Непросто было Сийесу дожить до 9 термидора. Приведу лишь один пример. Сийес представляет проект народного воспитания, вроде бы безвредная тема. И тут же один из крикунов клуба якобинцев, некий Хассенфратц, кричит: «Нужна была вся преступность Сийеса, чтобы представить проект, столь убийственный для дела свободы».

Робеспьер немало опасался Сийеса. Он называл его «кротом революции» и подозревал, что он-то и ведет главную интригу. Но Робеспьер ошибался: вплоть до 9 термидора Сийес не делал ничего. Перед собой и перед другими он оправдывался тем, что человек идеи не может участвовать в войне людей безыдейных.

Но вот, через несколько дней после казни Робеспьера и его друзей, Сийес вновь поднимается на трибуну: теперь (говорит он) царство Террора кончилось – можно вновь говорить, что думаешь. Это было не совсем так, но Сийес, во всяком случае, действительно вновь получил возможность говорить. В последний год работы Конвента он довольно активен. И снова: его почтительно слушают, но увы! – не слушаются.

Казалось бы, его положение очень выгодно. Ведь гильотина убрала великих людей Конвента: Бриссо, Верньо, Дантона, Робеспьера.

На фоне оставшихся ничтожеств он тем виднее. К тому же он – в отличие от них – не вор; он, конечно, не Робеспьер, получивший прозвище Неподкупный, но человек относительно бескорыстный.

Но те незначительные люди, которые теперь заправляют Конвентом, в отличие от Сийеса, проявили отвагу: в день 9 термидора они отважно поставили на кон свои головы, чего Сийес не делал.

Так что он опять оказался на вторых ролях. Он становится членом Института – французский аналог Академии наук, средоточие идеологов, которые составляли довольно влиятельную группу. Весной 1795 года его избирают очередным председателем Конвента. Но это опять-таки знак уважения – и не более.

Его конституционные идеи опять не проходят. Он представил очень сложный проект, предусматривавший: (а) правительство из 7 человек, (б) трибунал (по 3 человека от каждого департамента, всего, значит, две-три сотни), который готовит проекты законов, (в) Законодательное собрание, по 9 человек от департамента, которое принимает законы, (г) конституционный суд из 135 членов.

Ему вежливо похлопали, а проект отклонили, чтобы принять другой, не менее сложный, предусматривавший 5 директоров, 6 министров и две палаты депутатов. Сийес опять обижен. Он не у дел, но ждет, чтобы пришел его час.

Пока же приходит час Бонапарта – его «второй Тулон».