Глава 4
Герман и напарник понимающе обменялись взглядами, а Крамер встрепенулся, на лице мелькнула, как ни пытается скрыть, страстная надежда.
– Да, конечно!.. Есть идеи?
– Никогда заправщика не видел, – признался я. – Я вообще-то сухопутный, вроде оленя. Правда, в детстве видел, тогда автомобили заправляли бензином люди… Бензином, представить только!
Герман с другом сделали каменные лица, а Крамер тяжело вздохнул.
– Даже не понимаю, почему на тебя иногда надеюсь… а иногда готов прибить.
– Вы в свою дочь пошли, – заверил я. – Такая же стерва будет.
– Совсем-совсем нет плана?
– Планируют только трусы, – сказал я гордо. – А так я вообще-то человек идейный. Правда, не знаю, каких идей придерживаюсь, я же демократ, это значит, куда ветер подует, но идейность это хорошо, признак стабильности и всепобеждающего тоталитаризма, что вот-вот начнет править миром уже в открытую.
Он вздохнул.
– Вот такие современные герои?
– Современные, – пояснил я, – ждут, когда рассосется само по себе. Мы герои-философы, обучались восточным мудростям. Все пройдет, как сказал Соломон, с трудом разбирая надпись на кольце.
Он скривился, словно надкусил гвоздь на больной зуб.
– Как же мне все это осточертело… Герман, что у тебя?
Герман ответил тихо:
– Ребята ждут указаний. Мы готовы, если будет угроза вашей дочери, пойти на штурм нелегально, так сказать. Ищем способы приблизиться из-под воды.
– Не спешите, – попросил я. – Террористы тоже будут тянуть до последнего. При необходимости взорвут яхту с заложниками и сами красиво погибнут в огне, но еще больше славы, если с победой и миллиардом долларов приведут корабль куда-нибудь в Сомали, где его уже не достать. Пойдемте лучше смотреть, как из цистерн наливают дизель в заправщик. Или не из цистерн, а из подземных хранилищ? Наверное, это так увлекательно, так увлекательно… Надоели эти дурацкие красочные шоу с лазерными эффектами и голыми бабами.
Крамер буркнул в их сторону:
– Ждите.
– Скоро все решится, – сказал я утешающе. – Мир ускоряется. Сингулярность, как говорит Курцвейл, уже на пороге.
Он сказал с горечью:
– Террористы расстреляли уже четверых! Сколько будут откладывать штурм?
Герман заметил почтительным тоном:
– Трудно штурмовать людей, которые не собираются уходить или сдаваться.
Его напарник добавил:
– Тем более что взорвут все на хрен. И заложников в том числе.
Я пробормотал:
– Ну, заложников никому как-то не жалко, как и вам, но при взрыве погибнут и хорошие ребята, что попробуют освобождать… А это как бы не совсем то говно, что на яхте…
Герман указал мне взглядом на помрачневшего Крамера.
– Тихо-тихо, дружище. Там же сынки тех, кто нами правит! Напрямую или через купленных ими политиков.
– Да ладно, – ответил я. – Данил Алексеевич предпочитает знать голую правду, так ему легче нас обирать до нитки. И настроение народных масс учитывает, дабы грабить по максимуму… К тому же, как предполагаю, будучи романтиком, не все же куплены…
Герман сказал с убеждением:
– Все!
– Даже президент?
– А он не человек?
Крамер нас не слушает, смотрит в сторону яхты, а Герман сказал с сомнением:
– Он и так миллиардер… Вообще, у нас все президенты только миллиардеры… Это чтоб не подкупить?
Его молчаливый напарник шелохнулся, будто просыпаясь, сказал с оттенком презрения:
– Молокосос, не знаешь, что подкупают не только деньгами? Вон тебя подкупили престижной работой, и ты своих ребят в полиции продал, переметнулся к нам. Кого-то подкупают по старинке бабами, кого-то властью, кого-то возможностью изменить мир… Все куплены! Все в этом проклятом мире продается.
Герман сказал с издевкой:
– И ты?
– А что я? – отрезал напарник. – Вот только не покупают. Конкуренция… Продающихся всегда больше, чем покупающих. А ты что, коммунист?
Герман пробормотал:
– Да кто теперь не коммунист в душе… только хрен признается вслух.
Крамер бросил усталым голосом:
– Идем к заправщику.
Мы двинулись за ним, как утки за гусем, а со стороны яхты донесся звук выстрела. На фоне чистого голубого неба особенно четко было видно, как за борт перевалился человек и долго падал к воде, раскинув руки.
Крамер сказал с тоской:
– Пятый… А если шестой выберут Леонтию?
– В исламе женщина ценность, – напомнил я. – Дикари, конечно. У нас еще те стервы, сам бы половину перебил.
– Думаешь, – спросил он с надеждой, – до нее очередь не дойдет?
– В самую последнюю, – заверил я. – Да и то, если дать им путь к отступлению, постараются увести с собой. Это у нас у женщин все права, потому сами за себя, а в исламе у женщин прав маловато, потому обязанность их беречь лежит во всю длину на всех мужчинах страны.
Я объяснял подробно и внятно, его просто трясет от страха за дочь, хотя старается оставаться таким же невозмутимым и решительным, каким надлежит быть главе могучей корпорации.
Крамер, похоже, уловил мои попытки провести сеанс психотерапии, кивнул, но тоски в глазах меньше не стало.
– А ты как?
– Да так, – ответил я, – если вы не против, я отлучусь на минуту.
– А заправщик?
– Догоню.
Герман с напарником двинулись за ним весьма профессионально, закрывая своими телами даже от пули снайпера с яхты, если тому вдруг почему-то вздумается, а я свернул в сторону, где полковник Валенштейн стоит у каменного ограждения и в бинокль смотрит на сверкающую в лучах заходящего солнца яхту.
Я неспешно приблизился к нему со спины.
– Не оборачивайтесь, полковник. Наше отделение тоже в готовности, и мы начнем раньше вас. Но может понадобится ваша помощь.
Он чуть дернулся, но, не оборачиваясь, ответил тем же тихим голосом:
– Когда?
– Точный вопрос, – ответил я деловито. – Думаю, в течение этого получаса.
Он произнес с холодком:
– Как узнаю, что это вы?
– Узнаете, – произнес я значительным тоном.
Он поморщился, однако номер продиктовал, есть чутье у мужика, хотя не думаю, что раздает номер мобильника направо и налево. Или не чутье, а уже так, готов задействовать даже бабок ванг и хреномантов, если власть жует сопли.
Тихонько отступив, я незаметно удалился, где смешался с толпой якобы очень занятых, что уже прикидывают, как будут раздавать интервью со своей решающей ролью в спасении заложников.
У очередной желтой ленты с запрещающей надписью снова остановили, никакие пропуска, выцарапанные Крамером, не сработали.
– Дальше нельзя!
– Что, – изумился я, – никому?
– Никому!
– Совсем-совсем? – переспросил я. – Даже мне?
Он спросил недружелюбно:
– А вы кто?
– Турист, – сообщил я и ухмыльнулся. – А туристы, знаете ли, везде лезут!.. Даже в правительствах теперь одни туристы.
Охранника перекривило в отвращении, а я с победной улыбкой пошел вдоль желтой ленты, мир прекрасен, бедных в заложники не берут, а развращенных деток миллиардеров пусть хоть всех перебьют, не жалко, даже как бы желательно, хоть и не вслух, мы же в обществе тотального демократического лицемерия, что и создало цивилизацию.
Заправщиков в порту несколько, Крамеру показали тот, что сейчас заполняется топливом экстра-класса для самых дорогих и скоростных яхт, он почти потащил меня бегом в ту сторону, а за нами грузно топали его бронированные Герман с напарником.
На мой взгляд, заправщик выглядит целым танкером, хотя и утонченно современным, наверху только блещущая чистотой палуба, а тяжелое брюхо с топливом скрыто под водой.
– Интересно, – сказал я, – как там у него внутри.
Крамер сказал быстро:
– На нем поплывут только трое из команды!..
– Да мне зачем? – изумился я. – Вообще качку не переношу, как адмирал Нахимов.
– Нельсон, – поправил он чисто автоматически.
– Нельсон? – переспросил я. – А что тогда не переносил Нахимов?.. Как сейчас помню, что-то просто на дух не возтерпливал… Просто любопытствую насчет заправщика, раз уж вы меня сюда привезли обманом… Интересуюсь, у них такая же крышка на бензобаке, как в моем стронгхолде, или сбоку, как в вашем архейдже?
– Попасть туда помогу, – ответил он с той же стремительностью и полностью пропуская мимо ушей мусор, что щедро сыплю ему на голову, быстро приноравливается к людям, свойство прирожденного бизнесмена и умельца использовать их в своих интересах. – Все сможешь осмотреть!..
– Ой, правда? А что-нить поджечь?
– Но когда, – сказал он так же неумолимо напористо, – заправщику поступит приказ выйти в море к яхте, все посторонние сойдут на берег. Даже я ничего не смогу сделать.
Я сказал мирно:
– Да мне достаточно и простое любопытствование. Когда обратный рейс в аэропорту? Восхотелось в старую Европу.
Он ответил зло:
– Через два часа. Но мы и так в Европе.
– Ну и ладненько, – сказал я. – Хотя какая это Европа? Теперь центр Европы – это Москва, дорогая моя столица, золотая моя Москва… Осмотрю, покушаю, я кушать люблю в это время, как и в любое другое, а потом обратно.
Он проговорил сдержанно:
– Ты нарочито ни слова о Леонтии?
– А что? – спросил я. – Она не пропадет… В папу. Ого, на заправщике охрана!
– А ты как думал? – спросил он. – Постой здесь, переговорю с этими ребятами.
Мы с бодигардами остановились, эти двое понимающе и чуть завистливо переглянулись, хорошо быть миллиардером, везде пройдет либо он сам, либо его деньги.
Через пару минут Крамер помахал нам рукой. Я поспешил к нему, охранники заправочного танкера смотрят подозрительно и все еще нерешительно.
Крамер сказал быстро:
– Пройдет только вот этот. Тебе сколько минут нужно?
– Несколько секунд, – заверил я.
Один из команды заправщика спросил хмуро и с подозрением:
– Вам-то зачем?
– Сделаю снимок мобильником, – объяснил я. – Карманным биллиардом… тьфу, карманным миллиардом наших телок не удивишь, а вот таким снимком завтра смогу побахвалиться в ночном клубе.
Лицо Крамера выразило сильнейшее сомнение, уж и не знаю, что он ожидал, но оба охранника у трапа заправщика кивнули, как заводные куклы.
– Хорошо, – сказал один. – Но деньги вперед.
Крамер с несвойственной ему суетливостью вытащил из нагрудного кармана смартфон.
– Давайте номер счета, – велел он и тут же кивнул мне, – а ты поторопись.
Я бегом пробежал по трапу, а второй охранник крикнул мне в спину:
– Наш проверяющий будет здесь через пять минут!
Не отвечая, я торопливо сбежал вниз, быстро-быстро зыркая во все места, несколько раз щелкнул камерой мобильника, а еще через полминуты так же бегом выскочил наверх и уже почти вразвалку пошел по трапу обратно.
Вздохнул с облегчением не только Крамер, но еще больше охранники, хоть при мне никакого оружия, но все равно непонятно, как и почему этот турист восхотел да еще за такие деньги осмотреть служебные помещения заправщика.
– Ничего интересного, – сказал я бодро, – но селфи я сделал!.. Пойдемте отсюда. Завтра буду девкам хвастать…
По ту сторону ограждающей желтой ленты поверх такого же ядовито-желтого заборчика двое бизнесклассного вида мужчин яростно спорят с удерживающими их охранниками, Крамер увидел, издали напряженно заулыбался.
– Брит?. – позвал он. – Брит Уоллес!
Мужчины обернулись, оба рослые, и хотя один блондин скандинавского типа, а другой с типично кавказской внешностью, но мне показались одинаковыми, как Ленин и партия.
Один сказал быстро:
– Крамер?.. Ты как всегда опережаешь!
– Тебя опередишь, – ответил Крамер. Они пожали друг другу руки, Крамер тут же уточнил: – Твои оба здесь?
– Один, – ответил тот. – Старшего сумел направить по своим стопам, а младшего проглядел… Леонтия?
– Она, – ответил Крамер, он протянул руку черноволосому. – Рад тебя видеть, Самвел, хотя обстоятельства невеселые… Давно прибыли?
– Только что с самолета, – ответил Самвел. – А ты что-то уже узнал?
– Почти ничего, – признался Крамер. – А вот Евгений…
Он оглянулся, но я уже прочучундрил в сторонке подальше от этой суматохи, краем глаза видел, как все трое смотрят в мою сторону, но оглядываться не стал.
