Глава 7
Пока Оксана с Пермяковой шли от кухни до здания, в котором располагалась администрация и бухгалтерия, девушка имела возможность внимательно осмотреться. Они оказались во внутреннем дворе клиники, куда попасть с улицы было нельзя. Чтобы оказаться тут, нужно было быть либо пациентом клиники, либо ее сотрудником.
Вокруг было пустынно. Пациенты, наевшись до отвала, не были расположены к прогулкам. Сотрудники же еще только набивали животы, и им тоже было не до гуляний. И Оксану это только порадовало. Вокруг была такая красота! Без снующих взад-вперед людей все смотрелось еще лучше. Ухоженные дорожки, зеленая травка, на травке целые композиции из садовых фигур. Вон домик семи гномов и Белоснежка с ними. На крыше домика цветут анютины глазки, а на шляпах гномиков их уже сменила петуния, которая будет радовать глаз до самой осени. Дальше олененок Бемби тянется к пышной хосте. А еще дальше буквально усыпанная цветами карета, в которой сидит принцесса.
Но и первоцветов тут хватало. Высокие каменные стены создавали особый микроклимат во дворике. И тут уже вовсю цвели тюльпаны и нарциссы, рассаженные красивыми куртинами. Вдоль одной из дорожек даже цвели гиацинты – розовые, голубые и лиловые, наполняющие воздух удивительным ароматом.
Здание администрации скрывалось за собирающимися зацвести старыми яблонями, чьи стволы причудливо изгибались, следуя прихотливому течению времени и ветра.
– У вас очень красиво.
– Ты еще наш пруд не видела.
– У вас и пруд есть?
– Ага! С лебледями.
Пермякова именно так и сказала: «с лебледями».
– Скажите, – спросила Оксана у мойщицы, – а вы не видели недели две назад в клинике молодую женщину с мальчиком.
– Да откуда? Я ведь из кухни и не высовываюсь.
Пермякова сказала именно то, что Оксана и боялась, и ожидала услышать. Действительно, откуда мойщице знать, какие клиенты находятся в клинике. Она видит лишь остатки их трапез на тарелках.
Но Пермякова неожиданно заинтересовалась:
– А мальчик-то велик был?
– Чуть младше двух лет.
Пермякова покачала головой:
– Таких малявок в клинику не берут. У нас только взрослые рожи себе подтягивают.
– А детей не бывает совсем?
– Во всяком случае, я о таком не слышала. Долго они тут пробыли?
– Несколько дней.
– Думаю, появись малыш в зале ресторана, уж официанты бы донесли. А они ни гугу. Может, в палате у себя сидели, то есть в номере. Но это ты не к тому человеку с расспросами подошла.
– Ага, спасибо. Я поняла. – И чтобы отвлечь Пермякову, Оксана воскликнула: – Надо же, лебеди!
Ее восторг пришелся Пермяковой по душе. И она с гордостью сказала:
– Утки тоже есть. И даже парочка павлинов имеется, если еще не подохли.
Они уже дошли до здания администрации.
Пермякова пригладила волосы, чуть смущенно улыбнулась и шепнула:
– Смотри, комедия сейчас будет.
После этого она громко закашлялась, стоя как раз у одного из окон первого этажа. Стоило Пермяковой закашлять, как в кабинете кто-то охнул, потом раздался звук падения чего-то тяжелого.
– Пошли.
И, подмигнув, Пермякова с недоумевающей Оксаной вошли в здание. Пермякова сразу повернула направо и оказалась в том самом кабинете, под окном которого совсем недавно надсадно кашляла. Она вошла без стука, но в кабинете никого не оказалось.
– Тук-тук, – произнесла Пермякова. – Нет, что ли, никого? Ой! А чья это у нас толстая филешка торчит из-под стола?
Оксана взглянула в ту же сторону и с удивлением обнаружила, как кипа бумаг сначала зашевелилась, а потом поехала на пол, обнажив довольно внушительных размеров тетку.
– Никогда ты в прятки играть не умела. И худеть тебе надо.
– Ох, и надоела ты мне, Людка, – вздохнула бухгалтерша. – Нигде от тебя не скроешься. Ты чего снова приперлась?
– Новенькую к тебе привела. Может, сгодится на что?
– Опять?! – воскликнула бухгалтерша и даже руками всплеснула от негодования. – Те трое, что ты в прошлые разы приводила, ни на что не годились. Тупые, как овцы! Я их всех выгнала.
– Но двоим-то ты путевку в жизнь дала. Выходит, доброе дело мы с тобой, сеструха, сделали.
– Отстань. Что ты все лезешь со своим родством? Только новенький кто придет, ты ему сразу же: а у меня сестра в бухгалтерии. Этой тоже уже про нас с тобой растрепала?
И тетка кивнула в сторону застывшей Оксаны. Та не знала, что ей ответить. И промолчала.
– Немая, что ли? – оживилась главбух. – Если немая, то сразу беру. Считать я ее научу, а что языком молоть не будет, так за одно это ей вакансию отдам. И жалеть не стану.
Оксана поняла, что от нее требуется что-то сказать.
– Я умею помалкивать, – произнесла она. – И считать меня тоже не надо учить. У меня в школе по алгебре твердая пятерка была.
– Ну да? А сложи-ка ты мне двести пятьдесят семь и триста одиннадцать.
– Только-то! Пожалуйста. Пятьсот шестьдесят восемь.
Видимо, математические способности Оксаны приятно порадовали бухгалтершу. Сама-то она была вынуждена потыкать в калькулятор на своем смартфоне. Толстый палец не всегда попадал на нужную цифру, так что подсчет занял куда больше времени, чем у Оксаны.
– Смотри-ка ты, – удивилась женщина, когда результат наконец был найден. – И впрямь верно. Ладно, беру тебя на должность помощника младшего бухгалтера. Довольна?
Оксана, которая у себя на работе занимала должность старшего бухгалтера и уже давно точила зубы на место главного, лишь улыбнулась. На что она идет ради Германа, если бы он только знал. Тратит на него свой долгожданный и, возможно, последний на длительный период отпуск.
Дело было в том, что их главная собиралась в очередной декрет, который мог стать для нее критическим, поскольку детей главная родила уже троих, четвертый был на подходе, и малыши все более и более отчаянно требовали маму, не желая сидеть с приходящими няньками и даже гувернантками. Сама главная, прежде фанатично преданная работе, все чаще и чаще манкировала своими обязанностями, стараясь почаще бывать с детьми. Она и сама это знала. И потому отправила Оксану в очередной отпуск с многообещающим напутствием: «Потом не вырвешься!»
И Оксана собиралась провести отпуск красиво где-нибудь под пальмами. Она никак не ожидала, что ей придется работать, да еще в должности, которую прежде она сочла бы для себя просто унизительной.
Но она напомнила себе и о другом: если сравнивать с мойщицей тарелок, всего за один день она здорово продвинулась по служебной лестнице. Просто головокружительная карьера!
Она поблагодарила Пермякову, которая лишь ухмыльнулась и с довольным видом произнесла:
– Спасибо не булькает!
– Все поняла. Будет булькать.
На том и расстались. Оксана осталась у новой начальницы, которая немедленно загрузила ее работой. Хорошо, что Оксана имела опыт, иначе она бы просто зашилась под ворохом подкинутых ей на стол бумаг. Все отчеты были в таком беспорядке, так небрежно сколоты и перепутаны, что Оксана потратила весь остаток дня, чтобы просто разобраться, что к чему.
Она заметила, что при обилии работы сама главбух ничем не занимается, возит мышкой по экрану, шевеля пухлыми, накрашенными слишком яркой помадой губами – играет в шарики или какую-то похожую ерунду. Вообще, Оксана была удивлена хаосом, который царил в бумагах. Как же они сдают квартальные отчеты, если бумаги перепутаны настолько, что вместе с январскими можно найти документы, датированные апрелем и совсем свежие?
Оксана корпела над бумагами до позднего вечера и попросила разрешения поработать еще. Ее рвение начальнице понравилось.
– Молодец, старайся, – одобрила она. – Только паспорт мне дай. Скопирую на всякий случай. Брать у нас, правда, нечего. Сейф сейчас пустой. Зарплата только через неделю. Разве что компьютеры с принтерами, да их через проходную не вынесешь. Но все же лишняя осторожность не помешает.
Понимая, что начальница скоро уйдет, Оксана решилась и спросила:
– Скажите, а дети в нашей клинике обслуживаются?
Татьяна Леонидовна ответила, даже не обернувшись:
– Никогда.
– А в виде исключения?
– Несовершеннолетних у нас не принимают.
Но Оксана не сдавалась:
– А если ребенок вместе с матерью? Это может быть?
– Мать примем, ребенка нет. Не имеем права такие услуги несовершеннолетним оказывать. У нас тут не пансионат. А почему ты интересуешься?
– Просто так спросила.
– Лучше делом занимайся.
Скопировав документ, Татьяна Леонидовна – так звали бухгалтершу – отчалила восвояси. Какое-то время Оксана продолжала сосредоточенно корпеть над бумагами, а потом внезапно остановилась. Стоп! Разве для этого она сюда пришла? Разве ее задача соскребать объедки с тарелок или приводить в порядок запущенную бухгалтерию? Нет! Она должна найти ведомость сотрудников. Или что-то в этом роде, чтобы убедиться, что Геннадий Почтарев числится среди работников «Красоты не для всех».
Оксана заметалась по кабинету. Где же может быть ведомость? При том беспорядке, который царил в документах, она могла быть где угодно. Оксана догадывалась, что послужило причиной этого хаоса. Вся информация наверняка занесена в компьютер, стоящий на столе Татьяны Леонидовны и защищенный личным паролем.
Оксана даже не стала пробовать его подобрать. Она прекрасно понимала, что стоит ей набрать неверную комбинацию, как зловредный ящик наябедничает на нее начальнице. Оставались бумаги. Оксана буквально зарылась в них с головой, понимая, что только от ее усердия сейчас все и зависит. Список сотрудников – это ведь не какая-то там тайна, и фамилия Почтарева может оказаться на любом из этих документов.
Проглядывая один документ за другим, Оксана заметила, что по ногам потянуло сквозняком. Она оглянулась. Да, окно приоткрыто, но оно было приоткрыто и раньше, но так не сифонило. Дверь, что ли, открылась? Дверь и впрямь была приоткрыта, и за ней раздавался шорох.
– Кто там? – спросила Оксана.
Ей никто не ответил, но зато внутрь просунулась забавная кошачья мордочка, а затем появилась и вся кошка. Она была симпатичная. Белая с рыжими пятнами, разбросанными по всему туловищу. И шерстка у нее была густая и, даже издали видно, шелковистая. Кошек на территории клиники было несколько. Считалось, что они успешно борются с нашествием землероек и лесных мышек. Кошкам полагалось отдельное довольствие, о чем Оксана узнала еще утром на кухне. Видимо, сейчас к ней пожаловал один из этих стражей.
– Кис-кис-кис, – поманила Оксана. – Иди ко мне.
Но кошка в ответ лишь дернула ушами. Вид у нее был высокомерный.
– Кис-кис, – продолжала задабривать Оксана кошку, опустившись на корточки и протягивая вперед ладошку. – Иди сюда, колбаски дам.
Кошка фыркнула. На трюк с пустой рукой и обещанием колбаски не повелась. И Оксана понимала почему. На завтрак каждая гроза мышей из рук шеф-повара получала по сто граммов свежайшего фарша.
Но Оксана не теряла надежды, что сумеет улестить строптивицу. Она любила кошек, ей так хотелось сейчас погладить пушистую шерстку и снять этим накопившийся стресс. Лучший способ избавиться от негатива – это обычная домашняя кошка. Помурлычет минут десять возле вас, и все – вы новый человек! Но даже если эта кошка и не дастся себя погладить, хотя бы просто побудет с Оксаной, вдвоем всяко веселей.
И Оксана как можно ласковей произнесла:
– Привет, маленькая.
– Привет, – раздался тихий голос от двери.
Сначала Оксана подумала, что ослышалась. Она потрясенно взглянула на кошку, которая уселась на пороге и как ни в чем не бывало умывала мордочку лапкой. Бабушка в таких случаях говорила, гостей намывает.
– Привет, – повторила Оксана, внимательно следя за кошкой.
Та вроде как продолжала умываться, но все же ответила Оксане:
– Вы еще работаете?
Оксана была поражена. Впервые ей довелось видеть кошку, которая умеет разговаривать. Кому сказать, не поверят.
– А где Татьяна Леонидовна? – продолжала любопытствовать кошка.
Изумление Оксаны достигло предела. Она с трудом верила собственным ушам.
– Так вы к ней пришли? – почтительно спросила Оксана.
– К ней. Где она? И если можно, поднимитесь с пола. Мне вас плохо слышно.
Оксана поднялась и только теперь увидела стоящую в дверях молодую женщину, невысокую и полненькую. На вид ей было лет тридцать, ее миловидное лицо очень украшали румяные щеки и хорошенький курносый носик. На женщине был халатик, который носили все доктора «Красоты не для всех». Проработав целый день в клинике, Оксана уже разбиралась, что униформу цвета незрелого лимона тут носит младший медицинский состав, цвет фуксии предназначался для работников кухни, а вот халатики цвета липового меда носит исключительно элита клиники – доктора.
– Так где Татьяна Леонидовна? – повторила вопрос докторша.
– Ушла.
Она с огорчением увидела, что ее бело-рыжая кошка тоже закончила свой туалет и покинула кабинет. Но докторша осталась.
– А вы кто? – спросила она у Оксаны.
– Я новая помощница. Татьяна Леонидовна меня сегодня взяла на испытательный срок.
Но докторшу эти подробности не интересовали.
– Как же Татьяна ушла! – всплеснула она руками. – А для меня она ничего не оставляла?
– Не знаю. А вы кто?
– Марина. Марина Николаевна.
– Нет, вроде бы ничего не говорила про вас.
– Это ужасно!
Докторша снова всплеснула руками. Вид у нее был несчастный. И Оксана осторожно спросила:
– А что случилось-то?
– Она обещала мне оставить документы по Вахрушевой!
– А кто это такая?
– Барби, черт бы тебя подрал!
Голос у докторши был несчастный и злой одновременно. Но она быстро спохватилась и поправилась:
– Это я не про вас. К вам это никакого отношения не имеет. Просто довела меня эта гадина своими капризами. То ей губы не такие, теперь нос не годится. В прошлом году у нас тоже лежала, ягодицы себе полировала, так я еще с того раза зареклась с ней дело иметь. И что ты думаешь? В мое дежурство красавицу привезли, мне ее и принимать! Я чуть не выла, да делать нечего.
– А что вам Татьяна Леонидовна должна была оставить? Давайте я у нее на столе посмотрю.
– Посмотрите, – оживилась докторша. – Она мне обещала выписку сделать по скорректированной стоимости лечения. Блин! И так за полцены к нам легла, так еще и сэкономить хочет. Потому и придирается к работе, чтобы ей еще скидку сделали. Такая сука, лучше вам этого не знать.
Оксана перерыла все документы, которые лежали на столе у бухгалтерши, их было много, но ни в одном не значилось фамилии Вахрушевой.
– Нету.
– Вот блин! Что же мне ей сказать? Она ведь ждет!
И тут Оксана поняла, что это ее шанс!
– А хотите я с вами схожу?
– Вы?
В голосе Марины Николаевны слышалось удивление. Мол, чем ты-то можешь мне помочь?
– Поговорю. Еще раз уточню, в чем суть претензии. И пообещаю, что завтра утром все будет готово. Вы же знаете, сколько она хочет, чтобы ей скинули?
– Сто процентов! – злобно сообщила докторша.
– Ну, это понятно. А сколько реально можно ей скинуть?
– Наверное, еще процентов десять, – с сомнением проговорила Марина. – Она и так за полцены у нас обслуживается, как все сотрудники прокуратуры. Но другие прилично себя ведут, платят в кассу, сколько причитается, некоторые даже благодарят. А эта хочет всего самого лучшего, а платить не хочет вообще ни за что.
– Решено. Иду с вами!
Марина Николаевна не стала возражать. Видимо, решила, что за неимением нужных бумаг сгодится и Оксана. Все лучше, чем один на один объясняться с капризной пациенткой. Закрыв бухгалтерию на ключ, они поспешили в корпус, где проводили время пациенты клиники, приходя в себя после процедур по наведению красоты, которая, как следовало из названия, была доступна далеко не всем.
В этот корпус имели право входить лишь врачи и медицинский персонал, так что Оксана торжествовала. За один рабочий день ей удалось побывать и на кухне, и в корпусе администрации, и даже в лечебном корпусе. На первом этаже тут располагались процедурные и операционные, а второй и третий были полностью отданы под комнаты для пациентов.
Здание клиники было выстроено в форме буквы «П». И внутренний дворик уходил вдаль, теряясь среди деревьев. Оксане показалось, что за деревьями она разглядела какое-то здание.
– А там что?
Марина мельком глянула в окно и коротко ответила:
– Корпус «Би».
– Почему он так называется?
– Назвали так.
– А что там находится?
К ее удивлению, Марина отреагировала на вполне невинный вопрос очень нервно.
– Какая тебе разница, кто там лежит? – буркнула она. – Пациенты!
– Такие же, как в главном корпусе?
– Да.
– А почему они там, а не здесь?
– Слушай, очень уж ты любопытная! Все в главном корпусе не поместились, мест не хватило. И потом кто-то любит в тишине побыть, поближе к природе.
Куда уж больше на природе? И так природа со всех сторон. «Красота не для всех» находилась в пригороде, в здании бывшей графской усадьбы, а парк, где скрывался таинственный корпус «Би», когда-то был графским любимым развлечением. Об этом поведала Оксане словоохотливая Пермякова.
И вдруг еще какой-то корпус «Би», куда и обеды отдельно доставляют, и говорить про него не хотят. Оксана решила, что таинственный корпус «Би» стоит того, чтобы туда наведаться.
Но пока ее ждала прокурорская Барби.
Проходя по коридору, Оксана обратила внимание, что голоса доносятся далеко не изо всех палат. Многие двери были закрыты. И лишь из-за двух или трех Оксана услышала какие-то звуки, свидетельствующие о том, что там идет жизнь.
Палата Барби оказалась на третьем этаже. Она состояла из двух комнат и такой роскошной ванной, какие не во всяком отеле встречаются. Оксана с такой завистью глазела на ванну, утопленную в полу, что к реальности ее смог вернуть лишь визгливый голос хозяйки апартаментов.
– Почему я должна вас ждать? Где вы шлялись?
Оксана повернула голову и увидела тощую блондинку с худым кукольным личиком и костлявой фигурой. И лицо, и фигура действительно напоминали Барби. Вот только Барби не с мило улыбающейся мордашкой, а с кривым злобным оскалом. При одном взгляде на эту особу было ясно, что это стерва наипервейшая. От такой можно ожидать любых выкрутасов.
– Вы поговорили с бухгалтером?
– Лучше. Я привела вам ее саму.
Два цепких холодных глаза ощупали Оксану. Видимо, осмотр Барби удовлетворил, но сомнения все-таки остались.
– И вы уверены в ее компетентности? – брезгливо уточнила она у Марины.
– Полностью!
Голос Марины звучал тем более убедительно, что ей нестерпимо хотелось переложить на кого-то бремя общения со скандальной пациенткой.
– Ладно, – снизошла Барби, обращаясь уже к Оксане. – Так что вы можете сказать по существу моего дела?
– Полагаю, вам будет сделана дополнительная скидка.
– В каком размере?
– Это сейчас обсуждается на самом высшем уровне.
Кажется, склочной Барби из прокуратуры понравилось, что рассмотрением ее просьбы занимаются на самом верху. Она слегка поостыла, но не до конца.
И все еще капризным тоном произнесла:
– Кстати, это не единственная моя просьба.
– Что желаете еще?
– Мне не нравится мой номер. Тут слишком шумно. Соседи невозможно шумят по вечерам.
– У вас нет соседей, – вмешалась Марина. – Ни справа, ни слева номера не заняты. В данный момент на всем этаже заняты лишь три номера из десяти.
А ведь говорила, что у них битком набито! Яблоку негде упасть.
– Внизу шумят.
– Внизу тоже пусто. А над вами, извините, только крыша.
– Все равно! – вредничала Барби. – Отвратительная звукоизоляция. Мне слышно все, что происходит в другом конце здания.
– И чего вы хотите?
– Переехать вон в тот корпус!
И Барби указала рукой в окно.
– Вы хотите переехать в корпус «Би»? – растерянно произнесла Марина. – Но это невозможно!
Ах, не следовало ей произносить этой фразы! Она и сама это быстро поняла, даже рот прикрыла ладошкой, словно хотела удержать вырвавшиеся слова, да поздно.
И прежде чем Оксана открыла рот, чтобы помочь докторше, Барби истошно заверещала:
– А я хочу! Хочу туда! Слышите? Хочу! Нет, даже не хочу, я требую, чтобы меня переместили в привилегированный корпус! ТРЕБУЮ!
– Но зачем вам туда?
– Затем! Затем, что это престижно. Думаете, я не знаю, что туда и еду отправляют по спецзаказу? И находится он в отдалении, на берегу чудесного пруда. Я хочу, чтобы мне выделили номер именно там!
– Но это невозможно. Сейчас невозможно! Корпус «Би» забит до отказа.
– Будет вам заливать! Или забыли, откуда я? Всем прекрасно известно, что вы дружным составом едва держитесь на плаву. Клиентов все меньше, вы вынуждены хвататься за любые заказы, делать любые скидки, лишь бы хоть немного заработать и не потонуть уже завтра. И корпус «Би» не исключение. У вас там больше половины номеров свободно! Я узнавала!
– У… у кого?
– У кастелянши спросила. Она и сказала, что корпус «Би» в настоящее время берет белья ровно вполовину своей нормы. Даже меньше. Так что кончайте валять дурака и живо переселяйте меня туда.
На Марину жалко было смотреть. Она побледнела до такой степени, что даже губы стали цвета простыни.
– Я… я спрошу.
– Спросите. И учтите, если завтра утром я не окажусь в корпусе «Би», я устрою вам такую веселую жизнь, что мало не покажется!
– Я учту.
– Вот и учитывайте. И скидку не забудьте учесть! А теперь проваливайте! Вы обе! Надоели!
Женщины вылетели из номера Барби, словно пробки из бутылки. И, не сговариваясь, выдохнули:
– У-у-уф!
Потом они переглянулись, и Марина предложила:
– Пойдем выпьем?
– Снимем стресс! – обрадовалась Оксана, которая под конец рабочего дня только об этом и мечтала.
С кошкой не удалось, так хоть с Мариной получится.
В холле, через который они проходили, стояло два массажных кресла. Стоило опустить в него жетон, и металлические ролики под кожей начинали ходить ходуном, вибрировать и массировать плечи, лопатки, шею, руки и ноги.
– Хочешь? – предложила Марина. – Тоже неплохо снимает напряжение.
– Мне сейчас что угодно сгодится.
– Тогда я угощаю!
Марина опустила жетончики, которые нашлись у нее в кармане халата, и обе, плюхнувшись в кресла, блаженно застонали, чувствуя, как металлические пальцы разминают их затекшие мышцы. Кресло мягко вибрировало, подрагивало, и Оксана почувствовала, что и впрямь начинает расслабляться. Глаза у нее закрылись, мысли в голову полезли сплошь приятные и благостные. Но как раз в тот момент, когда кресло плотно обхватило икры ее ног и затрепетало вместе с ними, над головой девушки раздался все тот же визгливый голос:
– Ах, вот вы где! Задницы просиживаете! К главврачу топайте! Быстро! Насчет моего переселения договаривайтесь!
Это скандалистка Барби, выйдя из своего номера, наткнулась на двух расслабляющихся подруг и пришла в бурное негодование. Бывают такие люди, которые не выносят, когда кто-то получает удовольствие. Ну, не могут они стерпеть, когда другим хорошо. Обязательно надо им поломать удовольствие. И Барби, похоже, была одной из таких.
– Рассиживаются тут! Бездельницы!
Оксана вскочила и попыталась сбежать от противного проникающего в самый мозг голоса. Но кресло цепко держало ее за лодыжки. В результате первый же шаг закончился падением. Взмахнув руками, словно птица, она полетела на пол. Марина, которая успела освободиться чуть раньше, вовремя подхватила Оксану.
– Бежим! Бежим отсюда.
– Не могу, – пыхтела Оксана. – Кресло держит.
– Вот проклятая железка!
И Марина пнула ни в чем не повинное кресло. Как ни странно, это сработало. Кресло сдалось и отпустило свою жертву. И, поддерживая друг друга, молодые женщины рванули от Барби.
Вслед им неслись ее визгливые вопли:
– Массажеры только для клиентов! Не хватало еще, чтобы вы своих микробов на них оставили! Я буду жаловаться!
Отбежав на достаточно далекое расстояние, чтобы вопли перестали быть слышны, женщины переглянулись и неожиданно расхохотались.
– Все-таки пара капель нам с тобой точно не помешает, – сказала Марина.
– Да уж. С кошкой не получилось, с креслом не вышло, авось хоть алкоголь поможет.
И женщины, словно лучшие подруги, отправились в маленькую комнатку – кабинет Марины. Верно говорят, ничто так не сближает, как совместно перенесенные испытания. У обеих было ощущение, что они побывали в когтях разъяренной тигрицы и лишь чудом спаслись из ее лап.
