на обозначенный рубеж огневую группу, это тоже где-то час. Следовательно, взвод и группа начнут действовать в 23.00. Если все пройдет удачно, к 00 часам мы должны полностью ликвидировать банду Радани и прорвать блокаду Эль-Рувана с юга. Это будет значительный успех. Из Хмеймима отпадет необходимость сбрасывать продовольствие и боеприпасы с транспортников. Груз можно будет доставлять вертолетами под прикрытием штурмовиков «Су-25». И доставлять его по дорогам. Но… об этом сейчас не будем. Как у нас говорят, не будем делить шкуру неубитого медведя.

– Кстати, – поднял глаза Армани, – все хотел узнать, на медведя охотиться тяжело?

– Не знаю, не охотился. Я, мой друг, в животных не стреляю.

– Тяжело, наверное, медведь сильный, не напрасно же во всех западных СМИ именно медведь олицетворяет Россию. И это символично. Не буди лиха, пока оно тихо.

– А ты, Мухтар, оказывается, тоже знаток русских пословиц, – рассмеялся Жилин.

– Немного.

– Ну вот, господа, товарищи, братья. Предварительное решение принято, рубежи и порядок действий в основном определены. Остается продумать отвлекающий маневр, и начнем!

– С командиром роты свяжешься ты? – спросил Армани.

– Поговори ты, доложи о предварительном решении. Я свяжусь с ним позже, когда приступим к следующему и главному этапу операции против Курмани.

– У вас решили всю банду уничтожить?

– Как говорит мой офицер, чего мелочиться? Если уж бить, так бить по-взрослому. Я же свяжусь со своим командиром. Используем «спутники».

– А иначе мы и не свяжемся с командирами.

– Тоже верно. Работаем, Мухтар!

В 21.15 у БМП собралась разведывательно-диверсионная группа. Смирнов и Соболь были в форме, при полной боевой экипировке, сирийский спецназовец Рахат Давар в гражданской национальной одежде, при оружии и радиостанции.

Старший лейтенант прошел на КНП, где находился в это время командир группы и связист, доложил:

– Товарищ майор, группа работы в Мурване к выходу готова.

Жилин поднялся, кивнул Сторскому:

– Я провожу парней, – и вышел с ними к головной машине. – Значит, так, задача вам остается прежней, марш, проникновение в поселок, определение места содержания заложников, если таковые имеют место быть, отсечение их.

– Должны быть, – сказал Соболь.

– Опять поперек батьки?

– Прошу прощения.

– Есть место или нет, выяснится в Мурване. Как там работать, знаете без меня. Но Радани мог и не собирать местных жителей, надеясь на то, что танки защитят его от спецназа. Хотя это вряд ли. Основную работу предстоит сделать – я имею в виду поиск заложников, значит, и штаба Радани – Рахату Давару. На месте определитесь, село небольшое, возможно только наблюдением удастся установить, где сидит шакал Радани. После чего связь со мной. На работу, вместе с маршем, и это подчеркиваю особо, два часа.

– А не успеем? – снова выступил Соболь.

– Должны успеть, прапорщик.

– Кому должны?

– Тебе рот заклеить?

– Нет, я серьезно, товарищ майор. Селение, согласен, небольшое, но хрен его знает, как организовал там службу этот Радани. Вполне возможно, и штаб, и заложники где-нибудь в подвалах. Попробуй, отыщи ночью за полчаса.

– Если не уложитесь в полчаса поиска, доклад мне, придется сдвигать начало основных действий. Это нежелательно. В любом случае я должен знать, что в Мурване. С 22.30 ориентировочно недалеко от канониров с танками рассредоточится гранатометная группа, а на 23.00 назначен штурм базы боевиков. К этому времени мирным жителям не должно ничего угрожать. Если все перенесем, то неизвестно, как поведет себя Радани. Эту ночь он будет максимально сосредоточен на обороне. Не исключено, что к нему подойдут дополнительные силы той же ночью малыми группами и без техники. Поэтому и нежелательно. Вертолет «Ми-24» малоэффективен при уничтожении мелких групп противника, и если подойдут дополнительные силы в тот момент, когда взвод сирийского спецназа будет находиться в Мурване, это может обернуться потерями. Вопросы ко мне есть?

– Один, товарищ майор, – вышел немного вперед старший лейтенант Смирнов.

– Давай свой вопрос.

– Почему не наступают другие взводы сирийской роты? Уверен, что, подойди они с востока, никакие сюрпризы были бы не страшны.

– Это не твоя тема, Боря. Без комментариев.

– Вот так всегда.

– Что как всегда? Ты мне недовольство тут не выказывай и соберись, не на прогулку идешь.

– В том-то и дело, что не на прогулку. Ладно, прорвемся.

– И прорываться никуда не надо.

– А если с ходу в Мурване на «духов» нарвемся?

– Будет возможность отойти, отходите.

– Так они на «хвост» сядут.

– Выходите из селения, подниму «вертушку».

– И Кузнецов покрошит всех, и «духов» и нас, в мелкую капусту.

– Свяжешься с «Базальтом», дашь отсечку. Кузнецов с Кузиным отсекут «хвост» пулеметной установкой.

– А если не будет возможности отхода? – спросил Соболь.

– Ну тогда занимаете круговую оборону и держитесь полчаса. Помощь подойдет. Выведу взвод на ваше спасение. Но я вас посылаю не для того, чтобы вы с ходу нарвались на боевиков. Работайте аккуратно, и все будет нормально. Да кому, в конце концов, я все это говорю?

– Ладно. Мы пошли? – спросил Смирнов.

Жилин взглянул на часы. 21.23.

– Пунктуальность – это очень хорошо, но раньше пойдете, раньше придете. Вперед!

– Есть!

– И удачи вам, парни!

– Рахат – вперед, я за тобой, Соболь в замыкании. Пошли! – отдал команду Смирнов.

Разведывательная группа пошла вдоль оврага.

Спустя полчаса начала выдвижение гранатометная группа из шести человек. У трех бойцов – РПГ, у трех – сумки с выстрелами, у всех автоматы, пистолеты, полный боевой комплект.

До этого, в 21.45, Армани представил огневую группу, вернее, ее командира, Кариба Узара. Жилин осмотрел гранатометчиков и их помощников, поставил задачу, которую еще предстояло решить, отметив:

– На вас, солдаты, особая миссия. От ваших действий будет зависеть исход всей операции в Мурване. Сожжете танки, взвод возьмет селение без проблем, не сожжете… обстановка изменится не в нашу пользу, и без потерь тогда не обойтись, больших потерь.

– Не беспокойтесь, господин майор, вражеские танки будут уничтожены, – воскликнул Узар.

– Верю. При подходе к рубежу максимум осторожности.

– Майор, солдаты выполнят задачу, чего бы это ни стоило, – произнес Армани.

– А нам с тобой, Мухтар, не надо вот так, чего бы это ни стоило. Солдаты должны сжечь танки и остаться живыми.

– Все будет хорошо.

– Отправляй группу!

Насупило время ожидания.

Ровно через час, Жилин даже удивился, в 22.26 на связь вышел Смирнов:

– Первый! Четвертый!

– Да! – кратко ответил командир группы.

– Мы на месте.

– В селении?

– На самой окраине, здесь пустой дом, сад вырублен, обзор хороший, улица, кстати, в десяти метрах. Друг начинает поиск.

– Аккуратней!

– Конечно!

– До связи!

Спустя всего четыре минуты прошел доклад от командира огневой группы, сержанта Кариба Узара, доложившего о выходе на рубеж огня. Он подтвердил наличие танков на позиции, в траншеях – пулеметчиков.

– Цели расположены удобно для поражения? – спросил Жилин.

– Видим башни, стволы на нас. Желательно, конечно, развернуть их, но мы этого не можем.

– Мы сможем. Будьте готовы по команде открыть огонь.

– Да, Первый! До связи!

Жилин перевел станцию в режим «приема», взглянул на капитана Армани:

– Придется, Мухтар, все же имитировать атаку отсюда.

Тот согласно кивнул.

– Второй! Первый! – вызвал заместителя майор.

– На связи!

– Срочное построение группы у ЗСУ!

– Есть!

– Я выдвигаюсь к холму.

– Принял. Только один вопрос: дозорных снимать?

– Снимай. Всех в строй!

– Есть!

Жилин подошел через пять минут. Бойцы стояли в шеренгу, тихо переговариваясь между собой. Увидели командира, замолчали.

– Товарищи офицеры! – подал команду капитан Туренко.

– Товарищи офицеры, – заговорил Жилин, – кто у нас может водить «Шилку»?

– А чего ее водить? Это же та же САУ для десантных войск, на базе плавающего танка «ПТ-76».

– Значит, ты сможешь?

– Да без проблем.

– Отлично, будешь механиком-водителем.

– Вообще-то экипаж ЗСУ – четыре человека, – заметил прапорщик.

– Нам нужно лишь одно: чтобы самоходная установка показалась перед боевиками на безопасной дистанции.

– Ну, это другое дело.

– Слушай задачу. В 23.00 Гаврилов выводит ЗСУ на грунтовку, ведущую к Мурвану, бойцы группы следуют пешим порядком рядом. Проходим восемьсот метров, встаем.

– Могли бы и оператора посадить да влепить по позициям «духов» из четырех стволов, – сказал Туренко.

– Так и планировалось, но я изменил решение. Сам знаешь, скорострельность ЗСУ бешеная. Боекомплект у этого типа установки – три тысячи снарядов в минуту, с четырех стволов она выбивает три тысячи четыреста снарядов. Значит, не пройдет и минуты, весь боекомплект будет израсходован. Мы же должны передать ЗСУ ополченцам. Так что не будем тратить снаряды, они пригодятся в Эль-Руване. Да и целей подходящих нет. Просто демонстрируем установку, которая может превратить в хлам любое строение, любую позицию, и все. Отвлекаем «духов» на время атаки взвода сирийского спецназа. На расстоянии в два километра от позиций танки нас не достанут. Да и сирийцы не дадут боевикам времени заниматься нами. Задача ясна?

– Так точно, – ответили бойцы.

– Вот и прекрасно. Десять минут на перекур, тебе, Женя, – обратился майор к Гаврилову, – завести ЗСУ и вывести ее из укрытия.

– Есть, командир!

Вскоре раздался свистящий гул и фырканье дизеля. «Шилка» завелась без проблем. Гаврилов вывел ее из укрытия. Показался из люка, тоже закурил. Время пока терпело.

Жилин тем временем вызвал на связь Армани:

– Мухтар! Ответь Первому!

– На связи!

– Где ты, что у тебя?

– На месте.

– Стрелки?

– На позициях.

– «Коробки»?

– В балке, подниму, как пойдем в «гости», после того как откроем ворота.

– Понял. Жди команды. До связи!

– До связи!

Теперь все ждали результатов работы группы Смирнова.

Российские спецназовцы и их сирийский коллега спокойно прошли в крайний, на отшибе, дом, откуда просматривались все стороны селения. Как ни странно, с востока Идрис Радани не выставил дозорный пост. Видимо, считал, что главная угроза исходит от российской авиации и со стороны района бывшей базы особой команды. В принципе, правильно считал, но не учитывал, что подошла рота сирийского спецназа, а это кардинально меняло обстановку.

Обосновавшись и осмотревшись в доме, Смирнов повернулся к сержанту Давару:

– Твой выход, Рахат, оставь оружие, рацию, аптечку и попытайся пройти селение. Отсюда мы не наблюдаем ни часовых, ни патрулей, следовательно, логово Радани или в центре селения, или ближе к позициям на юге.

– Я узнаю!

– Ты говоришь это так уверенно, будто у тебя здесь есть осведомитель.

– Должен узнать, значит, узнаю. Услышите выстрелы, не выходите из дома. Мне не помогайте, себя загубите.

– Это не тебе, сержант, решать.

– Мне, старший лейтенант. Ты опытный воин, зачем делать глупости, когда ясно, что подчиненному ничем не помочь?

– Да, ты прав. Постарайся, Рахат, не попасть в переплет, – вспомнив ситуацию с Опариным, согласился Смирнов.

– Я постараюсь. До встречи! – сириец подмигнул Смирнову и исчез в проеме окна.

– Как тень ушел, – проговорил Соболь, – смотрю на бывший сад, хоть чем-нибудь выдал свое присутствие. Без толку.

– На то он и профи.

– Да, судя по бойцам этого взвода, вся рота такая. А это что значит, Боря?

– Что?

– Что скоро у Асада будет боеспособная армия, которая выбросит из страны всякую нечисть.

– Ну, до этого далеко.

Рахат Давар тем временем садами направился к центру села. Он оказался пуст. Странно было смотреть на эту пустоту. Сержант помнил Мурван совершенно другим. Многочисленным, с приветливыми жителями разных национальностей, жившими в мире и согласии, играющих на улице детей, большие отары, стада коров. Смех и песни по вечерам, фильмы в клубе. Сейчас везде царило запустение. Вдруг впереди раздались шаги. Кто-то, их было двое или трое, шел по улице. Не прячась, шаркая ботинками. Патруль!

Рахат бросился к ближайшей калитке сохранившегося дома. Он не помнил, кто здесь жил раньше, но это было не столь важно. Перепрыгнув через ограду, он застыл в кустах. Мимо прошел патруль из двух боевиков. Они шли шумно, не озираясь по сторонам, на физиономиях озабоченность, граничащая с испугом. Подействовала «профилактика» «Ми-24». Рахат подумал: если патруль периодически обходит селение, то затем возвращается в штаб, а значит, следом за ними можно подойти к цели. Патруль неожиданно остановился. Давар напрягся, перевел планку (переводчик огня) автомата с предохранителя на стрельбу одиночными патронами, патрон в патронник был догнан заранее. Боевики о чем-то заговорили. О чем, не было слышно, а подслушать не помешало бы.

Рахат хотел уже сместиться вправо, ближе к патрульным, как почувствовал, что в затылок ему уперлись два ствола охотничьего ружья.

– Кто ты такой? – услышал он голос, который мог принадлежать человеку лет пятидесяти-шестидесяти. Таких в отряде Радани не было, значит, местный. Но почему в доме, когда все вокруг пусто?

– Спокойно, хозяин, не нервничай, – отбросив автомат, проговорил он. – Я – Рахат Давар из Эль-Рувана.

– Да? А мне сдается, что ты тот, кто сегодня бежал из банды.

– Бежал?

– Не валяй дурака, говори правду!

– Я сказал правду.

– Если сказал правду, чего забыл в Мурване?

– По делам.

– Издеваешься? Я сейчас, собака ты бешеная, огрею тебя прикладом, а в подвале удавлю. За все, что творите на нашей земле.

И тут Рахат вспомнил, кто раньше жил в этом доме, – бывший сапожник Хикмет Варак. В экстремальной ситуации все чувства обостряются, в том числе и память.

– Ты – Хикмет Варак?

– Что? Повтори, – удивился мужчина.

– Я сказал, ты – Хикмет Варак?

– Гм, мы знакомы?

– Лично нет, но раньше недалеко отсюда жила семья стоматолога Малика Давара. У него жена учила детей в школе, Кифа.

– Откуда их знаешь, они до прихода бандитов уехали в Хмеймим.

– Так это мои родственники, дядя Малик и тетя Кифа, я их племянник. У них еще трое сыновей было, когда я приезжал, а дядя Малик хвалил вас, мол, если Хикмет сошьет обувь, то на века.

– А ну повернись! Да за автомат не хватайся. Пристрелю.

Рахат повернул голову.

– Где-то я тебя видел, – проговорил сапожник.

– Так в чайхане, наверное, тогда еще, когда дядя Малик здесь жил.

– Точно, вспомнил. Только ты был моложе.

– Все мы были моложе.

Сапожник опустил двустволку, кивнул Давару:

– Забирай автомат и вдоль винограда в дом через боковой вход. Там поговорим.

– Идите вперед, я за вами.

– Нет, ты вперед.

– Хорошо. Страховка – это правильно.

Сирийцы зашли в дом. Вскоре все выяснилось: семья сапожника сумела выехать из селения за сутки до прихода банды Радани и укрыться в Эль-Руване. Давар, исходя из того, что мужчина мог знать все, что происходит в селе, не стал скрывать, кто он.

Сапожник был удивлен до предела:

– Ты – сержант сирийского спецназа?

– Да, дядя Хикмет.

– Это вы положили половину отряда шакала Радани?

– Нет. Друзья.

– Кто они?

– Извини, не могу сказать.

– В друзьях, настоящих друзьях, сейчас у нас только русские. Да и их это вертолет сжег колонну, посланную Радани к холмам. Русские?

– Русские.

– Слава Всевышнему! Они здесь?

– Рядом, но их немного, нас больше.

– Вы пришли уничтожить Радани?

– Да.

– Это хорошо, это очень хорошо.

– Мне надо как можно быстрее узнать, где штаб Радани, и если он взял жителей в заложники, то где содержит их. Ты знаешь об этом?

– Хикмет знает обо всем, что творится здесь.

– А почему боевики не взяли тебя в заложники?

– Никто не знает, что я в селении. Когда обходили дома, спрятался, семья уже уехала. Ушли, я вернулся. В подвале в саду много продуктов прошлогоднего урожая, и мука есть, вот только выпекать из нее ничего не могу, но ничего, не помер, а теперь и вовсе не помру. Вообще-то после налета русского «Ми-24» я решил уйти из села. Ты успел застать меня.

– Кто кого застал, – улыбнулся Давар.

– Ты успел, завтра меня тут уже не было бы.

– Собрался в Эль-Руван?

– Куда же еще? К жене, детям, с продуктами, у них там с этим тяжелее день ото дня становится.

– А прошел бы?

– Прошел бы.

– Так как насчет штаба и места содержания заложников?

– Ты Мурван хорошо знаешь?

– Неплохо.

– За школой большой дом директора, помнишь?

– Да.

– Это и есть штаб и место, где проживает Радани. Людей, ты прав, собирали по всей деревне, не глядя, женщины это или дети, и закрыли в конюшне, что рядом с домом директора. Это недалеко отсюда. Удобнее всего подойти к конюшне со стороны сада. И пойти по садам лучше с моего участка.

– Охрана там какая?

– Один у конюшни, один у входа в дом. Так было вчера, сегодня не знаю. К ним выходят патрули, тех двое. Ты их видел.

– Караул меняется?

– Чего не знаю, того не знаю.

– А сколько человек в заложниках?

– Так, давай посчитаем: Абира, жена Хасима, с сыном и дочерью, Бисар, жена Икрама, с двумя сыновьями и дочерью, а также юная, недавно вышедшая замуж Джава с грудным младенцем – всего сколько вышло?

– Девять человек.

– Джаву с младенцем, наверное, убьют, если Радани решит бежать, они будут только помехой.

– А где мужчины, главы семейств?

– Их мобилизовали в ИГИЛ, но не оставили здесь, отправили куда-то, куда – не знаю.

– Скажи, дядя Хикмет, конюшня из камня или из глины?

– Сзади из глины, по бокам и спереди – из камня, там же ворота, крыша из листового металла, старого, но крепкого.

– Хорошо. Спасибо, мне надо уйти.

– Подожди, я могу вам помочь.

– Чем?

– Мой голос женщины знают, не испугаются, ведь ты же решил делать пролом в задней стене?

– Это не я решаю.

– Все равно. Если я скажу, чтобы не беспокоились, женщины будут молчать. Зачем вам шум?

– Мы пойдем через твой участок. Как выйдем сюда, тогда все и решим, я не старший в группе.

– Тогда выходите по садам, на улицу не суйтесь. Патрульные иногда укрываются в кустах. Что уж они там делают, неизвестно, но могут заметить. В сады же они не заходят.

– Я все понял, дядя Хикмет.

Давар достал радиостанцию, передал Смирнову:

– Я все узнал. Возвращаюсь!

– Жду, – ответил ему командир разведгруппы.

Сержант кивнул сапожнику и вышел через заднюю дверь в сад.