Глава 9
К обеду, который вскоре принесли – по просьбе Илоны, но не она, – Плюх даже не притронулся. И дело тут было не в обиде – просто кусок не лез в горло. Косморазведчику давно не было столь тошно. Даже тогда, когда понял, что очутился не на своей Земле и, похоже даже не в своей Вселенной, не было такого омерзительно-опустошающего чувства. Тогда имелась цель и существовала надежда. Теперь же он попросту не знал, что делать, а самое главное – зачем. Слова, сказанные Илоне о том, что он не может без нее жить, были не просто словами. Банальные, избитые, произнесенные людьми за тысячелетия истории миллионы раз, они казались сейчас разведчику сакральным откровением, разверзшейся перед ним пропастью губительной истины.
Жить стоило хотя бы ради увезенного с родной планеты Блямса, за которого Плюх нес личную ответственность, но сейчас, когда зеленый друг нашел своих сородичей, став, по сути, их предводителем, эта ответственность потеряла свою значимость. Теперь машечкианский «богомол» сам отвечал за своих подопечных, и, похоже, в помощи косморазведчика больше не нуждался. Если бы не одно недавно возникшее обстоятельство: прекратились поставки из мира ученых, в связи с чем местные «богомолы» стали объектом охоты. И чем меньше будет оставаться в Зоне пищи, тем активней станут охотники. И вряд ли они станут разбирать, темно- или ярко-зеленого цвета хитин у добычи, так что жизнь Блямса оказалась почти под такой же угрозой, что у его диких друзей. «Почти» – потому что какую-то часть времени «богомол» проводил в Новоромановске, где находился под защитой Илоны.
Теперь возникала дилемма: забирать зеленого друга с собой или оставить его здесь. С одной стороны, когда он под личным присмотром, на душе определенно спокойней. Но с другой – Плюх не тешил себя надеждой, что, покинув селение «имперцев», он и сам будет пребывать в безопасности. Скорее, наоборот. Да и отправится ли с ним Блямс? Отсюда он имеет постоянную возможность навещать своих подопечных. А уйдя с Плюхом, он ее тут же лишится. Не таскать же за собой всю орду гигантских псевдонасекомых? Хотя, почему бы и нет? Как минимум, это было бы дополнительной защитой для самого Плюха. Другое дело, захотят ли бродить с ним по Зоне они? Впрочем, Блямс наверняка их сумеет убедить. Если, конечно, сам с ним пойдет.
Плюх не заметил, как все же заснул. А разбудили его возбужденные голоса вернувшихся в вагон «постояльцев»:
– Недурно, господа, недурно! Давно я так славно не охотился.
– Да уж. Однако и Некрасову «славно» досталось. Ребра-то срастутся, а вот глаз…
– Хорошо, если зрение не ослабнет.
– Хорошо, если он вообще его сохранит. Экие когтищи у тварей!
– Это да. Но четыре такие туши – это вам не кролики, господа!
– Зато кролики куда повкуснее. Кто-нибудь пробовал уже «богомолье» мясо?
– По слухам, горькое. И жесткое, как сапог.
– Сейчас не до жиру, господа. Было бы хоть что-то. А чем жестче мясо, тем на дольше его хватит.
«Имперцы» дружно расхохотались, а Плюх уже спрыгнул с полки и подбежал к ним.
– Вы охотились на «богомолов»?!..
– Не ваше дело, милейший, – ответил один из трех офицеров.
– Отчего же, поручик, – вмешался другой. – Господину… э-ээ… как вас там?.. нужно выразить благодарность. Это ведь он подсказал, как разыскать…
– Что?! – не дал договорить ему косморазведчик. – Когда я подсказал вам такое? Разве вы не знаете, что «богомолы» разумные? Как вы могли их убивать?! Неужели вы сможете есть братьев по разуму?!
– Сударь, – сухо обратился к нему «имперец» с погонами подпоручика. – Мы не приглашали вас к этой беседе. Но уж коли приперлись, скажу: если вам угодно держать какую-то информацию в секрете, то извольте впредь следить за языком.
– Вы подслушали наш разговор с Ило… с поручиком Соболевой?! – рванулся Плюх к офицеру, а тот вскочил и схватил разведчика за грудки:
– Извольте взять ваши слова обратно! Вас никто не подслушивал. Но и затыкать уши мы были не обязаны!
Косморазведчик оттолкнул «имперца», но его возмущение утихло. Точнее, сменило адресата – теперь он злился на себя: болтать и впрямь нужно было поменьше или, по крайней мере, потише.
– Вы правы, – процедил он. – Приношу свои извинения. Но убивать…
– Братьев по разуму? – подхватил «имперец» с погонами поручика. – Не порите чушь, милейший! Какой разум у «богомолов»? Откуда?
– Но вы же не могли не видеть их жилища!
– Видели. И что? Лисы тоже роют норы, медведи строят берлоги, а птицы вьют гнезда. Так что нам теперь, червей прикажете есть?
– Но разве Князь… – вспомнил Плюх слова Илоны. – Разве полковник Соболев не был против этой охоты?
– С какой стати? Ему в первую очередь интересно, чтобы подчиненные были сыты. Другое дело, он запретил трогать любимца своей дочери.
– Блямс тоже был там?
– К нашему великому сожалению.
– Он защищал «богомолов»? – вскинулся косморазведчик.
– Он их увел. Почти всех. Погоня не дала результатов. Да нам и с оставшимися пришлось повозиться.
– Довольно, поручик, – перебил его один из офицеров. – Следить за языком нам тоже не мешает.
Плюх быстрым шагом направился к выходу из вагона. Но перед тем как его покинуть, обернулся и сказал:
– «Богомолы» разумны. Это факт. А вы – убийцы, господа. Честь имею!
Выскочив из вагона, Плюх наткнулся на Илону. Наткнулся буквально – врезался в нее, подходившую к ступенькам. Оба упали, Егор оказался лежащим на девушке. От изумления и растерянности он только моргал, глядя в большие, цвета молочного шоколада, глаза, в которых испуг быстро сменился раздражением.
– Потрудитесь с меня слезть, господин космический разведчик третьего класса, – сердито произнесла девушка. И добавила: – Больно же!
Плюх быстро вскочил на ноги и забормотал:
– Извини, я не ожидал, что это ты.
– То есть ты ожидал здесь другую даму, и столь страстно повалил меня, посчитав, что это она?
Неловкость разведчика тут же прошла.
– Не говори ерунды! Ты знаешь, что натворили твои благородные соратники?
Илона помрачнела.
– Знаю. Видела, как они принесли четыре тела. Именно поэтому я здесь. – Девушка подняла на Плюха полный решимости взгляд: – Я согласна уйти с тобой.
– Что?.. – У него вмиг пересохло горло, а сердце заколотилось так, словно начало задыхаться и пыталось во что бы то ни стало вырваться на волю. – Ты…
– Да, я, – не дала ему договорить Илона. – И прошу тебя, изволь не комментировать мое решение. Оно окончательное. Не думай, что это сиюминутная вспышка эмоций. Я все обдумала и не стану потом кусать себе локти, сожалея о своем поступке.
– Тогда пошли, – протянул ей руку разведчик.
– Не глупи, – сверкнула на него глазами девушка. – Нас перехватят, не позволив даже носа высунуть из поселка.
– Почему? Разве ты не можешь пойти, куда захочешь?
– Только с разрешения полковника Соболева, – стиснула зубы Илона. – После моего недавнего побега отец распорядился не спускать с меня глаз. Провинившихся обещал вешать. Полагаю, это всего лишь угроза, но желающие это проверить вряд ли отыщутся.
– И что теперь?
– Идти ночью. На, держи, я принесла тебе ужин, – протянула девушка мятый от падения сверток. – Рекомендую не манкировать, даже если не будет аппетита. Когда доведется поесть в следующий раз – неизвестно. Кое-что я, безусловно, соберу, но много не смогу, это вызовет подозрения.
– Еда – это, конечно, хорошо, – сказал Плюх, – но куда важнее оружие. Сумеешь достать для меня?
– Вряд ли, – покачала головой Илона. – Оружейная комната хорошо охраняется. Естественно, мой «Никель» будет при мне. Тебе ссужу пистолет, «Канду». Игрушка, разумеется, но хоть что-то.
– Ты имеешь в виду мой трофей? Пистолет этого… как его там… Герасимовского?..
– Нет. Ему я «Канду» все же вернула. Решила не усугублять. Потеря личного оружия для офицера – это не шутка, а уж когда его отбирают – и вовсе плевок в лицо. Этому… штабс-капитану хватит подлости устроить какую-нибудь гадость, а лишние препятствия нам ни к чему. В общем, мой пистолет в точности такой же, как у Герасимовского – будет твоим. А мне и «Никеля» за глаза хватит.
– Еще одну «Канду» я спрятал неподалеку от селения «рабовладельцев», – вспомнил Плюх.
– Не думаю, что ради нее стоит туда соваться. Да и смысл? Вот если бы ты спрятал ящик патронов… Здесь мне их не добыть, сейчас на них строгий учет. Придется довольствоваться теми, что в обоймах.
– Ладно, будем решать эти проблемы по ходу, – почесал щетинистый затылок разведчик и вскинул вдруг палец: – Да, вот что! Ты артефакт с собой возьми, «трубу» нашу. Способность летать нам очень даже может пригодиться. Или ее уже «Контактерам» сдать успели?
– Не успели, – буркнула Илона. – Только у меня ее сразу по прибытии отец реквизировал. Опасался, как бы я вновь не улетела. – В голосе девушки проскользнули явные нотки сарказма напополам с обидой.
– Да и пусть, – нарочито бодро отреагировал Плюх. – Обойдемся. Но я вот что еще подумал: ты веревку можешь достать? Тонкую. Миллиметр-полтора в диаметре.
– Наверное, могу. Сколько требуется?
– Метров пять.
Девушка, мысленно что-то прикинув, кивнула.
– А небольшой груз с отверстием? Отлично бы сгодилась гайка миллиметров на пятнадцать или около того.
– Зачем, скажешь?
– А чего тут скрывать? Мы ведь по Зоне будем ходить, а шлема, чтобы разглядеть аномалии, у меня теперь нет. Все время собирать камешки – можно, конечно, но проще будет бросать привязанный к веревке груз, сматывать веревку и снова бросать.
– Имеются такие аномалии, в которых и гайку расплющит. А уж веревку порвать или спалить и того проще.
– Возьми тогда несколько гаек. И запас веревки. Найдешь?
– Попытаюсь, – пожала плечами Илона. – Но тогда еще требуется нечто, на что будем веревку наматывать. Такое, чтобы она легко слетала при броске.
– Столовая вилка!
– Да, пожалуй. Возьму две. Пусть у каждого из нас будет по комплекту.
– Отлично! – сказал почувствовавший наконец-то близкую к эйфории радость косморазведчик. Только сейчас он толком осознал, что Илона идет с ним, и решился это озвучить: – Я так счастлив, что ты…
– Я просила не комментировать мое решение! – свирепо зыркнула на него девушка.
– Почему ты злишься на меня? В чем я виноват?
– Прости. Я злюсь не на тебя. Впрочем… – Илона мотнула головой. – На тебя тоже, но ты и в самом деле в том не виноват. Все. С наступлением темноты следуй в том направлении, откуда тебя привели. Только, ради всего святого, будь осторожен!
– Не бойся, я буду как мышка. Но как я тебя найду?
– Я сама тебя найду. А теперь ступай ужинать. И постарайся хотя бы немного поспать. Однако не перестарайся и не проспи.
– Проспать свое счастье? – не смог удержать Плюх счастливой улыбки. – Для этого нужно быть полным идиотом.
– Не надо, Егор, – поморщилась Илона. – Я тебя понимаю, но потрудись понять и ты меня. Мое отношение к происходящему… Впрочем, отставить. Тема закрыта. Жребий брошен.
Илона развернулась и почти строевым шагом направилась к своему дому.
– Но Рубикон еще не перейден, – пробормотал косморазведчик, все с той же улыбкой глядя ей вслед.
Как и советовала Илона, Егор съел все – и нетронутый в свое время обед, и помятый, но не ставший от этого менее питательным ужин. А вот уснуть ему так и не удалось, сколько он ни ворочался на полке. Да и как тут заснешь, когда случилось такое, о чем он уже и мечтать перестал!
Разумеется, Плюх понимал, какую он берет на себя ответственность. Одно дело идти одному, когда тревожиться следовало лишь о собственной жизни (правда, тогда бы ему вообще стало все безразличным, а возможной смертельной опасности он подспудно, наверное, даже бы и желал), и совсем другое, когда рядом будет любимая. Конечно, Илона не та «трепетная лань», с которой следует сдувать пылинки – она и сама кого угодно «сдует» так, что мало не покажется, – но все-таки оставалась девушкой, дамой, а Плюх был воспитан совсем не в тех традициях, чтобы прятаться за женскую спину. Да хоть за какую, в принципе. И теперь он должен будет охранять жизнь своей возлюбленной любой ценой. Да какое там «должен»! Для Плюха это было вовсе не обязанностью, а сокровенным желанием, непередаваемым счастьем, поскольку возможность защищать любимую женщину – само по себе великое благо, бесценная награда, которой удостаивается в жизни далеко не каждый мужчина. А ему вот повезло. И благодарить за это надо таинственного, неведомого противника (или гипотетических, не менее загадочных Игроков?), выбившего «Ревду» из надпространства и атаковавшего корабль над этой чужой Землей с ее угрюмой багровой Зоной. Как говорит старая русская пословица: «Не было бы счастья, да несчастье помогло».
Как всегда, багровая темнота опустилась стремительно. И если за окном вагона еще можно было что-то разглядеть, внутри все утонуло во мраке, сквозь который смутно проступали лишь очертания крупных предметов.
Косморазведчик порывисто встал и быстро, но осторожно, стараясь не налететь на выступающие полки, направился к выходу. Возле мест, где посапывали спящие «имперцы», он замедлил шаг. Мелькнула мысль: а не позаимствовать ли один из автоматов? Во время дневного разговора он видел, что оружие имеется у каждого офицера – два «Никеля» и одна «Печенга» на троих. Правда, искать их в темноте было чревато, мужчины могли проснуться. И тогда сорвется все.
Выйдя из вагона, Егор сплюнул и тут же, похолодев, замер. Расплевался, ёхи-блохи! А ведь где-то совсем рядом постовой.
Косморазведчик превратился в слух и, не шевелясь, постоял пару минут. Было тихо. Даже слишком, очень уж подозрительно тихо. Это могло говорить о том, что караульный услышал его плевок и насторожился. Плюх нагнулся, пошарил по земле ладонью и поднял небольшой камешек. Размахнувшись, бросил его как можно дальше в сторону, противоположную той, куда намеревался идти. Упав, камешек еле слышно процокал по твердой почве. И тут же раздались осторожные шаги, направляющиеся именно туда. Значит, постовой действительно был начеку. Что ж, теперь по крайней мере стало понятно, что путь открыт. Если, конечно, на ночь к вагонам не выставляли дополнительную охрану. Но гадать Плюх не умел, поэтому, аккуратно перенося вес тела с пятки на носок, двинулся на встречу с любимой.
Ориентировался он даже в полумраке неплохо, потому вышел к нужному месту довольно быстро. Теперь оставалось понять, как его сможет заметить Илона. Не размахивать же, в самом деле, руками, или, тем паче, свистеть?
Но волновался он зря.
– Почему так долго? – раздался возле самого уха шепот.
Плюх даже вздрогнул, поражаясь умению девушки подкрадываться столь беззвучно.
– Охранник услышал, как я выходил. – Косморазведчик не стал пояснять, почему так случилось. – Пришлось немного выждать и произвести отвлекающий маневр.
– Он точно не пошел за тобой?
– Точно. Я его в другую сторону направил.
– Тогда идем. Не отставай, не шуми и следуй строго за мной, – шепнула Илона и тут же двинулась вперед.
Несколько раз она замирала на пару секунд, а то и на полминуты, меняла направление, то ускоряя, то замедляя шаг, и продолжалось это довольно долго; во всяком случае, Плюху стало уже казаться, что они оставили поселок далеко позади – с километр, как минимум. По спине пробежали мурашки: если они сейчас в «открытой» Зоне, то в любой момент могут угодить в аномалию или стать добычей ночного хищника.
Словно подслушав его мысли, девушка остановилась и негромко сказала:
– Все. Лезем вон в те кусты и сидим до утра. Только не спать! И дыши через раз.
– Как это? – не понял Плюх.
– В том смысле, что очень тихо. В Зоне водятся такие твари, что могут услышать дыхание за пару верст.
– Чего же мы тогда разговариваем? – невольно понизил голос разведчик.
– Возле границы Зоны хищники практически не появляются. Но на всякий случай лучше перестраховаться. Идем в кусты.
Это прозвучало несколько двусмысленно, но Плюх не стал давать воли фантазиям. Что ни говори, а возможность оказаться съеденным была не лучшим фоном для романтических мечтаний.