Глава двадцать первая
В Санкт-Петербурге, в квартире Августа Юльевича Гуралика, Нельсон убеждал хозяина квартиры:
– … Всё равно, эти бриллианты вы продать не сможете: они в каталоге Российских ценностей, вас сразу засекут. Поэтому вы отдадите их мне, я верну их маме, для неё – это реликвия, символ великого прошлого нашей семьи. Я ей верну девять камней, а десятый, «Глаз индейца», оставлю, скажу исчез. А о том, что украли вы, никто не узнает – это моё, частное, расследование. Я никому не сообщу.
Гуралик удивлённо взметнул брови – они у него густые, как у Брежнева, висят над глазами, как два мохнатых навесика, пришитых седыми нитками.
– Если я правильно понял ход ваших мыслей, вы хотите оставить один бриллиант себе?
– Вам.
Гуралик снова взмахнул бровями.
– Гражданин следователь! Не надо испытывать моё больное сердце на изумление. Или это такая беспощадная шутка.
– Это не шутка. Этот камень останется у вас, как залог тех денег, которые вы получите, работая на меня. Помимо зарплаты у вас будут и текущие расходы: командировки, билеты, гостиницы – всё это я тоже буду оплачивать. Пройдёт немного времени, я продам этот камень, не тайком – официально на торгах, мне можно, камни принадлежат нашей семье. Продам и щедро рассчитаюсь с вами.
Гуралик обескуражен.
– Зачем всё это вам?
– Я недавно начал свою практику. Мне нужен помощник, опытный и верный. Ему надо много платить, а у меня пока нет таких денег…
– Но почему вы предлагаете это именно мне?
– Потому что вы – вор и мошенник.
– Простите, вы, конечно, почти Шерлок Холмс, но тут вы непростительно ошиблись и за это вас долго будет мучить совесть: я – не вор. Я самолично никогда ничего не воровал.
– А мамины брильянты?
– Повторяю: я не вор, я – мозговой центр: я только разрабатываю стратегию для своих коллег.
– Да, вы здорово обдумали этот грабёж: знали, что у нас стальные двери и квартира на сигнализации, поэтому к нам лезть не рискнули, и вырезали сейф из нашей стены, действуя из квартиры соседей.
– Они уехали в отпуск, квартира пустовала, грех было не воспользоваться.
– Но как вы вслепую определили точное место сейфа в маминой спальне?
– Гражданин следователь, вы своим удивлением намеренно мне льстите?
– Нет! Я только начинаю свою деятельность – мне, действительно, интересно!
– Тогда я вам напомню о таком приборе, как металлоискатель. Он помог точно определить место сейфа с той стороны стены. А дальше всё было делом техники. Ваша глубоко уважаемая матушка вышла всего на полчаса, но нам хватило пятнадцати минут. Я только волновался за её здоровье, потому что из-за дыры в стене в спальне мог быть сквозняк.
– Вы – хитроумный преступник, вот поэтому вы мне и нужны!.. Вы хорошо знаете психологию своих, так называемых, коллег, у вас есть связи в этом мире. Словом, применяю к вам политику кнута и пряника: либо кнут – большой срок, либо пряник – большие деньги. Или вы возвращаете украденные бриллианты и принимаете мои условия, или я передаю дело полиции. Доказательства вашего участия бесспорны, как вы убедились… – Он указал на лежащую перед ним на столе раскрытую папку. – Оба грабителя письменно подтвердили, что бриллианты переданы вам и где-то вами спрятаны.
Гуралик, как отличник-первоклассник, старательно поднял руку.
– Если вас не затруднит, я хотел бы на один маленький вопрос получить один маленький ответ: как вы так быстро на них вышли?
– До удивления, просто. Я поздно возвращаюсь, мама весь день одна – вот я и установил над нашей дверью и напротив неё по видеокамере – вся площадка, как на киноэкране. А по этим кадрам их найти было уже не сложно: они оба в картотеке. Я пообещал, что не стану передавать их полиции, если они вернут мне бриллианты, ну, и они тут же вас заложили.
Гуралик в сердцах стукнул по столу.
– Узколобые неучи!.. Как они могли не увидеть камер! Я же им приказал проверить!
– Не ругайте их: камеры замаскированы в счётчиках… Короче: вам светят много лет: организация кражи в особо крупных размерах, хищение государственных ценностей. А поскольку вы рецидивист, то…
– Хорошо, хорошо, я согласен посотрудничать с таким умницей-следователем, – Гуралик обаятельно улыбнулся. – Это же курсы повышения квалификации!
– Вот и молодец! А на комплимент отвечу тоже комплиментом: у вас очень уютно в квартире, чувствуется присутствие женщины с прекрасным вкусом.
– Вот тут, бесконечно уважаемый господин детектив, вы глубочайше ошиблись: первая жена меня бросила после моей первой отсидки, вторая – после второй. С тех пор я уже давно не завожу романы, не флиртую, не ухаживаю, а когда-то, о!.. У меня был итальяно-чеченский темперамент! Если говорить образно, когда я входил в воду, река закипала, рыба сваривалась, и я плавал в ухе… Да, да! Я умел доводить женщин до высшей стадии нижнего блаженства, а теперь, увы… Финита ля комедия!
– И с тех пор вы ни разу не влюблялись?
– Влюбляться – не значит любить. Дамы здесь бывают только, так сказать, одноактовки, на дольше связываться не рискую. – Он грустно развёл руками. – Помните, у Антона Павловича Чехова: «Если в первом акте висит ружьё, в последнем акте оно должно выстрелить»? Так вот, я стреляю сразу в первом акте и тут же прерываю спектакль.
Нельсон, оценив его образность, невольно улыбнулся, но сразу погасил улыбку.
– Простите, что я задел больную для вас тему – вернёмся к нашим брильянтам. Где вы их прячете? В банковской ячейке? В камере хранения на вокзале? В погребе?
– Здесь, дома.
Гуралик взмахом бровей указал на книжный шкаф, затем подошёл к нему, вытащил с верхней полки какую-то толстую книгу, на что-то нажал, открылась обложка – книга оказалась шкатулкой.
Нельсон пересчитал бриллианты.
– Все десять. А не рискованно так хранить?
– Самоё надёжное место: «История КПСС» – кто польстится!