Глава 10
На другой день с утра в лагере уламров протрубили атаку, и первая волна новоприбывших ринулась на лагерь дронтарцев. Они все остались во рву, где массово расставлены острые колья, вторая волна погибла на валу, но, похоже, уламры свято верят в несокрушимость своей армии и полководческий гений Антриаса, третья и четвертые волны сумели добежать до стен лагеря дронтарцев.
К счастью, это уламры свои укрепления поставили за сутки, а здесь, по приказу Эверхартера, готовили и укрепляли две недели, если не больше. Несколько атак отбили с огромным уроном, а потом, когда стену слишком уж изрубили и расшатали, Эверхартер велел отступить на вторую линию обороны.
Так закончился день, после чего в лагере уламров всю ночь звучали победно трубы, доносились победные песни, а разведчики докладывали о праздновании по случаю победы над дронтарцами.
Эверхартер сказал злобно:
– У нас еще две линии обороны!.. Спасибо, глерд Улучшатель, эта необычная идея насчет защитных линий очень даже оказалась удачной.
Из угла шатра донесся зычный голос:
– Даже очень. Похоже, наш дорогой друг бывал в таких переделках…
Король Астрингер развалился в самом большом кресле, вытянув ноги почти до середины шатра, огромный и толстый, раскрасневшийся от непривычных усилий да еще и на жаре.
Я ответил скромно:
– Где я только не бывал… Отдыхайте, Ваше Величество. Утро будет нелегкое.
Он поинтересовался почти благодушно:
– Вы насчет атаки на рассвете?
– Да, Ваше Величество, – ответил я. – Антриас использует возможности информационной войны, пока еще не существующей, как термин, но приемы уже различимы в тумане времен. Завтра его воины пойдут в бой, свято уверенные, что осталось только чуточку дожать, добить, переломить… и можно будет гнаться за дронтарцами до самого моря!
Эверхартер заметил мрачно:
– Воинский дух очень важен, знаю. Но наши воины защищают своих жен и детей, свои дома… а уж потом короля.
Астрингер откликнулся:
– Ну спасибо, дорогой Стивер… А я надеялся, вы на моей стороне…
Эверхартер только ухмыльнулся, шуточки друг друга знают как облупленные, а я сказал серьезно:
– Надеюсь, королева Нижних Долин сдержит обещание.
– Насчет военной помощи? – спросил Эверхартер.
Астрингер напомнил:
– Как только армия уламров вступит на территорию Дронтарии, она должна ударить Антриасу в спину. По крайней мере, обещала. Если сделает, я ей прощу и то, что меня дураком как-то выставила!
– Она поняла, – сказал Эверхартер тоже серьезно, – что недостойна такого великого короля.
Астрингер хмыкнул.
– Потому до сих пор не замужем?
– Любой самец, – напомнил я, – ставший ее мужем, возжелает возложить корону на себя. Иначе как бы взгляды, насмешки… Королева Орландина это понимает…
– Дура она, – буркнул Астрингер. – Мне зачем возлагать на себе корону, она уже на мне и сидит крепко…
Я поднялся, отвесил учтивый поклон.
– Ваше Величество, хочу пожелать вам доброй ночи, завтра утро будет непростое. Глерд Эверхартер…
Раскланявшись еще раз, вышел из шатра уже в зловеще-красный мир огромной багровой луны, где невооруженным глазом вижу кипящие моря магмы, дым от горящего металла и пугающе черные куски застывающего базальта, похожие на медленно плывущие черные льдины, хотя умом понимаю, что размером эти льдины с континенты здесь, да и остыли всего лишь до пары сотен градусов.
Начало сражения я позорно пропустил, все еще не отвык спать всласть и подолгу, а проснулся от конского топота и лязга металла, вскочил ошалело, перед глазами тают остатки сна, а в ладони смачно впечатались рукояти тяжелых пистолетов.
Оказывается, это уже пятая с рассвета атака. Уламрам с большими потерями удалось прорвать обе оставшиеся линии обороны и достичь середины лагеря.
Я носился пешим как ошпаренный, орал и непрерывно стрелял с обеих рук, что уже никого не удивляет, я же Улучшатель, человек особенный, рядом отчаянная рубка, но прорвалось не больше сотни героев, их сумели убрать кого стрелами и дротиками, кого лицом к лицу в рукопашке, десятка два-три на моей совести, хотя она у меня гибкая, все хорошо, оправдает всегда, я же демократ, потому прав неизменно по самому факту демократических свобод и либеральных ценностей…
Но атаки следуют за атакой, целая неделя непрекращающихся боев, Антриас умело использует тающие ресурсы, я с тоской и тревогой видел, что нас постепенно оттесняют из укрепленных позиций.
Дронтарская армия под руководством Эверхартера и самого короля Астрингера сражается с мужеством отчаяния, за спиной короткая и прямая дорога на столицу, стоит оглянуться – видно далекие башни и даже крыши высоких домов.
На стороне уламров победные крики, гремят призывно трубы, с этим Астрингер прохлопал ушами, трубы – великое дело везде, а в армии так вообще.
Под рев труб и победные возгласы уламры усиливали натиск. Я попросил Эверхартера выделить еще десятка два конных разведчиков, надо обойти уламров и выяснить, что у них в тылу.
– Если уже подошли войска Нижних Долин, – сказал я, – это наше спасение!.. Тогда нужно привезти парочку военных нижнедолинцев и явить их нашим.
Он скептически хмыкнул.
– Так уж верите в мощь их армии?
– Не очень, – ответил я честно. – Просто не видел в действии. Королева Орландина, как знаете, всячески избегает военных конфликтов, потому слывет мудрой и расчетливой… хотя, возможно, избегать войн как раз и есть мудрость в нашем мире? Я говорю о том, что стоит нашим измученным людям услышать, что в тыл уламрам ударили нижнедолинцы, каждый возликует и будет сражаться с удвоенной силой, хотя, возможно, уже подумывал бросить оружие и бежать в леса!
– Да ну, – сказал он язвленно, – в моей армии не трусы.
– В любой армии есть очень храбрые, – уточнил я, – просто храбрые и не очень храбрые. Возвращаются живыми, а то и с трофеями обычно последние. Но несмотря на такую селекцию, драка так и лезет из каждого…
– Сделаю, – ответил он. – Глерд Юджин, я хоть и приставил к вам целый отряд охранять вас, но прошу, не лезьте в сражения!.. Вы же Улучшатель! Королей много, а Улучшатели появляются очень редко…
Я прислушался к конскому топоту за стенами шатра.
– Похоже, прорвались в лагерь… Быстро все покидаем!
Эверхартер с проклятиями ухватился за рукоять меча и выбежал из шатра. Шагах в двадцати еще схватка, прорвавшихся уламров смяли и зарубили, однако уже понятно, в следующий раз их прорвется больше, а защитников остается все меньше.
Эверхартер громовым голосом отдает приказы, воины спешно оставляют лагерь, а за его пределами строятся в воинские порядки.
Мне подвели коня, я поднялся в седло, полдюжины телохранителей тут же вышли из схватки и окружили меня плотным кольцом.
– Не чересчурничайте, ребята, – сказал я с досадой. – Поглядывайте только, чтобы со спины кто не подкрался или топор не метнул издалека…
– Мы это и делаем, – заверил командир отряда.
Второй из охраны добавил с восторгом:
– Знаем, кто вам заступит дорогу – лучше бы не рождался!
Антриас использует любую возможность, чтобы усилить натиск. На оставляющих лагерь защитников пошли атака за атакой, и хотя Эверхартер предусмотрел такое, выставив отряды копьеносцев, встретивших конницу, но мне пришлось ошалело носиться за спинами копейщиков, беспрестанно паля из обоих пистолетов в грозную конную лаву.
Отступать пришлось почти две мили, пока не закончилось открытое и ничем не защищенное пространство, дальше лес, глубокий овраг, отвратительное болото, сейчас оказавшееся спасительным.
Эверхартер мрачно выстраивает оборону, шатры пришлось оставить в захваченном уламрами лагере, даже для короля натянули крохотную палатку, в которую он заполз и с облегчением вытянулся на земле во весь рост.
Доспехи снимали уже с лежащего, измучился так, что не может пошевелить даже языком, не то что ногой или рукой.
Зиргерд сказал Эверхартеру тихонько:
– Может быть, связать и оставить под охраной?
Эверхартер вздохнул.
– Мне такое тоже приходило в голову. Но воины должны видеть короля в седле, сильного, бодрого и громогласного!.. И не важно, какую чушь порет, лишь бы своим видом внушал, что не все потеряно, отступаем только для разгона, а потом возьмем все и даже больше… Глерд Юджин?
Я развел руками.
– Антриас оказался сильнее, чем мы представляли. Страшно представить, не огородись этим рвом и защитной линией. Думаю, у него там полегла половина или хотя бы треть армии! Сейчас у нас вся надежда на удар ему в спину нижнедолинцев.
– Новостей оттуда все еще нет, – пробормотал он.
– Какие-то да будут, – заверил я. – Лучше бы хорошие…
– Ох, не думал, что буду надеяться на королеву Орландину…
– Пойду посмотрю, что там на передней линии. Почему-то потери уламрийцев еще не сказываются на их наступательном порыве.
– А если у Антриаса армия втрое больше, – сказал Зиргерд, – чем вы предполагали?
Я взглянул на Эверхартера, тот поморщился.
– Может быть, больше, – ответил он сухо, – но не вдвое. Большую не провести таким быстрым маршем. Крупная армия всегда привязана к обозу, а эта, как понимаю, опередила его на несколько дней…
– Эффект неожиданности, – сказал я, – часто бывает равен победе. Глерды…
Я отбыл с учтивым поклоном, ситуация на линии соприкосновения слишком сложная, на попечение полевых командиров не оставить. Антриас ломает правила ведения войны, его скоростные броски и неожиданные удары ввергают его противников в отчаяние, предсказать следующий шаг короля-полководца ну просто невозможно…
Еще сутки я помогал сдерживать атаки на главном направлении, чувствуя себя при этом выжатой досуха мокрой тряпкой, а в конце дня примчался гонец на взмыленном и храпящем коне.
– Антриас, – прокричал он сорванным голосом, – прорвал оборону на восточной дороге!
Эверхартер ругнулся:
– Как?.. Там же непроходимые болота!
– Он их замостил, – крикнул гонец. – Прямо под обстрелом наших лучников! Что передать?.. Подкрепление будет?
С ложа проревел, как разъяренный медведь, отдыхающий прямо в боевых доспехах Астрингер:
– Я и есть подкрепление!.. Свита, за мной!
Поднялся он с трудом, тоже измучен боями и личным участием в схватках, но из шатра выбежал, хоть и раскачиваясь, как пьяный, но широкими шагами.
По его реву от коновязи бегом подвели украшенного жеребца, где не только попона и седло указывают на королевский титул, но и уздечка отделана серебром и золотом, плюс блещут драгоценные камешки.
Астрингер сравнительно легко и без помощи поднялся в седло, конь даже присел чуть, кряхтя, но тут же, повинуясь твердой руке, развернулся и понесся прочь из лагеря.
За ними, чуть поотстав, ринулись телохранители, военные советники и вообще все, кто в боях раньше не участвовал лично.
Эверхартер, не опуская полога, повернулся к бледному и напряженному как струна Зиргерду.
– Это серьезно, – процедил он сквозь зубы. – Бери всю королевскую гвардию, догони короля! Помни, он слишком заметен.
Зиргерд вскрикнул:
– Но основное направление удара здесь?
– Да, – отрезал Эверхартер, – но Антриас будет развивать успех там, где прорыв удался. Быстрее!
Зиргерд опрометью метнулся к коням, через минуту уже во главе отряда выметнулся из лагеря.
Эверхартер опустил наконец полог, лицо мрачное и осунувшееся, повернулся ко мне, но я вскинул ладонь.
– Нет-нет, дорогой военачальник, я знаю, что мне делать. Вы абсолютно правы, Антриас умеет быстро менять решения… Хотя здесь и так мало людей… но поспешу за королем. Чувствую, это место если и захватят, то лишь для виду, чтобы отвлечь наши силы, а судьба королевства решится на восточной дороге.
Он скривился, но взглянул на мое лицо, кивнул.
– Идите, глерд. Мы продержимся.
– Если натиск будет слишком, – предупредил я, – просто отступайте в столицу. Ее стены уже за нашими спинами, а там защищаться легче.
Он сказал тяжелым голосом:
– До столицы меньше мили, глерд!.. Сделайте все, что можете!
– Намного меньше, – согласился я, – думаю, вам лучше расставить остатки армии на стенах города и закрыть ворота.
От коновязи навстречу выбегают с конями в поводу, военачальники вскакивают в седла, в этом временном лагере суматоха, но еще не паника, хотя даже я ощутил нечто зловещее, словно страх распростер черные крылья и закрыл ими от нас солнце.
Уже понятно, что Антриас все-таки сломил гуцаров, а здесь сумел прорвать глубоко эшелонированную оборону, словно учел не только ее возможность, но и конфигурацию.
Его войска уже видят высокие дворцы Шмитберга и рвутся к ним из последних сил, прекрасно понимая, что это и есть конец войны, осталось только ворваться в город и поднять над королевской цитаделью знамя Уламрии.
Даже если войска королевы Орландины сейчас ударили ему в спину, Антриас все-таки прорвется к Шмитбергу и захватит столицу, а это не просто чревато, это уже поражение в самой войне.
Армия Пиксии тут же перейдет границу, несмотря на то, что со стороны Гарна нет вестей, и вместе с остатками армии Антриаса установит полный контроль над Дронтарией…
Я оглянулся, за мной с грохотом копыт мчится на разномастных конях сводный обряд, настоящая разношерстная толпа, даже музыканты и жонглеры схватились за оружие.
«Все верно, – мелькнула злая мысль, – настал смертный час их королевства. От них может зависеть, на чью чашу весов упадет победная песчинка».
Астрингера мы увидели издали, громадный и грозный, в самой середине любой схватки свирепо размахивает громадным мечом, и всякий раз от него отлетают по двое-трое, словно попадают под удары крыльев исполинской мельницы.
– Все к королю! – прокричал я.
Конь подо мной хрипит и пугливо прыгает из стороны в сторону, приходится правой держать повод, пистолет в левой, выстрелы идут неприцельно, дважды закричала раненая лошадь, из-за чего я ощутил острейший укол совести, это людей убивать можно и нужно, но лошадь за что, ненавижу мерзавцев, что ради подвесок королевы загоняли коней насмерть десятками.
К Астрингеру ломятся, круша все на своем пути, как я понял, лучшие воины Уламрии, громадные и с горящими ликованием лицами, вот он их звездный час…
Я стрелял в их сторону, но те, даже получив смертельную рану в грудь и живот, стремились достичь короля, и только пуля в голову останавливала отважных.
Мой пестрый отряд навалился, окружил короля, закрывая своими телами… и через несколько минут растаял под свирепыми ударами элитных уламров, но за спиной раздалось приближающееся свирепое «Астрингер!». «Астрингер!»…
С этим кличем в кровавую битву взрезалась королевская охрана. Бой пошел на равных, а потом я просто не поверил глазам, уламры наконец-то дрогнули и начали отступать.
– Ура, – выдохнул я с облегчением. – Надеюсь, это вообще их последний натиск в этой войне.
– Выдохлись? – спросил с недоверием и надеждой Зиргерд.
– Должны, – заверил я. – Это была бы величайшая битва Антриаса: вырвать победу с последней горсткой солдат!
С той стороны, где Астрингер все еще продолжает сражаться, уже окруженный своими верными гвардейцами, вдруг раздались крики:
– Король ранен!.. Король ранен!
– Король тяжело ранен!
– Спасайте короля!
Я ругнулся в злобном отчаянии:
– Да что за дурость… Вперед!
Конь в два прыжка оказался близ королевского жеребца. Я успел увидеть, как сразу четверо гвардейцев Дронтарии всадили копья в грудь и живот громадного уламра, но поднять на острие не смогли, тот громаден и тяжел, как бык.
Из его широкой, как лопата, ладони выскользнул исполинский топор, залитый по рукоять кровью. Я с ужасом увидел упавшую рядом с конем Астрингера отрубленную почти по плечо руку, толстую, мускулистую, все еще сжимающую меч короля.
Упасть с коня Астрингеру не дали, подхватили и бережно опустили на землю, кто-то успел подстелить королевский плащ. Астрингер побелел, в глазах дикая боль, но отыскал меня взглядом и даже попробовал улыбнуться.
– Мы победили?..
– Еще как, – заверил я и заорал люто: – Чего стоите?.. Короля в шатер! Бегом!
Гвардейцы моментально ухватили Астрингера за ноги и под плечи, подняли, а я кивком указал Зиргерду на отрубленную руку. – Неси за мной!
В шатре короля опустили на его ложе, Зиргерд вбежал следом и бережно положил залитую кровью руку рядом с кровоточащим обрубком так, словно она вот прямо щас прирастет.
Я стиснул челюсти, никакими силами здесь не помочь, Астрингеру осталось жить несколько минут.
В шатер вбежали потрясенный трагичной вестью Эверхартер и другие военачальники, а также королевские советники. Астрингер наконец раскрыл глаза, кровяные жилки в белках полопались, но взгляд, хоть и замутненный болью, стал твердым, словно боль отступила.
– Глерд Юджин, – сказал он хриплым, но отчетливым голосом, – вам придется принять эту тяжелую ношу на свои плечи… Слышите все?.. Я передаю трон и корону глерду Юджину, доказавшему преданность Дронтарии и сделавшему так много для нее.
Военачальники смотрели оцепенело, затем Эверхартер вздрогнул, словно очнулся, бросил на меня острый взгляд и преклонил колено.
– Глерд Юджин… Ваше Величество… воля короля Астрингера священна…
Зиргерд и другие военачальники тоже преклонили колени, а Курт, королевский советник, сказал со вздохом:
– В горький час наш король передает вам корону… но мы всегда к вашим услугам… Ваше Величество Юджин.
– Слава королю, – сказал Зиргерд мрачным голо-сом.
– Слава королю Юджину, – подтвердил Эверхартер.
Я вскрикнул:
– Да вы сдурели! Король жив!.. Мы еще поборемся!.. Всем выйти!.. Немедленно!.. Быстро!!!
Я так заорал, что они выскочили, едва не сбивая друг друга с ног, еще не понимая, что за приступ бешенства накатил на Улучшателя.
Едва за последним опустился полог, я схватил отрубленную руку и, положив ее на грудь Астрингера, обхватил его крепко-крепко. В висках резко стучит горячая кровь, я зажмурился и с яростной отчетливостью вызвал в памяти картину своей гостиной комнаты, а затем, открыв глаза, с трудом приподнял необъятное тело и ломанулся с ним через пылающий портал.
