Глава 4
Марфли мало того, что прикрепил ко мне полдюжины самых лучших бойцов, еще и сам держится рядом, только бы уберечь этого дурного Улучшателя, иначе король голову снимет… с другой стороны, видно, что Улучшатель своими умениями расчищает дорогу десантной группе, без него пришлось бы намного тяжелее.
В самом дворце бой пошел тяжелее, местные гвардейцы прикреплены к своим местам, в узких коридорах им защищаться легче, в этих случаях я выдвигался вперед и палил из обоих пистолетов, а если видел группу, бросал гранату.
Десантники рассыпались по всем проходам, помня мой наказ захватить здание как можно быстрее, не давая противнику времени опомниться и собрать силы в кулак.
Помимо центрального здания в комплекс дворца входят еще два корпуса, Марфли послал и туда по отряду на захват и уничтожение противника, повторив приказ насчет того, что пленных не брать, с грабежами не спешить, закрепиться и выставить охрану.
Я вел свою группу, руководствуясь интуицией, переходы тесные и нарочито запутанные, однако примерно понятно, где должны находиться кабинет короля и его апартаменты, Марфли постоянно рвется вперед, загораживая меня от арбалетных стрел и дротиков, уже две торчат в его плече, не всегда успеваю выстрелить раньше, чем в полумраке тесных переходов блеснет оружие…
Защищающие дворец гвардейцы с каждым этажом более рослые и умелые в бою, я палил почти беспрерывно, от грохота тяжелых мечей по щитам и шлемам звенит в ушах, наконец ворвались в широкий коридор, где Марфли завопил, преодолевая боль в раненом плече:
– Король!.. Его покои!
Наши десантники с грозным ревом понеслись вперед, как кипящая лава вулкана по склону. Кто-то ударил ногой в дверь, та распахнулась легко, и сразу несколько человек ворвались вовнутрь.
Я прыгнул через порог взвинченный настолько, что выстрелю и в муху, если та пролетит слишком близко, все тело дрожит мелко-мелко, как овечий хвост, но под одеждой не видно…
В роскошно милитаристском кабинете ни человека, только сдержанный блеск дорогой мебели, портреты на стенах, где все короли в доспехах и при оружии, но все же заметны следы поспешного бегства: вот там опрокинули, а там уронили какой-то лоскут…
– Обыскать дворец, – велел я.
– Есть, адмирал! – воскликнул с подъемом один из старших гвардейцев.
– Грабить умеренно, – напомнил я, – только мелкое и особо ценное. Но все же грабить, мы скоро отсюда уйдем.
– Есть, адмирал, – повторил он уже строже. – Разрешите…
– Исполняйте, – ответил я милостиво.
Он выскочил в коридор, за ним его гвардейцы, уже ликующие и распаленные близостью дармового богатства.
Я подбежал к окну, Гиллеспай хорошо выбрал место для кабинета, хорошо виден порт, на причале жарко полыхают склады с товарами, а на городских улицах народ то разбегается и прячется в домах, то какие-то группки высыпают на площади и настороженно прислушиваются, стараясь понять, что творится и куда бежать.
В коридоре снова протопали шаги бегущих людей, группа гвардейцев остановилась там, глядя на меня восторженными глазами, а в кабинет вбежал один из старших глердов, резко затормозил, а за ним вошел, прихрамывая, глерд Марфли. Стекающая по плечу кровь уже добралась до пояса.
– Глерд адмирал! – воскликнул он. – Король Гиллеспай успел выскользнуть из дворца, но далеко не ушел!
Голос его звучал ликующе и победно, а сам, несмотря на растущую бледность, чуть не подпрыгивает, чувствуя, как совершается история здесь и сейчас.
– Убит? – спросил я.
– Нет, – ответил он с заметным огорчением в голосе, – юркнул в Остроглавую! Это башня дворца, там не было охраны, потому не обратили внимания… С королем не больше десятка гвардейцев, так что захватим без потерь… Его брать живым или… неживым тоже хорошо?
Я сказал властно:
– Никаких захватов!.. Срочно отозвать, если кто там попытается в горячке боя. Укажите им, где женская половина дворца, это и самых горячих отвлечет надолго, а мы прекращаем военные действия ввиду нашей полной и окончательной победы!
– Сделаем, – ответил он четко.
– Как плечо? – спросил я.
Он ответил бодро:
– Я выполню любое указание!
– Да? – спросил я. – Тогда вот пилюля от нашего великого мага Рундельштотта, моего великого учителя… Не разжевывать, сразу глотайте. Просто наберите слюней побольше, с ними проскочит и не такая крупная!
Он выполнил все послушно, хотя в глазах обида, будто ждал, что велю ринуться на дракона, а не глотать какой-то мелкий круглый камешек…
Я придирчиво проследил, чтобы проглотил в самом деле, хотя здесь по таким вопросам еще не научились жульничать. Марфли смотрит с ожиданием, я сказал отечески:
– Это снизит боль, что малость отвлекает… Не спорьте!.. и поможет излечению. Великий маг Рундельштотт никогда не ошибается!
– Спасибо, адмирал, – сказал Марфли с чувством. – В то время, когда речь о великих потрясениях, вы находите время и для такого крохотного человека, как я!..
– Не такой уж вы и крохотный, – буркнул я. – Почти с меня ростом.
– Адмирал…
Я вскинул ладонь.
– Да вижу-вижу ваш энтузиазм…
Из коридора раздался вопль, это глерд Довлинг, помощник Марфли, втащил за шиворот и впихнул через распахнутую дверь в королевский кабинет тщедушного человека в дорогой одежде строгого покроя, низкорослого и худого, как исковерканная болезнями виноградная лоза.
Он распростерся на полу и не делал попытки подняться, только смотрел на меня снизу быстрыми настороженными глазами.
– Встать, – велел я. – Кто это?
Довлинг пояснил:
– Королевский секретарь. Даже не успел спрятаться. Схватили прямо в его кабинете.
Я вперил требовательный взор в пленного.
– Королевский секретарь?
Он уже поднялся, поклонился вежливо и почтительно.
– Джеймс Лоуренс Шерзингер, секретарь. Только не прятался, а оставался на рабочем месте.
– Похвально, – буркнул я. – И очень уместно. Вы уже знаете, что король спрятался в башне Остроглавой, но дворец и даже город в наших руках? Столица королевства в наших руках!
Он потемнел лицом, но после короткого вздоха спросил горестно:
– Почему напали?.. Почему захватили город?
Я ответил сурово и надменно:
– Вы знаете, кто мы. Мы те, кто, усталые, измученные, переплыв океан, пришел к вашему берегу с просьбой продать нам еду и воду, а вы что сделали? Захватили нас и бросили в темницу, а корабль отобрали!..
Он воскликнул:
– Это была ошибка, те люди наказаны…
– Нами, – уточнил я жестко и еще надменнее. – Да, мы наказали!.. Но вы наказаны еще и тем, что мы теперь союзники благородного короля Астрингера, который дал нам кров, еду и все необходимое для ремонта кораблей… совершенно бесплатно!
Он прокричал торопливо:
– Но мы не воюем с Дронтарией!.. Король Астрингер наш добрый сосед…
Я сказал, повысив голос:
– У нас теперь другие требования. Вернее, просто требования, иных еще не было. С нами на корабле принцесса Стефания, законная наследница независимого принципата Сарджантрия. Учитывая ее пожелания, мы изволим требовать передать ее земли Жантрии и Сарда!..
Он даже икнул от неожиданности, но тут же вскричал обрадованно-испуганно, причем радости было больше, чем испуга:
– Но земли Сарда под властью короля Астрингера!
– С ними мы вопрос решили, – пообещал я зловеще. – Не думаем, что откажет нам!
– Он гордый человек, – сказал он, оживая на глазах, – этот Астрингер, но, конечно, у вас такая мощь…
Я ответил надменно:
– С Астрингером сами разберемся!.. Отправляйтесь к своему королю… как его, Гиллеспаю?.. И сообщите наше великодушное решение!.. И не тяните!
Он вскричал чуть ли не ликующе:
– Бегу, прямо сейчас бегу!
Я остановил, когда он вскочил, и сам проводил до двери, обняв за плечи и дружески похлопывая по тощему предплечью:
– Если король попытается затягивать переговоры, то… как бы это помягче… я поневоле разрешу вольности в захваченном дворце, грабеж и вообще… полагаю, мои люди, распаленные трофейным вином, даже не услышат моих приказов, штурмом возьмут башню Остроглавую, где будут убиты и надруганы все…
Он выскользнул в коридор, охраняющие его гвардейцы отступили, давая дорогу, и он почти побежал в сторону лестницы.
Когда я вернулся, Марфли, что за все время не проронил ни слова, с заметным вниманием прислушиваясь к тому, как быстро боль покидает его раненое плечо, спросил тихонько:
– А почему не позволили захватить короля Гиллеспая?.. Тогда бы он стал сговорчивее!
– Или не стал бы, – ответил я. – Вы что, предполагаете наличие гордости только у себя?
Он пристыженно умолк, я добавил наставительно:
– И вообще, Марфли, вас плохо обучали. Все договоры, заключаемые с плененными королями, считаются недействительными.
Он дернулся, посмотрел на меня с великим уважением.
– А ведь и правда… Мне такое говорили, но как-то вылетело из головы…
– После неудачной дуэли, – предположил я. – Получать по голове всегда чревато, дорогой Курцер. А теперь идите и готовьте отряд к быстрому отходу. Хотя армия Гарна в трех сутках от столицы, но я не хотел бы ввязываться в стычки даже с мелкими отрядами.
– Слушаюсь, – ответил он, вскакивая. – А как… с дворцом?.. Сейчас как раз насилуют королеву…
– От такого нужного для воспитания патриотизма занятия отрывать нельзя, – признал я. – Хотя и надо. А фрейлин?
– Тех тоже. Но очередь к королеве больше.
– Что, такая красивая?.. Хотя что я несу, это же королева…
Он исчез, я подошел к окну и увидел, как к башне, куда успел скрыться король, подбежал Шерзингер, покричал, дверь приотворилась, пропуская королевского секретаря вовнутрь, и тут же захлопнулась.
Гвардейцы в коридоре вытянулись, глядя на меня преданными глазами.
Я сказал значительно:
– Улучшателю требуется покой на размышлизмы и сосредоточение, потому никого ко мне без моего позволения не пропускать!
– Костьми ляжем, – заверил один, остальные только молча закивали.
Я прикрыл дверь, вернулся к столу и сказал тихо:
– Модуль Икс-восемнадцать, связь…
На моем рукаве появилось изображение, мутное и скачущее, я даже не сразу понял, что королевский секретарь торопливо поднимается по узкой лестнице, протискиваясь между вооруженными людьми, оставшейся верной королю охраной и какими-то крайне взволнованными придворными.
К сожалению, видеокамеру размером с маковое зернышко удалось прилепить всего лишь на предплечье королевского секретаря, хотя, конечно, лучше бы на лоб, но в спешке не придумал, как это сделать, а похлопывать по лбу как-то не…
Наконец запрыгало изображение быстро приближающейся двери, донесся скрип, мелькнуло лицо гвардейца. Я рассмотрел тесную комнатку, битком забитую людьми, только для короля освободили место, он в кресле, старый и злой, в помятой одежде, похожий на мрачного ворона, полного подозрения ко всему миру.
Вокруг него явно советники, так что удирал не совсем уж в спешке, а отступал или же просто проводил совещание, когда мы высадились на берег и пошли на штурм.
Королевскому секретарю поспешно давали дорогу. Я ожидал, что опустится перед королем на колени, но он лишь низко поклонился, что дало мне ненужную возможность рассмотреть каменный пол и носки сапог самого Шерзингера.
– Говорите, – послышался хриплый и полный подозрения голос короля. – Как вы прошли через их ряды?
– Меня пропустили, Ваше Величество, – ответил Шерзингер, изображение отпрыгнуло от пола, неспешно проползло по обутым в военные сапоги ногам короля, штанам грубого покроя, явно у королевского секретаря проблемы со спиной, еще я успел увидеть золотой пояс и плотную рубаху синего цвета, наконец в кадр попало лицо короля, но сильно сбоку, камера же на плече. – Более того, захватчики послали к вам.
Все зашептались, король спросил быстро:
– С чем? Требуют сдачи?
Шерзингер замотал головой, изображение задвигалось, будто смотрит со лба королевского секретаря.
– Удивительно, – произнес он почтительно-радостно, – но речь о сдачи не идет. Как оказалось, на корабле гаргалотцев находится принцесса Стефания…
Кто-то за его спиной проговорил едва слышно:
– Вот же сволочь… Везде пролезет! Неужели и у гаргалотцев что-то выпрашивает…
Король потребовал:
– А о чем тогда речь?
Секретарь сказал быстро:
– Ваше Величество, гаргалотцы потребовали отдать земли Сарджантрии под полное управление принцессы Стефании.
Гиллеспай охнул:
– Что-что? Я услышал верно?
– Отдать земли Сарджантрии, – послушно повторил секретарь, – под полное управление принцессы Стефании. И признать независимость этой, как они считают, явно со слов этой хитрейшей змеи, все еще существующей Сарджантрии!
Король откинулся на спинку кресла. Злое лицо чуть разгладилось, пробормотал озадаченно:
– И это все?
Его лицо уплыло вверх, а в кадре снова появились королевские сапоги, что у них за дурной обычай кланяться, а когда снова я увидел лицо Гиллеспая, королевский секретарь подтвердил:
– Все, Ваше Величество. Похоже, Стефания в самом деле непотопляемая. Но этот вариант нам даже выгоден, скажу сразу.
– Чем же? – потребовал король.
Секретарь объяснил:
– Гаргалотцам придется отнимать земли и у Дронтарии! Это крепко испортит их отношения с королем Астрингером. Вряд ли даже останутся в союзе.
– Это хорошо, – сказал кто-то из советников, – с нами уже испорчены, так пусть и у дронтарцев не будет преимущества.
Секретарь сказал быстро:
– И, честно говоря, у Астрингера не будет такой могучей поддержки. Подумать только, всего два корабля, а что натворили!.. А если бы явилась эскадра таких чудовищ?
Еще один советник произнес осторожным голоском:
– Эти два корабля, Ваше Величество, не те, команду которых тогда пленили так неудачно. Те были несколько мельче, хотя тоже гиганты…
– Они в самом деле не участвовали?
– Точно, – заверил советник. – Наши с башен прокричали, что подошли только два корабля. Новых. Они помнят, те были чуть-чуть меньше.
– Странно, – буркнул Гиллеспай озадаченно.
Шерзингер кашлянул и проговорил значительным голосом:
– Подозреваю, отправились обратно в свое королевство с докладом. Дескать, океан переплыли, отыскали на этой стороне королевства, что значительно слабее…
Советники помрачнели, Гиллеспай сказал напряженным голосом:
– У нас не так уж много времени до того дня, как вернуться. Уже с большими силами… Хотя бы утонули по дороге!
Шерзингер сказал негромко:
– Ваше Величество, у нас могут наступить очень непростые времена.
