Глава 11
В палатке хорошо – тепло, светло и магнитофон играет. А всё-таки на задачу в составе группы уж очень охота. Неужто эти грандиознейшие учения мы просидим как вспомогательное подразделение. Будем охранять, обеспечивать вывод и работать на всех подряд. Обидно как-то. Зря нас, что ли, гоняли и готовили. Хотя мне нет смысла обижаться: я уже с минерами успешно сходил, да и наши на выводе на вертолётах поработали, но всё равно это не то. Зачем я тогда подписывал карту для нашего командира группы, он ведь на ней что-то потом наносил. Мы ведь с Федосовым заполняли какие-то списки, черкали какие-то графики. Все зря, выходит? Вот в такой неспешной обстановке мы и провели четыре дня. С утра бегали вокруг расположения временного лагеря. Тренировались в стрелковых тренировках. Я с Зеленовым попеременно ходил старшим в секреты. Вторая рота, говорят, вся успешно десантировалась и начала работать против войск военного округа, участвующего в учениях. В один из таких дней во временный лагерь прибыли какие-то интересные моряки не из нашей части. Достали какие-то ящики, поставили себе отдельную палатку и огородились колючкой. Кто такие? Да и хрен с ними, на том бы любопытство и угасло – происходило много вещей поинтересней. Однако вечером на инструктаже прибрежных секретов от заступающего дежурным старлея я узнал, что с моей подгруппой в секрет заступает несколько вновь прибывших незнакомцев. На развод они пришли в черных робах без знаков различия, без оружия, но с огромными брезентовыми рюкзаками за спиной. Тоже какие-нибудь водолазы-минёры, наверно от нашего раздолбанного пирса в море пойдут. Достанут из рюкзаков какую-нибудь чудо-технику да как помчатся по волнам, пугая касаток и ПДССников из ОВРы. Хотя, какие они минеры. Ни ростом, ни статью не вышли. Наши-то вон какие лоси здоровенные и рюкзачищи таскают килограмм под пятьдесят весом. Эти же уж больно какие-то хлипенькие. До пирса они с нами так и не смогли дойти самостоятельно. Рухнули на дорогу, тяжело дыша и высунув языки.
– Старшой, – запричитал один из «гостей», – ну подождите, а! Вишь, идти невмоготу уже, будь человеком-то.
– Слышь, как там тебя по званию? Под робой не видно…
– Лейтенант Фомин Алексей.
Ого, чуть не нахамил офицеру! А по виду и не скажешь: от наших моряков по возрасту недалеко ушёл.
– Товарищ лейтенант, мне сеанс связи сейчас отрабатывать надо с дежурным и по проводной связи доложиться о том, что на позиции вышли и ребят, которые сейчас на вахте в секретах, ждать заставлять неохота, там мой напарник стоит – ввалит мне по самое не могу.
– Да аппаратура тяжелая, её обычно на машинах возят, а тут ваши не дают технику – и всё! Доехали бы до пирса, а там бы уж затащили. Дай передохнуть, а то у меня морячки сдохнут от перегрузок, а им еще ночь с вами дежурить.
– Товарищ лейтенант, ну давайте мы потащим. Мы в ваши секреты лезть не будем, поторапливаться надо.
– Ох, буду весьма благодарен, – обрадовался лейтенант, пытаясь снять с себя огромный рюкзак. Мои разведчики помогли разоблачиться гостям. В секреты мы заступали налегке, с одними подсумками под магазины, фонариками и осветительными ракетами, да с радиостанциями «Сокол» на каждого. Ну, еще плюс по паре банок консервов по карманам да по сухарю и фляжке с чаем. Только радист Смирнов был нагружен большой «пехотной» радиостанцией. У меня еще мой любимый поисковый приёмник ППшка. Распределили грузы и мелкой трусцой побежали вперед. Я взял из любопытства рюкзак лейтенанта и нацепил его на себя. Обычный рюкзак, неудобный, конечно, в сравнении с нашими «МГшками» и «РД», но и не такой уж и тяжёлый. Чтобы успеть вовремя, прибавили шагу и понеслись к пирсу уже неслышным галопом. Так гости и без груза чуть не подохли на бегу. Бегать абсолютно не умели, темп не держали и дышали кое-как.
– Ой, ну вы хуу ну вы хеее ёё вы… блин, гоночные… фуу… разве можно так на флоте бегать… вы какие-то не моряки… фуу… – стонал сзади лейтенант, – куда, блин, нас прислали, что за часть, на хрен, ой, помру…
Наконец-то мы прибежали. Мои разведчики сразу же разбежались по постам. Я, оставив лейтенанта и его команду возле полуразрушенного кирпичного сарайчика, пошёл к замаскированной точке связи с телефоном.
– Пароль минус пять, – озадачил меня появившийся из темноты Зеленов.
– Эээ, м…я, подожди… плюс двадцать, – ответил я, сложив в уме минусы и плюсы, – рехнулся Зелень, я чуть голову не сломал, считая! У меня четверка по математике в школе была!
– Да ладно, что там про задачу – новостей никаких?
– Неа, зато вон каких-то доходяг с рюкзаками полными аппаратуры нам в секрет сунули, секретные какие-то кренделя, лейтёха у них старший. Доходыыы… чуть по дороге ласты дьяволу не отдали.
– Хе, интересно, на хрен они тут нужны? Блин, когда же задача?.. Мы тут чуяли: минеры скоро вернутся, а это сам понимаешь, что свертываться будем и до причала своего пилить. Стрёмно как-то. Все учения на берегу просидели. Ты хоть с Дитером на задачу бегал.
– Фигня! Нам и тут неплохо, кормят сытно, напрягаемся не сильно, – ответил я, бравируя, хотя самого сосало чувство какой-то неполноценности.
– Ладно, давай о смене доложим, горизонт чист, с моря шевелений не было. С утра тебя кто меняет?
– Да с третьей группы пацаны, которые на отдыхе были.
– Ладно, пойдем звонить.
Пока мы отзванивались и проводили контрольный сеанс с дежурным по части, лейтенант со своими моряками отдышался и, собрав в кучку своих подчиненных, о чём-то вполголоса их инструктировал. Зелень, забрав свою смену, убежал в лагерь. Я собрался пойти проверить сектора наблюдения и забраться на свою с радистом заранее обустроенную лежку под деревянным навесом с топчанами и оставленными предыдущей подгруппой надувниками. Не успел. Лейтенант, который мне и на хрен не нужен был, остановил и начал расспрашивать про сектора наблюдения. Ему, видите ли, надо в каком-то строгом порядке установить свои аппараты. Пришлось скрепя сердце и чуть кривя душой показать на его карте-схеме местности места постов наблюдения.
– Отличненько, – обрадовался лейтёха, – грамотно расставлено! Давайте я с каждым вашим моряком рядом своего посажу с аппаратурой, а сам на вашем НП обоснуюсь рядом с вами, потому что я как бы тоже старший смены, и головной оператор, и…
– Хорошо, товарищ лейтенант, давайте располагаться, раз вам так удобно. Меня инструктировали о том, чтобы вам всякую помощь оказывать, – печально согласился я.
Ну что тут поделать, не пошлёшь же на х. р офицера?! Он возьмёт еще и заложит дежурному по пункту. Теперь ни фига по переменке со Смирновым не покемаришь.
Пришлось созвать разведчиков с постов и снова нагрузить их чужими рюкзаками и чужими матросами. Мои уволокли гостей по своим позициям, я со Смирновым потащил лейтенанта к себе под навес. Уже на месте лейтенант вскрыл рюкзак и начал доставать какие-то громоздкие штуки в чехлах, кабели, все это соединять в единое целое и подсоединять к аккумуляторам. Несколько раз он себе подсвечивал фонариком, ориентировал какие-то плоские штуки, похожие на антенны, в сторону моря по компасу. Потом надел наушники, начал пялиться в какие-то окуляры.
– Вы со всеми постами связаться можете? Мне опросить своих надо, – обратился он ко мне.
– Да, сейчас вызову, – вздохнул я. Ну дали нам гостей на нашу голову – то рюкзаки им тащи, то связь обеспечь.
Лейтенант начал переговариваться со своими, давать какие-то указания по настройке, потом ушёл со связи.
– Ну всё, аппаратура работает, можно вести разведку и наблюдать за обстановкой на море.
– Товарищ лейтенант, а если не секрет, что за аппаратура? – поинтересовался любознательный Смирнов. Вот он, еще один связист-любитель всяческой аппаратуры.
Лейтенант пустился в какие-то пространные объяснение и сыпал терминами. Я лично ни хрена ничего не понимал. Однако Смирнов слушал с интересом и задавал вопросы про какие-то пеленги, частоты, радиолокацию.
– Получается, ваша аппаратура типа наземного переносного комплекса разведки, только работает по объектам на море, – выдал Слава.
– Абсолютно в дырочку, – восхитился лейтенант, – если есть желание, могу научить работать в течение нескольких минут, хотя операторов в учебках готовят несколько месяцев.
– Смирный, связь не забудь, – буркнул я и начал сканировать частоты на приёмнике.
Наши связисты частенько устраивали музыкальные радиотрансляции для всех желающих на одной из незадействованных частот. Говорят, они этим сильно бесили какие-то службы, контролирующие на учениях эфир, но последствий никаких пока не было, и наши связисты частенько веселились по ночам. Я пошарился по волнам, нашёл нужную частоту.
Вот кто-то поёт «Я сделан из такого веществааа». Скиба, блин. Опять завывает собственноручно в микрофон свою любимую песню из репертуара Сарычева. Сейчас в эфире будет весело, если, конечно, начальник связи или кто-нибудь из связистских офицеров не пресечёт вакханалию. И действительно, завывания меломана перебил возмущённый вопль.
– Арбуз, заткнись! Давай Модерн Токинг!!
Тут же вклинился еще кто-то:
– На х…р ваш Токинг! Если ты голубой, слушай Модерн и Джой!! Зимой и летом слушай Хэви Металл. Металлику давай!
– Придурки, хрен вам! Щас я еще запою… эээ… звёзды нам светят в ночи, путь освещая…
– Арбуз – дурак!
– Арбуз-первый – самый чёткий матрос… искорки нашей свечи станут навек нам судьбой.
– Арбуз, люлей отхватишь! Давай Металлику!
– А тепееерь… я вас разогрел и у нас в гостях великолепный диск-жокей Шрайбикус! – заорал Скиба в микрофон.
– А всем привет! Всем большой привет, кто находится в сопках и донашивает последние носки, тем, кто сейчас на камбузе хомячит пайковую тушенку, особый привет, бааааллллонаам – привет мои дорогие! И снова у микрофона я, ваш искоромётный карась Шрайбикуууус, – затараторил кто-то очень хорошо и профессионально в микрофон. И тут же полилась незатейливая мелодия из кинофильма про Буратино «Скажите, как его зовут». Да это же карась из клуба, очкастый Шалин. Вот это даёт! И главное, как ловко получается – заслушаешься. Как он сюда попал? Сразу же за песней про Буратино полилась очередная веселая песенка, которую Шалин гнусавым голосом переводчика видеофильмов начал комментировать. Черт, ведь действительно смешно. Я чуть ли не вслух начал смеяться. А сегодняшнее дежурство будет совсем нескучным. Главное, чтобы трансляцию никто не прервал. Оторвавшись от прослушивания, я быстренько опросил посты, посмотрел на море в бинокль. Пусто. Смирнов и лейтенант возились с аппаратурой, щелкали какими-то тумблерами и о чём-то беседовали вполголоса.
– Брейк, по траверсу всплытие лодки, – повернулся ко мне с довольной физиономией Слава.
– Ты чё херню несешь! Я же только в бинокль осматривал – пусто!..
– Да-да, подтверждаю, расстояние три с половиной мили, подъём судна зафиксирован, – прыгнул к окулярам и закрутил какими-то ручками лейтенант, нацепивший наушники, – отделяется еще один объект, классифицирую как резиновый плот для высадки диверсантов. Так, ага. Таак… моторный ход. Да, есть объект, лодка готовится к погружению, – начал перечислять мне лейтенант.
– Смирный, связь! Срочно! Давай по таблице дежурному строчи, – прошипел я, схватив бинокль, начал осматривать поверхность моря. Да ни черта не видно. Пятнышко какое-то на линии горизонта. Да не может быть! Или может быть?
– Брейк, дали подтверждение на прием объекта. Наши минеры с задачи, вот паролевая группа для связи, вот частота, я настраиваюсь, – мигом включился в работу Слава.
– Что еще?
– Удивились, что мы так быстро обнаружили. У минеров, сказали, фишка не проскочила. Что за фишка?
– Давай настраивайся, не бери в башню. Товарищ лейтенант, вы можете еще понаблюдать, где шлюпка?
– Ну я же здесь для этого, – ответил спокойно лейтенант и через пару минут выдал дальность. В бинокль все равно ни хрена не видно, только точка переместилась. Действительно, фишка минеров со скрытным проникновением даже при возвращении на свой пункт не сработает. Чую, на резиновой шлюпке старшина Болев. Надо им тоже встречу устроить. А то опять возьмут в плен наши секреты и оправдывайся потом, что всю ночь глаз не смыкал.
Время начало тянуться как резина. В бинокль всё-таки удалось засечь передвижение резиновой шлюпки. Минеры уже шли на вёслах, отключив мотор. Смирнов начал запрашивать паролевые группы по связи. Отозвались, группа цифр совпала. По позывному – группа, в которой работал Болев, однако командиром на этот раз офицер. Что-то у минёров случилось неординарное. Слава сказал, что минёры запросили на берег «таблетку», причём срочно. «Таблетка» – это санитарный автомобиль «УАЗик». Чёрт, что у них случилось? Сам бегу к пункту связи и по проводной линии связываюсь с дежурным, по таблице условных сигналов передаю просьбу о санитарном автомобиле. Медики находились на постоянном дежурстве, поэтому буквально через пять минут на дороге, ведущей к пирсу, забегали лучи фар. Я выскочил на дорогу для встречи автомобиля и замахал руками. Подъехали медики, наш разведпунктовский каплейт медицинской службы, фельдшер-сверхсрочник и еще один матрос-санитар, обвешанный медицинскими сумками, сразу начавший вытаскивать из задних дверей носилки. Уже по «Соколу» я начал связываться с подходившей шлюпкой. Меня попросили обозначить пункт приёма плавсредства визуально. Пришлось зажигать наземный сигнальный патрон. С воды сигнал заметили, движение скорректировали и через двадцать минут минёры вытаскивали на берег резиновую шлюпку. Медики кинулись к разведчикам. С борта сняли одного из водолазов, аккуратно переложили на носилки и сразу же увезли. Мои разведчики, прибежавшие с постов, обеспечивали охранение и наблюдение, залёгши полукругом в радиусе нескольких десятков метров, моряки с аппаратурой продолжали вести наблюдение за морем. Я узнал в одной из тёмных фигур в гидрокостюме Дитера и подошёл помочь закинуть МГшку за плечи и контейнер с радиостанцией перевесить на грудь.
– Здаров, Брейк. Дежуришь? – приветствовал меня Дитер и подал рюкзак, разворачиваясь спиной.
– Здра жела тщ старшина, – осторожно поприветствовал я водолаза и закинул ему рюкзак за спину. Дитер ловко продел руки в лямки, перевесил подводный автомат на шею.
– Вишь, как хреново вернулись-то… Саныча зацепило под водой, еще переохлаждение хапнул. Матрос здоровый, оклемается. На лодке док всё, что надо, сделал при подборе, но всё равно стремак… Пипец! Наш группер как в воду опущенный, хотя не виноват ни в чём…
Я молча кивал, помогая прилаживать радиостанцию на груди. Что я еще могу сказать? Наверняка Дитер что-то нарушает, рассказывая мне о происшествии, но, видно, накипело и охота кому-то высказать – в группе уже по любому все перетерли и пересудачили.
– Брейк, как обстановка в лагере, со спиртного можно что достать? Не себе, а старлею. Пусть хотя бы сотку залудит, а то его тремор ни хрена не отпускает.
– Анатольич, у Федоса, нашего замка, есть, он поделится.
– Вот времена, вот нравы! Уже и водяра у молодых есть, – притворно сокрушился старшина, – ладно, давай неси службу. Надо было тебя снова на задачу вытащить: ты у нас, б…я, заместо талисмана был бы, в прошлый раз сходили – на три пятерки отработали, а сейчас… эх, лажа… – Болев досадливо махнул рукой и начал отдавать команды своим подчиненным.
Я снял своих с охраны и снова отправил по местам. Всё же интересно, где и как «цепануло» Саныча, почему Болев такой невесёлый, а группера водолазов бьёт трясучка. Да, тут ничуть не лучше, чем у морпехов, бросающихся в море в своих железных коробках. Вроде учения, а водолаз пострадал, получил какой-то ущерб для здоровья. Бррр… лучше не думать об этом. Пойду на пост, посмотрю на лейтенанта, что он там в море накопал. Полезная у них аппаратура, и лейтенант, по всей видимости, специалист своего дела. Хлипкий, конечно, бегать не умеет, а так вполне ничего.
До утра ничего интересного больше не случилось. Лейтенант, подежурив немного, не выдержал и заснул на топчане Смирнова. Под утро жутко захотелось есть. Я оторвал Славу от окуляров и наушников чужой аппаратуры и предложил перекусить. В заначке было пару таблеток сухого спирта, так что банку каши и фляжку с чаем подогреть вполне реально. Соорудив экран из плащ-палатки так, чтобы не было видно огоньков от таблеток с моря, я запалил спирт и поставил разогреваться кашу, не вскрывая банку. На вторую таблетку положил фляжку, вынув её из матерчатого чехла и не открутив пробку. С закрученной пробкой во фляжке вода всегда быстрее закипает, надо только чуть-чуть открутить и наблюдать, когда появятся струйки пара. Слава пожертвовал для раннего завтрака баночку паштета и три сухаря. Крышка на каше щелкнула три раза, я оттащил банку и откатил еще горевшую таблетку под фляжку. От вскрытой каши пошёл чудесный гречневый аромат, из-под крышки фляги начали появляться пузырьки пара. Ну всё, можно завтракать, проверять посты и добросовестно готовиться к смене. Тут еще и лейтенант проснулся:
– Ой, а чем пахнет так вкусно? – начал он восхищаться, втягивая ноздрями аромат гречки.
Спал бы себе и спал, теперь придётся делиться.
– Угощайтесь, товарищ лейтенант, завтракать пора, – протянул я банку и сухарь.
– Ой, вот спасибо, – захрумкал «локаторный разведчик» сухарем, – а мы чего-то сами и не подумали. А там моих моряков покормят на других постах? – наивно переспросил он, вышкребая ложкой гречку.
Я заверил, что покормят. Лейтенант не услышал в моем голосе тщательно подаваемые нотки раздражения и с удовольствием съел всю банку, вообще-то предназначавшуюся мне и связисту. Пришлось нам со Славой попить чаю с сухарями. Офицер ничуть не смутился и, откинув в сторону пустую жестянку, достал из кармана робы пачку сигарет и закурил. Ну вот, еще не хватало мне курения на посту. Подавляя растущее раздражение, я ушёл по постам. Через полчаса нас поменяла подгруппа третьей группы нашей роты.
«Локаторщики» остались на своих постах. Пусть теперь понесут службу со старшаками. Хрен у них этот лейтенант консервами разживётся, пусть теперь вместо надувника поспит на голой земельке или на пустых досках топчана.
