– Что вы собираетесь делать с капитаном Серджиусом? – спросил Харпер, когда мы направились в казарму Черной Гвардии. – Некоторые кланы из списка Маркуса в союзе с кланом Серджиа. А у него серьезная поддержка среди гвардейцев.

– Несколько порок все исправят.

– Но вы не можете выпороть их всех. Что, если они пойдут на открытый бунт?

– Они могут подчиниться моей воле, Харпер, или я могу сломать их. Это не сложно.

– Не глупите, Сорокопут. – Злость в его голосе меня удивила. Я увидела, как горят зеленые глаза. – Их – двести, а нас – двое. Если они набросятся на нас всем скопом, мы – покойники. Почему Маркус сам не приказал им взять его врагов? Потому что он знает, что Черная Гвардия может ему не подчиниться. Он не мог рисковать этим. Но он может рисковать вами. Должно быть, Комендант ему это подсказала. Если вы не справитесь, то умрете. Именно этого она и хочет.

– И ты тоже.

– Зачем бы я говорил все это, если бы хотел, чтоб вы умерли?

– Черт возьми, я не знаю, Харпер. Почему ты так делаешь? Бессмыслица какая-то. С тобой всегда так. – Я раздраженно нахмурилась. – У меня нет времени ломать над этим голову. Мне надо сообразить, как мне добраться до Отцов десяти самых охраняемых кланов Империи.

Харпер хотел ответить, но мы подошли к казарме, огромному квадратному зданию, выстроенному по периметру тренировочного поля. Большинство гвардейцев играли в кости или карты, поставив рядом кружки с пивом. Старый Кровавый Сорокопут умер всего несколько недель назад, а дисциплина уже не к черту.

Пока я шла через поле, некоторые солдаты смотрели на меня с любопытством. Другие пялились настолько бесстыдно, что мне хотелось выколоть им глаза. Но большинство выглядели разгневанными.

– Мы приструним Серджиуса, – сказала я тихо, – и его ближайших союзников.

– Силой тут не помочь, – пробормотал Харпер. – Вам надо его перехитрить. Вам нужно выведать его секреты.

– Так ведут дела только змеи.

– И змеи выживают, – парировал Харпер. – Старый Кровавый Сорокопут торговал секретами, поэтому клан Тая так его и ценил.

– Я не знаю никаких секретов, Харпер… – Еще не договорив, я поняла, что это не так. Взять того же Серджиуса. Его сын болтал много лишнего. А слухи в Блэклифе разлетались быстро. Если что-нибудь из того, что болтал Серджиус-младший, правда…

– Я могу заняться его союзниками, – предложил Харпер. – Мне помогут другие плебеи в Гвардии. Но нам надо действовать быстро.

– Давайте, – согласилась я, – а я потолкую с Серджиусом.

Я нашла капитана в столовой. Он сидел, положив ноги на стол, в окружении близких друзей.

– Серджиус, – я не стала заострять внимание на том, что он не встал, – мне надо посоветоваться с тобой кое о чем. Наедине. – Я повернулась и пошла в кабинет Кровавого Сорокопута, закипая от того, что он не последовал за мной немедленно.

– Капитан, – начала я, когда Серджиус наконец соизволил войти в мой кабинет, но он прервал меня:

– Мисс Аквилла. – Я чуть не захлебнулась собственной слюной. Ко мне не обращались «мисс Аквилла» с шести лет. – Прежде чем вы попросите совета или помощи, позвольте кое-что объяснить. Вы никогда не будете заправлять Черной Гвардией. В лучшем случае вы станете подставной фигурой. Поэтому о чем бы вас не попросил этот плебейский пес…

– Как поживает твоя жена? – Я не собиралась быть столь прямолинейной, но раз уж он начал с нападок, то и мне придется опуститься до его уровня, пока не собью с него спесь.

– Моя жена знает свое место, – настороженно ответил Серджиус.

– В отличие от тебя, – бросила я. – Ты спишь с ее сестрой. И ее кузиной. Сколько ублюдков ты наплодил? Шесть? Семь?

– Если вы пытаетесь шантажировать меня, – Серджиус использовал годами отработанную насмешку, – то это ничего не даст. Моя жена знает о моих женщинах и внебрачных детях. Она улыбается и выполняет свой долг. И вы должны сделать то же самое: надеть платье, найти себе хорошую партию на благо своего клана и нарожать наследников. Вообще-то у меня есть сын…

Да, кретин. И я знаю твоего сына. Кадет Серджиус ненавидит своего отца. «Хотел бы я, чтобы кто-нибудь рассказал ей про него, – как-то говорил мальчик о своей матери. – Она бы могла сказать деду, и тот вышвырнул бы это животное, моего отца».

– Может быть, твоя жена и знает, – улыбнулась я Серджиусу. – А может, ты хранишь свои шалости в секрете, и, узнав о них, она страшно расстроится. Может, даже расскажет своему отцу, который, разгневавшись в ответ на такое оскорбление, предложит ей кров и отнимет у тебя все деньги, которые поддерживают твой шаткий статус патриция. А без его денег тебе никак не стать Отцом клана Серджиа, не так ли, лейтенант Серджиус?

– Капитан Серджиус!

– Ты только что понижен в звании.

Серджиус сначала побелел, затем побагровел. Когда он отошел от потрясения, им овладела бессильная ярость, что меня вполне удовлетворило.

Он выпрямил спину, отдал честь и тоном, приличествующим обращению к старшему офицеру, отчеканил:

– Кровавый Сорокопут, чем могу служить?

Когда Серджиус передал мой приказ своим подхалимам, те тоже повиновались, хотя и неохотно. Спустя час я уже разрабатывала план нападения в штабе казармы Черной Гвардии.

– Пять команд по тридцать человек каждая. – Я указала на пять кланов из списка. – Мне нужны Отцы, Матери и дети старше тринадцати лет. На рассвете они должны быть на скале Кардиум, закованные в цепи. Дети младшего возраста останутся под вооруженной охраной. Входите и выходите тихо, делайте все чисто.

– Что насчет остальных пяти кланов? – спросил лейтенант Серджиус. – Клан Руфиа и его союзники?

Я знала Отца Руфиуса. Это типичный патриций с типичными предрассудками. Судя по письмам моего отца, Руфиус раз десять пытался втянуть клан Аквилла в свою вероломную коалицию. Раньше они дружили.

– Предоставьте это мне.

Белое с золотом платье, которое я надела, оказалось ужасно неудобным – возможно, потому что я не носила платья с четырех лет, когда меня заставили принимать участие в свадьбе. А надо было бы наряжаться так и раньше – один взгляд на лицо Ханны, которая будто живую змею проглотила, того стоил.

– Ты очень красивая, – прошептала Ливи, когда мы вошли в гостиную. – Те идиоты не догадаются, что на самом деле произойдет. Если только, – она бросила предупреждающий взгляд, шире распахнув свои голубые глаза, – сумеешь держать себя в руках. Отец Руфиус умен, хоть и дурак. Он может что-то заподозрить.

– Ущипни меня, если увидишь, что я делаю какую-нибудь глупость. – Я наконец оглядела комнату и буквально остолбенела. Мама превзошла саму себя: стол сервировала белоснежным фарфором и украсила высокими прозрачными вазами с зимними розами. Кремовые конусообразные светильники окутывали комнату приветливым светом, и в углу, сидя в клетке, сладко пел белый дрозд.

Ханна вошла в комнату следом за мной и Ливи. Она надела платье, похожее на мое, а поверх серебристых кудряшек приколола небольшую золотую диадему – явный намек на скорую свадьбу.

– Это не сработает, – фыркнула она. – Я не понимаю, почему ты просто не возьмешь своих гвардейцев, не проникнешь в дома предателей и не убьешь их всех. Разве не в этом ты горазда?

– Не хочется пачкать платье кровью, – ответила я сухо.

К моему удивлению, на губах у Ханны мелькнула улыбка, но она тут же прикрыла ее рукой.

Сердце в груди подпрыгнуло, и я заметила, что улыбнулась ей в ответ, как в детстве, когда мы девчонками вместе шутили. Но в следующую секунду она нахмурилась:

– Неизвестно, что о нас подумают, когда узнают, как мы пригласили их к себе только за тем, чтобы заманить в ловушку. – Она отошла от меня, и во мне вспыхнула злость. Она что, думает, мне это нравится?

– Ты не можешь выйти замуж за Маркуса и надеяться, что не замараешь руки в крови, сестра, – зашипела я на нее. – А потом это может и в привычку войти.

– Перестаньте, обе. – Ливи сердито посмотрела на нас. Входная дверь отворилась, и отец вышел поприветствовать гостей. – Помните, кто наш настоящий враг.

Спустя несколько секунд отец повел к гостиной группу патрициев. Каждого сопровождала дюжина телохранителей. Те осмотрели каждый дюйм, окна, стол, портьеры, прежде чем позволить Отцам войти. Первым прошествовал клан Руфиа, желто-пурпурное шелковое одеяние Отца Руфиуса обтягивало его дородное тело. После отставки с военной службы он махнул на внешность рукой, однако все еще был хитер как гиена. Заметив меня, он тут же потянулся к мечу, висевшему на поясе. Правда, судя по вялым рукам, он вряд ли помнил, как пользоваться оружием.

– Отец Аквилла, – воскликнул он. – Что это значит?

Папа посмотрел на меня с таким искренним удивлением, что даже меня сумел на миг одурачить.

– Это моя старшая дочь, – ответил он. – Элен Аквилла. – Папа намеренно назвал меня по имени. – Хотя, я полагаю, мы должны звать ее Кровавый Сорокопут, верно, дорогая? – Он покровительственно погладил меня по щеке. – Я думаю, для нее будет полезно узнать кое-что из нашей дискуссии.

– Она – Кровавый Сорокопут Императора. – Руфиус не убирал руку с меча. – Это засада, Аквиллус? Вот что вы нам приготовили?

– Она – Кровавый Сорокопут Императора, – повторил отец. – А раз так, моя дочь нам весьма пригодится, даже если она пока совсем не смыслит, как можно использовать свое положение. Мы ее, конечно, научим. Давай, Руфиус, ты знаешь меня много лет. Если необходимо, пусть твои люди осмотрят помещение. Увидишь что-нибудь подозрительное – можете уйти.

Я открыто улыбнулась Отцу Руфиусу и придала голосу теплоты и обаяния, беря пример с Ливи, которая так и поступала, когда хотела кого-нибудь очаровать, чтобы выудить из него нужные сведения.

– Оставайтесь, Отец Руфиус, – попросила я. – Я бы хотела отметить возложенное на меня новое звание, и лишь наблюдая за работой людей опытных, таких как вы, я смогу чему-то научиться.

– Блэклиф не для мышей, девочка. – Он не убрал руки с меча. – Что за игру ты затеяла?

Я посмотрела на отца, как будто в замешательстве.

– Никаких игр, сэр, – ответила я. – Я – дочь клана Аквилла, и это превыше всего. Что касается Блэклифа, есть… способы выжить там, если ты женщина.

В его глазах вспыхнуло удивление, а на лице отразилось выражение смешанного интереса и отвращения. От этого по коже побежали мурашки, но я взяла себя в руки. Продолжай, глупец. Недооценивай меня и дальше.

Он хмыкнул и сел. Остальные четыре Отца – союзники Руфиуса – последовали его примеру. Вскоре в гостиную вошла мама, а за ней – дегустатор и вереница рабов, несущих подносы, заставленные яствами.

Мама посадила меня напротив Руфиуса, как я и просила. Во время трапезы я смеялась, играла с локонами, напускала на себя скучающий вид, когда разговор касался ключевых моментов, хихикала с Ливи. Когда я посмотрела на Ханну, она болтала с одним из Отцов, совершенно его очаровав. Когда покончили с угощениями, отец поднялся из-за стола.

– Приглашаю в мой кабинет, господа, – проговорил он. – Эл, дорогая, принеси нам вина.

Отец не дождался моего ответа и увел мужчин из гостиной, их телохранители проследовали за ними.

– Идите по своим комнатам, обе, – прошептала я Ливи и Ханне. – Что бы вы ни услышали, оставайтесь там, пока отец не придет за вами.

Через несколько минут я подошла к кабинету с подносом, на котором стояли бутылка вина и бокалы. Многие телохранители отправились во двор. В кабинете для всех не хватило места. Я улыбнулась двум телохранителям, стоявшим у двери. Они улыбнулись в ответ. Идиоты.

Я вошла в комнату, отец закрыл дверь и положил руку мне на плечо.

– Элен – хорошая девочка, верная своему клану. – Он плавно ввел меня в разговор. – Она сделает то, что мы попросим, и это позволит нам подобраться к Императору.

Когда они обсуждали потенциальный альянс, я обнесла поднос вокруг стола и на мгновенье остановилась у окна – сигнал для Черной Гвардии, ожидающей внизу. Я неспешно разлила вино. Папа медленно отпил по глотку из каждого бокала, затем я предложила вино Отцам.

Последний бокал я передала Отцу Руфиусу. Он так и впился в меня своими свиными глазками, погладив при этом пальцем мою ладонь. Скрыть отвращение оказалось не так уж сложно, тем более что я различила еле слышный топот снаружи.

Не убивай их, Элен, напомнила я себе. Они тебе нужны живыми для завтрашней публичной казни.

С улыбкой, тайной улыбкой, предназначенной только для Отца Руфиуса, я медленно отняла свою руку.

Затем из разреза на платье я вынула меч.

К рассвету Черная Гвардия согнала вероломных патрициев вместе с их семействами к утесу. Городские глашатаи объявили о готовящейся казни на скале Кардиум. Тысячи зевак окружили площадь, лежащую вокруг ямы с костями у подножия скалы. Патрициям и негоциантам было велено выкрикивать из толпы слова порицания предателям, чтобы не разделить их участь. Плебеям же и приказывать не потребовалось.

Скала спускалась вниз тремя террасами. Придворные патриции, в том числе и моя семья, стояли на ближайшей к площади. Главы не столь могущественных семейств занимали самую верхнюю из трех.

Стоя на краю утеса, Маркус, при полном боевом параде, оглядел толпу. Его голову венчал железный обруч. Рядом с ним стояла Комендант и что-то нашептывала ему на ухо. Он кивнул и, когда поднялось солнце, обратился ко всем собравшимся. Глашатаи разносили его слова по толпе.

– Десять патрицианских кланов решили свергнуть вашего Императора, выбранного Пророками, – проревел он. – Десять патрицианских Отцов решили, что они мудрее, чем святые провидцы, которые вели нас столетиями. Подобным предательством эти Отцы навлекли позор на свои кланы. Они – предатели Империи. А для предателей существует только одно наказание.

Он кивнул, и мы с Харпером, стоя по обе стороны от извивающегося, с кляпом во рту, Отца Руфиуса, подняли того на ноги. Без всяких церемоний Маркус схватил Руфиуса за пестрые одежды и сбросил с обрыва. Удар тела о дно ямы заглушили одобрительные крики толпы. Остальные девять Отцов последовали за Руфиусом, один за другим. Когда от них осталась лишь груда сломанных костей и разбитых черепов у подножия скалы, Маркус повернулся к их наследникам. Закованные в цепи, они стояли на коленях в ряд на обозрение всего Антиума. За ними колыхались флаги их кланов.

– Вы присягнете мне на верность, – молвил он, – жизнями ваших жен, сыновей и дочерей. Или, клянусь небесами, мой Кровавый Сорокопут уничтожит ваши кланы до последнего человека, всех ваших родичей одного за другим, патриции они или нет.

Спотыкаясь друг о друга, они дали клятву. Еще бы не дали, когда вопли теперь уже мертвых Отцов до сих пор стояли у них в ушах. Каждую произнесенную клятву толпа встречала радостными возгласами. Когда все закончилось, Маркус снова повернулся к народу.

– Я – ваш Император. – Его голос грохотом разносился по всей площади. – Предреченный Пророками. Я наведу порядок. Я добьюсь верности. Те, кто посмеет отринуть меня, заплатят своими жизнями.

Толпа вновь взорвалась криками, и среди этой разноголосицы новый Отец клана Руфиа едва слышно заговорил с одним из Отцов, стоящих с ним рядом.

– А что с Элиасом Витуриусом? – прошипел он. – Император казнил лучших людей страны, тогда как ублюдок по-прежнему ускользает от него.

В толпе не слышали его слов, но Маркус слышал. Змей медленно повернулся к новому Отцу клана, и тот отпрянул, с опаской глядя на край обрыва.

– Справедливое замечание, Отец Руфиус, – произнес Маркус, – на которое я отвечу: Элиас Витуриус будет публично казнен к Разане. Люди Кровавого Сорокопута у него на хвосте. Не так ли, Сорокопут?

Разана? Это ведь всего через несколько недель…

– Я…

– Я надеюсь, – вставила Комендант, – что ты не будешь надоедать Его Величеству, сочиняя новые отговорки. Нам бы не хотелось узнать, что твоя верность Империи так же сомнительна, как у предателей, которых только что казнили.

– Да как вы смеете…

– Тебе дали задание, – оборвал Маркус. – Ты его провалила. Скала Кардиум жаждет крови предателей. Если мы не утолим ее жажду кровью Элиаса Витуриуса, то, возможно, задобрим ее кровью клана Аквилла. Предатели есть предатели, в конце концов.

– Вы не можете убить меня, – возразила я. – Каин сказал, что и вам тогда конец.

– Ты не единственная в клане Аквилла.

Моя семья. Когда значение его слов дошло до меня, в глазах Маркуса вспыхнула та нечестивая радость, которую он, похоже, мог испытывать, только когда удавалось ударить по самому больному.

– Вы обручены с Ханной. – Мысли лихорадочно скакали. Я попыталась воззвать к его жажде власти. Заставь его понять, что для него это будет еще хуже, чем для тебя, Элен. – Клан Аквилла – единственный ваш союзник.

– У него есть клан Витуриа, – вмешалась Комендант.

– И я подумываю… о… – Маркус посмотрел на новых Отцов патрицианских кланов, стоящих от него всего в нескольких ярдах, – о десятке других родов, которые твердо поддержат меня. Кстати, благодарю за этот подарок. А что до твоей сестры, – он пожал плечами, – я могу найти и другую высокородную шлюху, чтобы жениться на ней. В них нет недостатка.

– Ваш трон недостаточно защищен…

Он зашипел:

– Ты смеешь бросать мне вызов, говоря о моем троне… моих союзниках… здесь, перед всем двором? Никогда не позволяй себе думать, что знаешь больше меня, Кровавый Сорокопут. Никогда. Ничто не злит меня сильнее.

Я окаменела, увидев в его глазах холодный расчет. Он шагнул ко мне ближе. Его злоба, точно яд, лишила меня способности двигаться и тем более соображать.

– Ах. – Он приподнял мой подбородок и стал всматриваться в лицо. – Паника, страх, отчаяние. Вот такой мне и нравится тебя видеть, Кровавый Сорокопут.

Не отводя глаз, он укусил меня за губу, внезапно и больно. Я почувствовала вкус крови.

– А теперь, Сорокопут, – выдохнул он мне в рот, – отправляйся на охоту.