Глава 8
Когда они с Мариной уже сидели в ее кабинете и попивали очень недурной армянский коньячок, который Марине презентовал счастливый муж одной из пациенток, Оксана наконец задала вопрос, который давно вертелся у нее на языке:
– Кто такая эта Барби? Наверное, в большом звании?
– Звание у нее самое обычное – капитан. И должность у нее не так чтобы очень. Но вот ее папик… тот и впрямь большая шишка. Может здорово осложнить жизнь практически кому угодно. А уж нашим хозяевам – наверняка. Поэтому они так под него и стелятся. И нам тоже велели уже под его собственную подстилку стелиться. Противно, а надо. Без них клинике сейчас не выжить.
– А правда, что дела у клиники плохи?
– Это еще очень мягко сказано. Все трещит по швам.
В кабинете они сидели возле шкафчика, где у Марины хранился неприкосновенный запас очень и очень неплохого спиртного, дорогие конфеты на любой вкус и даже фрукты. Так что разговаривать по душам новым подругам было комфортно.
Оксана сделала удивленное лицо и огляделась по сторонам:
– Трещит по швам? А так и не скажешь. Всюду роскошь, аж по глазам бьет.
– А по счетам платить нечем. Ты в бухгалтерии работаешь, неужели не увидела?
– Меня Татьяна Леонидовна пока к серьезным бумагам не подпускает.
От выпитого Марина разоткровенничалась:
– Я тебе одну вещь скажу, ты новенькая и всей нашей кухни еще не знаешь, тут все до последнего времени держалось на одном-единственном человеке – Марке. Но теперь этот человек исчез, а вместе с ним исчезнут и деньги.
– А что с ним случилось?
– Марк погиб.
– Марк Меерсон?
Марина удивленно взглянула на Оксану.
– А ты про него откуда знаешь?
Оксана поняла, что допустила стратегическую ошибку.
– Да не знаю я ничего, – принялась изворачиваться она.
– Как же! Я сказала Марк, а ты сразу же назвала его фамилию.
– Слышала, как про Марка Меерсона говорила какая-то женщина, что сегодня к Татьяне Леонидовне приходила. Они с ней говорили про убийство. Я, конечно, не знаю, кто он такой, и вообще, к их разговору старалась особо не прислушиваться, но как только ты произнесла это имя, я и вспомнила.
Похоже, Марина приняла ее вранье за чистую монету.
– Охренеть, – пробормотала она. – Откуда эта толстая клуша пронюхала про убийство Марка? Это вообще-то страшная тайна. Директор строго-настрого под угрозой увольнения велел Ритке и Семену держать язык за зубами. Полиция к нам еще не приходила, так что пока никто, кроме Риты и Семы, ничего не знает.
– А директор? А ты?
– Мне Ритка сказала, она моя подруга, еще бы она мне не рассказала!
– Вот видишь.
– Но я-то никому больше не говорила.
– А директор?
– Сильвестр точно болтать не станет, ему самому невыгодно, чтобы про смерть Марка узнали.
– Но почему это такая тайна?
– А как иначе? Узнают, что Марк мертв, и поднимется паника. Марк был единственный, кто обеспечивал клинике хоть какой-то денежный ручеек. Я имею в виду стабильный денежный ручеек. Марк и его корпус «Би»…
Так, значит, корпусом, куда так рвется Барби, управлял покойный Меерсон. Вот это новость! Оксана даже порозовела. А впрочем, виной тому мог быть и коньяк. На кухне ей поесть не удалось. Толстая Татьяна Леонидовна хоть и заглатывала одну сдобную булочку за другой, но предложить своей практикантке не соизволила. А сама Оксана попыталась отпроситься в столовую, но ее не отпустили.
Не одной Марине коньяк ударил в голову. Оксана тоже чувствовала излишнюю болтливость, что было первым признаком того, что она начинает назюзюкиваться. Но тем лучше. Для плодотворного разговора такое состояние самое оно.
– А что за Марк такой? Почему одному ему удавалось содержать клинику?
– Марк появился у нас несколько лет назад. Сначала его никто всерьез не воспринимал, ну пришел еще один врач, пусть и талантливый, пусть и хирург от Бога, пусть и имеющий научные статьи, пусть и защитил в свои неполные сорок лет уже докторскую диссертацию. И что с того? У нас много талантливых специалистов тогда было.
Одним словом, появление нового доктора не вызвало сенсации в «Красоте». Да и сам доктор Меерсон, хотя и держался с коллегами приветливо и любезно, ни с кем в близкие отношения, а уж тем более в дружбу, не вступал. К своим обязанностям относился добросовестно, нареканий не имел, и вскоре про него все забыли.
Людям неинтересны скучные трудоголики, ушедшие с головой в работу и ничем из общей массы не выделяющиеся. То ли дело доктор Васильков, тот за один только год умудрился дважды развестись и трижды жениться, причем всякий раз выбирал себе дам из персонала клиники, что добавляло событиям известную остроту.
А потом грянул кризис, поток клиентов стал сокращаться, причем на первых порах так стремительно, что это напоминало катастрофу.
Врачи ходили понурые. Появились слухи, что зарплату в следующем месяце могут сократить наполовину. А тех, кто не согласен с новой политикой руководства, могут вообще уволить. Слухи ползли один гаже другого. Было ясно, что тяжелый период может затянуться и на год, и на два, а может, и на пять лет. Жить на половинном пайке, ясное дело, никому не улыбалось. И остаться совсем без работы тоже было невесело.
Вот тогда Марк и вышел со своим предложением.
Оно прозвучало весьма интригующе. Марк просил отдать в его распоряжение четвертый корпус, который стоял в отдалении от главного здания. И, собственно говоря, к главному зданию отношения не имел. Когда-то, еще при графе, там жил смотритель парка. И вот теперь Марк просил отдать ему этот корпус, а за это обещал руководству твердый и стабильный доход, который не будет зависеть от капризных любителей навести красоту и улучшить фигуру.
Вообще-то подробностей разговора Марка с начальством никто из сотрудников не знал. Они могли лишь наблюдать результаты этого разговора. Корпус был передан Марку, который сделал там косметический ремонт. И сделал его на свои деньги!
– Денег на ремонт ему Сильвестр не отсыпал, сослался на трудности. Но Марк пошел и на это условие. И хотя коммуникации там были приведены в порядок еще раньше, корпус нуждался в побелке, покраске.
– А почему там уже что-то делали?
– Когда-то руководство планировало пустить его под вип-клиентов, но такого наплыва, чтобы селить еще и в домике смотрителя, у нас никогда не было, випы вполне умещались и на третьем этаже главного корпуса. Им там было даже удобнее, все под рукой, и ресторан, и процедурные.
Одним словом, маленький корпус оказался в ведении Марка, и там начали твориться странные дела.
– Пациенты там появились – это верно. И деньги потекли. Но кто они такие и что там с ними Марк делает, не знал да и до сих пор не знает никто.
– Как же так? – удивилась Оксана. – Вы же все вместе работаете. Взяли бы да и спросили у Марка.
– Если бы это было так просто!
С той поры, как Марк заполучил в свое распоряжение корпус, который почему-то вскоре стал называться корпусом «Би», доктор очень изменился. Он и раньше не стремился к общению с коллегами, а тут и вовсе замкнулся в себе и ушел в работу, о которой никто не мог толком ничего сказать. Нет, он не задирал нос, ничего такого, но он свел контакты с остальными сотрудниками «Красоты» до минимума.
Получалось, что под вывеской «Красота не для всех» существовало как бы две клиники. Одна и впрямь оказывала комплекс услуг желающим похудеть или подтянуть складки на лице. Зато о деятельности второй организации не было известно ничего. Марк сам нанимал сотрудников, сам им платил. И никто не знал, сколько и за что именно.
– Выходит, кто бы ни ложился в корпус «Би» к Марку Меерсону, об этом знал он один?
– И те, кто у него работает. Но они с нами не пересекаются.
Марк даже завел обычай, что все обитатели корпуса «Би» получают еду в специальных контейнерах и к общей трапезе не являются. Так же конспиративно было поставлено дело и со всеми остальными вопросами. Даже белье лишь доставлялось к корпусу «Би», а внутрь его заносили исключительно сами сотрудники доктора Меерсона. И такая секретность вызывала множество толков.
– Его пациенты не гуляют в парке. Не бывают на процедурах. Их словно бы нет, но тем не менее они там есть. И доход они приносят изрядный. Фактически в прошлом году только они и принесли прибыль, которая и позволила нам продержаться на плаву. – И, помолчав, Марина добавила: – А теперь Марка убили. И нам всем, похоже, тоже пришел конец.
– Есть уже какие-нибудь версии этого убийства? – осторожно спросила Оксана.
– Одна версия у нас с Ритой уже есть. И Сема тоже сказал, что это более чем правдоподобно.
– Что за версия?
– Вчера, за несколько часов до того, как Марка убили, его разыскивал какой-то безумный. Совершенно невозможный тип! Твердил, что Марк прячет в клинике его жену. Требовал, чтобы его пустили к Меерсону. Орал. Грозился. Не понимаю, почему наш директор распорядился отнестись к этому человеку с уважением и запретил охране его трогать. Лично я гнала бы такого грубияна в три шеи.
Это она про Германа, догадалась Оксана. И Оксане внезапно стало обидно за него. Может, тем, кто плохо с ним знаком, Герман и может показаться грубым, но Оксана-то знает, какое нежное и любящее сердце бьется в его груди.
– А Марк был в это время в клинике? – поинтересовалась Оксана.
– Нет, его еще не было. Охране пришлось выдать один из кабинетов на первом этаже за кабинет Меерсона. Табличку наспех состряпали. А скандалист и купился.
– Значит, он побывал в чужом кабинете, а решил, что это кабинет Меерсона?
– Ну, не пускать же его в корпус «Би», – хмыкнула Марина. – Туда Меерсон даже никого из сотрудников не допускает. Только своих. Только тех, кого сам нанимает на работу.
Все это заинтриговало Оксану до такой степени, что она решила прямо сейчас отправиться к этому таинственному корпусу. Коньяк и любопытство толкали ее на безумства.
Тут Марина как раз случайно взглянула на часы, ахнула и засобиралась домой.
– У меня же ребенок уроки не сделал и муж некормленый! Засиделись мы с тобой, а уже девятый час!
Оксана попыталась улизнуть обратно в бухгалтерию, но новая подруга вцепилась в нее.
– Вдвоем поедем, – заявила она Оксане. – И не спорь со мной. Я твою начальницу много лет знаю, раскрою тебе на нее глаза. Если хочешь ей понравиться, то потихонечку нагрузку на себя увеличивай. Нечего тебе Татьяну с первого же дня баловать. Если привыкнет, что ты сутками пашешь, потом не слезет. Так что ты рекордов пока что не ставь. Потихоньку-полегоньку. А вообще, если хочешь знать, Татьяна не из тех, кто умеет ценить хороших работников. У нее в бухгалтерии текучка самая большая. Она уверяет, что к ней приходят некомпетентные девчонки, которых гнать надо в три шеи. Но я думаю, что дело в самой Татьяне. Она из породы людей, которым всегда и всего мало. Так что служебным рвением ты ее не удивишь, она воспримет это как должное. А потом выгонит и заменит кем-то другим.
– Я заметила, что Татьяна Леонидовна сегодня целый день на компьютере играла. И в бумагах у нее страшный беспорядок.
– Татьяна умная баба. И документы у нее в руках. Думаю, смекнула, как ни старайся Меерсон, а одному ему всю клинику на себе не вытянуть. Дело к закрытию идет, вот она и сачкует.
С новой подругой они отправились к остановке маршруток. По пути Оксана рискнула спросить у Марины о Почтареве. В ответ Марина старательно наморщила лоб.
– Геннадий Почтарев? Нет, что-то я такого не припомню.
– Высокий. Брюнет. Красавец мужчина.
– Среди наших такого точно нет. Хотя… Постой-ка, я знаю, о ком ты говоришь. Видела похожего человека пару раз. Но если это он, он работает в корпусе «Би».
– Почтарев работает с Меерсоном?
– Ага, – равнодушно кивнула Марина. – Точней сказать, работал уже теперь.
– А маленького мальчика ты возле Почтарева не видела?
– Мальчика? – удивилась Марина. – Да еще маленького? Ну, нашла, что спросить! Детей ни в «Красоте», ни в корпусе «Би» никогда не бывало.
Снова этот таинственный корпус «Би»! Оксана стояла и думала, что корпус этот невероятно притягательное место. Она начинала жалеть, что не отправилась туда сегодня. Сходила бы, разузнала, было бы с чем к Герману вернуться. А так что она ему скажет?
Вопреки опасениям Оксаны ее друг остался очень доволен ее отчетом.
– Молодец! Всего за один день столько всего нового узнала!
Кроме похвалы Оксану дома ждал еще и горячий ужин. Герман пожарил картошку, отварил сосисок и даже салат соорудил. И пусть в салате было все два овоща – огурец и томат, и пусть картошка у Германа пригорела, а сосиски разварились, все равно Оксана была тронута такой заботой. Как это, оказывается, приятно, когда приходишь вечером домой, а тебя ждут и ужин на столе.
Но у Германа настроение было совсем иное. Это Оксана устала за целый день и мечтала лишь о том, чтобы провести вечер тихо и мирно.
– Ира тебе не звонила?
– Нет.
– А матери?
– Теща уверяет, что ей тоже не звонила.
Герман за день набрался новых сил и теперь жаждал не только новостей, но и активных действий.
И усевшись рядом с Оксаной, он приступил к допросу:
– Значит, говоришь, все загадочное в этой клинике сосредоточено в корпусе «Би»?
– Да.
– На плане можешь показать, где именно он находится?
Позевывая, Оксана начертила план, Герман попутно задавал ей вопросы. Его интересовали любые детали. И каково расстояние до корпуса «Би» от главного входа? И есть ли там специальная охрана? И самое главное, можно ли туда незаметно проникнуть?
Оксана даже не удивилась, когда бывший любовник спросил:
– Отправишься туда со мной?
Она лишь устало уточнила:
– Когда?
– Прямо сейчас.
– Сейчас нет. С ног валюсь.
– Ладно. Можешь пару часиков отдохнуть. Так даже еще лучше. Поедем, когда стемнеет.
Оксана вздохнула. Она бы предпочла полежать в кровати. Глаза у нее слипались. Но ведь у нее была еще пара часов, которые Герман великодушно ей подарил, и Оксана собиралась использовать это время с одной лишь целью – поспать.
Только это ей не удалось. Стоило Оксане прилечь и задремать, как зазвонил телефон. И ладно бы сотовый. Нет, звонил домашний, а он издавал трели почище иного будильника. Когда Оксана его покупала, продавец ей так и сказал: «Берите, девушка, не пожалеете, будет у вас вместо будильника». И ведь не обманул! Так что не осталось ничего, кроме как взять трубку.
– Алло, – сонным голосом произнесла она. – Кто это?
– Ты там чего, спишь, что ли?
Оксана подавила зевок. Звонила Анька – приятельница с прежней работы, болтушка и тараторка, любительница сплетен, которых всегда имела целую кучу. Анька почему-то питала к Оксане непонятную привязанность и даже после ее увольнения продолжала звонить и держать в курсе дел прежних знакомых.
– Одиннадцатый час всего, а ты спишь!
– Устала немножко.
– С чего устала-то? Ты же говорила, что в отпуске!
– Ну да, говорила, но…
Но Анька не стала ждать объяснений и перебила:
– Слушай, Германа помнишь?
Оксана вздрогнула. Сон как рукой сняло.
– Какого Германа?
– Какого Германа, – передразнила Анька. – Того самого! С которым у тебя роман был! Так можешь радоваться!
– Чему?
– От Германа ушла жена! А спроси теперь, почему?
– Почему?
– Он ей изменил! – радостно сообщила Анька. – Связался с малолеткой, которая ему сама себя предложила, не устоял!
– А ты-то чему радуешься?
– Так ты еще самого главного-то не знаешь.
– Чего еще?
– Откуда эта девчонка на пути нашего Германа нарисовалась!
А вот это уже интереснее. Оксана приподнялась на локте.
– Так-так, я тебя слушаю.
– Ага! – обрадовалась Анька. – Зацепило все-таки. Ну, слушай! Герман после твоего увольнения совсем озверел. И такие драконовские порядки в отделе завел, что сотрудники от него просто выли. Прежний-то у них начальник был душка и лапочка, за дисциплиной особо не следил, левые заработки сотрудников приветствовал, ни к кому особо не цеплялся, план перевыполнять тоже не требовал. А Герман все по-своему решил повернуть. И понеслось у них. Увольнение за увольнением. Скандал за скандалом.
– Но вроде бы потом все притихло? Так я слышала.
– Правильно. Кто остался, те притихли. Но злобу про себя затаили. И знаешь, что они придумали?
– Говори.
– Рассудили так, Герман очень уж порядочный, жену и ребенка буквально на руках носит. Каждый день звонит жене не меньше двух раз, а то и чаще. Все спрашивает, что вечером купить, дорогая? В аптеку забежать, любимая? Какую присыпку лучше Ванечке купить – с миндалем или лавандой? Поищу с лавандой, она реже бывает, но пахнет приятней.
Оксана от той же Ани уже и раньше знала, что Герман женился на Ирине, которая заняла ее место на службе. Но сейчас слушала эти подробности с какой-то щемящей болью в сердце. Если Герман так привязан к семье, ей рассчитывать не на что. Да она и не рассчитывала. На что тут рассчитывать, если человек женат и у него ребенок? Но почему же тогда так больно слушать рассказ Ани!
– Что же плохого, если человек привязан к семье? – произнесла Оксана, стараясь не показать, как ей неприятны эти рассказы. Ревность взяла Оксану за горло, да так, что даже дышать стало трудно.
– Ну вот народ и решил, если уж мстить, то бить надо по самому больному. А что для Германа было ценней всего?
– Жена и сын?
– В точку! Вот народ и придумал, как его с женой поссорить.
– Поссорить Германа с Ириной? – насторожилась Оксана. – Что же они придумали?
– Слушай и ахай! Собрали со всего отдела денег, не пожалели, солидно так скинулись, а потом купили два тура. Один Герману подсунули, вроде как он его выиграл по какой-то лотерее. Обычно-то он всегда с семьей ездил отдыхать, а им было надо, чтобы на этот раз он один укатил к морю.
– А если бы он не захотел?
– С ума сошла? Путевка-то халявная. Кто же от халявы отказывается? Только не Герман. Наш Герман – прагматик, рассудил, что глупо отказываться от удачи, которая сама с неба свалилась. А что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, он и не дотумкал. Нет, конечно, он все досконально проверил, и фирму, и билеты, и место, куда поедет. Только там-то все честно оказалось, без обмана. За все заплачено, номер забронирован на его имя, поезжай и отдыхай. Да еще так удачно совпало, что и по времени с отпуском Германа все это совпадало.
– Ну да это не проблема, список отпусков еще в январе составляют.
– Потому народ и знал, – подхватила Анька, – когда дорогому начальничку время отдохнуть. К этому моменту они ему «подарочек» и подготовили. А по второй путевке они отправили проститутку, которой поручили одно-единственное задание – соблазнить Германа и заснять на видео.
Оксана не верила своим ушам. Ну и допек своих подчиненных Герман, если они были готовы пойти на такие траты, лишь бы ему отплатить. Но, с другой стороны, зарплаты у энергетиков приличные. А Герман всем неугодным «посрезал» премии. И левого навара лишил. Тут уж не только на проститутку для дорогого шефа потратишься.
– А почему они тут ему проститутку не подсунули? – поинтересовалась Оксана. – Напоили бы, да и порядок. Дешевле бы вышло.
– Пробовали. Кому лишние деньги тратить охота? Конечно, пытались. Но Германа после женитьбы на Ирине словно подменили. Злым стал, раздражительным, ни в каких совместных праздниках участия больше не принимал. Закончил работу – и к семье или по магазинам. Как его подловишь, если ни в клубы, ни на тусовки больше не ходит человек? Нет, единственный шанс был отправить его подальше от семьи.
– Ясно. И что же из этого вышло?
– Так я к тому и веду! Все получилось в лучшем виде! Но и это еще не конец!
– В смысле?
– Они не только Герману проститутку подсунули, они и для Ирины развлекалово нашли.
– Не поняла. Ирине-то зачем?
Анька захихикала, явно очень довольная, что подруга всерьез заинтересовалась ее рассказом. А потом продолжила:
– Да-да. Они и для Ирины кавалера подыскали. В прошлом стриптизер. Сейчас безработный. Готов на любую аферу, лишь бы заплатили. А тут и работенка-то не пыльная, соблазнить скучающую и обиженную на мужа дамочку. Когда Ирка на улице с ребенком гуляла, стриптизер к ней подошел, то-се, комплименты, в общем, сел на уши и потихоньку расположил к себе. И завертелось у них.
– Что завертелось?
– Любовь-морковь! Чем ты слушаешь, не понимаю! Ирка в стриптизера втрескалась да к нему от мужа и свалила.
Выходит, Геннадий Почтарев, о котором Ирина рассказывала Оксане, совсем даже не приехал к ней на «Скорой помощи» под видом доктора. Ничего такого не было? Или Анька говорит о каком-то другом человеке? Стриптизер, нанятый для соблазнения Ирины, – это Геннадий Почтарев или кто-то другой?
– А как он выглядел?
– Кто?
– Да стриптизер этот.
– Откуда же я знаю? – удивилась Анька. – Наверное, хорошо выглядел, если даже такая капризуля, как Ирка, на него клюнула.
– А ты можешь узнать, какой он из себя? Брюнет? Блондин? Рыжий?
– Тебе-то зачем?
– Нужно.
– Ну, если хочешь, выясню для тебя. Кажется, наймом проститутки у них Вадик занимался, а стриптизера приглашали Катюха с Юлькой. У них завтра и спрошу.
– А сейчас можешь?
– Ишь как тебя припекло-то! – еще больше удивилась Аня. – Какая тебе разница, как этот стриптизер выглядел. Рыжий, блондин, тебе не все равно? Ты лучше слушай, что у Германа с этой проституткой получилось.
– Да-да, я тебя слушаю.
Но на самом деле Оксана уже не слушала. Что было у Германа с «Надюшей» – прелестной молоденькой девочкой, которая подвыпила и вдруг принялась оказывать Герману горячие знаки внимания, – Оксана и так знала от Германа. Она думала о другом.
Если Геннадий Почтарев не имеет отношения к медицине, если он не приезжал к Оксане под видом врача, если не отвозил ее в частную клинику, как же Ирина там очутилась? Или ее там и не было вовсе? Но как же тогда Меерсон? Как и где Ирина с ним познакомилась?
