Глава двадцатая
Утром, в кабинете Пахомова, капитан Рябой доложил:
– Чаще всего покойный встречался с Еленой и с Григорием. И ещё с Горобцом, старым учителем – это бывший классный руководитель его и Григория – ныне пенсионер. Он одинок, болен, ходить трудно, вот бывшие ученики ему периодически продукты подкидывают. Григорий чаще, потому что живёт от него не далеко. Кстати, Григорий последние дни переговаривался только с Амираном, своим отцом и пару раз звонил Горобцу, узнавал, как тот себя чувствует.
Пахомов взглянул на адрес Горобца.
– Перед встречей с Григорием, заеду к этому учителю, расспрошу – он действительно, живёт за квартал от Григория.
Горобец встретил его, нарядный, торжественный, в тёмном костюме, в галстуке. Пахомов показал удостоверение.
– Хотел задать вам пару вопросов о ваших учениках, но, кажется, я не вовремя? Вы куда-то собрались?
– Нет, нет, проходите.
Они вошли в гостиную, посреди которой стоял стол, покрытый белой скатертью, сервированный дорогой посудой, серебряными ножами и вилками, хрустальными рюмками и бокалами. Стол был накрыт на четверых.
– Вы ждёте гостей?
– Всегда жду, – ответил Горобец. И объяснил. – Сегодня мой день рождения. – Он указал на первых два стула. – Это места отца и мамы, их уже давно нет. А вот место сына, он убит в Чечне. А это место жены, она не пережила смерть сына… Каждый год в этот день я накрываю стол для этих самых дорогих гостей.
На сидении каждого стула стояла большая фотография в раме. У каждого прибора горела свеча в подсвечнике.
– Я им всем наливаю, – продолжил Горобец, – чокаюсь с каждым, выпиваю, беседую, опять чокаюсь… Немножко поплачу, потом засыпаю, и они мне все снятся, представляете – раз в году у меня есть такая счастливая ночь!.. Может, выпьете с нами?..
Вежливо отклонив это предложение, Борис объяснил цель своего визита. Старый учитель был потрясён.
– Амирана Живидзе?! За что?! Господи, какая беда!.. Конечно, я готов ответить на все ваши вопросы, но только… – Кивнув в сторону стола, вполголоса добавил. – Только пойдёмте на кухню – не хочу их огорчать.
Он рассказал, что неделю назад, Григорий заявился к нему сильно выпивший, пришёл с бутылкой, напился, кричал: «Почему она выбрала его? Чем я хуже? Обидно! Несправедливо! Он мне жизнь перечеркнул!..» Потом пришёл сегодня, где-то в полдень, с полпуда картошки и яблок приволок. Был уже поспокойней. Выпили по рюмке, произнёс тост: «Помоги мне, Господи, достойно перенести это испытание!». Больше в рот ни капли не брал («Завтра на свадьбе напьюсь!»). Побежал домой – к нему сантехник должен был прийти, у него в ванной что-то испортилось.
– А мог ли Григорий, в приступе отчаянья, убить Амирана?
Горобец замахал руками.
– Да что вы!.. Они же с детства, как братья! Порцию мороженого пополам делили, друг дружку из пропастей вытаскивали!..
