Глава 22
— Чтоб тебя, Хран! — Мой окрик должен был перебудить весь дом, в котором мы вчера остановились, однако заставил лишь покачнуться люстру, ну и коварного красавца, то есть красавицу, чуток поморщиться.
— Что Хран? Что сразу Хран! — возмутилась черноглазая звонким голоском. — Я примчался к вам буквально на минуту, дело неотложное и там, и тут, а тебе не только объяснения нужны, но и уговоры. — И без перехода: — Быстро переодевайся в костюм желтый с… ну с этими… — тростиночка изобразила руками что-то непонятное, стукнула себя по лбу и, проморгавшись, сообщила: — Со светло-сиреневыми фиалками и лютиками на вышивке.
Н-да, после того, как я и Тороп с Тимкой указали на проколы Горного, он отчаянно старался их более не допускать. Однако эти его «выбивания» ответов не просто настораживают, а пугают. К счастью, подобное он позволяет себе редко и только при мне.
— Да что ты стоишь! — тростиночка уже выудила искомый наряд из шкафа. Юбки: верхнюю медово-золотистую и белую нижнюю, сиреневый жилет с тонкой цветочной вышивкой, рубашку в цвет нижней юбки и более темный жакет на пуговках-кнопках, отвороты которого украшал мелкий жемчуг в узорах золотой нити. Дорогой наряд и совсем не утренний. — Быстрее разоблачайся! Иначе я сам тебя сейчас переодену и что-нибудь порву.
— Ладно-ладно, не горячись, — приняв вешалку, отправилась за ширму. — Скажи лучше, к чему такая спешка. Пожар во дворце? Завтрак у короля?
— Хуже, сюда нагрянула родня! — шепнули мне в самое ухо и полезли со своей помощью под руку.
Мой любимый плотный жилет мгновенно расползся на плечах, рубашка лопнула, и не успела я пискнуть, как оказалась босой в одних лишь штанах и с расстегнутым поясом. Посмотрела на ошметки одежды, поняла, что Горный сделает с остатками моего облачения, и очнулась.
— Стой! Чтоб тебя!
— Быстрее. — Тростиночка отступила. — Там тебя ждут не дождутся, могут даже нагрянуть сюда.
— Ирод! — Я посмотрела на последствия его помощи, тяжело вздохнула и ускорила сборы, смачно ругаясь про себя: — Ну и кто там такой нетерпеливый?
— Как всегда, следующий по списку на роль наследника рода. Кровный дядя Талла. Вильгем Дори, видная фигура при дворе и в военных кругах, сорок три года, богат и очень-очень жаден. В прошлом году, в расчете на скорое получение реликвии, был стремительно обручен с дальней кузиной из второй ветви. Детей нет, нормальной семьи нет, зато гонора…
— Бедная супруга, — прошептала я, надевая поверх штанов две юбки разом и споро застегивая рубашку.
— Такая же стервь, как и он. Кстати, эта умница уже стоит за дверью. Нетерпеливая.
В следующее мгновение ручка на двери медленно повернулась и в комнату без спроса степенно вошли две тарийки и еще одна тростиночка, которая тихим голоском увещевала, что я, Торика ЭлЛорвил Дори, возможно, еще сплю и вряд ли обрадуюсь гостьям.
С удивлением покосилась на черноглазую красавицу, которая стоит возле меня, а она лишь руками развела.
— Не мог же я оставить Эванжелину без призрачной, но все же защиты.
— Все настолько плохо? — Мне не впервой было ужасаться тарийским законам, но я и предположить не могла, что семейный и внутриродовой устав у них тоже сложен. Хотя чему удивляться, вырезают же они друг друга ради реликвии, и не первый год, а еще хладнокровно отсекают от рода беспомощных вдов и незамужних дочерей. Редкие сволочи!
И нежданные гостьи от них не отстают…
— Да что ты лопочешь, ничего не слышно! — на очередное предложение уйти возмутилась одна из девиц и громко позвала: — Ау, здесь есть кто-нибудь?
На что вторая ехидно добавила:
— Старая дева, вдовийская курва и гулящая дрянь? Отзовись, ненормальная, мы пришли на тебя посмотреть.
И пусть с момента моего первого замужества и до окончания войны я чистый тарийский слышала лишь дважды, все равно каждое их слово поняла и похвалила Уроса за науку. Чтоб его разорвало!
— Я здесь. — Не успела выйти из укрытия, а Хран одним лишь щелчком пальцев сделал мне прическу, да такую, что обе дамочки позеленели. А может, всему виной перстень, который я продемонстрировала, аккуратно поправив завитые локоны.
— Да как же так?! — воскликнула та, что не стеснялась выражений, и, получив едва заметный тычок, прикусила язык.
— Доброе утро! — пропела мне более хладнокровная и лицемерная дрянь. — Я Гавеллия Ивелл Дори, а это… — мягкий, но чуток пренебрежительный жест в сторону второй, — Жарбен Ивелл.
— Супруга дядюшки Талла и ее двойняшка сестра, — охотно пояснила тростиночка, стоящая за моей спиной и явно невидимая для гостий.
— Мы приносим свои извинения за вторжение, — продолжила Гавеллия, внимательно взирая на меня. — Мы были уверены, что комната пуста…
— Лишь в том случае, если старая дева, вдовийская курва и гулящая дрянь для вас пустое место, — ответила я с улыбкой и, не позволяя им прийти в себя, безобидно вопросила: — Хран, Энжи внизу?
Тростиночка гостий кивнула, тростиночка за моей спиной сказала: «Да».
— Что?! — удивилась Жарбен и получила очередной едва заметный тычок.
— Вы можете и далее осматривать пустые апартаменты. А теперь простите, я должна идти, — улыбнулась новоявленным родственницам и выплыла прочь, как незабвенная звезда столичного вдовийского театра. Легкий перестук каблучков, один поворот, затем второй, и я вбежала в гостиную съемного домика с восклицанием: — Доброе утро!
И, не обращая внимания на присутствующих тут мужчин, приблизилась к настороженной Эванжелине и, как меж нами с недавних пор заведено, поцеловала ее в обе щеки. Прощебетала что-то о прекрасном дне и солнечных лучах, услышала в ответ растерянное: «А вот и красавица Талла» — и только затем подняла взгляд на присутствующих здесь тарийцев. Двое незнакомых, а третий…
Обожженное лицо, раззявленный рот, кровавые слезы и крюк для копчения, торчащий из груди… в последний раз я видела его столетним умирающим стариком, а сейчас на меня взирал лорд, едва достигший тридцати. Многообещающий взгляд голубых глаз, локоны цвета паленого золота, светлокожее скуластое лицо, нос с горбинкой и злорадная улыбка на тонких, едва заметных губах. Единственный шрам, напоминающий о последнем моем побеге, оставлен магическим клинком на виске, все остальное заросло.
Он снова в силе!
— Я же обещал, что найду тебя, маленькая дрянь.
И мне бы сбежать без оглядки, но тут на мои плечи опустились изящные ладошки, а за спиной раздался вкрадчивый голос Инваго:
— Я помню, что обещал тебе не появляться рядом, но так же я обещал, что не брошу. Так что представь, что Уроса здесь нет, и улыбнись кретинам, стоящим у окна.
От удивления покосилась за плечо, встретила взгляд черноглазой красавицы и про себя усмехнулась. Вот и раскрыт секрет двух тростиночек. Интересно, а эту Хран видят все или опять только я?
— Тора, — голос бывшего муженька сочился издевкой, — неужели не узнаешь?
Не узнаю, не надейся.
Мягкая улыбка, удивленно изогнутая бровь и холодное приветствие хозяйки, обращенное к нежданным гостям:
— Доброе утро, господа. С кем имею честь быть знакома?
— Доброе?! — вторил Даруш, чтоб его, и ухмыльнулся так, что я едва сдержала паническую дрожь. — Мы знакомы, маленькая дрянь!
— Неужели… — Не то ответ на его заявление, не то простое замечание, я беру паузу и почти весело продолжаю: — Неужели вас мне так и не представят. — Обратила взор к бледной свекровушке, вопросила тихо: — Эванжелина, вам нездоровится? Вызвать лекаря?
Она перевела обреченный взгляд с гостей на меня и поднялась.
— Со мной все хорошо. Разреши тебе представить… — комкая в руках кружевной платок, свекровушка назвала вначале дядюшку Талла, а затем и его личного помощника господина Нояга. Первый был мрачен, второй удивлен и оба с раздраженным недоумением косились на Уроса, тихо закипающего гневом. Видно было, что им не по вкусу моя выборочная слепота и глухота, тем более прямой взгляд сквозь бывшего муженька и наивное:
— Как же вы добрались сюда по такой-то погоде?
После дождей в Тарии ударили морозы, и дорога представляла собой стекло. Наверное, поэтому мужчины тихо выругались, урод сузил глаза, а свекровушка с облегчением вздохнула.
— Они были поблизости.
— В такую рань? — В удивлении прижала руки к груди, медленно и плавно, так, чтобы родовой перстень сверкнул в лучах зимнего солнца, привлекая к себе внимание. — Полагаю, вы даже не завтракали.
— Молодец, — звучит за спиной, — а теперь сделай так, чтобы выродок Урос к тебе потянулся, или сама к нему прикоснись.
Сама я бы ни за что не согласилась, да мне и не пришлось. Урод бросился наперерез, схватил меня за руку и с ревом: «Ложь! Она бы не подпустила к себе тарийца!» — лопнул, как мыльный пузырь. Окончание его угрозы все еще звучало рваным эхом, а я уже интересовалась, не подать ли в гостиную чаю.
Завтрак проходил в напряженном молчании. Незванно-нежданные сидели напротив, Хран и Эванжелина справа от меня, а Инваго слева перед пустым прибором. Невидимый для остальных и сверх меры напряженный, он более не скрывался под образом тростиночки, гипнотизировал взглядом стол и объяснял все произошедшее:
— Это была ловушка. Прибыли якобы с простым визитом, но едва заслышали твои шаги, так сразу активировали магический слепок. Знаешь, что это?
— Знаю! — кивнула я и своим ответом привлекла внимание всех присутствующих в комнате. Да чтоб тебя, Дори! Тут же пришлось выкручиваться и переводить внимание на других.
— Знаю, что это несколько неприличный вопрос, но… Жарбен Ивелл, где вы приобрели столь интересный браслет? — Я указала на медное плетение, что пряталось под рукавом ее рубашки, и улыбнулась уголком губ. — Если не ошибаюсь, это пропуск в закрытый клуб.
— Клуб? — заинтересованно подняла глаза Гавеллия.
— Нет-нет, — начала оправдываться любительница крепкого словца и жестких постельных игр, — это всего лишь…
— Молодец, — вторично похвалил меня Инваго, и пока девица объясняла значение побрякушки, а Нояг незаметно оттягивал манжет своей рубашки, воин продолжил: — Они пытались доказать, что у тебя, как и раньше, нет всех привязок: к мужу, к хранителю, к роду, что твой статус жены не более чем фикция. А значит, ты не являешься гарантом возвращения Таллика домой.
— Но я видела… — опять ответила, забыв о необходимости молчать, и во избежание вопросов сдала помощника дядюшки Дори. — Простите, Жарбен, — я опять позволила себе обратиться к ней по имени, и тарийка скривилась, — но я видела, что господин Нояг носит такой же браслет. И вы хотите сказать, что он тоже обеспокоен своим женским здоровьем?
Неловкий момент. Девица умолкла, и вот уже побледневший мужчина пытается всем объяснить, что браслет наделен уникальной целительной силой и подходит всем, независимо от пола.
— Да. Общение с Уросом посредством слепка тебе все еще доступно. — Голос Инваго звучит глухо и отстраненно. — Но лишь потому, что привязка к первому мужу не была перебита привязкой ко второму.
— То есть все это подтверждает, что страстных ночей и в помине не было. Я правильно поняла?
— Правильно-правильно, — усмехнулся стародавний Дори, — а теперь объясни остальным свой вопрос.
— Тора, — зовет свекровушка, — что ты хотела этим сказать?
Нехотя поднимаю взгляд на новоявленную родню, подмечаю мрачный вид Вильгема Дори и его супруги, напряженные позы постоянных завсегдатаев закрытого клуба, широкую улыбку тростиночки и ее кивок, мол, продолжай в том же духе.
Ну я и продолжила, обращаясь к замолчавшему Ноягу:
— То есть ошейник на вас не в клубе надевали? — Вопрос пальцем в небо, следов на его шее я не видела, но тут он потянулся их прикрыть. Инваго хмыкнул, остальные подались вперед, и тариец запоздало смекнул, что выдает себя жестом. Смахнул пылинку с пиджака, кривовато улыбнулся и уже готов был ответить едкой колкостью, как вдруг несдержанная двойняшка Ивелл воскликнула:
— И кто эта стерва?! Мадам Гоя или Кивир…
— Жарбен, замолчи.
Зря Нояг старался ее утихомирить, своим шепотом он ревнивицу только распалил.
— Не смей говорить, что это мужчина! — она вскочила с явным желанием рвать и метать.
— Пожалуйста, сядь.
— Так я права?!
— Жар… — Нояг попытался встать, но, схлопотав чашкой по затылку, плюхнулся назад, — бен…
— Ненавижу!
Выбегая, тарийка знатно хлопнула дверью столовой, а затем и входной. Ее одноклубник и, как оказалось, партнер по играм поспешил следом, тихо проклиная некоторых глазастых. Я смущенно потупилась, а сидящая напротив Гавеллия тотчас спросила, откуда у меня такие познания.
— Дорогая, будь осторожна. Ей может быть известно не только это. Не так ли? — взгляд Вильгема Дори не предвещал ничего хорошего, впрочем, я ответила ему таким же. Мужчина надменно вскинул бровь и решил закругляться с визитом.
Не прошло и получаса, как они уехали.
— Отбыли так же стремительно, как и появились, — хмыкнул Инваго, провожая сани родственников взглядом. — Жди беды.
— Опять? — В который раз за это утро я привлекла внимание окружающих и мгновенно исправилась. — Опять снег идет. Какая красота, все веточки в инее, а тут еще и снег.
— Да, опять. — Стародавний Дори указал на родовой перстень и пообещал: — Но к этому ты уже будешь готова, и ни один магический слепок рядом с тобой более не сработает.
Но это будет значить… Я не произнесла своих опасений вслух, просто взглянула на Инваго с тревогой, и он понял.
— Я не бросаю обещаний на ветер. — Он сжал мою ладошку, подернулся рябью и исчез. — Мне пора.
Свекровушка если и догадывалась о чем-то, то прямо не спрашивала, с чего вдруг я стремительно побледнела, увидев дядюшку Дори и его помощника. Заметила только, что им совсем не понравилось мое спокойствие, не говоря уже об уличении двойняшки Ивелл и Нояга в грязных пристрастиях.
— А я должна была отреагировать иначе на их ранний визит, вторжение в спальню и потоки презрения?
— Нет! Конечно, нет. Но Хран, да и я, мы обе почувствовали чужое присутствие в доме, плюс этот звон в гостиной, как от магического слепка. — Она поморщилась. — Не знай я своего деверя, предположила бы, что Вильгем, вопреки своей неприязни, все-таки связался с лордом Уросом.
Покосившись на безмолвную тростиночку, я тоже промолчала и была вознаграждена. Свекровушка со вздохом продолжила говорить:
— Помню, когда Сони не стало… Вильгем долгое время был в ярости. Заливал ее вином. Обещался вызвать лорда на поединок и уничтожить его от имени Талла, но не успел. Урос сбежал.
— Всего лишь отбыл на войну, — последовало пояснение от черноглазой красавицы. — И к слову, вернувшись назад, он так и не получил вызова на поединок. Урос чем-то откупился.
— Ты хочешь сказать, что слепок действительно был… — Эванжелина добрую минуту молчала, а затем неожиданно подалась ко мне. — Торика, родная, что ты видела?..
— Ничего, — заверила я с самым честным видом. — Но знаете, я тогда тоже слышала звон.
